Полутона

Марго Арнелл (2025)

Николас Куинн — агент Департамента полиции и один из лучших следопытов Ирландии. Во всяком случае, был таковым до тех пор, пока его дар не начал давать сбой. А потом кто-то и вовсе стер его из памяти родных и близких ему людей… Из памяти всего мира. Пытаясь разобраться в истоках поразившего его проклятия, Нику предстоит приобрести неожиданных союзников. И ответить на главный вопрос: кому выгодно, чтобы его не существовало вовсе?

Глава пятая

С недавних пор (если отрезок времени длиной в год можно считать небольшим) Меган Броуди ненавидела раннюю весну. Тот переход от зимы к весне, что слишком часто сопровождался ненастьем, пронизывающим ветром и тяжелыми свинцовыми тучами, низко нависающими над землей.

Сегодняшнее утро тоже выдалось на редкость скверным. Моросил противный дождь, небо затянуло. Серое, мрачное, оно как нельзя лучше отражало настроение Меган. С самого утра у нее состоялся не самый приятный разговор с шефом, Лиамом Робинсоном. Ей навязали очередного стажера, с которым ей предстояло работать как минимум несколько недель.

В состоявшемся полчаса назад разговоре Робинсон бросил словно бы мимоходом: «У тебя новое дело. Кстати, познакомишься с новым напарником. Введи его в курс дела, познакомь с отделом, ну… ты знаешь».

Отлично. Просто прекрасно.

Одна из обязанностей старшего инспектора Департамента — время от времени становиться наставником для новоявленных стажеров. Меган знала это, и уклоняться от прочих своих обязанностей ей и в голову бы не пришло. Но она была одиночкой до мозга костей. И работать тоже предпочитала одна.

Меган порой чувствовала себя куда взрослее — да что уж там, старее — своих двадцати восьми. Отчасти сказалось ее прошлое, но вряд ли только оно… Чем дальше, тем тяжелее она сходилась с людьми, тем неохотнее впускала в свою жизнь кого-то нового. Неважно, о каких именно отношениях шла речь — дружеских или приятельских, романтических или сексуальных, рабочих или партнерских. Порой (а за прошедший год особенно часто) ей хотелось сказать всему миру: «Просто оставьте меня в покое».

А он, упрямец, все не оставлял.

Жизнь гнала Меган на какие-то встречи, на которых она была обязана присутствовать, заставляла придерживаться традиций и принципов, которые неизбежно включали в себя других людей. Она мысленно вздыхала и повиновалась. Будь жива ее мама, в прошлом — именитый психолог, непременно назвала бы линию ее поведения синдромом «хорошей девочки», «комплексом отличницы» или чем-то в этом роде.

Подчинилась Меган, конечно, и в этот раз. Наспех приняла душ, выпила кофе — аппетит по утрам был в ее доме редким зверем, и отправилась по названному Робинсоном адресу.

Соррен, один из старейших районов города. Дома здесь были добротными, элегантными и какими-то… чинными. Меган жила в похожем районе именно потому, что любила подобные дома. Выстроенные в одну линию, выкрашенные строго в один пастельный цвет, контрастирующий с крышей. И внутри непременно будет просторно, светло и, быть может, немного аскетично. Ничего лишнего — приятный глазу минимализм.

За чередой домов находился парк с мощеными дорожками, клумбами и небольшим прудом. Меган нравилось, как парк выглядит под лучами яркого солнца. Но не сегодня, не в эту серую хмарь и морось. Да и лежащее на аккуратно подстриженной изумрудной траве тело не добавляло красоты окружающему пространству.

Меган проскользнула под ленту и в тот же миг заметила своего будущего стажера. Голова вдруг сделалась невыносимо тяжелой, пустой желудок скрутило, к горлу подкатила тошнота. Несколько долгих мгновений она не слышала ничего, кроме шума собственной крови в ушах. Очнулась только когда Карли, молодая ведьмочка-криминалист, окликнула ее в третий или четвертый раз. Голос Карли прорвался сквозь плотные слои ваты в голове Меган и немного привел ее в чувство.

«Это не он».

