Сны библиотеки

Эмилия Эд (2024)

Однажды безымянная девочка просыпается в необычной библиотеке Либрариум. Здесь всегда царит звездная ночь, волшебные комнаты исчезают и преображаются сами по себе, а по коридорам бродят всевозможные мифические существа — от маленьких фей до громадных чудовищ. Ничего не зная о себе, девочка наполняться решимостью узнать истину о том, что такое на самом деле Либрариум. Истину, что позволит ей покинуть место, похожее на нескончаемый сон. Вот только помимо сказочных снов существуют ещё и мрачные кошмары. И по мере своего путешествия девочка начнет понимать, что Библиотека — не самое дружелюбное и приятное место. Ведь в ней полно ужасных, темных и отвратительных вещей, способных свести сума любого.

Запись 9. Место из прошлого

Эта комната всегда казалось больше пыточной, нежели местом, способным, как говорили, прояснить ситуацию или очистить душу от негативных мыслей. Плохое мышление порождает болезни. Они их прародители. А еще этому помогают таблетки. Особые, горькие, мерзкие… такие, говорят, не купишь просто так.

Сидя на одиноком стуле в этой холодной одинокой комнате без окон и картин, девочка с пустыми глазами болтала босыми тонкими ногами в меру роста, не доставая до ледяного пола.

Стены были грязно-коричневыми, в углах ржавчина и бегали стайки тараканов. А еще эти красные рисунки по всем сторонам… Они были очень свежими, и фигура, которую они создовали, казалось, если долго смотреть, начинала улыбаться и подмигивать девочке в образе человеческих глаз.

Но девочка была все так же равнодушна. Её хрупкое тело замерзало в этом замкнутом пространстве, в одной белой ночнушке. Она изредко, не меняя не заинтересованного лица, обнимала себя руками и ежилась от мерзкого ползучего холодка, что заползал под одежду, бесстыдно прикасаясь.

Девочке вся эта симуляция начинала надоедать. И тут перед ней раскрылась дверь. Скрипучая и тяжелая. Настолько старая, что её бы цепями обвешать. И будет прямо как в тех страшных замках на её альбомах.

Внутрь комнаты с точно таким же стулом вошла женщина в белом плаще. Девочка при виде неё апатично подняла глаза. Она дернулась, когда обычная женщина на миг приняла образ искаженного скрюченного монстра, что издавал протяжные мучительные звуки. Но девочка так часто этовидит и слышит, что уже реагировала на них, как нормальный человек реагировал бы на кота, развалившегося на лавке.

— Ну, снова здравствуй….., — очень приветливо поприветствовала женщина, поставив табуретку. Немного запыхавшись, она обступила стул и села на него, не переставая лучезарно улыбаться. — Как твое самочувствие сегодня?

— А я опять вижу Зигзаги, — вяло ответила девочка. — И они тоже здесь есть, — от этих слов женщина слегка нахмурилась. — Красный мелок таким обшарпанным стенам не идет.

— Послушай, дорогая, — вежливо перебила женщина, уже не с такой мило улыбкой. — Помнишь, что мы с тобой говорили? — девочка наклонила голову на бок. — Все это только в своей голове, милая, — сказала она, постучав себе по виску указательным пальцем. — Здесь чистые стены и пол. И уж тем более никаких"зигзагов"или рисунков в моем кабинете нет.

Девочка не стала спорить, а лишь без интереса отвернула голову, понимая, что разговор бесполезен. Она, эта женщина, видит со всем ни то, что видит девочка. Но это перестало волновать вторую. Хоть в этом месте есть такие как она, те, кто могут понять. Никто среди других детей её не понимал.

Их беседа снова не клеялась. От того женщина стала более серьёзной, но при этом говорила она, пытаясь расположить к себе.

— Ту такое дело….., — огорченно проговорила она, перебирая пальцы. — Доктор Уолкер пожаловался мне, что ты совсем не принимаешь таблетки. Это… правда?

