Мой призрачный дракон

Юлия Арниева (2024)

В мире, где улицами правят воровские гильдии, а власть имущие плетут интриги во дворцах, я держу под контролем целый город. Меня знают как загадочного Призрака, и никто не подозревает, что грозный глава гильдии — всего лишь хрупкая девушка и моё слово — закон для воров и убийц. Но всё изменилось, когда могущественный лорд сделал мне предложение, от которого невозможно было отказаться…

Глава 4

— Вы можете остановить казнь? — задал интересующий меня вопрос Арис, в его голосе звучало напряжение, но он старался сохранять спокойствие.

— Нет, и даже отсрочить, увы, не могу, — Бертран покачал головой с выражением искреннего сожаления. Его тон был ровным, я бы сказала равнодушным, но глаза выдавали раздражение. — Герцог Рон весьма заинтересован в смерти лорда, а открыто вмешиваться я не могу… политика.

— Два часа… — тихо протянул Ворон, его взгляд стал еще более хмурым. — Где держат лорда?

— В Северной башне. Но предупреждаю — охрана усилена. Герцог хочет быть абсолютно уверен, что казнь состоится.

— Ясно, — коротко кивнул Ворон. Я же, слушая их разговор, мысленно прикидывала расстояние до башни и возможные пути проникновения. Времени было катастрофически мало. Организовать побег мы не успеем, подкупить палача тоже наверняка нет, а это значит, что остался только один выход…

— Цена? — спросил Арис. В его голосе слышалась нотка безнадежности, но старался сохранять самообладание. Показывать слабость он не имел права.

— Назовите свою, — Бертран слегка подался вперед. Его глаза вспыхнули азартом, хотя он старался сохранять видимость невозмутимости. Было очевидно, что сделка нужна ему не меньше, чем нам.

— Артефакт Зорта и десять полных кристаллов, — ответил Ворон, бросив быстрый, настороженный взгляд на Бертрана. Цена была невероятно высока. Артефакт, способный поднять на ноги даже умирающего от смертельного яда, был бесценным. Если Бертран согласится, шкатулка, которую он получит, содержит в себе нечто куда более ценное…

— Хм… — Бертран моргнул, на мгновение утратив самообладание, но быстро взял себя в руки и расплылся в довольной улыбке. — Договорились. Только после того, как я получу шкатулку.

— Хорошо, — коротко кивнул Арис, прищурив глаза, — уж слишком быстро согласился на наши условия лорд Бертран. Но, к сожалению, мы были не в том положении, чтобы выказывать свое недоверие.

Спустя десять минут, покинув мрачное, серое здание, где состоялась встреча и, скрывшись в тени подворотни, я, наконец, позволила себе снять защиту Древнего. Лёгкая слабость накатила волной, к горлу подступила тошнота, но я с облегчением отметила, что его сила не завладела мной.

— Вытащить приговорённого из Северной башни мы не успеем. Палач, насколько я понимаю, не подкупен и верен лорду Рону, — заговорила, кутаясь плотней в темный плащ.

— Может организовать налёт на площади, отвлечём стражу и выкрадем… — начал Ворон, но я перебила его, устало опустившись на старую покосившуюся бочку:

— Нет. Уверена, Рон предусмотрел и это. Стражи будет слишком много, а терять своих людей я не хочу. У нас есть только один способ решить эту проблему…

— Какой? — настороженно спросил Арис, подозрительно на меня посмотрев.

— Воспользоваться древним законом о помиловании, — усмехнулась, рывком поднимаясь. — Я выйду за него замуж. А ты приготовь план отхода. На какое-то время наша свадьба дезориентирует стражу и людей. Такое событие не происходило уже многие десятилетия. Пока они будут в замешательстве, мы покинем город и спрячемся на время. Но Рон просто так свою добычу не отпустит…

— Ты не можешь этого сделать! — встревоженно воскликнул Ворон, резко поддавшись ко мне. — Мы найдём кого-то другого. Любую другую женщину. Заплатим, уговорим. Но только не тебя. Это слишком опасно.

— Ты не понимаешь, — я встретила его взгляд с вызовом. — Здесь нужен кто-то, кто сможет подобраться ближе всех. Кто станет не просто женой, но союзником.

— Почему это должна быть ты? — голос Ворона дрогнул, выдав напряжение.

— Потому что только я могу получить доступ к шкатулке, — твёрдо ответила я. — Никто другой. Ни одна другая женщина с этим не справится, и ты это знаешь.

— Это безумие, — прошипел Арис. — Ты рискуешь собой ради…

— Ради того, чтобы сохранить нашу власть и порядок, — я крепко сжала его плечо, словно пытаясь передать свою решимость. — Ты знаешь, что произойдёт, если Лортан получит контроль над городом. Если мы не выполним этот заказ, гильдия будет уничтожена.

Ворон промолчал, но в его взгляде я видела, как страх боролся с преданностью.

— У нас осталось всего чуть больше часа, — мягко напомнила я. — Сделай так, чтобы нас не поймали. Со всем остальным я справлюсь.

— Хорошо, — наконец проронил Арис после долгой паузы, словно смирившись с неизбежным. — Но пообещай, что будешь осторожна.

— Как всегда, — ободряюще улыбнулась и, немного помедлив, добавила: — Мы справимся. А теперь поспешим, времени совсем не осталось…

На площади было многолюдно. Даже ярмарка не привлекала столько людей, как жестокое зрелище — казнь. Шум толпы, смешанный с возбужденными голосами, накатывал волнами, создавая ощущение гнетущего ожидания. Приговорённого ещё не вывели, но палач уже стоял у своего орудия, лениво разглядывая толпу сквозь прорези мешка. Его спокойствие казалось зловещим, как будто это действо для него было не более чем рутиной.

Беглым взглядом осмотрев площадь. Я среди разношерстной толпы зевак заметила своих людей — они стояли среди прочих зрителей, ничем не выделяясь. Разве что не смотрели на эшафот…

— Ведут… какой красавчик, — отвлёк меня восторженный шёпот девушки, занявшей лучшее место в «зрительном зале» — поближе к плахе.

— Говорят, он едва не убил короля, — азартно добавила соседка, её голос дрожал от предвкушения.

— Нет, он его внебрачный сын. Это скрывали, но мне знакомец поведал: он на кухне во дворце служит. Говорят, нынешняя супруга короля решила избавиться от претендента на трон.

— А я слышала, что он обесчестил дочь короля, — перебила другая, подняв голову, чтобы лучше видеть происходящее.

Со всех сторон сыпались домыслы. Толпа пылала любопытством, подогреваемая слухами. Я же стояла в стороне, стараясь не привлекать внимания, не сводила глаз с мужчины, которого вывели к плахе.

Он шёл спокойно, с гордо поднятой головой, будто вовсе не был пленником. Его шаги были размеренными, а взгляд, спокойный и уверенный. Выверенные движения выдавали человека, привыкшего контролировать ситуацию. И несмотря на стальные цепи, сковывающие запястья, он двигался, словно хищник, только временно попавший в западню. Даже палач, привыкший к разным жертвам, задержал на нём взгляд чуть дольше, чем следовало.

А публика словно завороженная, поддалась вперед и затаила дыхание. Этот мужчина явно не был обычным преступником. Его присутствие на эшафоте казалось неправильным, и от этого зрелище становилось ещё более напряжённым.

Но вот глашатай развернул пожелтевший свиток и начал зачитывать обвинение. Его голос, усиленный годами практики, разносился над притихшей площадью:

— По указу его величества короля, за измену короне, заговор против престола и покушение на жизнь членов королевской семьи, лорд Александр Эддери приговаривается к смертной казни через отсечение головы…

Толпа загудела, но глашатай продолжал, не обращая внимания на шум:

— Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Приговор привести в исполнение немедленно!

— Стойте! Я требую применения закона о помиловании Святой Анны! — мой крик прорезал гул толпы подобно удару молнии. Возбужденные голоса мгновенно стихли, люди отхлынули в стороны, образуя широкий проход, а десятки изумленных глаз обратились на меня.

Собрав всю свою решимость, я шагнула вперед. Резким движением, откинула капюшон темного плаща, позволяя присутствующим увидеть меня. Я устремила взгляд на растерянного глашатая, чье лицо исказилось в комичной гримасе полного замешательства.

— Я, леди Реббека Роуз, — мой голос звенел в застывшем воздухе площади, отражаясь от каменных стен домов, — беру в мужья приговоренного лорда Александра Эддери и требую его помилования по древнему закону Святой Анны!

Тишина, воцарившаяся после моих слов, казалась почти осязаемой. Даже вечно беспокойный ветер, гулявший по площади, словно замер, боясь нарушить этот момент. Стражники, закованные в начищенные до блеска доспехи, растерянно переглядывались, их руки, до этого крепко сжимавшие древки алебард, заметно дрогнули. Массивная фигура палача застыла подобно каменному изваянию, лишь его топор медленно опустился, отражая неуверенность своего хозяина. Глашатай, суетливо перебирая дрожащими пальцами пожелтевшие свитки, создавал неуместный шорох в этой звенящей тишине.

— Закон существует, — раздался властный, глубокий голос священника, до этого молча наблюдавшего за происходящим. Его седая борода и строгая ряса придавали его словам особый вес. — Это древнее право, дарованное нам предками и не отмененное по сей день. Если благородная дева готова взять в мужья приговоренного к смерти, он получает помилование перед людьми и Властителем.

Площадь вновь наполнилась гулом голосов, словно потревоженный улей. Шепотки и возгласы смешивались в единый нарастающий гомон. Я же продолжала стоять неподвижно, высоко подняв голову, ощущая, как сотни любопытных, недоумевающих взглядов буравят меня со всех сторон, пытаясь разгадать мои мотивы.

— Какая удача, — донесся до меня пропитанный ядовитой завистью шепот одной из девушек, стоявших у самого эшафота. Это была та самая дама, что ранее так восторженно обсуждала внешность приговорённого. — Пока мы тут стояли и глазели, она успела урвать себе такого мужчину. И ведь теперь он будет принадлежать только ей…