Хьелль был старше, в его глазах светился не только ум, но и некая добродушная ирония — и над самим собой, и над всем окружающим миром.

Она прикрыла глаза и, переждав мгновение слабости, заставила себя снова взглянуть на стажера. Сразу видно — чужак, не ирландец. Нордический блондин, облаченный в светлое кашемировое пальто, несколько вычурное для агента. Белая, если не сказать бледная, кожа, которой противопоказан долгий загар, бледно-голубые глаза. Бонусом — тяжелая, мужественная челюсть.

И такой молодой… Сколько ему? Восемнадцать? Девятнадцать? Точно не больше.

Засмотревшись на него, длинноногая и несколько неуклюжая Карли едва не споткнулась о торчащий из земли камень. Ее молодость нового напарника Меган ничуть не смущала — по возрасту Карли была ближе к нему, чем к ней. Меган уберегла беднягу от позора, вовремя придержав за локоть, чем заслужила ее благодарный взгляд.

— Тэны нет, — смутившись, выпалила Карли.

Меган кивнула. Значит, если для Ника сегодня и найдется работа, то точно не здесь. Расследовать убийства без применения полуночной магии, без следов в виде тэны или неких колдовских знаков, порой гораздо сложней, но именно на таких делах и специализировалась Меган.

— Ладно, тогда расследуем по старинке.

— Да, но есть кое-что… — Карли замялась. — Что-то… странное в энергетическом отпечатке.

Обычно бойкая и деятельная, сейчас ведьма истины с трудом подбирала слова. Меган это насторожило.

— А поподробнее?

— Видишь ли, жизненные и энергетические нити человека со временем меняются под воздействием не только магии, но и всех наших прожитых лет.

— И ты эти изменения видишь.

Карли кивнула.

— Разумеется. И вот в чем соль… Нити жизни жертвы вполне соответствуют ее возрасту, а вот энергетические нити свежие, юные, словно у десятилетнего ребенка.

— И что это значит?

— Какое-то вмешательство, определенно. Но даже если и так, это произошло с ней очень давно и никак не связано с ее смертью.

Меган не знала, как относится к словам Карли. Не то чтобы не доверяла им, просто понятия не имела, как их трактовать — ведьма истины обладала особым видением, для нее недоступным.

Она повернулась к стажеру и поприветствовала его сдержанным кивком.

— Меган Броуди.

— Ганс Лунд.

Он шагнул вперед и протянул руку. Меган ее пожала. Несмотря на раннее утро, мелкий моросящий дождь и пронизывающий ветер, выглядел Ганс бодрым и выспавшимся. Меган ощутила укол легкого, иррационального раздражения. Она не разделяла интереса Карли, не понимала восхищения, промелькнувшего в ее глазах, но отметила то, как уверенно Ганс держался.

Что же, посмотрим, чего стоит его уверенность и как долго она продлится.

— Успел что-нибудь узнать?

— Немногое. Я проверил личностные татуировки убитой. Ее зовут Эмили Роуз Махоуни.

Ганс старательно выговаривал слова, однако в них прослеживался легкий, едва заметный акцент. Он наверняка очень долго прожил в Ирландии и очень хорошо выучил язык, но билингвом определенно не был.

Осторожно ступая по влажной траве, Меган подошла ближе. Вздрогнув, присела рядом с телом. Молодая женщина лет тридцати, светловолосая, не красавица, но ухоженная: аккуратный маникюр на длинных ногтях, неброский, но умелый макияж. Тушь водостойкая, даже не растеклась. Светлый костюм с юбкой-миди испачкан кровью, из сместившегося декольте блузки выглядывает край явно дорогого ажурного бюстгальтера.

— Я ее знаю, — негромко обронила Меган, вглядываясь в глаза жертвы, словно надеясь увидеть там облик убийцы. — Можно сказать, местная знаменитость.

— Певица? — предположил Ганс.

Значит, в Кенгьюбери он недавно. Иначе наверняка хоть что-нибудь слышал об Эмили Махоуни.

Меган мотнула головой.

— Писательница. Несколько лет назад с ней случилась трагедия… Эмили воспользовалась портал-зеркалом в каком-то не самом людном районе Кенгьюбери. И ее словно… зажевало.

— Дефектные чары? — тихо спросил Ганс.

— Они. Эмили перенеслась в нужный ей район, но совсем не в том состоянии, в котором перешагивала портал-зеркало. Чары раскрошили часть ее костей, те сдавили внутренние органы. Эмили едва не умерла. Целители долго колдовали над ней — случай был действительно сложный. Жизнь Эмили спасли, но она лишилась возможности ходить.

История получилась громкая. К ответственности привлекли всех, кого только можно — инженеров, спроектировавших злополучное портал-зеркало, колдунов, вложивших в него чары телепортации, наладчиков, специалистов строительного контроля, специалистов колдовского контроля и прочих причастных. Правда, вряд ли Эмили так жаждала их наказать. Меган она всегда казалась великодушным человеком с огромным сердцем.

Ганс взглянул на распростертое на земле тело.

— Но ведь она…

— После нескольких лет в инвалидном кресле Эмили сумела встать на ноги, — кивнула Меган. — И написала об этом книгу.

— Рассветные чары? — оживился он.

— Я читала ее автобиографию, — вклинилась Карли, вероятно, отчаянно желая быть полезной. И надеясь таким образом заполучить толику внимания Ганса и подольше задержать на себе его взгляд. — Очень… жизнеутверждающая. Махоуни писала, что долгое время ей не мог помочь ни один целитель — ни врачи, ни рассветные ведьмы, ни друиды из Церкви Дану.

Меган, продолжая изучать труп, хмуро кивнула. Такое порой случалось — нити жизни, гнездящиеся то ли в человеческой душе, то ли в некоем эфемерном воплощении сути человека, были разорваны, и соединить их отчего-то не могла никакая сила.

— И как же она тогда исцелилась?

— Говорит, что ей помогла вера в то, что она способна все преодолеть, — улыбнулась Карли. — А еще — немного чуда…

— Чуда, — скептически пробормотал Ганс. — Вероятно, от самой Дану?

Карли неопределенно пожала плечами и уже открыла было рот, чтобы что-то ответить, но Меган ее опередила.

— Удар нанесли спереди, но жертва не сопротивлялась. Возможно, убийце помогла темнота, возможно, сработал эффект неожиданности. Либо…

–…она хорошо знала убийцу, — закончил за нее Ганс.

Меган одобрительно кивнула. Хотела было подняться, но ее внимание привлекла одна деталь. Рукав пиджака жертвы задрался, обнажив застарелые рубцы. Призвав на помощь рассветную силу, Меган окружила свои пальцы тончайшим слоем энергии воздуха наподобие невидимой перчатки. Осторожно коснулась тела и закатала повыше рукав окропленного кровью пиджака.

Застарелые шрамы шли параллельно от запястья до самого локтя — ровные, белесые, тонкие. Задрав второй рукав, Меган обнаружила там ту же картину.

— Да, я… забыла тебе сказать, — виновато проронила Карли.

Попробуй все упомни, когда нужно успевать строить глазки молоденькому агенту.

— Никогда бы не подумала, что Махоуни резала себя.

— Возможно, она тогда была в инвалидном кресле. Многих подобное выбивает из колеи, — обронила Меган.

— Да, но… в книгах она такая жизнерадостная. Неунывающая.

Меган пожала плечами. Многие люди скрывали свою боль от посторонних, прикрываясь улыбками или даже воодушевляющими речами. Однако, признаться, увиденное оказалось полной неожиданностью и для нее самой. Образ Эмили Махоуни никак не вязался с попытками покончить с собой или — что вероятнее — причинить себе боль.

Поднявшись, Меган огляделась. В парках, подобным этому, нередко встретишь бегунов, любителей прогуляться перед сном или выгульщиков собак. Она и сама часто бывала здесь, когда снимала квартиру неподалеку. Район тихий и безопасный… Впрочем, Эмили Махоуни, сейчас блуждающая по миру теней, с ней вряд ли бы согласилась.

— Кто обнаружил тело?

— Две студентки. Вышли на раннюю пробежку — у них сегодня выходной — и почти сразу же наткнулись на убитую. — Карли поежилась, поплотнее запахивая короткую черную курточку. — Личностные татуировки стереть не пытались, деньги в кошельке не тронуты. Судя по следам крови на траве, тело не перемещали.

— Когда ее убили?

— Примерно девять часов назад. После тщательного осмотра смогу сказать точнее.

— Значит, ночью… Орудие убийства нашли?

— Прочесывают округу, но пока безрезультатно, — отрапортовала Карли.

Ни дать, ни взять, студентка-отличница, вызубрившая ответы на все экзаменационные вопросы.

Солнце вставало, но теплее не становилось. Тонкий плащ почти не дарил ни тепла, ни защиты от ветра. Капли дождя нахально лезли под воротник. Меган перекинулась еще парой слов с Карли и направилась к выходу из парка. Ганс с легкостью догнал и поравнялся с ней. Шел, почти касаясь ее плеча своим. Меган сделала шаг вправо, увеличивая расстояние между ними. Это вышло само собой.

Меган не стала говорить стажеру, что была лично знакома с Эмили Махоуни. Роли этот факт не играл никакой, а объяснять пришлось бы много. Правда, их дороги почти не пересекались, если не считать случайные столкновения на улице или в торговом центре, которые сопровождались дежурными улыбками, или в книжном магазине, где Меган заставала неизменно улыбчивую Эмили на очередной встрече с читателями.

Они учились в одной школе (Меган изредка сталкивалась с ней в коридорах), однако Эмили была старше и выпустилась на пару лет раньше. А несколько лет спустя она постучалась в дверь дома Меган. Тогда Эмили еще передвигалась в инвалидной коляске, но уже, по ее словам, сопровождающимся улыбкой, начала посещать специальные занятия, чтобы снова обрести контроль над телом. Помимо этого, она работала внештатным репортером местной газеты, писала, в основном, для таких, как она — людей, которых удача обошла стороной, но не привыкших плыть по течению. Собирала материал для своей «воодушевляющей» колонки, как она ее со смешком называла.

Эмили хотела, чтобы ее коллекция пополнилась рассказом молодой женщины, в прошлом пережившей страшную трагедию — стать свидетельницей того, как отец убивает ее маму из револьвера, а после стреляет себе в голову. Рассказом Меган.

Ей на тот момент уже исполнилось двадцать и, вероятно, Эмили Махоуни считала, что молодой девушке захочется выплакаться в жилетку кому-то вроде нее. Нежелание Меган делиться с другими своей историей ее удивило. Покидая дом, она оставила визитную карточку — вставленный в пластик камешек для амулета зова для быстрой связи с его обладателем. На случай, если Меган передумает. Как только за Эмили закрылась дверь, она выкинула визитку в мусорное ведро.

Меган вспоминала Эмили Махоуни — всегда элегантную, но не надменную, чего подспудно ждешь от успешной женщины, а открытую, дружелюбную. Своей книгой о том, как ей удалось снова научиться ходить, Эмили воодушевила тысячи людей, и до недавних пор продолжала это делать — устраивала семинары, встречи, занималась благотворительностью.

Зачем кому-то понадобилось ее убивать?

Первым делом Меган решила наведаться к ее мужу, Рори Махоуни. Несколько лет назад он основал клинику, в которой практиковал разработанную им методику для людей с ограниченными возможностями. Эмили была одной из первых его пациентов. В ее книге, которую Меган прочла, как и Карли, немало строк было посвящено мужу, по признанию Эмили и поднявшему ее с инвалидного кресла.

Меган видела их интервью для газеты — не что иное, как реклама клиники Рори Махоуни, облаченная в красивый фантик трогательной истории любви. О нем она знала только понаслышке и несколько раз видела его с Эмили. Открытое симпатичное лицо, располагающая улыбка… При взгляде на него не возникает и мысли, чтобы он мог причинить боль жене, не говоря уже о том, чтобы убить. Однако чужие семьи могут хранить множество секретов…

Кому, как не Меган, знать, что самые близкие люди порой наносят самые глубокие раны.

***

Открывший дверь Рори Махоуни выглядел неважно. Глаза покраснели, темные круги говорили о ночи, проведенной без сна. Пшеничного цвета волосы растрепаны, на щеках — колкая щетина

— Мистер Махоуни? Детектив Броуди. — Меган показала значок. — Это детектив Лунд…

— Вы нашли ее? Нашли мою жену? — перебил ее Махоуни.

— Нашли. Нам очень жаль.

Некоторое время он просто оторопело смотрел на меня. Потом судорожным жестом закрыл рукой рот и обессилено прислонился к косяку.

— Как это случилось? — прошептал он так тихо, что Меган не сразу различила слова.

— Эмили нашли в парке рядом с вашим домом.

— Как? Ее… убили?

— Да.

В памяти всплыла зияющая рана в груди некогда привлекательной Эмили Роуз, оставленная ножом, которого они так и не нашли.

Махоуни резко развернулся и ушел вглубь квартиры. Переглянувшись, Меган с Гансом вошли следом. Хозяин нашелся в гостиной — дрожащими руками он налил воды из кувшина и залпом осушил стакан. Меган могла бы поспорить на что угодно — сейчас он предпочел бы что-нибудь покрепче. Дерганым жестом указал нам на диван, а сам принялся мерить шагами пространство комнаты.

— Что Эмили вообще делала в парке? — выдавил Махоуни.

— Может быть, решила прогуляться? — предположил Ганс.

Махоуни помотал головой.

— Она должна была встретиться с подругами…

— Когда вы в последний раз разговаривали с женой? — осведомилась Меган, доставая из кармана пустой мемокард.

Он покусал губу, припоминая.

— Днем мы не виделись. Я уехал на работу раньше, а Эмили в этот день в клинику не приходила — у нее намечалась какая-то встреча. С литагентом, по-моему. Часов в шесть мы созвонились. Я предупредил, что задержусь, она рассказала мне о своих планах. Разумеется, парк в них не фигурировал.

Меган коснулась мемокарда, и через мгновение на нем проступили сказанные Махоуни слова.

— Где вы были вчера вечером?

К счастью, он не стал закатывать истерику из серии и, заламывая руки, вопрошать: «Вы что, думаете, что я убил собственную жену?», а ответил предельно спокойно.

— В баре. Эмили — очень понимающая женщина… была… — Едкое, с острыми гранями, отдающее обреченностью и безнадегой, это слово далось ему нелегко. — Ей не слишком нравились мои друзья, а мне нравились далеко не все ее подруги. Поэтому мы решили так — субботу проводим так, как хочется каждому. Эмили с подругами или устраивают домашние посиделки, или идут в суши-бар. Мы с парнями отдыхаем отдельно. Так было и вчера.

— Вы пытались дозваться ее?

Рори Махоуни с усилием кивнул.

— Раза два в течение всего вечера. У меня нет привычки донимать жену вызовами, к тому же, я знал, где она и как проводит время. Точнее, думал, что знал. — Он помолчал. — Я вернулся домой уже ближе к часу ночи. Увидел, что Эмили нет. Начал вызывать ее. Она по-прежнему не откликалась, и тогда я всерьез забеспокоился. Послал зов Кэндис, одной из ее подруг. Кэндис сказала, что Эмили связывалась с ней, сообщила, что не придет — голова разболелась. Тогда я послал зов в Департамент, но, как я и ожидал, к моему заявлению там отнеслись прохладно. Я бы еще понял, если бы речь шла о молодой девушке, но Эмили-то — взрослая и неглупая женщина, и загуливать совсем не в ее…

— Мистер Махоуни, — вкрадчиво сказала Меган.

Он вздрогнул и перевел на нее растерянный взгляд.

— Да, простите. В общем, я решил найти ее сам. Прошелся по всему району, даже дошел до «Острикса», хотя подруги Эмили и утверждали, что она там не появлялась. Просто подумал — мало ли, может, что-то случилось в пути… Вот только в парк зайти я не догадался. Даже мысли такой не возникло.

— Назовите нам имена подруг вашей жены, — попросил Ганс.

Рори Махоуни послушно принялся диктовать. Меган понаблюдала, как старательно Ганс отпечатывает его слова на мемокарде, но мысли ее крутились вокруг рассказа мужа Эмили. Она ли связывалась с Кэндис? Или кто-то, хорошо знающий о планах Эмили, сделал это за нее, чтобы выиграть время?

Существовали чары, принадлежащие к школе иллюзии и способные снять с человека «слепок» — энергетический и физический отпечаток. Особые умельцы среди колдунов могли его «воспроизвести» — сделать фальшивую спектрографию или связать образ объекта чар с амулетом зова. Последнее сложнее, так как требовался не только слепок внешности, но и голоса, и даже, в случае долгой беседы, мимики и жестов.

Разумеется, подобные чары Трибуналом были запрещены. И если прибегли к ним… С большой долей вероятности, убийца Эмили — кто-то из ее близкого окружения.

Меган вгляделась в лицо Рори Махоуни, пытаясь считать его эмоции. Все как обычно — подавленность, опустошенность. Смог бы он убить жену? Были ли у него на то причины? В Кенгьюбери они слыли идеальной, крепкой парой, но кто знает, что происходило за закрытыми дверьми их дома?

— Мистер Махоуни, подумайте — кто мог желать вашей жене смерти?

— Никто, — категорично заявил он, едва позволив Меган договорить. — Нет, вы не понимаете — Эмили, она… Люди любят ее — и есть за что. Я никогда не встречал человека более чуткого и отзывчивого. Эмили каждый день вкалывает… вкалывала… со мной в клинике — и не ради денег… Она, увы, пока не приносит особого дохода.

— Разве книга Эмили не послужила вам своеобразной рекламой? — поинтересовалась Меган.

Ганс приподнял бровь, но она предпочла оставить его осуждающий взгляд без внимания. Меган не считала себя циником. Человеком практичным и прямолинейным — возможно. Кому-то это не нравилось… но она и не ставила своей целью нравиться всем.

— Можно сказать и так, — неохотно признался Махоуни. — Клиентов прибавилось, но вместе с ними прибавились и расходы. Пришлось в срочном порядке достраивать целое крыло, нанимать персонал.

Больше ничего путного из Рори Махоуни вытянуть не удалось. Он был готов с пеной у рта доказывать, что никто в здравом уме не пожелал бы смерти его жене. Усилием воли Меган сдержала готовую вырваться фразу: «Но ведь кто-то все-таки ее убил». Махоуни продолжал настаивать на неудачном ограблении — дескать, преступника могли спугнуть чьи-то голоса. Меган не стала его разубеждать.

— Значит, сейчас она в мире теней, — сказал он едва слышно. — Уверена, ей хватит решимости и упрямства, чтобы добраться до Юдоли Безмолвия².

Он вновь наполнил стакан до краев, но пить не стал. Его пустой, невидящий взгляд был устремлен в стену.

— Мы вас оставим. Если что-то узнаем — непременно сообщим.

Меган развернулась, чтобы покинуть дом, но ее остановил голос Махоуни.

— Меган Броуди, верно? Эмили часто говорила о вас.

Ганс послал ей недоуменный взгляд. Она лишь пожала плечами. Хорошо, что в городе он совсем недавно.

— Не она одна, — бесстрастно сказала Меган.

И ушла.

— Ты тоже своего рода местная знаменитость? — с интересом спросил Ганс, когда за ними захлопнулась дверь.

Меган потратила достаточно времени, чтобы убедить людей в том, что все расспросы об ее личной жизни или о прошлом попросту бесполезны. «Какая-то она закрытая», «на своей волне» — самые мягкие из эпитетов, которые Меган слышала в свой адрес от коллег-женщин. Однако оно того стоило — расспрашивать ее перестали.

Ганс тоже перестанет… со временем.

— Нет, — ответила она.

И направилась вперед, чувствуя на себе взгляд стажера.

Примечания

2

Юдоль Безмолвия — глубинный план мира теней, где души ждет покой.