— Они горькие, и у меня голова болит после них, — открыто призналась девочка, все еще разглядывая потолок со скукой. — А еще с этого месяца мне сказали пить их четыре раза в день. Не хочу. Они отвратительные.

— Но ведь после них ты нормально спишь, разве нет? — поинтересовалась женщина. — Знаю, они сильнодействующие и порой могут оказать не самые приятные эффекты, но…

— Мне плевать. Я не буду их пить, — упрямо высказала девочка, посмотрев доктору прямо в глаза, насупив брови. — А если заставит, расскажу кому надо, как вы тут обращаетесь в людьми.

Приложив руки к лицу, женщина обреченно выдохнула, на время замолчав. Девочка видела, как она устала и что ей хотелось бы по скорее все это закончить.

На самом деле девочка не так уж и ненавидела именно её. Среди всех взрослых, которые отличались от тех, кого тут содержали, она была первой, кто проявил к девочке искреннюю доброту. Потому девочка была с ней вежливой, как бы та ей не надоедала своей заботой.

Ей хотелось уже покинуть эту комнату"очищения"и пойти погулять на улице. Глядишь она встретит кого-нибудь нового… кого-нибудь интересного…

На днях с ней говорил голос по сломанному радио, а окна превращались в пульсирующий кишечный тракт. Было весело, когда стены облуплялись теплым и влажным мясом. Один дядя, который всегда смеялся, говорил, что биться головой о стену уже не так больно. Правда, его всего уводили обратно в комнату с кровоточащей головой.

А по радио так вообще передали, что в час ночи по коридорам пробежит целое полчище крыс. Но сколько бы девочка терпеливо не ждала, при этом разругавшись со взрослыми, тащившими её в комнату, крыс она так и не дождалась. А ей так хотелось посмотреть, как они заживо сгрызут этих противных благодетелей душевных болезней.

В это место временами приходит еще один не самый приятный для девочки человек. Захарий Оуэн был тем, кого прозвали человеком-рясой он был высоким, худым, с бронзовой кожей и мелкими сощуренными глазами, в которым был холод, в то время как на его идеально выбритом лице сияла улыбка.

Когда он приходил, всех пациентов собирали в столовой и заставляли слушать эту библейскую бредятину. Хотя кому как, однако для девочки все эти религиозные уверования были чушью собачей, которой, как говорила её тетя, эти святоши промывают слабовольным мозги.

После молитв мистер Оуэн любил проводить время либо в кабинете главного этого учреждения, либо с детьми, от которых девочка держалась подальше, потому что они были тяжело больны. Только вот его странное внимание, не знающие личного пространство всегда настораживало её.

Не которых детей, что могли нормально мыслить и разговаривать, он забирал в приюты для усыновления. Вот только тетя Алиса говорила девочке, что на самом деле в этих приютах творят с детьми.

Со слов тёти, она знала один приют, где детей отдавали на органы или на мясо. Тема была крайне интересная.

Кто-то из них просто сидел и мычал, пуская слюни, кто-то кричал непонятно из-за чего, а один мальчик просто взял и обгадил коридор, размазывая фекалии по стенам, при этом ковыряясь в носу. Была еще одна темноволоса девочка по имени Вильма. Она была тихой, угрюмой, и при этом она постоянно раздирала свою кожу на лице до самой крови.

Девочка пыталась с ней общаться, видя в ней хоть что-то разумное. И как-то Вильма обмолвилась, что её маму постоянно куда-то затаскивали огромные мужики. Она слышала, как мать кричала в агонии, но от страха пряталась в их полуразрушенной хижине, зарывая уши.

А однажды её мама не вернулась. Мужчины, что пришли ночью ушли. Но мать Вильмы так и не вышла под гул полной тишины. Вильма, желающая проверить, что случилось с её мамой, нашла там лишь… Она не разборчиво и сбивчиво бормотала, при этом расковыривая свое лицо. Но девочка поняла, что это было похоже на тушу разделанной рыбы, внутренности которой разлетелись по всюду, словно рыба взорвалась изнутри.

