Чужое не брать!

Евгения Гришковец (2024)

Петр и Людмила служат в полиции. Они ловят преступников и обожают свою работу. Правда, такую работу брать на дом нельзя. Ни в коем случае. Иначе обыденная жизнь превратится в кошмарный сон.

Глава 6

Надя, как обычно у нее это водилось, потеряла интерес к бытовым сложностям. Петька долго не мог установить палатку и вынужден был стоять в раскоряку, чтобы одновременно держать три стороны брезента, а в четвертую часть вбивать колышек. Один бог знает, как у него это получилось, если еще учитывать то, что на земле был песок и галька, а не плотный чернозем.

Петька несколько раз несмело позвал жену, но она была увлечена сначала поисками и натягиванием купальника на вспотевшее тело, а потом медленным заходом в воду. Берег был неровным, диким, но зато вода прозрачная, как слеза. Надя видела свои ноги до самых щиколоток. Вокруг безлюдно. За такое можно много чего отдать. Море, пляж, все в их с мужем полновластном личном владении. Надя постояла немного по пояс в воде, приняла в себя море, почуяла его повадки, его температуру. Потом она зажмурилась и поплыла вперед. Вода держала ее, выталкивала на поверхность.

***

Люся решила поехать к мальчику сразу. С одной стороны, это глубоко непорядочно, когда у людей такое горе, донимать их своими расспросами. Но с другой стороны, когда, если не сейчас, пока свежи воспоминания? Многое забывается в суете жизни, что уж говорить о смерти. Сейчас придется заниматься похоронами. Приедут родственники, о которых все давно забыли. Какая-нибудь престарелая тетка из Сибири, пожилой старичок с Урала, интеллигентная дамочка из Подмосковья. Они приедут, узнав по почте голубей о том, что в дом их дальних родственников пришла беда. Все ужаснутся, приедут утешать, а потом разбегутся словно крысы с тонущего корабля, будут доживать свою жизнь.

Люся встречала таких людей, которых, наоборот, после смерти близких хлебом не корми, но дай поговорить о них. Мальчик мог быть из этой категории. Мальчик и его мама. Они могут испытать облегчение от общения с Люсей, могут снять тяжесть с души, рассказать что-то, что гложет их. Так что да, Люся поедет к ним. Она встала и привычно ощутила легкое головокружение от полнейшего отсутствия свежего воздуха в прокуренной допросной. И колени хрустнули и заломило поясницу. Надо бы заняться своим здоровьем. Может, спортом заняться? Вот Петькина Надежда гуляет со своими собаками денно и нощно, по три раза в день, бегает с ними, поэтому и физически крепкая. Как-то Люся с легкой завистью наблюдала утреннюю пробежку Нади. Бежит такая тросточка-веточка, а вокруг нее вьются собаки, их собственная и те, кого отдали хозяева на передержку или на перевоспитание. И ни одна псина не смела гавкнуть, ни одна не смела запутать длинный поводок. Бежали все чинно-благородно, будто королевские"корги"с английской королевой.

Люся в то утро стояла, прислонившись к косяку двери с пиратским видом, а на самом деле, если бы не прислонилась, упала бы плашмя. Дело у них с Петькой было сложное. Но у них легких и не бывает. У Люси несвежая голова, пустой желудок и прокуренная одежда. Зато навстречу ей бежит, несется сам сгусток энергии, сотканный их разных видов земных существ: человек и его вечные друзья.

— Привет, прекрасная Люсинда! — пропела Надя, — и влетела в подъезд.

— А-а-а…

— Что такое?

— Петьку поторопи!

— Да-да, конечно! — снова пропела Надя, но Люся прямо чуяла, как она недовольна. Мужа от дома отрывают. С другой стороны, Люся понимала, что может быть она и не права. Кто, как не Надя всегда позаботиться о термосе наикрепчайшего кофе и бутербродах, причем в количестве гораздо большем, чем для одного Петьки. Надя готовила им двоим, как напарникам, как коллегам. Надя заботилась о них двоих, и винить ее в том, что она не вдается в тонкости их круглосуточной работы было бы верхом неуважения.

Но вернемся к нашим баранам, подумала Люся, и все-таки покинула допросную, оставив после себя совсем не легкий шлейф табака. Она скучала уже по Петьке. Тот на морях, возле голубой прохладной водички, а она — в пыльном душном городе среди кирпичных домов и жарких машин.

Люся водила автомобиль, но из рук вон плохо, нервно и напряженно. Зато в автомобиле был кондиционер. Наверное, стоит взять служебную машину?

— Люся, но ты же в отпуске! Нам тачки позарез нужны! — Леха, заведовавший полицейским автопарком, встал в позу.

— Да, ну что из меня дурочку-то делаешь? А то я не вижу. Вон стоят у тебя машины. Бери — не хочу. И напарник мой сдал тачку. Мне ненадолго. Полдня. Обещаю!

Ссориться с Люсей — одно удовольствие, а не ссориться — другое.

— В кино сходим, дам тачку! — осклабился Леха.

— Сходим, сходим… — привычно пообещала Люся.

Леха был необъятных размеров, словно платяной шкаф, с очень добродушным лицом и мягким голосом, но глаза у него были стальные, и, Люся знала, что мужчина не так прост, как могло бы показаться. В заведующие автопарком его разжаловали давно. Раньше Леха был «опером», и еще каким, но что-то случилось на службе то ли с ним, то ли с коллегой, то ли с фигурантом, поэтому Леха занимался теперь исключительно автомобилями. Доволен ли он был судьбой, так и не скажешь. Люся, сколько помнила себя, всегда была под его действием его навязчивого желания закрутить с нею роман.

Петька вечно подтрунивал над ней, чем доводил до белого каления. Может, однажды Люся и пойдет на свидание со здоровяком. Женщина она или кто? Да, Леха немного, скажем не ее типа, но и она, наверняка, ничьего уже типа. Впрочем, возможно, заигрывания Лехи были пустой болтовней. Это как в фильме"Театр"одна актриса согласилась, наконец, принять ухаживания своего преданного поклонника, а поклонник-то, оказалось, жаждал безответной любви, а не саму актрису. Люся боялась такой же ситуации, так что привычно заставляла свое расшалившееся воображение пребывать в узде.

В служебной машине пахло не слишком приятно. Если машина общая, значит, ничья. Это правило было незыблемым. Откровенного бардака в салоне не наблюдалось, но от автомобиля несло застарелыми запахами пота и страха. Ведь это машина, в которой велось преследование, перевозили раненого коллегу, арестованного негодяя, спали с открытыми глазами и сидя те сотрудники, кто выслеживал преступника круглосуточно.

Люся зажала бы нос, чтобы прошло время, и она могла привыкнуть к салону, но она крепко вцепилась в руль обеими руками и трясущейся ступней надавила на педаль газа. Так всегда с нею бывало. Люся и любила, и ненавидела водить. Она чрезвычайно расстраивалась, что не может расслабиться за рулем. Люся сидела так прямо, словно малейшая оплошность могла вызвать катастрофу. Водительское кресло Люся придвинула максимально к рулю, ее длинные ноги находились в полусогнутом положении, что не придавало успокоенности и комфорта. Люся вся была словно клубок, тугой и набитый вызубренными правилами дорожного движения.

Но даже такое вождение немного лучше, чем езда в переполненном автобусе в жару и в час пик. Люся врубила кондиционер и выехала на дорогу. Сзади остался Леха с нарочито тоскливым взглядом. Или не с нарочито?