Хранитель

Виктория Шувалова (2024)

Предназначение Хранителя — спасать людей от смерти, поворачивать судьбу в лучшую сторону, помогать душе покинуть тело, если путь ее окончен. Давняя вражда разделила Хранителей на два лагеря: тех, кто исполняет свою работу честно и тех, кто считает, что вправе вершить судьбы по своему усмотрению. Алиса, потомственный Хранитель, после гибели отца не могла вернуться в родной дом двенадцать лет. Вернувшись, попала в ученики к человеку, который всеми силами пытался отомстить матери Алисы за своего отца. На пороге войны между Хранилищами Алисе предстоит отринуть любовь к наставнику, стать самым сильным Хранителем дома, чтобы спасти мать и друга детства от несправедливого суда и, наконец, поставить на место Хранителей, вершащих судьбы по своему желанию.

7.

Кирилл все-таки обменял книгу по теории. Она оказалась в два раза тоньше и написана современным языком с пояснениями автора и бесконечными карандашными заметками от Хранителей. Прочитав ее, Алиса поняла, что Кирилл был прав: начинать практиковаться нужно сразу, иначе погрязнешь в теории и никогда не войдешь в контакт. Дочитав до середины, она так же твердо уяснила необходимость тренироваться еще больше. Чтобы стать сильным Хранителем.

В дни, когда они никуда не ходили, Алиса находила укромное место и тренировалась в одиночестве. Ставила щит и слушала голоса до головной боли. Искала те чувства, которые помогали держать защиту. Но что-то постоянно отвлекало. Одна крохотная мысль, подобно жужжащей мухе, могла ворваться в голову, посеять хаос и спугнуть чувство радости.

Алиса не могла понять, что случилось там, около водителя маршрутки, когда щит вдруг набрался сил и выровнялся сам. Она тщетно раскладывала тот день на секунды, но найти причину внезапного прилива энергии так и не смогла. Словно не хватало самого главного пазла.

— Ставишь щит?

К ней подсел Гриша, когда Алиса тренировалась во дворе. Ученица вздрогнула и потеряла чувство теплоты и защищенности, расстроенно глянула в сторону Хранителя. Боковым зрением она видела, что он шел совершенно в другую сторону, но, заметив ее, резко сменил направление.

— Пытаюсь…

— У тебя неплохо получается.

Алиса поджала губы и покачала головой. С самого утра щит удавалось продержать не больше минуты, а потом что-то мешало.

— Сбиваюсь, — возразила она. — Пытаюсь сосредоточиться, но получается поставить на минутку.

— Не нужно сосредотачиваться, — Гриша посмотрел на нее как на маленького ребенка, который не понял очевидных вещей.

Алиса недовольно покосилась на него и вздохнула. И без него загадок хватало. Хранитель вытянул длинные ноги, достал сигареты и улыбнулся ей. Красивой, лучившейся добротой улыбкой.

— Понимаешь, никто не будет спрашивать тебя, успела ли ты сосредоточиться, чтобы выставить щит. Хватит ли тебе сил или нужно еще подождать. Особенно Небесные. Они атакуют еще до того, как ты поймешь, что пора концентрироваться. Ставь щит, не задумываясь. И быстро. Тебе сейчас нужно тренировать скорость. Чтобы на тебя только взгляд перевели, а ты уже закрылась щитом.

Алиса медленно повернула голову к Грише и посмотрела так, словно он очень неудачно пошутил.

— Ты когда в контакт с душой входишь, все мысли выкидываешь? — спросил Хранитель.

— Да…

— А если вокруг тебя бегают люди и орут? Ты выкинешь это? Или что, уши заткнешь?

— Просто отвлечься надо…

— Теоретики! — прошипел Гриша. — Теория — пустой звук! Никогда теория с практикой не совпадала! Что это такое?

Он перегнулся через Алису, взял книгу и внимательно изучил обложку.

— Выкинь ее и забудь. Там слишком много пустых слов. Тридцать страниц о градации душ! Когда труп увидишь, будешь действовать по ситуации, никогда теорию не вспомнишь. Тебе для этого и нужен наставник. Информация для общего понимания, остальное только на практике.

— Да что ты предлагаешь? — не выдержала Алиса.

Они то и дело разносят методы обучения Кирилла в пух и прах. Словно он сам ученик, а не Хранитель с опытом.

— Иди-ка сюда.

Гриша поднялся, протянул ей руку. Алиса смотрела на раскрытую ладонь, как на предложение чего-то непристойного.

— Я не буду тебя соблазнять, обещаю, — усмехнулся Хранитель. — На десять минут перестану быть этим… как там меня Кирилл назвал? Бабником?

— Я не говорила, что он тебя так назвал!

— У тебя все написано на лице. Вставай же!

Она нехотя поднялась, запрокинула голову, чтобы видеть его глаза.

— Встань ровно, — кивнул Гриша. — Закрывай глаза и слушай мой голос.

Алиса зажмурилась. Ей на плечи легли тяжелые ладони. Она замерла, напрягаясь сильнее.

— Расслабься. Мне не интересно тебя щупать, но так я смогу дать тебе немного своей энергии, чтобы поддержать щит, когда ты засомневаешься. Ты должна просто почувствовать его. Все эти любови, радости и счастья — для новичков, которым надо как-то объяснить, откуда берется щит и чем питается. А ты же уже не новичок. Успела в воображении увидеть щит?

— Ну… — Алиса вздохнула. — Он прозрачный… кажется, золотистый.

— Не говори мне, — попросил Гриша. — Я видел. Теперь просто вспомни щит и призови.

Алиса машинально принялась искать хоть одну крупицу счастья в душе, но Гришино присутствие заставило ее напрячься и следить за движениями. Хранитель снял ладони с ее плеч, обошел и сложил руки на груди.

— Видишь: я еще не Небесный, а ты уже не справляешься. Что ты ищешь в голове? Радость? Когда над трупом стоишь, радости не находишь, да?

Алиса вздрогнула. Гриша многозначительно посмотрел на нее, словно знал, куда Кирилл водил ученицу недавно.

— Ни о чем не думай. Представь щит и вызови.

Алиса стиснула зубы, подавив шумный вздох.

— Не злись.

— Да ты что, мысли мои читаешь?!

— Еще нет.

Они уставились друг на друга. Алиса зло сжимала кулаки, Гриша тепло улыбался, словно перед ним стояла младшая сестра. Вредная младшая сестра.

— Я не уйду, пока не попробуешь.

Она зло выдохнула, подняла глаза к серому небу и расстроенно опустила плечи. Если попробует, может, Гриша уйдет быстрее.

Алиса зажмурилась. Прозрачный золотой шар, медленно кружащий вокруг нее. Достаточно плотный, но в то же время хрупкий, как тонкое стекло. И ей хорошо, когда щит выставлен. Тепло, спокойно и комфортно.

— Если представила, то поставь его на себя.

Сначала. Начать сначала. Прозрачный золотистый шар, медленно кружащий вокруг нее. Ее защита и опора.

Теплая волна прокатилась по коже, заключая в поле безопасности и комфорта. Алиса рискнула открыть глаза и посмотреть на улыбавшегося Гришу. Щит не пропал.

— Получилось! — воскликнула ученица.

— Молодец, — кивнул он. — Теперь всегда так делай: просто ставь щит. У тебя не будет много ситуаций, в которых удастся быстро найти хорошие воспоминания.

— Только… — Алиса замялась, не решаясь спросить. Кирилл вчера сказал, что этим вопросом они будут заниматься очень не скоро, но ее разбирало от любопытства. — Я все равно не понимаю, зачем щит нужен. Я знаю, что астрал может атаковать, да. Но… я не понимаю как?

— Не только астрал, — пожал плечами Гриша, глядя на нее своим взглядом «я хочу тебе кое-что сказать». — Любой Хранитель может атаковать тебя. Мы же чувствуем энергии тоньше. Человек почти не реагирует на направленный в его сторону негатив. А Хранителя можно почти убить этим. В этих «почти» наше отличие от простых людей. Ставь щит, я покажу.

Он отступил на несколько шагов. Алисе понадобилось время, чтобы снова вызвать щит. Гораздо меньше, чем всегда. Гриша сосредоточился, глянул на нее и ухмыльнулся. Алису словно ударили в грудь невидимые руки. Чувство защиты исчезло, оставив вместо себя пустоту и холод.

— Что это?

— Энергетическая атака, — кивнул Гриша. — Так атакуем мы, так же атакует астрал. Ты этому научишься, но позже, когда вы перейдете к энергиям. Сейчас твоя задача научиться ставить на себя щит так быстро, как сможешь. И держать так, чтобы его не пробили. Чем больше веришь, тем крепче щит.

— Научи меня атаковать! — у нее горели глаза.

Гриша долго смотрел на нее, сдерживая ласковую улыбку.

— Я тебя всему научу, — произнес он тихо. — Но позже. Перед этим тебе необходимо познакомиться с энергией и понять, как она работает. Чем быстрее ты освоишь щит, тем быстрее перейдешь к атаке. Договорились?

Алиса расстроенно вздохнула, кивнула. Гриша подошел ближе, пожал ее плечо.

— Ты будешь самым сильным Хранителем в доме, вот увидишь. Я ни секунды не сомневаюсь.

Он подмигнул ей и пошел прочь.

Алиса хотела бы разозлиться, что обучение Кирилла снова подверглось критике, что Гриша в принципе раздражал ее и вызывал опасения, но не могла. Он до того искренне смотрит, говорит и улыбается, что невольно приходится верить каждому слову.

Когда Кирилл пришел, чтобы забрать ее на ужин, Алиса продемонстрировала ему щит и попросила рассказать про атаки.

— Откуда ты о них узнала?

— Гриша показал! Как ставить щит без воспоминания и атаку! Научи! Ну пожалуйста!

— Рано еще, — возразил Кирилл. — И Гришу слушай поменьше. Пренебрежение энергиями тебя запутает. Начнешь работать из злости — сожжешь себя в болезни. Я не просто так заставляю тебя вспоминать что-то хорошее, чтобы ты не ошиблась. Учись держать внутри любовь. И прекрати слушать их!

Алиса вздохнула, опустив голову, и поплелась за наставником. Ужинали в молчании. После Кирилл предложил прогуляться. Она брела следом, глядя себе под ноги.

— Слышишь что-нибудь? — спросил наставник, обернувшись.

Они гуляли по соседнему району, застроенному одинаковыми многоэтажками с облицовкой из мелких квадратиков плитки. Зажигались фонари, полыхал алый закат.

Алиса прислушалась и тут же покачала головой.

— А если постараться?

Пришлось сосредоточиться.

«Прошу!»

— Там кто-то зовет.

Кирилл кивнул, ускоряя шаг.

«Где ты?»

«Машина! Меня собьет машина!»

«Отведи меня!»

«Я на остановке!»

— На остановке, — повторила Алиса.

— Вижу, вижу, — кивнул Кирилл.

Они почти бегом добрались до перекрестка. Алиса оглядывалась, выискивая девушку, которая позвала ее.

— Поставь щит! — приказал Кирилл.

Алиса растерялась, пытаясь понять, что происходит. И вызвала защиту так, как научил Гриша. Он оказался прав: быстро сосредоточиться и найти любовь в душе получается не всегда.

«Я здесь!»

Она столкнулась глазами с девушкой. Та не выглядела как человек, которому нужна помощь, но в ее взгляде сквозила безысходность, какая бывает только у людей, подсознательно предчувствующих опасность. Кирилл нервно крутил головой, не обращая на ученицу внимания.

— Отведи девушку в сторону, — произнес он.

— А как…

— Алиса, думай! Нужно импровизировать! Притворись, что заблудилась! Убери ее с того места! Быстро!

Он хмурился, нервно прыгая взглядом по людям. Алисе передалась его нервозность. Она судорожно соображала. Девушка отвернулась и оглядела дорогу в ожидании автобуса. Действовать. Импровизировать. Спасти. Самой пойти и спасти. Впервые с начала обучения.

— Алиса, шевелись! — прошипел Кирилл свозь зубы, оглянулся.

Она испуганно посмотрела на него, кивнула и сделала несколько шагов в сторону. Кирилл спасал людей. Алиса видела. Видела, что он делает и говорит. У нее получится…

— Девушка! — позвала ученица.

Незнакомка оглянулась, вопросительно подняла темные брови, подведенные карандашом. Во взгляде сквозило ожидание чего-то ужасного. Словно она чувствовала.

— Да?

— Простите… — Алиса растерялась, забегала глазами. — Мне надо в торговый центр… Я… заблудилась…

Они обе нервничали.

— Он там, — пробормотала девушка, неопределенно махнув рукой в сторону новостроек, но с места не сдвинулась.

Алису потряхивало. Если она сейчас не придумает хоть что-то… если не уведет ее с этого места…

— Там? Я не понимаю… Вон там?

Ученица отошла и показала совершенно в другом направлении, отвлеклась на щит. Незнакомка раздраженно вздохнула и подошла к ней, вытянула руку с бежевым маникюром вперед и устало произнесла:

— Пройдете через дворы, выйдете к дороге, потом свернете налево и еще один квартал. Там будет торговый центр.

Мимо Кирилла прошел высокий парень с каштановыми волосами и тонким шрамом на лице, грубо пихнул его плечом, толкнул стоявшего рядом мужчину и поспешил прочь. Наставник задумчиво разглядывал нецензурно выражающегося мужчину, поджал губы и отвернулся так, словно предал его.

— Можете еще перейти дорогу и сесть на автобус, — девушка отвлеклась от сквернословящего мужчины. — Сто сороковой идет прямо туда, но он только что уехал…

— А там не он? — Алиса отошла еще дальше и выглянула на дорогу.

Девушка вздохнула, но послушно прошла следом и прищурилась, покачала головой.

— Это сто семидесятый.

— Ох, да… простите… у меня зрение плохое…

Алиса осеклась, застыв как статуя.

Черная иномарка вильнула по дороге и вылетела на тротуар под оглушительный визг тормозов, проехала там, где только что стояла девушка и с глухим ударом сбила мужчину, которого толкнул парень с каштановыми волосами.

Вскрик застрял в горле. В глазах на мгновение потемнело. Спасенная девушка побледнела, отступила назад и уперлась спиной в фонарный столб. К ним подскочил Кирилл, схватил Алису за локоть и потащил прочь.

— Уходим! — зашипел он.

— Но он же… он…

— Уходим, я сказал!

Наставник оглянулся через плечо, сжал ее руку крепче и потянул за собой, ускоряя шаг.

— Нам нужно помочь! — сопротивлялась Алиса, путаясь в ногах. — Почему ты не помог?

Сердце стучало о ребра.

— Почему?

Кирилл вдруг остановился, грубо развернул ее к себе и холодно посмотрел в глаза. Алиса съежилась, едва дыша.

— Ты не поняла? — зашипел он, тяжело вздымая грудь. — Это был Небесный! Тот мужик должен был попасть под машину!

— Но…

— Никаких «но»! Мы пришли спасать девушку. А Небесный пришел толкнуть мужика под машину!

— Зачем?

Алиса изо всех сил сдерживала слезы обиды. Она же просто спросила. Потому что ничего не понимала. Потому что хотела помочь мужчине…

— Работа такая! — воскликнул Кирилл. — Познакомилась с еще одним Небесным, поздравляю!

— Он умрет?

— Не умрет!

Кирилл ходил мимо нее вперед-назад, пытаясь взять себя в руки, сжимал челюсти и смотрел под ноги.

— Там был второй Небесный. Он поговорит с мужчиной и поможет… Должен помочь. Не знаю! Может, не поможет. Может, этот сам поймет, что заигрался. Это не наша работа!

— Но… мы же наполовину Небесные…

Алисе нужны были ответы, но Кирилл в таком состоянии вряд ли был способен дать хоть один вразумительный.

— Я видел мужчину еще, когда мы шли сюда. И видел троих Небесных по его душу. Поэтому заставил тебя сосредоточиться только на девушке.

— Но тот мужчина просто ждал автобус…

— Просто ждал автобус, — зло кивнул Кирилл, проходя мимо, развернулся на пятках и пошел в другую сторону. — Просто ждал, просто попал под машину. Так надо было! Мы не боги! Он заигрался! Мы орудие, а не судьба!

Алиса виновато опустила голову, поджав губы.

— Я не хочу быть орудием…

— А ты думала, все весело? — рассмеялся Кирилл, всплеснув руками. — Прибежала, спасла девочку и стала героем? Нет! Ты — серый кардинал. С этим надо смириться!

Алиса старалась не плакать. Старалась выровнять дыхание. Боль и обида душили ее, сжав горло. Уйти. Спрятаться. Закрыться. И больше никогда не делать этого.

— Наша работа не хуже и не лучше других, — прошипел Кирилл, развернулся и снова прошел мимо. — Вопроса морали нет. Услышала, что надо помочь, идешь и помогаешь! Услышала, что надо проводить, идешь и выполняешь инструкции души! Это только кажется, что сделаешь хуже. А будет лучше!

— А можно не толкать? — осторожно спросила она.

— Если позвало Небесных, значит, уже нельзя. Значит, человек не понял знаки судьбы, не услышал нас. Уверен, с этим тоже Земные успели поработать, а он не понял ничего! Ему нужно уволиться с работы, понять, что всех денег не заработаешь, а семью вот-вот потеряешь. Он занимается не своим делом. От него скоро уйдет жена! Его не видят дети!

— А если он не уволится?

— Жизнь ударит снова, еще сильнее. Потом еще раз. Там уже будет два варианта: выбрать работу и потерять все, остаться на обочине теперь уже навсегда. Или уволиться и начать слушать Вселенную. Тогда все наладится. Ничего, полежит со сломанной ногой, подумает. Может, чего надумает.

Кирилл остановился, заглянул в лицо Алисы, вздохнул и вдруг обнял ее за плечи, прижав к груди. Она затаила дыхание, боясь спугнуть. Сердце радостно сжалось и застучало.

— Прости, — вздохнул наставник. — Я вспылил. Нужно было тебя от Небесных спрятать и работу показать, и не сильно шокировать мужчиной. Прости…

— Они не должны были меня видеть… — глухо произнесла она, прижимаясь щекой к его плечу.

— Они видели, но не поняли, кто ты и что ты двоякая. Это главное. Ты хорошо держала щит, молодец. Даже уронила всего один раз в самый критический момент.

Весь следующий день они бродили по городу с самого утра. Алиса тренировалась ставить щит и слушать голоса одновременно. Кирилл разрешил ей несколько раз помочь людям самостоятельно. После обеда Алиса вымоталась, разболелась голова.

Они стояли на остановке напротив парня, ждавшего автобус.

— Если он сейчас разобьет телефон, — рассказывал Кирилл, — ему не дозвонится девушка. Это убедит ее, что ему все равно. Даже когда он покажет ей мобильник, она уже не поменяет решение. Они расстанутся. Он запьет, потеряет работу и друзей. Когда здесь держаться будет уже не за что, он бросит все и уедет к отцу на другой конец страны. Там познакомится с женщиной и от скуки начнет с ней сближаться, она забеременеет. Придется жениться. Отношения будут… такие себе. Он начнет пить еще больше. Ребенок вырастет брошенным: отец алкоголик, мать вечно на работе, злая и неласковая. В тринадцать ребенка убьют в уличной драке.

— То есть, это все случится, потому что он разбил телефон? — Алиса во все глаза смотрела на наставника.

— Именно, — кивнул Кирилл. — В будущем будет еще несколько событий, которые могли бы подтолкнуть его к этому варианту, но там или другие Хранители будут рядом, или парню хватит сил ничего не потерять самому.

— Я хочу так же видеть! — у нее загорелись глаза.

— Будешь. Меня-то с детства учили. Одному работать нельзя, вот я сидел дома и смотрел судьбы зовущих до посинения. Возьми за правило всегда спрашивать, что случится с человеком в будущем. Души достаточно болтливы, они любят рассказать о себе.

Алиса быстро закивала, уже представляя, что теперь будет у каждой души спрашивать, что случится с ней в будущем. Если бы Александр не отпустил их подальше от Хранилища, она бы уже все умела. Неужели не было шансов оставить их здесь?

— Я устала, — призналась Алиса. — Ноги гудят!

— Сейчас идем, — кивнул Кирилл.

Он шагнул к парню и выхватил опасно торчавший из его заднего кармана телефон.

— Он выпадет, — сообщил Хранитель вопросительно обернувшемуся незнакомцу. — Или его украдут. Будьте осторожны.

Парень удивленно посмотрел на телефон, протянул руку.

— Спасибо… — произнес он.

Кирилл кивнул, отошел к Алисе и подал ей руку.

— Идем, успеем к ужину.

Вернувшись домой, Алиса долго стояла под горячим душем. В голове гудел рой пчел, руки не поднимались от усталости. Тело пульсировало, а желудок до тошноты крутило от голода.

За ужином она съела две порции, осушила два стакана с чаем и не отказалась от печенья. Кирилл наблюдал за ней, подняв бровь.

— Фто? — спросила Алиса и потянулась за новым печеньем.

— Все хорошо? Ты съела как взрослый мужик.

— Мы не обедали! — возмутилась она. — Целый день ходили! Я устала!

— Просто спросил, — пожал плечами Кирилл.

Алиса поджала губы и отложила печенье.

К ним подсел Стас, бросил ей приветствие и взялся рассказывать Кириллу, какую девушку подцепил в клубе. Рассказ звучал так, словно девушка была арендованной машиной, а не человеком. Алиса сдержала гримасу отвращения и отвернулась.

Гриша с Ромой что-то весело обсуждали за своим столом, смеялись и махали руками, цепляя вилки и стаканы. Кристина недовольно поглядывала на них, то и дело отодвигая посуду от края. Гриша поймал взгляд Алисы, резко выпрямился, приложил два пальца ко лбу и отсалютовал. Рома проследил за его взглядом, обернулся и радостно помахал рукой. Алиса улыбнулась в ответ. Тимур читал газету, сдвинув брови к переносице. Александр сидел за соседним столом, задумчиво глядя в окно и периодически улыбаясь на какие-то восклицания Ромы с Гришей. Алиса заметила, что несколько Хранителей хотели подойти к главе, но почему-то резко меняли маршрут.

— Почему к Александру никто не подходит? — спросила она.

Стас глянул в сторону главы, скривил губы.

— Боятся.

— Не мешают, — возразил Кирилл. — У всех должно быть время на отдых.

— Боятся, говорю тебе! Не боялись, подсели бы за стол!

— Почему боятся? — спросила Алиса, повернувшись к Стасу.

— Потому что могут попасть в немилость.

Хранитель покосился на нее и усмехнулся.

— К Александру можно попасть в немилость?

— Ты дочка дяди Вити, вот к тебе и такое отношение хорошее. Не будь твои родители так близки главе, с тобой бы тоже никто не возился. Хотя они и так с тобой не особо возятся…

Алиса нахмурилась, задумчиво уставилась в тарелку.

— Александрова, ну ты не тупи, — поморщился Стас. — Это же твоя мать протащила Александра на пост главы! Он ей по гроб жизни обязан! И тебя никто не трогает, потому что ты ее дочь. Мать-то в Совет входит еще?

— Нет… давно нет…

— Тогда ясно, почему ты ученица Кирилла, а не самого главы.

— Но я не думала, что Александр…

Стас закатил глаза и перебил:

— Что Александр? Плохой? Он не плохой. Но не надо быть умником, чтобы заметить. Я тоже не слабый, однако, со мной никто не носится, как с Артуром. Гриша, вон, тоже им полезен. Знаешь, что он был лично учеником главы? А ты нет. Александр его как сына защищал.

— От чего?

— От нас, — кивнул Стас. — Прохоров — Небесный, ты не знала?

— Нет… — Алиса во все глаза уставилась на него, повернулась к Кириллу, тот утвердительно кивнул.

— Теперь знай. Приперся к нам, просил якобы убежища, потому что там не поладил с кем-то. Хотя Небесные никогда не сбегают, их все устраивает. Переводятся, но очень редко. Вон, Аврора, сейчас закончит обучение и убежит домой, ей в Небесном нравится больше. Денис тоже хочет к ним перевестись после посвящения. Мы были уверены, что Прохоров шпионить пришел. Игорь не глуп, не просто так позволил ему с Ромой дружить. А Александр решил, что бывший Небесный будет полезен ему лично. Вот и принял его, взял в ученики и приставил Артура с Ромой. Иначе бы мы давно его раскусили и выгнали.

Алиса перевела взгляд на Гришу. Тот с улыбкой наблюдал за перепалкой Кристины и Ромы. Тимур не отрывал глаз от газеты, но лицо его выражало полное неудовольствие.

— Ты наелась? — спросил Кирилл.

— Да…

— Идешь к Стасу? В приставку поиграем.

— Вряд ли ее заинтересует игра про футбол, — поморщился Хранитель.

— Я спать пойду, — кивнула Алиса. — Устала…

Они проводили ее до двери в квартиру, пожелали спокойной ночи и тут же ретировались.

Переодевшись, Алиса залезла под одеяло. Хотела обдумать слова Стаса в тишине, но сон схватил ее и утащил в темноту, стоило голове коснуться подушки.

Через несколько часов она проснулась со стойким ощущением, что ее кто-то зовет. Сначала решила, что приснилось, перевернулась на другой бок.

«Помогите! Прошу вас! Кто-нибудь!»

Это был не сон. Алиса открыла глаза, уставилась в белоснежную спинку дивана.

«Помогите!»

Она поднесла ладони к лицу и в тусклом свете фонаря пересчитала пальцы. Мама научила ее так делать, когда в детстве снились кошмары, и Алиса по несколько раз просыпалась во сне. Тогда же мама научила ее вырывать себя из сна.

В полудреме Алиса поднялась с постели, переоделась в платье. Движения давались с невероятным трудом, тело не слушалось. У себя в голове она торопилась, как никогда, в реальности же руки и ноги поднимались медленно, как у черепахи.

Половина второго ночи. Она не выспалась. Мышцы гудели после целого дня на ногах. Сознание дрейфовало на грани сна, проваливалось в черноту. Алиса несколько раз поймала неясные обрывки сновидений.

«Умоляю! Спасите! Я не хочу умирать!» — ледяной крик вырвал ее из полудремы.

Алиса вздрогнула, поморгала, влезла босыми ногами в кроссовки и вышла из квартиры, забыв закрыть дверь. Решила не возвращаться. Сознание нырнуло в сон, в глазах потемнело. Алиса схватилась за перила, едва не покатившись со ступеней.

Звуки шагов были слишком тихие. Она остановилась, пересчитала пальцы, ущипнула себя за руку. Не спит. Испугавшись, что начала глохнуть, громко топнула ногой. Эхо гулко взвилось к потолку.

— Тише ты! — прошипела она, сжала пальцами подозрительно мягкие перила, пошла вниз.

Вышла во двор, борясь с сонным головокружением, добралась до конца дома и застыла, схватившись за мягкий кирпичный угол. Кирилл запретил ходить ей одной. А где Кирилл? Был у Стаса. Или спит уже? Если она вернется, успеют ли они? А вдруг не успеют? Еще бы проснуться… Если Алиса споткнется и упадет, то уснет прямо на грязном асфальте.

«Помоги!» — голос вырвал ее из рассуждений.

«Где ты?»

«Дом через дорогу! Спаси!»

Рядом. Прямо напротив Хранилища. Кто-нибудь увидит ее в окно.

Алиса спотыкалась, но упорно шла вперед, злилась на свою нерасторопность, снова и снова проваливаясь в черноту. Перешла пустую дорогу, огляделась. Картинка плыла перед глазами.

«Где ты?»

«Смотри перед собой»

Сфокусировала взгляд нечеловеческим усилием.

Вздрогнула. Волна ужаса прокатилась по спине.

Перед ней на асфальте лежала девушка, выгнув руки и ноги под неестественным углом, голова повернута, глаза открыты, безразлично смотрят прямо на Алису.

Ученица проснулась на мгновение, на краткий миг, и снова провалилась в черное ничто. Исчезли ужас, страх и необходимость сбежать.

«Ты же… погибла… зачем зовешь на помощь?»

«Я не погибла!»

Теория из книги, жестоко раскритикованной Гришей, гласила, что нужно заставить душу посмотреть на свое тело. Но Алиса не знала, как это сделать…

«Подожди, я схожу за кем-нибудь, кто поможет тебе»

«Я жива!»

«Я позову на помощь»

«Нет, погоди! Стой! Останься. Мне страшно… Почему ты не пришла раньше?»

Алиса пыталась разорвать контакт, но душа словно удерживала связь против воли.

«Я пришла к тебе, как только ты позвала»

Она сделала еще одно усилие, пытаясь вырвать себя из этого разговора, но была намертво прикована к душе. Страх зажегся в груди пугливым огоньком.

«Я звала тебя! Когда стояла на седьмом этаже!»

Алиса хотела поднять голову, но тело не слушалось. Сознание проваливалось в сон, выныривало и тонуло снова. Тело била мелкая дрожь.

«Тебя убили?»

Душа прилипла к ней, как пиявка, не давая порвать контакт.

«Я сама себя убила!»

Алиса вздрогнула и резко проснулась. Навалился звук ночного города, проступили краски, вспыхнул свет.

«Поняла, да? — рассмеялась душа. — Я завала тебя спасти меня… от меня!»

Ледяной смех вспорол влажный ночной воздух, разметав остатки сна. По коже прокатилась волна животного ужаса. Алиса хотела бы, чтобы в глазах потемнело. Но она видела картинку четко до боли. Черный асфальт, девушка, ее стеклянные глаза, кровь, отражающая свет фонарей.

«Ты говоришь, что убила себя… а теперь, что жива…»

«А я жива! Жива! Ты! Это ты виновата в моей смерти!»

«Но ты же… не жива!»

«Тело мертво! А это ты виновата!»

Удар по спине. По плечу. Щит. Она не поставила щит. Грудь сдавило до боли, дыхание сперло. Черные силуэты в балахонах вышли из тени. Кол в окровавленной груди. Алиса машинально опустила глаза и не смогла вскрикнуть от ужаса. Это из ее груди торчал кол, расползалось алое пятно. Силуэты ожили, потянули кривые лапы. Дыхание срывалось, хрипело, смешиваясь с всхлипами.

«Убийца! Убила меня! Ты!»

Леденящий душу смех пронзил насквозь.

«Я замуж собиралась! А ты убила!»

«Я не убивала тебя!»

Удар в грудь. Прямой и сильный. Холод разливался в душе, сжигая надежду. Острая, невыносимая боль.

«Заставила меня спрыгнуть! Я звала тебя! Просила о помощи! Ты заставила меня!»

Лучше бы она спала. Проваливалась в черноту и отключалась. Алиса соображала ясно как никогда. Она была вся в центре этого крика. И мир не существовал за его пределами.

Попыталась отойти, подвернула ногу и рухнула на колени, сдирая кожу в кровь. Удар по спине. Стеклянные глаза девушки смотрят в самую душу. Слишком близко. Пальцы пачкаются в холодной крови.

«Не спрячешься!»

«Возвращайся домой!»

Ее трясет. Сжимается желудок. Пустой взгляд. Девушка смотрит на нее. Безразлично. Долго…

«У меня нет дома! А у тебя есть! Я заберу твой дом! Заберу твою душу!»

Взвыла сирена, ввинчиваясь в мозг раскаленной иглой. Алиса согнулась пополам, зажала уши. Сирена сорвалась на душераздирающий крик, сменилась смехом.

Сознание поплыло, проваливаясь в черноту. Стеклянные глаза девушки не отпускали, не давали сорваться в бездну.

Смерть. Смерть шла за ней. Черные тени вокруг — ее слуги. Они ждут, поднимают лапы в приветствии.

«Я приказываю разорвать контакт!»

«Здесь нет твоей воли! Это я решаю, когда разорвать контакт!» — взвыла душа.

Крик. Мышцы свело от этого крика. Грудь болела от рваного дыхания.

Стало невыносимо холодно. Она сдастся. Упадет в обморок. Предел. Вот где ее предел. Еще немного, и бороться она не сможет. И не будет. Стеклянные глаза не отпускают, не дают провалиться в бездну.

— Отпусти!

«Говори со мной!»

— Отпусти меня!

Кто-то звал ее. По имени. Смерть. Это была смерть. Если она обернется, все кончится.

«Слушай меня! Ты пожалеешь о том, что сделала! И сам ад покажется тебе раем!»

Голоса. Они кричали одновременно. Сотня. Тысяча голосов. Силы кончились. Тело трясло как в лихорадке, слезы катились по щекам. Она держалась каким-то нечеловеческим усилием. Тем, которое делаешь, когда сил уже нет. Последний рывок. Слепая вера. Страх.

Под ногами распахнулась бездна. Еще мгновение. Перестать смотреть в безразличные глаза, тогда соврется.

— Не убивай меня… пожалуйста… не надо…

Кто-то крикнул, позвал ее.

Поставь защиту!

Защиту. Алиса схватилась за голос, звавший ее по имени. Вызвать щит. Вызвать…

«Он не спасет тебя!»

Он. Кто он? Бездна захлопнулась. Огненно-красная завеса закрыла ее, разрывая контакт. Тишина ударила по ушам.

«Пошла прочь! Здесь нет твоей власти!» — мужской твердый голос ворвался в контакт.

Душа взвизгнула, ударилась о спасительную завесу. Защита была настолько сильной, что черный сгусток отлетел, зашипел, крутанулся и вдруг исчез.

Алиса провалилась в темноту, позволив себе отключиться. Спасена. Теперь спасена. Все кончилось или она умерла… Это неважно.

Артур курил, сидя на подоконнике в гостиной, которую раньше занимала его невеста, пока они были просто напарниками. Ночь спустилась на город, в вышине загорелись звезды, прохладный ночной воздух залетал в приоткрытую форточку.

Артуру не спалось. Его что-то беспокоило. Желтые фонари освещали улицу внизу, отблескивали на крышах редких машин, выхватывали черные тени кошек.

Артура тревожило чувство в груди. Это была не работа. Это иное, неясное, незнакомое чувство, которого прежде никогда не было. Темнота за его спиной клубилась, смешивалась с дымом сигарет, вспыхивала желтыми квадратами фар, кидалась на окна и гасла.

Чувство не утихало. Стенало. Плакало. За много лет работы он безошибочно разбирал даже самый тихий зов из десятка других чувств. И это был не зов.

В груди корчилось неясное чувство, похожее на сопереживание. И кому только он может сопереживать в начале второго?

Артур покачался, слез с подоконника и повалился на пустую холодную постель. Его подбрасывало, мышцы крутило, словно требовало разрядки: встать, пойти, найти, помочь. Душа скреблась, как кошка о новый диван.

Он поднялся, ушел в кухню и налил себе чай, поискал по шкафам что-нибудь съестное, но нашел только закаменевший пряник. Вернулся в комнату. С некоторых пор он мог здесь находиться. Выкинул всю мебель с подачи Кристины, сделал ремонт, притащил кресло, Гриша с Ромой отдали ему журнальный стол, Тимур принес телевизор, который Артур починил, Женя с Алиной торжественно даровали свой старый диван, а Гоша клялся, что этот диван приносит удачу в любви. Комната, в которую Артур не заходил полгода, стала его личной гостиной, где они с друзьями проводили все свободное время: играли в карты и настольные игры, курили, смотрели фильмы и просто разговаривали.

Походив кругами, Артур снова влез на подоконник, расставил чай, пепельницу, зажигалку, закурил. Стенания в груди не унимались. Словно переживание. Словно предчувствие чего-то ужасного.

Он тщетно рылся в памяти, но не смог найти ни одного похожего события.

Артур зажмурился, потер глаза и выглянул на улицу, чтобы отвлечься.

Его внимание привлекло движение на той стороне дороги. Встав на колени, он приклеился к стеклу и перестал дышать. Кто-то лежал на асфальте. Ему показалось, что в свете фонаря блеснула лужа крови. Или не показалось? Рядом с лежащим телом на коленях сидела девушка и зажимала уши ладонями. Попыталась подняться, рухнула, согнулась пополам. Словно от боли. Он не чувствовал энергию девушки, значит, она не была Хранителем.

Боль в груди вдруг обострилась до предела, натягивая мышцы.

Пружина сжалась. Теперь будет выстрел.

Артур чертыхнулся, скатился с подоконника, наспех обулся в коридоре и выскочил из квартиры. Дверь напротив была распахнута. Он отмел дурные мысли, заглянул внутрь. Может, Алиса ночует у Кирилла? Снова…

Энергия рванулась сквозь кирпичные стены. Ее нет дома.

— Кирилл, я убью тебя, — прошипел Артур.

Пружина выстрелила.

Он сорвался, полетел вниз по ступеням.

Пустой двор эхом отразил стук подошв по асфальту.

Даже если это не Алиса, он должен знать, что там случилось. Должен помочь.

Обогнул дом, перебежал дорогу перед машиной.

Это Алиса.

Она сидела на коленях в той же позе, в которой он видел ее в окно. Зажав уши ладонями. Рядом лежала девушка. Прыгнула из окна. Погибла мгновенно. Артур видел десятки таких трупов, чтобы с одного взгляда понять, что помочь уже нельзя.

— Отпусти!

Алиса плакала.

— Отпусти меня!

Ее трясло, голос срывался на крик, полный боли и отчаяния.

Демон. Она попала в ловушку демона.

Большинство Небесных учеников сталкиваются с ними, уходят на зов и погибают, если не успеть спасти.

Артур подскочил к Алисе, упал на колени, прижал ее к себе, заключая в свое поле и заволакивая энергией.

— Алиса! Очнись! Это все не по-настоящему! Защита! Поставь защиту!

— Не убивай меня! — причитала ученица. — Пожалуйста! Не надо!

Артур попытался выставить защиту. Но щит рассыпался, стоило коснуться Алисы. Она вырывалась, ее трясло как в лихорадке.

Он убьет Кирилла, как только все кончится.

Гнев полыхнул адским пламенем, взвился до черного неба, вышел за пределы тела, заискрился буйной, злой энергией. Он видел его.

Огненно-красный щит, сотканный из ненависти и гнева, из его твердой уверенности спасти любой ценой.

Щит заискрился, смел барьеры, выставленные демоном, закружился, сжигая все на своем пути. Алиса вдруг замерла, глубоко вдохнула и обмякла в его руках.

«Пошла прочь! — приказал Артур, зная, что ответа не услышит. — Здесь нет твоей власти!»

Черная тень ударилась о щит, зашипела, крутанулась и исчезла.

Он выдохнул, сбросил щит, чувствуя выжженную пустоту внутри. Осторожно потряс Алису, всмотрелся в ее измученное лицо, вытер большим пальцем дорожку слез на ее щеке.

— Алиса, — позвал он дрогнувшим голосом. — Очнись! Пожалуйста! Вернись ко мне.

Язык заплетался от внезапно навалившейся усталости. Только бы он успел. Если она сейчас не очнется, шанс на то, что ее разум останется целым, будет крайне мал. Почти равен нулю…

Артур тряхнул головой, выгоняя дурные мысли.

Надежда угасала, как последний уголек на пепелище.

Алиса резко открыла глаза, заставив его вздрогнуть. Артур ждал, что она оттолкнет его, но ученица смогла только повернуть голову к его груди и разрыдаться так, словно жизнь рухнула. Он выставил свой привычный щит и пустил энергию ей под кожу. Этого было мало, крохи его сил не восстановят ее, но дадут немного поддержки. У нее дыра в груди, она опустошена. Только бы осталась в уме… Нужна ведьма, чтобы восстановить силы. И врач-Хранитель.

— Я такая идиотка, — просипела Алиса. — Ты не представляешь!

Ее трясло. Артур поднял руку, погладил ее по голове, прижал крепче.

— Как под гипнозом! Знала же, что нельзя идти одной! И почему-то решила, что смогу. Как во сне… Такая дура…

Он облегченно выдохнул. Она в уме. Справилась. Выстояла.

— Все кончилось, — прошептал Артур, склонившись к ее уху. — Не плачь. Ты не виновата. Это был демон. Тише, тише. Все кончилось.

Она рвано выдохнула, замерла и зашлась в сухой истерике, закашлялась.

— Я слышала, что ты звал. Говорил про защиту. Я не смогла. Я… не смогла… Она не поддавалась…

Небесные. Двое.

— Алиса, пора уходить. Очень быстро!

Она попыталась встать, но ноги не слушались. Артур сам едва стоял, собрался, нашел в себе силы и подхватил ее на руки, направился к дому. Небесные не почувствуют их за щитом, но сильно удивятся, когда подойдут ближе. Как это Земной и ученик отправили демона восвояси?

Артур и сам не знал как. Он не Небесный, он не мог прогнать демона. Но прогнал…

Войдя в Хранилище, он поставил Алису на ноги. Приглушенный на ночь свет люстры под потолком выхватил измученную, полубезумную эмоцию на лице ученицы. Глаза запали, расширенные зрачки бегают по стенам, пытаются что-то увидеть и не могут.

— Идти сможешь? — осторожно спросил Артур.

— Не совсем уверена…

Она перевела на него распахнутый взгляд, но словно не видела. Закусила нижнюю губу. А он понял, что готов нести ее всю жизнь.

— Ты не должен мне помогать, — прошептала Алиса, подавшись вперед. — Мне стыдно!

Ее тон был безумнее взгляда.

— Послушай, — Артур строго смотрел на нее. — Что бы там ни было между мной и Кириллом, в первую очередь мы все Хранители. Кто угодно на моем месте поступил бы так же. Хорошо, что не пришли Небесные. Давай, я покажу тебя врачу.

— Мы поругались с тобой! — шипела Алиса, но схватилась за протянутую им руку.

— Алиса, — Артур вдруг рассмеялся. — Мы не ругались. Я вообще не собираюсь с тобой когда-то ругаться.

— Это от глупости, — кивнула Алиса, сделав самое серьезное лицо. — Ты должен был обидеться! И не надо показывать меня врачу!

Артур покосился на нее, ученица ответила мутным, расфокусированным взглядом.

— Я несу чушь, — кивнула она. — Но понимаю тебя прекрасно.

— И это хорошо. Идем.

Он подхватил ее под руку, завел в больничный отсек.

Варвара дремала в кресле, по телевизору шел какой-то старый советский фильм. Артур усадил Алису на стул, прошмыгнул в кабинет врача и прикрыл дверь. Опустился на корточки, положив руки на подлокотник.

— А? — Варвара вздрогнула и сонно посмотрела на него.

— Ты нужна мне срочно.

— В два часа ночи? Что случилось? Ты выглядишь так, словно вагоны грузил!

— Почти, — кивнул Артур. — Ты нужна Алисе. Пожалуйста! Пойдем скорее!

Варвара сбросила остатки сонливости, схватилась за подлокотники и рывком поднялась из кресла.

Алиса вздрогнула при виде врача, съежилась и посмотрела так, словно перед ней материализовался демон.

— Что случилось? — спросила Варвара, заглянув в ее лицо, поводила пальцем перед глазами.

— Нарвалась на демона, — ответил Артур, устало привалившись к стене. — Одна.

— Ясно, что не с тобой, — бросила врач. — Бедная моя. Встаем!

Она подхватила не сопротивляющуюся Алису подмышки и заставила подняться. Несмотря на небольшой рост, силы в ней было на мужчину. Артур помнил, как она в одиночку переворачивала его, когда он лежал в полубессознательном состоянии, после того как выпал из окна во время работы.

— Почему ясно, что не со мной? — спросил он осторожно.

— Потому что ее бы никто не тронул, не глупи!

Они отвели Алису в палату, усадили в кресло.

— Артур, бегом в мой кабинет! Завари ей и себе крепкий и очень сладкий чай, возьми шоколадки в холодильнике. Давай, давай! Я понимаю, что тебе досталось. Бегом!

Он выскочил из палаты, влетел в кабинет Варвары, включил чайник. Что для Алисы очень сладкий чай? Сколько сахара она кладет в чашку? После таких потрясений Хранителей буквально пичкают сладостями. Первые приятные эмоции. Потом заставляют отдыхать, слушать музыку, много общаться с близкими и смотреть комедии.

— Куда Кирилл смотрел?! — Варвара ворвалась в кабинет.

— Она была у себя дома, — возразил Артур.

Врач стучала дверцами шкафчиков, сбрасывая в контейнер бутылочки с зеленкой, нашатырем, вату, перчатки, бинты, салфетки и пластыри.

— Лера тоже поддалась гипнозу! Только ее убили! Если он не в состоянии следить за напарницами, его нужно разжаловать, а не давать второй шанс! А если бы мы и ее потеряли?! Любину дочку! Уму непостижимо! Сначала Рита, теперь Алиса!

— Рита?

Варвара осеклась, забегала глазами, отвернулась.

Артур пристально смотрел на нее.

— Что ты знаешь о Рите?

— Ничего! — огрызнулась врач. — Тогда вместо меня была Даша! Я ничего не знаю! Витю потеряли! Теперь Алису чуть не потеряли!

— Он не почувствовал ее, Варвара, он же не может не спать теперь.

Зачем он выгораживает Кирилла?

Варвара повернулась к нему и посмотрела так, словно Артур не понимает очевидных вещей.

— А ты-то как ее нашел? Мимо проходил?

— Почувствовал…

Артур замер, затаив дыхание. Варвара усмехнулась, кивнула.

— Что это значит? — спросил Хранитель.

— Что она останется у меня на несколько дней! Чай заварил?

— Почти. Хорошо. Останется. Кириллу успеет очнуться…

— Артур, — врач замерла в дверях и сокрушенно покачала головой. — Отнеси чай уже!

Вернувшись в палату, Артур обнаружил Алису переодетой в бесформенную больничную рубаху. Ученица сидела на одеяле, качалась из стороны в сторону и смотрела в одну точку. У него все внутри оборвалось. На миг. Потому что в следующую секунду она отмерла, посмотрела на него и попыталась улыбнуться. Улыбка вышла больной и пугающей. Но взгляд стал более осознанным.

— Чай, — он поставил на тумбу две кружки, полез в карман. — Шоколадки. Тебе полегчает.

Алиса кивнула, придвинулась к краю кровати, отпила из кружки и набросилась на шоколад так, словно никогда ничего вкуснее не ела. Артур устало наблюдал за ней. На ее щеках едва заметно проступил румянец.

Варвара вернулась, уселась на кровать.

— Кушай, кушай, — кивнула она и ласково улыбнулась. — Давай я пока что обработаю твои колени.

Она достала салфетки, открыла бутылочку с перекисью. Алиса пыталась морщиться, но не могла оторваться от шоколада.

— Я дам тебе снотворное, — Варвара открыла зеленку. — Уснешь крепким сном без сновидений. А завтра мы позовем Кристину и посмотрим, можно ли стереть травмирующие воспоминания.

— Это как? — подала Алиса голос, не донеся шоколад до рта.

— Просто гипноз, — кивнула Варвара. — Кристина приглушит воспоминания, чтобы они не тревожили тебя. Пей чай. Будешь все помнить, но не реагировать. Потерпи.

Она мазала колени, пока Алиса стоически переносила щипание, сжимала губы и тяжко дышала. Закончив, врач поднялась, оглядела ее, кивнула и вышла.

— Посидеть с тобой? — спросил Артур.

— Мне стыдно, правда, — Алиса пропустила его вопрос мимо ушей.

— Алиса, прекрати извиняться.

— Что это было? Или кто…

— Это демон, — кивнул Артур, придвинул кружку. — Они не могут уйти с миром после смерти тела. Зазывают в контакт Небесных или магов и издеваются над ними. Доводят до сумасшествия. Они умеют срывать щиты Хранителей и ставят свои, чтобы никто не нашел. Подчиняют своей воле, а потом играют с разумом, пока ты не сойдешь с ума. Если потеряешь сознание, все — ты овощ. Все эти рассказы про полтергейстов, злых приведений, кикимор и леших — это все рассказы о демонах. Когда они набираются сил, то начинают приставать к обычным людям. Это они путают вошедших в лес, заводят в топи, доводят жильцов дома, снятся в кошмарах. Все Небесные проходят отдельный курс по их изгнанию. Демоны могут жить, пока питаются страхом, поэтому делают все, чтобы ты боялась. Если не боишься — им не тронуть тебя.

Алиса жевала, склонив голову набок, и смотрела как ребенок, которому рассказывают захватывающую историю.

— А какие они при жизни?

— Отвратительные, — вздохнул Артур. — Склочные, злые. При жизни, кстати, тоже питаются негативом. Энергетические вампиры. Только они не мелочные, их не интересует скандал с продавцом продуктового. Они издеваются над обслуживающим персоналом, доводят до истерики целые организации и заводят толпы на митингах. Истеричны и сами не знают, чего хотят. Им просто нужны негативные эмоции. На работе такие устраивают склоки, плетут интриги, травят чистых, хороших людей. После смерти всегда остаются там, где умерли, изредка возвращаются в родной дом.

— Я недавно смотрела программу про полтергейстов! — радостно сообщила Алиса и посмотрела на него безумным взглядом, улыбнувшись от уха до уха.

Артур поднял брови, не зная, как реагировать на резкую смену настроения. Сладкое возвращало эмоции, но Алиса не понимала, как ими управлять. Грань истерики. Возможно, через секунду она будет рыдать.

— Видишь, — как можно спокойнее произнес он, выдавив дружелюбную улыбку. — А сегодня познакомилась лично с тем, кто мог бы стать неплохим полтергейстом.

— Неплохим?

— Неплохим мерзким полтергейстом.

Она рассмеялась на грани срыва. Тут же нахмурилась и строго посмотрела на него.

— Это ужасно.

— Ужасно, — согласился Артур. — Поэтому ими занимаются опытные Небесные. Чаще по двое-трое. Сильный демон может обмануть даже очень хорошего Хранителя. Так что тебе не за что извиняться.

— Не трогай Кирилла, пожалуйста, — вдруг произнесла Алиса.

— Не могу, — возразил Артур.

— Прошу! — она резко подалась вперед и мертвой хваткой вцепилась в его руку, словно это не ее обессиленную Артур только что нес на руках.

— Что ты так заботишься о нем?

— Я виновата! Он же говорил мне не ходить одной!

У нее в глазах блеснули слезы. Артур сжал челюсти от бессилия, подавил тяжкий вздох.

— Его промах — все, что случилось сегодня. И что он не почувствовал тебя.

— Я прошу! — прошептала она.

Он не мог выносить этот взгляд. Ни одна девушка не просила за него. За Кирилла — тем более.

— Хорошо, — сдался Артур. — Но однажды мы найдем причину для ссоры. И не думай, что я не припомню ему это.

Алиса быстро закивала, отодвинулась и с тоской оглядела пустую обертку от шоколада, грустно вздохнула.

— Можно тебя попросить? — Артур придвинул ей свою шоколадку.

— О чем угодно, — съязвила Алиса, поджала губы, глядя на плитку в блестящей обертке, сдалась, схватила и открыла.

Он отказал ей после этих слов. И она запомнила. Возможно, даже отомстит. Но ему нужно было знать, во что бы то ни стало. Для себя.

— Могу я узнать, что случилось до того, как я нашел тебя? Пока Кристина с Гришей не стерли тебе эмоции?

— Это важно?

— Очень…

Алиса задумалась, опустила глаза, предложила ему шоколадку. Артур покачал головой.

— Тогда слушай…

Артур не перебивал. Кусал губы, хмурился и смотрел в одну точку.

— Вот… — закончила она. — До сих пор ощущение, что ничего не чувствую, а потом чувствую все и сразу…

— Психика защищается, — кивнул Артур. — Когда эмоции вернутся, можно сойти с ума.

— Не понимаю, почему не позвала никого… Вроде думала, что надо, а все шла и шла…

— Демон подчинил тебя своей воле. Ты не виновата.

Варвара принесла кружку с дурно пахнущей жидкостью. Алиса скорчила гримасу отвращения.

— Это обязательно пить?

— Да, — отрезала врач тоном, не терпящим возражений.

Артур улыбался, глядя на расстроенную Алису. Несмотря на запах, он не брезговал снотворным. Отключало моментально, сны не снились, а утром просыпался отдохнувшим и полным сил. Некоторые заменяли снотворное алкоголем.

— Почему оно такое противное? — простонала Алиса.

— Потому что так надо, — вздохнула Варвара. — Пей, пожалуйста.

Ученица кивнула, взяла кружку, резко выдохнула и опрокинула в себя содержимое.

— Вот и молодец. Теперь ложись под одеяло и спать.

— А есть еще шоколад? — Алиса вдруг улыбнулась полубезумной заискивающей улыбкой.

— Утром выпьешь чай и съешь еще шоколад. Ложись, — Варвара даже бровью не повела.

Алиса скривила губы, кивнула, закопошилась. Артур придвинулся, накинул на нее одеяло и подоткнул со всех сторон.

— Посиди со мной, — попросила она. — Я усну, и можешь уходить.

Он никуда и никогда не уйдет. Не сможет. Не хочет…

— Конечно, — улыбнулся он. — Спокойной ночи.

Артур проснулся от того, что солнечный луч прожигал ему глаз. Поморщившись и сместившись в сторону, сдавленно выдохнул. Он уснул на стуле, откинув голову к стене. Тело превратилось в одну большую, затекшую мышцу.

Алиса мирно спала, разметав длинные каштановые волосы по подушке. К ней вернулся румянец, кожа приобрела персиковый оттенок без мертвенной бледности. Артур улыбнулся сам себе, поправил сползшее с нее одеяло и с трудом поднялся, пытаясь не кряхтеть, как старик.

Варвары не было, в ее кабинете одиноко стояла уже остывшая кружка кофе.

Артур потянулся, покрутился из стороны в сторону и умылся в маленькой низкой раковине. Оглядел себя в зеркало: черные тени залегли под глазами, лицо посерело и осунулось. Он словно постарел на десять лет. Нужно срочно поесть и поспать. И покурить.

Выйдя из больничного отсека, Артур столкнулся с Кириллом. Сонливость как рукой сняло.

Он схватил бывшего друга за грудки и с размаху припечатал к стене, Хранитель больно ударился затылком, зашипел, но вырываться не пытался.

— Я предупреждал тебя?! Предупреждал?! — прорычал Артур.

Кирилл опустил глаза, коротко кивнул, сжав челюсти.

— Я виноват, я знаю…

Он убьет его сейчас. Гнев ударился о ребра, потянулся к бывшему другу. Взвилась энергия.

— Знаешь?! Ее могли убить! Сегодня! Как Леру! А ты просто знаешь?! Алиса просила тебя не трогать! Представляешь?! Заступается за тебя, тряпку! Кусок ты…

Ему на плечо легла ладонь, крепко сжала. Артур резко обернулся, столкнулся глазами с отцом.

— Прекратите, — приказал глава. — Кирилл, после завтрака ко мне! Артур, отпусти!

Кирилл побледнел, испуганно посмотрел на Александра, закивал и выскользнул из хватки, шмыгнул в больничный отсек. Следом проплыла Варвара, одарив главу и сына строгим взглядом.

— Разжалуй его! — набросился Артур на отца. — Он не в состоянии следить за ней!

— Артур…

— Что?! Он упустил ее! Если бы я лег вчера спать, демон убил бы ее! Понимаешь?! Убил!

— Артур, — повторил глава строго.

— Что Артур?! Ты вообще понимаешь, что произошло?! Демон! На нее накинулся демон! Если бы мы ее потеряли?! Алису! Слышишь меня?! Демон! Ты хоть раз в жизни видел демона?! Она чуть не погибла!

— Замолкни! — прикрикнул отец.

Артур клацнул зубами. Гнев резко схлынул, словно огонь, на который плеснули воды. Это Кирилл, избежавший наказания, вывел его из себя.

Хранитель внимательно оглядел отца и заметил то, чего не видел раньше: вселенскую тоску в глазах. Глава был одет в непривычную футболку и спортивные штаны, нервно переминался с ноги на ногу, кусал губы, сунув руки в карманы. Боялся за Алису? Волновался, что скажет Любовь Андреевна? Винил себя?

— Пап? — позвал Артур. — Ты знаешь, как демоны убивают жертв?

— Слишком хорошо, — кивнул глава. — Алиса в порядке была вчера?

— Странно реагировала. То смеялась, то плакала, но говорила четко, соображала хорошо…

— Это главное, — кивнул отец, бросил тоскливый взгляд на дверь.

— Ты сделаешь что-нибудь с Кириллом?

— Нет.

— Что?! Почему?! Он же упустил ее…

Глава метнул строгий взгляд на Артура, заставив его прикусить язык.

— Он не виноват.

— Но я…

— Ты молодец. Спас ее. Как ты ее нашел?

— Тревожно мне было, — Артур постучал себя кулаком по груди. — Это не рабочее ощущение. Я не мог понять, а потом выглянул в окно…

Отец тяжело вздохнул, закусив верхнюю губу, посмотрел на ручку двери.

— Запомни это чувство, — попросил он. — Когда-нибудь оно спасет еще одну жизнь.

Артур настороженно смотрел на него.

— Что не так? Пап? Кирилл-то ее не почувствовал.

— Верно, — кивнул отец. — И его вины здесь нет.

— Так, что происходит? Мне кажется, это ты должен меня успокаивать.

— Ты прав… Артур. Почему ты не признаешься Алисе?

Артур опешил, задохнулся и выпучил глаза. Отец тепло улыбнулся. Да, даже если никто ничего не понял, глава всегда знает наперед.

— Я не думаю, что подхожу ей. Не нужен…

— Не опоздай.

— Так говоришь, будто сам опоздал, — огрызнулся Артур, вспыхивая.

— Дважды, — кивнул отец.

— А ты сейчас о ком?

— Уже неважно. Не упусти момент.

Хранитель вздохнул, покачался на пятках, поднял взгляд на отца.

— Пап, Варвара сказала про Риту. Что сначала Рита, теперь Алиса. На Риту тоже напал демон?

Глава долго молчал, глядя в никуда, кивнул:

— Идем. Расскажу тебе.

7.1.

Саша и Люба помирились, когда умер Андрей. Они с Ритой забрали осиротевшую Хранительницу к себе домой, долго выхаживали, приводили в чувства и не отходили ни на секунду. Люба извинялась, просила прощения, но Саша простил ее давным-давно. Он любил ее, как свою сестру. Разве можно долго обижаться на сестру?

Коля и Тамара сыграли свадьбу. Инна говорила, что Тамара положительно влияет на Колю, делая его мягче и добрее. Ваня возражал, что горбатого могила исправит. Ира шипела на него, что любой человек может измениться, но Костя поддакивал другу.

Саша решился сделать Рите предложение. Он любил ее больше жизни, не представлял себя без нее ни минуты. Она стала его путеводной звездой, его смыслом жизни, его силой. Рядом с ней он был непобедим. Ира давно спрашивала, почему он никак не решится, если любит, а Костя все время шутил, что Саша трусит окольцевать себя раз и навсегда.

Он так долго выбирал кольцо, что утомил всех продавцов. Еще дольше выбирал букет, словно цветы были важнее. Наверное, никогда ему не приходилось волноваться, как в тот день. В груди мешались волнение и предвкушение, кружилась голова, сердце радостно сжималось.

Покончив с выбором букета, Саша в который раз проверил кольцо во внутреннем кармане пиджака, выдохнул и направился в сторону дома. Нервозность внутри достигала предела, у него подкашивались ноги, он без конца курил и старался не улыбаться каждому прохожему. Женщины поглядывали на него с легкой улыбкой, а некоторые смущенно отводили глаза и томно вздыхали. Он был счастлив. Волнительно, до дрожи счастлив.

Ему было не подобрать слов, достойных Риты. Все они были сухие и какие-то блеклые. Нужно зайти к Ване с Инной и попросить помочь. Ваня умеет говорить долго и красиво, а Инна умная, она подправит. Вместе они что-нибудь придумают.

Возле дома ему показалось, что он теряет сознание от волнения.

Во дворе от группы Хранителей отделилась Люба и пошла к нему навстречу. Она куталась в шаль и избегала смотреть в глаза. Саша затормозил, внимательно оглядел ее. Сердце вдруг болезненно сжалось.

Что-то случилось.

Он спутал приятное волнение с тревогой, которая родилась в нем снова… впервые с того дня, как умер Андрей.

— Что? — только и смог выдавить Саша.

— Рита… — произнесла Люба, пряча глаза. — Пойдем.

Сердце сорвалось в бездну. Он нечеловеческим усилием заставил себя пойти следом. Боль полоснула по груди, оставляя кровавую рану.