Что бы утешить её, девочка рассказала о том, что поведала ей её тетя. Говорят, что ночью, в то время, когда все вокруг спят, можно увидеть белую тень красивой женщины, которая превращаеться в крылатого золотого оленя. Олень этот Император древней религии, которой поклоняются уже много тысяч лет, а то и больше.

Он слепит глаза. Его походка бесшумна, и ни лунный, ни солнечный свет не могут сравниться с его сиянием. Потому что они меркнут на фоне этого существа.

Вильма спросила тогда, что делает этот олень, и Девочка с улыбкой рассказала, что он выискивать самых мерзких грешников. Сжирает их по кускам, при этом оплакивая золотыми, как расплавленное золото слезами, пока жертва истошно орет от экстаза и боли. Он исполняет хор, пока ест, давая благословение душе после избавления от испорченного тела.

Так рассказывала ей тетя Алиса, а девочка в это верила. Потому что она сама пару раз видела тень еще до этого места. Ну, к своему сожалению, она ни разу не видела ритуал очищения чьей либо души. Она сказала Вильме, что хотела бы увидеть, как олень ест плохих людей воочию.

Вильму очень заинтриговали истории девочки, рассказанной ей её тетей. Она хотела услышать больше о чем-то подобном. И девочка, обрадованная тому, что может хоть с кем-то скоротать время, делилась с ней рассказами день напролет.

–….., — девочка услышала, как женщина повала её по имени и тут же вышла из своих мыслей, надеясь, что ей уже отпускают. Но почему-то вид женщины был… скорбным и печальным. Пальцы её сцепились в дрожащий замок. — Мне говорили, что ты очень хорошо общалась с девочкой по имени Вильма Эдит.

Девочка молча кивнула, начала болтать ногами от нового прилива скуки. Её быстро перестал интересовать разговор, потому что она услышала ни то, что хотела.

— Скажи….., — с надеждой обратилась к ней женщина. — Может ты знаешь, дружила ли он она с кем нибудь еще. С кем то из взрослых. Может… её обижали?

— Не знаю, — равнодушно ответила девочка. Сегодня было то время, когда другие люди её не волновали. Ей вообще было наплевать так то на всех, кроме тети Алисы. — Меня это не касается, — женщина прискорбно опустила глаза, едва не плача. — А почему вы про неё спрашиваете?

Втянув носом воздух, она вытянулась, по крепче сжала пальцы и посмотрела на Девочку уже строго. если не сурового.

— Ты знала, что Вильма Эдит пропала из больницы Святого Бернарда? — прямо в лоб задала он вопрос не своим голосом.

Девочка, впервые услышав такую злость от этой обычно ласковой и милой дамы, удивленно заморгала глазами, вопросительно наклонив голову.

— Нет. Не знала, — вопреки изумленью, девочка отвечала все так же ровно и спокойно.

— Дело в том, — продолжала женщина, не спуская глаз с любопытной девочки. — Что пару дней назад взрослые нашли Вильму Эдит. Я не думаю, что ты поймешь всего масштаба….., но её убили.

— У-убили? — запинаясь, повторила Девочка, ощущая внутри тела странную щекотку. Так ползали мурашки.

Женщина после рассказала очень интересную вещь, которую, как казалось Девочке ребёнку, говорить не стоит. Однако не даром эта леди сказала себя, что тут все больные и не поймут. Оказывается, Вильма пропала без вести на целую неделю, а когда её нашли в каком-то подвальчике под больницей, бедняжка уже тухла распространяя ужасный запах.

Её выцветшая кровь крошилась, как гуашь на холсте. Внутренности, что были вытащены, скукожились и наполовину высохли. Половина головы отсутствовала, как рука и ноги. А судя по рваным ранам, дяди, что занимались подобным, сказали, что возле этих ран следы от человеческих зубов.

И как будто этого было мало. Изуродованный труп был покрыт множество белых перьев. Правда, на тот момент уже испачканных в крови.

