Берег. Следы на песке

Юлия Крынская

Мой бывший сбежал из тюрьмы и нашел меня даже в Лондоне. Он похитил моего мужа и ждет, когда я склоню колени перед ним… Он потерял все и причиной тому я, а значит только смерть одного из нас разрубит узел ненависти, однажды связавший нас.

Глава 4

С улицы доносилась невнятная болтовня, на кухне громыхала посуда, в воздухе пахло кофе и яичницей с копчёным салом. Я впервые в жизни проснулась в мужских объятиях и не сразу поняла, где нахожусь. Голова покоилась на смуглом плече. Чувство покоя и защищенности окутало меня мягким облаком. Я уже узнавала Волка по запаху, дыханию, прикосновению. Сероглазый вырос в глазах ещё больше. Ведь он не тронул меня ночью без моего согласия. Мелькнула мысль, что он побывал в постели одной из девушек, снял напряжение. Нет, подумала, Волк не такой. Я погладила руку с крупными венами.

— Брателла, вставай! Доктор приехал, — в комнату без стука заглянул Дэн, и я, закрыв глаза, вжалась спиной в грудь и живот сероглазого.

Меня прошиб холодный пот. Дверь захлопнулась. Часы на запястье Волка показывали десять утра. Голова, ушибленные рука и нога ныли. Рана на спине не напоминала о себе, пока я не шевелилась. Во рту пересохло. Я выбралась из-под тяжёлой руки, безвольно упавшей на постель, и взглянула на тумбочку. Стакан опустел. Я вырубила своего единственного защитника в бандитском логове и беспечно проспала всё на свете. Перочинного ножа под подушкой не оказалось. