Заклинатель снега

Эрин Дум (2022)

Говорят, сердце как снег. Оно способно растаять даже от слабого тепла. Айви выросла в Канаде, стране кристально чистых озер, прекрасных лесов и белоснежных гор. После смерти родителей она переезжает к своему крестному в солнечную Калифорнию, где надеется оставить прошлое позади и начать все сначала. Но жизнь в ее новом доме похожа на кошмар. И все из-за сына ее опекуна Мейсона. Парня с прекрасной внешностью и безумным взглядом хищника. Он вовсе не скрывает свою неприязнь к Айви и делает все, чтобы отравить ее существование. Айви старается найти свое место в отвергающем ее мире, но как ей растопить лед в сердце Мейсона?

Глава 3

Компромисс

«Думаю, Мейсон тебе бы очень понравился, — как-то сказал Джон, с улыбкой глядя на мои испачканные руки и коленки. — Он тоже любит играть в грязи. Маленькая катастрофа, прямо как ты. Вы точно подружились бы».

«Как дьявол и святая вода», — подумала я, пока гигантскими шагами догоняла Мейсона. Несмотря на то что я летела за ним со скоростью коршуна, он удосужился заметить меня, только когда я подошла к нему вплотную.

— Мне хотелось бы знать, — процедила я сквозь зубы, — по какой причине ты всем рассказываешь, что я твоя двоюродная сестра.

На лице Мейсона не дрогнул ни один мускул, дверца его шкафчика закрылась почти бесшумно. Он запрокинул голову, верхняя губа презрительно изогнулась.

— Я тут ни при чем.

Его голос — укол булавкой в ухо, хотя у Мейсона был красивый тембр — теплый, мягкий и глубокий, как у взрослого мужчины. У меня по телу от него побежали мурашки, и это почему-то ужасно меня раздражало.

Он собрался снова открыть дверцу, как будто игнорируя меня, но я прижала створку рукой.

— А вот и нет. — Я смотрела на Мейсона снизу вверх с вызовом, и он сжал челюсти.

— Думаешь, я хочу иметь к тебе какое-то отношение? — Еще один укол в сопровождении стрел, которые летели из его глаз в мои.

Мейсон шагнул в сторону, на сей раз с силой толкнув дверцу, и пошел прочь.

Он оставил меня в опустевшем коридоре. И в этот момент я поняла, что мне порядком надоело который раз видеть, как он уходит, сказав напоследок что-нибудь едкое.

Когда я пришла домой, то обнаружила его машину в глубине аллеи.

Как только я вошла, Джон удивленно спросил, почему мы не вернулись вместе.

— Айви не захотела, — быстро ответил Мейсон где-то за моей спиной, впервые за все время произнеся мое имя, — сказала, что предпочитает ходить пешком.

Я бросила на него раскаленный взгляд, чтобы он не болтал глупостей. Вот бы двинуть ему хорошенько… Однако сейчас кое-что другое имело для меня гораздо большее значение. Повернувшись к Джону, я строго спросила:

— Почему ты всем говоришь, что я твоя племянница?

В гостиной повисла тишина. Джон выглядел удивленным, потом на его лице появилось виноватое выражение, и я поняла, что это именно он тогда сказал Трэвису, кем я ему прихожусь.

Удивительно, но Мейсон повернулся и ушел. Я была уверена, что он останется послушать.

— Я сам собирался тебе сказать.

Несомненно, меня интересовала причина. Джон знал, как я дорожу своей идентичностью и тем, кто я и откуда. Но, несмотря на это, он меня обманул.

— Понимаю, ты, наверное, со мной не согласишься. Точнее, я уверен, что не согласишься… Но я решил, что так будет безопаснее.

— Безопаснее для кого?

— Для тебя.

Джон посмотрел мне в глаза, и я догадалась, о чем он думает.