Выяснилось, что это лебединые перья. Но как они связаны с убийством ребенка и что на самом деле произошло на территории самого приюта, никто не может понять.

Винили взрослых среди пациентов. Однако за всеми тщательно следят надзиратели. Да и сюдя по месту, куда утащили Вильму её крики, должен был слышать весь приют. Однако ни какого шума не было.

Она просто тихо исчезла и все. Убийцу выискивают и стреди докторов, потому женщина такая уставшая и напряженная. Ей нужны были ответы. Как можно скорее, потому что образ той искареженной, выпотрашеной, обголоданой Вильмы Эдит не покидает её головы уже не первую ночь, вызывая кошмары.

Все взаимосвязано. Женщина-доктор хочет очистить мысли, а девочка хочет покинуть грязную, наполненную тараканами больничную исповедльню.

Тетя как-то спросила племянницу: Знает ли она, что такое Лебединое озеро? Девочка, держащая рисунки своей тёти, отвлеклась от них, подняв глаза на женщину, на болезненном лице которой никогда не сходила улыбка, а голос был теплым и нежным.

Увидев, что племянница часто закивала своей белой головушкой, тетя еще шире заулыбалась.

Дело в том, что девочка рассказала ей о том, что случилось с Вильмой Эдит, и ей было интересно, считает ли тетя виновным в этом Императора Оленя.

— Возле этой бедняжки были разбросаны лебединые перья, — проворковала тетя, ощутимо давая племяннице подсказку. — Милая, понимаешь, при чем ту Лебединое озеро? — ненадолго задумавшись, Девочка покачала головой. И тут же её по макушке погладили худые тонкие руки. — Ты обычно все мои истории наизусть знаешь. Значит, я тебе еще про эту не рассказывала.

— Это… новая сказка? — с воодушевлением вопросила Девочка, не скрывая восторга.

Тетя лишь заулыбалась, как Чеширский кот. Её бледные губы потрескались и часто кровоточили, зубы пожелтели, что старило её, не смотря на молодой возраст. Тетя Алиса была такой же, как девочка. Белая, хрупкая, сказочная, но для большества ненормальная, жуткая и больная.

Новая сказка, о которой она поведала девочке, была основана на так называемом балете"Лебединное озеро". По фальшивому аналогу, что показывают в театре, чары злого мага превратили прекрасную девушку Одетту в лебедя, и она была королевой среди таких же заколдованных девиц, что превращались в птиц при восходе луны. И все они жили на волшебном Лебедином озере.

Одетта очень хотела стать человеком снова, но чары спали бы, только если кто признаеться ей в чистой и верной любви. Все кажется не сбыточным, однако по воле случая стая лебедей приманила к озеру принца Зигфрида, где он и Одетта влюбились в друг друга.

Все шло к счасливому финалу. Однако дочь злого мага Одилия разрушила надежду королевы лебедей. Обольстив принца, она забирает её признание себе, тем самым уничтожив возможность Одетты стать человеком.

Принц, понимая, что он натворил, пытался все исправить, однако, не получив прощение от возлюбленной, сделал все только хуже. Сорвал корону, спасающую Одетту, а самого принца вместе с ней поглотили волны разбушевашегося озера.

Девочка выслушала, но так и не поняла при чем тут жестокая смерть душевно больной Вильмы Эдит и события, произошедшие на Лебедином озере.

История балета была ужасно скучной, пусть её и разбавлял плохой конец. Но история тети Алисы была лучше… Она была живой, застрагивающей самые нити души и, как после выяснила девочка, история воплотилась и принесла в жертву Вильму Эдит.

В сказке тети Алисы Одетта и другие девушки были заложниками злого колдуна, который таким образом разводил редкий вид полулюдей-полуптиц. Он воровал самых красивых девушек и обращал их в лебедей, чье мясо стоило огромные деньги. Потому он и его избалованная дочь Одиллия всегда жили привеваюче.

