Роман с «Алкоголем», или История группы-невидимки

Игорь Матрёнин, 2019

В этой книге «Роман с «Алкоголем», или История группы-невидимки», состоящей из совершенно разных по стилю и тематике 836-ти глав, трагикомически описана странная жизнь вокалиста и автора песен реально существующей рок-группы «Алкоголь – его забавные взлёты и печальные падения, «безответное» сотрудничество с известнейшими продюсерами России и весьма популярными отечественными музыкантами, его любовные «запутки», дикие сны, магические сказки, недописанные сценарии… и просто сотни безумно смешных, грустных до боли и дичайших по нелепости зарисовок ситуаций, что происходили с ним, его друзьями и «завистниками» и прочими случайными гражданами нашей общей Отчизны и остального «иностранного» мира.

Зачем я помню всю эту пакость

Не могу сказать, что вспоминаю так часто, и уж тем более с ноющей ностальгией «школьные годы златые», но в странной памяти неудобно застряло неприятное «что-то», и не вытрясти этот сомнительный сор уже никогда…

В нашем «замечательном» классе, а, думаю, что и в каждом другом, водилось два-три здоровенных и высоченных дебила, завистливых, жестоких и трусливых одновременно. Рыскали они непременно дурно пахнущей кучкой — так можно было надёжно и гарантированно «опустить» любого, кого подлые эти шакалы выбирали на сегодня жертвой. Имён произносить не хочется, кого-то уже и нет на этом свете, а кто-то спрятал свое потаённое зло за семейный, нивелирующий многое, круг.

Теперь они добропорядочные мужья, любимые чадами папаши, а я-то вот знаю, кто они на самом деле и ничто не изменит это адское племя. Просто страшное «это» появляется в них одновременно с рождением и не умирает никогда.

Некоторые из наших «однокашников-отморозков» были не настолько и сильны-то физически, и я с презрением наблюдал их такие жалкие попытки скрыть этот разоблачающий факт. И заливистый внезапный смех разбирал меня, вечного ребёнка даже тогда, когда было мне, прямо скажем, не до «заливистого» смеху.

Один из них, Г. (Г. — это, кстати, весьма в тему, это хорошо и необыкновенно подходит) по время мучительных сеансов принудительного подтягивания на турнике небрежно запрыгивал на перекладину и после второго-третьего неловкого раза судорожно соскакивал на пол и с деланной гримасой боли хватался за плечо. Явно переигрывая даже для школьной самодеятельности, он мужественно кряхтел и разминал «страшные» повреждения руки и досадовал, что, мол, «кажинный раз» одно и то же: «Так-то «пятнашку» делаю запросто, даже ночью, а тут такая беда…». Мне, кстати, кажется, что весьма многие соображали, что тут за дешёвое шапито, но рассмеяться не давал спасительный инстинкт самосохранения — качество и изощрённость мести были бы высочайшего сорта.

Много позже окончания ненавистной школы забавница-судьба сводила меня с этими жуткими типами неприятнейшим образом пару раз, хотя я наивно думал, что после поступления в Универ я никогда уж не встречу наших бывших мучителей.

Первый раз парочка одноклассничков, а ныне новоявленных бизнесменов развела меня на бесплатный расчёт кредита. Крохотная «оплатка» вначале предполагалась по устному договору, но получив на руки мои каракули, я был тут же благодарно, видимо, в счёт старой школьной памяти, забыт.

Ну а другой, «не менее приятный» эпизод был «радостной встречей выпускников» в случайном автобусе, когда я, «не зная, как и благодарить судьбу», покорно выслушивал матерные воспоминания о том, что у одной из надёжно забытых мной одноклассниц были, так скажем, полноватые бёдра: «Такой был «ср…льник»! Вот это «ср…льник»!» (покорнейше простите за совсем уж моветон). «Сильнейшие» эмоции перехлёстывали, и не хватало слов, чтобы передать волнующие размеры, поэтому экспрессивно распахивалось окно маршрутки и на простор высовывались здоровенные лапы, чтобы объять этот её воображаемый «рубенсовский атрибут».

Зачем я помню всю эту пакость, а главное, почему я это всё рассказываю сейчас? Может, наивно надеюсь, что выболтаю все гадкие «некартинности», и меня отпустит? Но чегой-то не отпускает…