Ира смотрела на него встревоженным взглядом пронзительно-голубых глаз, сжимая Костино предплечье. Коля виновато покачал головой и отвернулся. Инна плакала, прижавшись к груди Вани.

Люба провела Сашу в больничный кабинет мимо взволнованной Даши, их врача. Завела в палату.

Боль снова полоснула по груди, оставив вторую рану. Глубже и страшнее.

На белых простынях лежала Рита. Цвет ее кожи сливался с постельным бельем. Волосы казались темнее, подчеркивая бледность лица. Глаза закрыты, ладони лежат поверх одеяла и судорожно сжимают ткань. Под закрытыми веками бегают зрачки. Голова дергается. Потрескавшиеся губы кривятся от боли.

— Что? — только и смог выдавить Саша.

— Она пошла на зов одна. Мы не уследили… Ее захватил демон… мы опоздали…

Он умер в этот момент.

Рука, сжимавшая букет, безвольно повисла, цветы с шелестом упали на пол.

Саша сделал шаг к койке, но не решился наклониться ближе.

— Прости меня, — шепнула Люба, коснувшись его плеча.

Они не виноваты. Никто. Только он сам. Он чувствовал эту тревогу с самого утра. И не распознал ее, не понял… Это он не позволил Рите научиться защищать себя самостоятельно. Люба говорила ему, чтобы он не давал постоянно ей свою энергию, чтобы учил ее быть отдельным, сильным Хранителем. А он не мог не помогать, не оберегать… Он слишком о ней заботился. Слишком… подавил ее, спрятал за себя в попытке защитить от мира…

Саша опустился на колени, сжал ладонь Риты, попытался войти в контакт.

Душа не ответила.

Он пытался снова и снова…

Поздно…

Саша подавил судорожный вздох, поднялся на ноги, развернулся и вышел из палаты. Прошел мимо друзей во дворе, дошел до самой дальней скамьи, сел на край и закурил. Никто не решался подойти.

Отчаяние плавило кожу и кости, разрастаясь в груди обугленной по краям дырой.

Он не плакал с тех пор, как мама умерла. Никогда. До этого дня.

Опоздал. Не понял. Не научил. Только его вина. Только его ошибка.

Пелена стояла перед глазами, в ушах звенело.

Саша ворвался в кабинет отца. Глава оторвал взгляд от телефонной книги и настороженно посмотрел поверх очков.

— Сделай что-нибудь! — крикнул Саша. — Ну! Чего ты сидишь?! Мама умирала, ты сидел здесь! Теперь Рита! Ты опять сидишь здесь! Сделай хоть что-то! Сделай!

— Саша…

Он не слышал. Одним рывком смел со стола папки, сложенные аккуратно до тошноты, телефон, календарь и настольную лампу с фотографией мамы. Отец вздохнул, медленно снял очки и потер переносицу.

— Делай! Ну! Ты — самый сильный Хранитель! Сделай уже хоть что-то!

— Мы не можем ей больше помочь, — с нажимом произнес отец.

— Я понял! Тебе плевать! Ты и про маму так же говорил! Ты никому помогать не хочешь!

Он схватил пустой граненый стакан и швырнул в стену. Осколки градом осыпались на пол.

— Никогда не волновался ни о ком, кроме себя! Ты не глава! Ты эгоист! Тебе плевать на нас всех!

— Саша!

— Что Саша?! Что?! Верни ее!

— Этого не сделает ни одна ведьма. Ни один Небесный, даже если мы всех их сюда приведем.

Отец был чудовищно спокоен. Дьявольски.

— Она жива! — взревел Саша. — Жива! Слышишь?!

— Я знаю!

— Жива! Она — не мама! ОНА ЖИВА!

Он отшвырнул стул, с размаха запустил тяжелый хрустальный графин в стеклянный шкаф.

— Успокойся! — прикрикнул отец. — Этим ты ее не вернешь!

— А чем?! Чем я верну ее?! Рубашку из крапивы сшить? Или аленький цветочек найти?! Скажи! Я пойду и сделаю!

— Ее больше нет с нами.

— ОНА ЖИВА! СЛЫШИШЬ?! ЖИВА!

Отец сложил руки на столе, застыл как статуя, глядя на сына.

— Саша, ты знаешь, что такое демон. Мы опоздали. Я пытался установить с ней контакт, как только ее привезли. Я вызвал Катю, нашу ведьму. Слишком поздно. Демон был слишком силен.

— ОНА ЖИВА!

— ОНА СОШЛА С УМА!

Гром отцовского голоса отрезвил его. Мысли вылетели из головы.

— Прости меня, — глава поднялся и подошел к нему.

Горячие злые слезы обожгли глаза. Отец вздохнул и обнял его, крепко прижав к себе.

— Прости, сын. Я сделал все, что смог. Мы все пытались. Никто бы не справился с таким демоном, даже Миша. Никто не виноват.

— Я виноват! — Саша схватил ткань отцовского пиджака, сжал. Его трясло как в лихорадке. — Я чувствовал! Я должен был понять, что это касается ее!

— Ты бы не справился, демон бы и тебя захватил. Три Хранителя едва смогли прогнать его. Ее разум не выдержал…

Саша рыдал как ребенок. Отец обнимал его, не произнося больше ни слова.

— Я не смогу без нее…

— Нужно идти дальше. Когда твоя мама умерла, я тоже не хотел жить больше. Но у меня был ты.

— Я не хочу! Не могу!

Отец сжал его крепче.

Саша провел всю ночь в палате около Риты. Он пытался войти в контакт, сжимал ее холодную ладонь, звал, плакал и впервые в жизни молился. Рита шептала в бреду, дергалась, крутилась, скулила, кричала. Но не приходила в сознание.

Утром его разбудила Люба. Она тихонько придвинула стул, села рядом и погладила по руке. Саша встрепенулся, поднял голову и прищурился от солнечного света.

— Саша, — позвала Хранительница. — Ты должен поспать в кровати хоть немного.

Она выглядела до того измученной, словно не спала всю ночь. В глазах читались боль и вина.

— Я не хочу, — возразил Саша, разминая затекшую шею.

— Пойдем, позавтракаем.

— Я не пойду!

— Саша, она не очнется в ближайшие дни, ты же знаешь.

— И что? А если очнется?!

А если она вернется к нему? Такой, как прежде? Что, если они все ошиблись?

Любовью можно отмолить даже у смерти…

Люба хотела что-то сказать, но лишь поджала губы и с горечью посмотрела на белое как мел лицо Риты.

К обеду пришли Костя с Ирой.

— Ты как? — спросил друг.

Саша лишь покачал головой. Ира гладила его по плечам, поджимая губы.

— Саша, — прошептала она. — Пойдем на обед? Тебе нужно покушать. Пожалуйста.

— Не пойду, — возразил он. — Идите без меня.

Неизвестно каким образом, но отец убедил Михаила прислать своего самого сильного Небесного для помощи.

Сморщенный, едва передвигающийся старик вошел в палату, пожевал губы беззубым ртом. Саша серьезно сомневался в его способностях. Ваня, сидевший в углу палаты, вскочил на ноги, вежливо поздоровался.

— Слыхали про демона, — кивнул старик. — Давненько таких сильных не видывали.

— Это моя вина, — произнес Саша. — Я не научил ее защищаться…

— Даже Сережа не справился бы, — возразил Небесный. — Я посмотрю, что можно сделать, но ничего не обещаю.

— Почему Вы решили помогать? — осторожно спросил Ваня.

— Миша может говорить, что угодно, но я никому в помощи не отказываю, — усмехнулся старик. — А с Сашиным дедом мы были хорошими друзьями. Что я, внуку не помогу? Все, молодежь, выйдите отсюда. Мне надо поработать.

Саша не хотел уходить, но Ваня вытолкал его за дверь.

— Идем, идем! — шипел он. — Воздухом подышим, а то ты бледный как поганка!

Они вышли во двор. К ним подплыл Костя, подал пачку сигарет. Саша с трудом выскреб из маленького квадратного отверстия сигарету, долго мял ее и закурил лишь, когда Ира присоединилась к ним.

— Валентин Семенович здесь? — спросила она, оглядываясь.

Хранительница протянула руку и погладила Сашу по плечу, глядя с сочувствием.

— Он согласился помочь, — кивнул он.

— Это хорошо, он очень сильный.

— И древний, — хихикнул Костя.

— Он учил всех нас! — зашипела Ира. — Его даже Михаил боится! Пока Валентин Семенович жив, никакой войны не будет! Но как только его не станет, ждите беды! Он уважал Сашиного деда и дружил с ним! Поэтому всегда давит на мирное решение конфликтов!

— Поэтому он пришел… — пробормотал Саша.

— Он пришел бы раньше, если бы Миша согласился помочь, — кивнула Ира. — Я не знаю, что сделал твой отец, чтобы Небесные услышали.

Саша смотрел вглубь двора, зажав сигарету зубами. Кружилась и болела голова, его качало на ватных ногах, а внутри зияла страшная дыра, заполняемая безысходностью. Она никогда не зарастет. Он никогда не простит себя.

Саша не выдержал находиться на улице. Хранители проходили мимо, заглядывали в лицо, сочувствовали, пытались подойти ближе, но Костя и Ваня гнали их, не стесняясь выражений.

Вернулся к палате, сел на стул и прижался затылком к стене.

Отец и Люба пришли чуть позже, сели рядом.

Костя с Ирой, Ваня с Инной и Коля с Тамарой осторожно подошли и молча опустились на стулья.

Они молчали, но Саша чувствовал, что ему становится чуть легче. Боль утихала, оставляя выжженное пепелище. Нет эмоций. Нет времени. Нет движения. Он застывал, превращаясь в статую, недвижимую, глухую и слепую. Памятник проигрышу.

Спустя час мертвой тишины, дверь в палату открылась. Старик выглянул и позвал Сашу с отцом.

Рита лежала без сознания. Маленькая, бледная…

— Я сделал все, что смог, — произнес Валентин Семенович, хрипло вздохнув. — Мне удалось достучаться до души и поговорить. Она не хочет ни возвращаться, ни уходить. Саша, мне жаль. Она никогда не станет собой. Когда очнется, разум ее будет поврежден и, скорее всего, она не узнает никого из вас. Душа это не все. Есть мозг, который дал сбой. Я не знаю, да и она сама не знает, чего вам ждать, но ничего хорошего.