Королева белых лебедей Одетта была самой прекрасной и дорогостоящей настолько, что ни один король не мог позволить себе выкупить её. Она поддерживала остальных своих сестре, пока они, будучи полностью изолированными, жили на волшебном озере, воды которого могли только днем вернуть им облик человека.

Вот только случилось то, чего даже сам Родберт не мог ожидать. Как-то ночью в полнолуние, Одилия решила погулять под полной луной, а заодно поиздеваться над этими птичками. Отец девушки так же был тем еще садистом и был только рад их общим увлечения.

Одиллия ушла, но так и не вернулась к утру. Обеспокоенный Родберт решил сходить на озеро, чтобы расзыскать дочь, но к своему величайшему ужасу, нашел лишь полуобглоданные кровавые ошметки.

Тело Одиллии было разоравно на части. Куски плоти, кровь, кости и внутренности разбросаны по всему берегу, свисая с камышей. И самым пиком этого кошмара были девушки, ставшие днем людьми, которые склонлись над остатками тела Одилии и перемазанные кровью, чавкали с наслаждением пожирая её.

Их людская красота теперь скрывалась за кривыми мазками уже остывшей крови, волосы прилипали к щекам, а белизна платьев смешалась с адской краснотой.

Впавший в ступор злой колдун не мог поверить в случившиеся. Он онемел, опустел и не смог ничего сделать, когда обезумевшие и все еще голодные девушки с обезоразаными лицами кинулись на него.

Их ровные зубы рвали его плоть, как моркый хлеб, без труда. Иногда сестры кусали других сестер, не желая делиться кусками мяса. И только одна из них, самая старшая и самая прекрасная даже в своем сумашествии Одетта стояла позади, пережевывая пальцы Одиллии.

И все произошедшее было не планом озлобленной Одетты. Заклинание, что навел на них Родберт, сам того не зная, сводило проклятых девиц сума. От человечности неосталось и следа. Они стали безумными и ужасно голодными, учитывая, что сам Родберт из-за своего садизма их не кормил.

Однако, съев злого волшебника и его дочь, Одетта вместе с сестрами обрела магическую силу. Очень опасную, а в комплекте с их безумием — чудовищную. Окончательно в людей они не превращались, но теперь могли без особого опасение покинуть проклятое озеро.

И теперь они по утрам, став птицами, улетали в другие края, находили деревни, города, целые королевства, сидели на каком-нибудь озере, а ночью, став прекрасными девами, заманивали крестьян, принцев и обычных путников. Что бы в последствии сожрать.

Но самое печальным для них проклятьем стало не то, что они уже никогда не смогут обрести полноценный людской облик, а то, что после пожирание темного мага злое колдовство обрекло их на вечный неутолимый голод.

— Вот и конец этой веселой истории! — помахала руками тетя, в то время как девочка аплодировала, хлопа маленькими ручками. — Понравилось?

Девочка часто закивала.

— Очень понравилась! Тетя, а ты нарисуешь к ней иллюстрации?

Вечная улыбка тети сошла на секунду от этого вопроса. Но когда она вернулась, то стала более… обычный. Человек увидевший эту женщину впервые, сказал бы, что зловещую и пугающую, но для девочки, что её просто обожала это улыбка была красива, как радуга после дождя.

— Что же~ Если уж так хочешь увидеть мои картинки, — ласково говорила она, прижав палец к губам. — Тогда мне понадобиться новое вдохновение. Хи-хи-хи.

— В-вдохновение? — непонимающе переспросила девочка.

— Да, милая. Вдохновение, — кивнула тетя. — Вильмы Эдит было недостаточно, — с тьмой прошептала она, и улыбка стала шире. — Если я хочу написать идеальный образ проклятого Лебединого озера… Мне потребуется… больше деталей.

Картинка этого серого мира резко застыла, стала дергаться, и шум помех окончательно скрыл их, показал лишь тьму, которая была изначально. Словно старую кинопленку заело.