— Люди будут задавать меньше вопросов, зная, что ты моя племянница. Они не станут спрашивать, что ты здесь делаешь, и не будут распускать о тебе слухи. — Джон нервным движением потеребил кадык. — Прости, что не посоветовался с тобой. Стоило сразу же это с тобой обсудить, как только ты приехала.

— Ты не должен так меня представлять, — возразила я ему, — ты же прекрасно знаешь, меня не волнует, что обо мне думают или говорят.

— Знаю, Айви, но здесь не Канада. — Голос Джона зазвучал увереннее, словно обсуждение этой темы придало ему решимости. — Ты здесь не в своем бревенчатом доме. До центра города отсюда не десятки километров. Новость о твоем отце уже облетела континент, и почти сразу сюда приезжаешь ты — именно из Канады, именно из Доусона, и ко всему прочему фамилия у тебя Нолтон.

— Джон…

— Твой папа просил меня защищать тебя, — возбужденно перебил он, игнорируя мой оклик. — Он был моим лучшим другом и просил не оставлять тебя одну. И я ему пообещал, Айви. Если так ты будешь в большей безопасности, тогда…

— Джон! — чуть ли не крикнула я, сжимая кулаки. — У меня его нет!

Мои слова прогремели в тишине гостиной.

Руки чуть задрожали, хотя я изо всех сил старалась сохранять спокойствие. Я вспомнила больничную палату, мужчин в пиджаках и галстуках, которым я говорила то же самое, писк аппаратуры, который только что оборвался… Я смотрела и не видела их. Мой крик боли повис занавесом между мной и миром.

— Помнишь тех людей? — с горечью в голосе спросил Джон.

Я отвела глаза в сторону, и он добавил:

— Они приходили по твою душу, между прочим.

— Это были федеральные агенты, — сказала я, заталкивая обратно едкий комок волнения, поднимавшийся из груди, — они хотели знать, где искать эту штуку. «Не лги, — сказали, — он не мог так просто раствориться в воздухе». Наверное, они думали, что папа оставил его мне, но это не так. Я им сказала, что, кроме моего имени, папа мне ничего не оставил. Я думала, ты об этом знаешь.

Джон погрустнел. Видимо, в эту минуту подумал о своем лучшем друге.

— Я не осмелился спросить у твоего отца, где он его хранит, — тихо сказал он. — Я ждал, что он скажет мне что-нибудь, намекнет, даст какую-то подсказку, но он сказал только: «Защити Айви!»

Джон снова схватился за кадык, и я снова отвела от него взгляд.

— «Забери ее к себе, продолжи за меня то, что я больше не могу делать», — вот что он сказал. Но, Айви, учти, что не только правительство интересуется изобретением твоего отца. Теперь, когда все знают, куда он уехал, уволившись с работы, и знают, что у него осталась дочь, тебя могут начать искать совсем другие люди. — Выражение лица Джона изменилось. — Те, которые подумают, что он оставил его тебе.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — заявила я.

— Все ты понимаешь, Айви, — ответил Джон серьезно. — Пойми, ты больше не среди заснеженных равнин. Мир не стеклянный игрушечный шар. Кто-то готов подделать документы, чтобы добраться до тебя, думая, что у тебя есть ответы на их вопросы.

— Не преувеличивай, пожалуйста, — сказала я более спокойным тоном, стараясь снизить накал разговора, — папа не был таким уж знаменитым.

— Не был знаменитым? — переспросил изумленный Джон.

— Разве раньше о подобных изобретениях рассказывали в новостях? Его имя никто не знал. Ведь так?

Я старалась убедить его не впадать в крайности, ведь это просто смешно. Однако Джон покачал головой, уверенный в своей правоте.

— Ты не представляешь, каким ценным специалистом считался твой отец.

Определенно, мы с Джоном находились на разных полюсах. Для меня история с изобретением представлялась чем-то далеким и давно забытым, ведь все началось и закончилось до моего рождения. Я не могла серьезно относиться к страхам Джона. Неужели кто-то и правда может меня искать?