Саша молчал, рассыпаясь на миллионы атомов. От него не останется ничего к концу этого разговора. Пепел. Дым. И воспоминания…

— Что Вы предлагаете? — спросил отец.

— Отдать ее в больницу для душевнобольных.

— Нет! — воскликнул Саша. — Никогда!

— Ты не обеспечишь ей достойный уход, — возразил старик. — Будешь мучить себя и ее.

Ноги подкосились, он схватился за край стола, пытаясь удержать равновесие.

— Валентин Семенович, — позвал глава. — Можем обсудить момент с конфиденциальностью?

— Все что угодно, Сережа, — кивнул Небесный. — Мой совет, значит, такой: чтобы ни одна живая душа не узнала о ее… помешательстве. Скажете, что она пришла в себя, потому что демон не успел повредить ее разум, и покинула Хранилище навсегда. Я так же скажу у нас. Сережа, пойдем в кабинет отца, поговорим подробнее.

Отец пожал плечо Саши и проводил Валентина Семеновича из палаты. Как только они вышли, в дверь заглянули друзья. Саше не нужно было их общество. Ему никто больше не был нужен. Остаться одному… не потерять рассудок самому…

Рита очнулась спустя два дня.

Саша сидел на скамье у подъезда под строгими взглядами Кости и Любы. Его насильно вытащили сюда и дали кружку с чаем. Костя вообще старался надолго не отходить, крутился рядом или сидел прямо в палате. Люба успевала работать сразу с двумя учениками, заместителем главы и наведываться к Саше, заставляла его хоть иногда выходить в столовую и во двор.

К ним выбежала взволнованная Инна.

— Очнулась! — воскликнула Хранительница, глядя с надеждой.

Саша, Люба и Костя вскочили на ноги, кинулись в больничный отсек.

Забежав в палату, Саша почувствовал, как рана в груди перестала болеть. Рита сидела на больничной койке, ее щеки порозовели, пальцы перебирали складки на пододеяльнике, волосы торчали во все стороны. Она выглядела здоровой, в уме и прекрасном настроении, улыбалась, глядя в окно.

Медленно повернув голову на вошедших, Рита вздрогнула и подтянула ноги к себе. Взгляд стал диким, запрыгал по лицам, испуг маской застыл на лице.

Не вернулась…

— Вы кто? — спросила Рита хриплым голосом.

— Рита… — произнес Саша, делая шаг вперед. — Ты…

— Уходи! — взвизгнула она.

Вскочила на ноги, спрыгнула с койки и забилась в дальний угол палаты.

— Рита, это же я… — прошептал Саша.

Ком встал в горле, мышцы перестали слушаться. Внутри медленно разворачивалось отчаяние.

— Уходи! — крикнула девушка, схватила вазу с цветами, которые он выбирал несколько дней назад, швырнула в него. — Уходи! Где моя мама?! Где мама?!

Слезы встали в его глазах. Внутри холодно и страшно.

— Рита, все хорошо, — Саша сделал осторожный шаг к ней.

— Нет! НЕТ!

Она закричала, стукнулась головой о стену, попыталась вжаться в угол и принялась рвать на себе волосы, выкрикивая «нет» срывающимся на хрип голосом. Сашу парализовало. Люба выскочила из палаты и вернулась с Дашей. Врач держала шприц.

— Помогайте! — приказала она.

Рита выла и рвала на себе волосы. Костя подскочил к ней, схватил за руки и обездвижил слабую от долгого лежания девушку. Даша быстрым движением поставила укол прямо сквозь ткань больничной сорочки.

— Держи ее, — произнесла она.

— Пусти! — крикнула Рита, вырываясь. — Пусти меня! Где мама?! Я хочу к маме!

Она плакала. Лицо исказила некрасивая гримаса. Саша сорвался, оттолкнул Костю, схватил девушку и крепко прижал к себе.

— К маме! — причитала Рита. — Я хочу к маме!

— Тише, — прошипел он ей на ухо, покачал, как маленького ребенка. — Тише, тише. Скоро мама придет. Все будет хорошо.

— Вышли, вышли! — шикнула Даша на Любу с Костей. — Кыш!

Рита пыталась оттолкнуть Сашу, но силы ее покидали, она сдалась и безвольно прижалась к нему всем телом. Саша судорожно вздохнул, обнял ее за плечи и положил подбородок на макушку. Неужели это все? И ничего и никогда не будет по-другому? Неужели…

— Я хочу к маме, — пробормотала Рита. — Где мама?

— Скоро придет, моя хорошая, — произнес он. — Скоро. Потерпи.

Он опустился в низкое кресло, прижал ее к себе и поцеловал в висок.

— А ты кто?

Сердце сжалось до боли, слезы обожгли глаза.

— Я…

— Ты добрый, — перебила Рита, сжалась и прильнула щекой к его груди.

Он качал ее на руках, пока она впала в анабиоз и смотрела в одну точку, закусив большой палец.

На следующий день повторилось все то же самое, а потом снова. И снова. И снова.

Внутри, очень глубоко, он понимал, что мучает Риту, себя и Дашу, которой приходилось неотрывно быть с ней рядом. Но разум не мог поверить, что это конец. Что все это никогда не изменится. Что это не лечится. Что Рите не место среди них…

— Саша, — устало вздохнула Даша, спустя несколько дней. — Я, конечно врач, но не психиатр. Мы издеваемся над ней.

— Ты же знаешь, что происходит в дурдоме, — умоляющим голосом произнес Саша. — Как их обкалывают и превращают в овощей!

— У нее приступы каждый день, — покачала головой врач. — И каждый день я обкалываю ее и тоже превращаю в овощ. Саша, я знаю, что тебе страшно, но мы издеваемся друг над другом.

Он долго молчал, глядя Даше в глаза. Она смотрела в ответ спокойно и устало, словно давала время прочитать мысли. Или же устала настолько, что не было сил ни спорить, ни уговаривать.

— Я боюсь, — прошептал Саша. — Это будет значить, что я сдался.

— Нет, — возразила врач. — Это будет значить, что ты любишь ее. Ей нужен психиатр.

Он сдался.

Ее забрали в психиатрическую клинику возле большого парка недалеко от их дома. Врачи поставили шизофрению, выделили ей палату и назначили дни, когда Саша мог приходить.

Рита не помнила никого и ничего, утверждала, что ей четырнадцать, за ней должна прийти мама, плакала, резко начинала смеяться или испуганно забивалась в угол, билась головой о стену и рвала на себе волосы. Но к Саше она относилась с теплотой, всякий раз забиралась к нему на колени и прижималась щекой к груди, смотрела в одну точку и мерно сопела, обхватив его запястье маленькими ладонями.

Психиатр сказал, что это не лечится.

Потянулись серые одинаковые дни, в которые он тешил себя надеждой, что Рита сможет выкарабкаться. Иногда он предавался мечтам, в которых все налаживается, она излечивается и вспоминает его. В реальности же она все так же звала маму, ревела и сидела у него на коленях, прижавшись щекой.

— Саш, — позвала Люба, подсев к нему на скамью поздним вечером. — Саш, надо жить дальше, слышишь?

— Не хочу, — бесцветным голосом ответил он. — Нет смысла.

— Не говори так, пожалуйста. Ты нужен нам всем. Ты нужен ей. Ты гаснешь…

Он усмехнулся, а глаза смотрели безучастно и пусто. На душе было тихо, без эмоций. Он — статуя. Гипсовая копия самого себя. Он просто хотел быть счастлив, быть с ней, хранить и защищать, любить, положить весь мир к ее ногам, лишь бы она улыбалась и чувствовала себя самой лучшей, неповторимой, любимой, его… Он же не справился.

— Все неважно. Ты не поймешь.

Люба тяжело вздохнула и положила голову ему на плечо.

— Я боюсь тебя потерять.

— Это тоже уже неважно…

Отец пытался сделать его своим заместителем, требовал работать, требовал жить.

— Мне нужна смена, — говорил он всякий раз, завидев его.

— Предложи Любу на свое место. Хранители примут ее единогласно, — безучастно пожимал плечами Саша.

Стоило ему столкнуться с главой, разговор начинался сначала.

— После моей отставки главой будешь ты, — отрезал отец.

— Не буду.

— Не перечь мне! — глава ударил кулаком по столу, тут же стушевался и устало потер глаза. — Саш, я знаю, каково тебе. Нельзя хоронить себя.

— И что мне делать тогда?

— Работать. Работа всегда спасает.

Он усмехнулся и покачал головой, уткнулся лицом в ладони и зажмурился.

— Ничего она не спасает…

— Я когда твою маму встретил, — голос отца смягчился, а на губах заиграла едва заметная улыбка, — думал, мы проживем до глубокой старости вместе, вырастим внуков, может, правнуков. Любил ее до потери памяти, ты не представляешь. Мы были вместе в сто раз сильнее, чем по отдельности. Это такое… слияние душ, что я поражался, как мне могло так повезти. Мне! Представляешь? Она же сбежала ко мне из-под венца. А потом… до сих пор не простил себя за то, что никак не смог помочь ей, только рядом быть до конца. Если бы не ты, клянусь, я бы повесился в тот же день. Мне без нее не надо жить…

Саша долго смотрел на отца, не отрывая ладоней от лица. О том, как отец и мама любили друг друга, знали все в Хранилище. Они были примером. Ими восхищались, им завидовали, их пару обожали и ставили в пример. Рядом с мамой отец переставал быть бесчувственным и строгим главой. Он становился мужчиной, способным на все, лишь бы его женщина улыбнулась. Мама любила его больше жизни.

— Ты должен стать моим заместителем, — глава сбросил наваждение и строго посмотрел на сына. — Любу я переведу в Совет. А ты станешь заместителем. И главой!

— Никогда! — отрезал Хранитель. — Вот из принципа приму Любу, когда время придет!

Он поднялся со стула и вышел из кабинета, хлопнув дверью.

Никогда Саша не станет главой. И Хранителем, скорее всего, больше не будет. Он даже не слышит ничего уже много месяцев. Слоняется по дому, как чужак. Все суетятся, работают, спасают людей, а он просто смотрит на них и даже улыбнуться не может. Считает часы до встречи с Ритой.

Люба попыталась взять его в напарники, но он категорически отказался. Это больше было не для него.