Приоткрыв глаза, Фантазия, все еще сонная и немного больная, кое-как села, будучи в кровати, укрытая с головой одеялом. Белые пышные волосы, став еще сильнее смятыми, подпрыгнули, полностью закрывая спину хозяйки. В тусклых глазах царствовал сон или скорее безумие, от которого она не очнулась.

Место, где она сейчас была… Нет, это была не она. Фантазия не узнавала ни себя, ни то ужасное место, ни эту странную белую женщину с улыбкой демона, что готов совершить кошмарный пакт.

На все это смотрела как на кино, будучи посторонним зрителем. Но и то она ничего из этого не поняла, потому и не признавала что имеет отношения к чему то подобному.

Всё, что там было — больной бред в чистом виде. Не могло это сумасшествие быть частью Фантазии. Она этого не принимала.

Пока жмурилась и крутила головой, пытаясь прогнать остатки образов из коры головного мозга, к ней кто-то подошел, цокая каблуками.

Фантазия раскрыла глаза и с неуверенностью повернула голову и подняла взгляд на фигуру, вставшую рядом.

— Как ты себя чувствуешь, милая? — спросил нежный голос сверху.

Перед Фантазией стояла женская фигура, не полная, но и не худая, одетая в белые одежды врачей неизвестного века. Оно больше всего походило на монашескую. Сведя руки вместе, на Фантазию смотрела высокая женщина с козлиной головой.

Чистая козлиная голова. Вытянутая белая морда с рогами и человеческими темными волосами, запретными в косу за спиной. На руках, как у человека белые перчатки, а с шеи свисает серебряный медальон.

— Извините, — слабо прошептала Фантазия, ни разу не удивившись такому существу, как эта женщина-коза. Козьи ушки на её голове дернулись, когда девочка с ней заговорила, и она чуть наклонилась к ней. — А вы кто?

— Я врач на пятом этаже Элизиума. Меня зовут Маргарет Энн Балкли, — вежливо представилась женщина-коза вытянув спину, из-за чего послышался страстный хруст. — Сейчас ты в больничном крыле моего отделения. Хоть это и больница, но чувствуй себя как дома, дитя моё.

— Аа… Да… С-спасибо, — запинаясь, поблагодарила Фантазия, без особой радости вновь посмотрев на свои бледные, слегка дрожащие руки.

Голова все еще болела, в груди словно бушуют океан, а в желудке подымалась тошнота. Почему в помехах головы и шуме радио была больница? И почему больница теперь здесь?

Фантазия огляделась уже смелее. Вокруг все такой же цвет ночи, и только луна освещала большую комнату с белыми больничными кроватями. Их здесь было штук двадцать. Воняла антисептиками и лекарствами. Но кроме Фантазии и мисс Балкли, продолжавшую неотрывно смотреть на неё в упор, здесь никого не было. Тишина давила на уши с особой мощностью.

Украдкой покосившись на женщину-козу, Фантазия ощутила некий дискомфорт, потому в козлиных темных глазах не было ничего человеческого. Она не могда понять, что это существо хотело и о чем думало, стоя молча над маленькой девочкой.

— Извините, мисс Балкли, — решилась спросить Фантазия охрипшим голосом. — А что со мной произошло?

Неважно, что спросить, лишь бы сломать эту тишину. Где высокая женщина с козлиной головой неотрывно наблюдала за ней.

— О, дитя, — выдохнула мисс Балкли, покачав вытянутой мордой. — Дисбаланс твоей еще не сформированной психологической жидкости в зародыше дает серьезные сбои. Боюсь, центр за место сердца не может принять столько нагрузок как психологически, так и физически. Я ввела тебе ампулу, потому должно было легчать. Но, если честно, я впервые встречаю такую патологию у Рожденных. Перевертыши или Выкидыши, еще куда не шло, но в Рожденных, — она приложила руку к морде и вновь вздохнула, на этот раз безутешно. — Боюсь, в будущем у тебя могут возникнуть осложнения. Мне было куда спокойней, если бы ты осталась в больничном крыле для дальнейших обследований..