— Значит, ты думаешь, что, если будешь рассказывать всем, что я твоя племянница, это удержит злоумышленников на расстоянии? — решила я на секунду допустить такую абсурдную мысль. — Если кто-нибудь захочет докопаться, ему достаточно узнать мою фамилию.

— Я в этом не сомневаюсь. — Джон смотрел на меня растерянно. — Я не могу держать тебя в хрустальной клетке или отнять у тебя идентичность. Никогда не зашел бы так далеко, потому что знаю: ты взбунтуешься. — Джон подошел ко мне. — Я знаю тебя, Айви, знаю, что́ для тебя важно. Но если, действуя так, я могу чувствовать себя поспокойнее, не вижу причин этого не делать, по крайней мере сейчас. Живущие в нашем районе, увидев тебя выходящей из моего дома, будут знать, что ты моя племянница, и никто не станет уточнять, что за иностранка поселилась у Джона. Ты удивилась бы, узнав, насколько быстро здесь разлетаются слухи. Даже если эта мера кажется смешной, чем меньше говорят о тебе, тем мне спокойнее.

Вот почему на его лице появилось беспокойное выражение, когда я сказала, что вышла прогуляться. Вот почему он хотел, чтобы в школу я ездила вместе с Мейсоном. Джон опасался, что маленький некролог в газете может вызвать ко мне интерес со стороны тех, кто знал имя моего отца.

Хотя… меня воспитал человек, который ходил на охоту и рубил дрова на заднем дворе, чьи руки огрубели от мороза. О его инженерном прошлом я ничего не слышала.

— Всего-навсего маленькая предосторожность, — подвел итог разговору Джон. — Ты не почувствуешь никаких неудобств, обещаю. Мне кажется, я немного прошу.

Взгляд Джона снова стал ясным и теплым. И я подумала, что могу согласиться с ним хотя бы в этот раз. Он столько для меня сделал. В конце концов, его просьба и правда пустяк. Мне и самой хотелось оставаться незамеченной, поэтому я опустила голову и кивнула.

Джон с облегчением улыбнулся. Получается, всего лишь одним кивком я обрела дядю и кузена, пусть и очень неприятного.

Весь остаток дня Джон пребывал в прекрасном настроении. Он предложил сходить со мной в магазин и купить учебники, приготовил для меня сэндвич с авокадо на полдник, оставил на моем письменном столе детский гель для душа с сосновым запахом, с хорошеньким бобром на упаковке. Когда я состроила рожицу, он поднял указательный палец и шутливо подмигнул.

Мейсон, наоборот, не показывался. До ужина он сидел в своей комнате.

— Какие планы на этот вечер? Чем хотите заняться? — спросил Джон за столом. — Можем посмотреть какой-нибудь фильм. О, кстати! — Он резко повернулся ко мне. — Я собрался перекрасить комнату с домашним кинотеатром. Думаю, ты могла бы мне помочь. Что скажешь? — Джон улыбнулся. — Уж ты-то точно дружишь с кисточкой.

— Я сегодня иду гулять, — твердый голос Мейсона вмиг стер радость с лица его отца.

— Да? — переспросил Джон тоном, в котором звучала надежда на ответное «нет».

— Ага, — произнес Мейсон, не поднимая глаз от тарелки. — Но я не поздно вернусь.

Я тянула воду из стакана, пока Джон спрашивал, с кем встречается сын. Я подумала, что его расспросы раздражают Мейсона, однако тот ответил ему спокойно:

— Со Спенсером и другими ребятами с его потока.

— А, старина Спенсер… — довольно улыбнулся Джон. — Как у него дела в колледже? Пусть передаст от меня привет маме. Не уверен, но, кажется, я видел ее на заправке пару недель назад. Она до сих пор платиновая блондинка?

Я украдкой наблюдала за Мейсоном, когда он отвечал. Странно было видеть его таким общительным. Когда он смотрел на отца, его темные глаза блестели, как новые монеты.

Мы впервые ужинали втроем.

— Кажется, у него все в порядке. Но сегодня узнаю подробности.