Хотела она сказать, что не может, потому что занята поисками своего имени, но вместо голоса у неё вышел измученный хрип. Горло засадило и Фантазия закашляла, отчего в груди заболело еще сильнее.

Обеспокоенная не на шутку, мисс Балкли сказала, что принесет попить, чтобы облегчить кашель. И приподняв подол платья, убежала куда-то, оставляя за собой гул тяжелых быстрых шагов.

Кашель был невыносим. Фантазии казалось, что её внутренности сейчас вылезут из-за рта. Она бы не удивилась, если бы за место слюней стала харкать кровью.

— Вот, дитя. Прошу, выпей. Тебе сразу полегчает, — девочка не услышала, как мисс Балкли подошла к ней и даже не посмотрела то, что ей протягивают, потому что зрение размыло слезами. Большая теплая рука легонько постукала по её содрогавшейся спине, а к губам со всей аккуратностью подставили стальную кружку. — Не торопись. Пей медленно, иначе подавившись, — ласково проговаривала мисс Балкли над самым ухом, и Фантазия, приподняв голову, стала делать маленькие глотки. — Молодец. Пей медленно, — напоминала женщина-коза, приподнимая кружку вверх при этом не переставая поглаживать Фантазию по спине.

По началу вкус был горьковатый, но постепенно становился все более слаще и насыщенней. Жидкость была теплой, она приятно прокатывалась по горлу, и кашель перестал раздирать глотку.

Вот только теперь, когда ей полегчало, девочка стала замечать, что в этом напитке были еще какие-то комочки. Она их не жевала, но сломались они так же легко. Как кусочки таявшего шоколада в горячем молоке.

Выпив все до последней капли, Фантазия ровно задышала, приложив руку к груди. Мисс Балкли, явно довольная этим, похвалила её и погладила по голове, приговаривая, что теперь ей будет лучше.

Она отошла на пару шагов от кровати Фантазии, что бы поставить кружку на тумбочку, а девочка подняла голову и изумеченного посмотрела прямо перед собой.

Ничего не ожидая, её глаза неожиданно расширились от изумления, и она на миг забывал, как дышать. Необъяснимый страх сковал её холодными пальцами.

— Что это за… чертовщина? — едва выговаривая, спросила она, не в силах оторваться от того, что увидела.

— Ммм? Что-то случилось? — заметившая некое смятение у своей пациентки, мисс Балкли подошла по ближе, вопросительно наклонив свою морду.

— Мисс Балкли, — испуганно начала Фантазия. — Скажите, что эта за картина? — дрожащим голосом спросила она, указав пальцев прямо.

Немного озадачливо женщина-коза глазами проследила за рукой Фантазии, а потом, увидев то, куда она показывала, сразу же встрепенулась.

— А! Ты об этом, дитя? Я сразу не поняла, что тебя так обеспокоило, — в отличии от Фантазии, мисс Балкли была радостной. По козлиной морде понять сложно, но казалось, она улыбается. — Правда красивая картина? Мне подарила её одна путешественница, случайно попавшая в Библиотеку. Имени, увы, я её так и не узнала, но она была одета в белую восточную одежду. На голове еще была соломенная шляпа с широкими полюсами, потому и лица я не видела. Мы с ней не плохо так поболтали. Она очень много знает об Библиотеке и…

Дальше Фантазия её не слушала. Все мысли были заняты образом этой большой картины, занимавшей почти всю стену.

Она уже видела картины с похожим сюжетами и названиями. Но эта… она ведь буквально не давно была в её больных снах.

В золотой рамке с кривым орнаментом, состоящим их геометрических фигур, был рисунок, судя по мазкам, написанный маслом или гуашью. Даже в темноте больничной палаты Фантазия отчетливо видела каждую деталь.

На картине были изображены девушки. Перемазанные кровью и кусками мяса, они с кровожадными улыбками раздирали заживо другую девушку, которая, судя по лицу, отчаянно кричала.

А названия к этой картине в рамочке внизу было…"Новое проклятье Лебединого озера".