— Ты мог бы взять с собой Айви. Прогуляетесь, заодно познакомишь ее со Спенсером и компанией.

— Нет! — взвизгнула я и, чувствуя на себе взгляд Джона, поспешила смягчить резкий ответ: — Спасибо, но я устала и, пожалуй, пойду спать.

Было жаль в очередной раз отвечать «нет» на предложение Джона, но от одной мысли провести вечер в обществе его сына и подобных ему парней у меня сосало под ложечкой.

Мейсон рассказал отцу о поединке, который состоится в конце месяца, и разговор на этом закончился.

После ужина я вызвалась вынести мусор. И пока катила по дорожке бак, вспомнила огорченный взгляд Джона и вздохнула.

Со стесненным сердцем я подняла лицо к небу и потерялась в нежной голубизне. И опять не могла не подумать о доме. По вечерам наш лес превращался в лабиринт света и ледяных слез. Снег мерцал, как покрывало, усыпанное алмазами. И в определенный момент, около полуночи, небо становилось невероятно синим. Озеро отражало его, как идеально гладкое зеркало, казалось, земля усеяна звездами — инопланетный пейзаж. Если ни разу не видел, трудно такое представить…

–…Ты что, глухая?

Кто-то пихнул меня в бок. Не грубо, но от неожиданности я уронила бак, из которого вывалился мешок с мусором. Не надо и смотреть, чтобы понять, кто этот нахал. И не было необходимости вслушиваться в его слова. Одно его присутствие автоматически портило настроение.

— Слушай, в чем твоя проблема, а? — рявкнула я, поднимая глаза на этого высокомерного типа, стоявшего рядом со мной.

Так бы и напялить ему на голову этот мешок с мусором… Его зрачки буравили во мне дырку.

— Ты моя проблема.

Да неужели? Как интересно.

— Если думаешь, что это я захотела приехать сюда, то у тебя не все в порядке с головой. Если б я могла вернуться назад, будь уверен, меня бы здесь не было.

— Тогда я тебя обрадую: ты скоро вернешься назад, — ответил Мейсон, стоя все так же неподвижно. — На твоем месте я не разбирал бы чемоданы.

Его наглость действовала мне на нервы. Может, он надеялся меня запугать? Но я привыкла иметь дело со зверями и поопаснее.

— Не думаешь же ты, что я захочу остаться здесь с тобой? Ха! Еще несколько дней назад я даже не помнила о твоем существовании.

Мои слова произвели нужный эффект: его веки сузились, черты красивого лица еле заметно исказились, цвет зрачков словно стал гуще, в них будто бы промелькнуло подтверждение какой-то давней мысли.

— Конечно, нет. С чего бы тебе меня помнить? — прошипел он со злостью, которая меня задела.

Я смотрела на него исподлобья, не понимая, что он хочет этим сказать.

У тротуара остановилась машина. Стекло опустилось, и в окошке показалось личико улыбающейся девушки.

— Чао! — крикнула она Мейсону.

На голове у нее была яркая бандана, губы блестели от помады, как леденцы.

— Эй, Крейн! — прокричал парень, сидевший за рулем. — Давай запрыгивай быстрее!

Мейсон повернулся к ним, сощурив глаза, словно прорезая взглядом вечерний воздух. Враждебность на его лице плохо сочеталась с улыбкой, тронувшей уголки губ.

— Ну чего ты? Едешь или как? — снова крикнул парень, которого, я была почти уверена, и звали Спенсером.

Заметив меня, парень подмигнул.

— А ты кто такая?

— Никто, — ответил Мейсон, — клининг-сервис.

Он забрался на заднее сиденье, подвинув пакеты и свертки. Девушка подняла стекло, и в отражении окошка я успела увидеть свое возмущенное лицо, прежде чем Спенсер нажал на газ и машина укатила.

А я осталась стоять на тротуаре с мусорным мешком у ног.

Минуточку… Я не ослышалась? Он представил меня уборщицей?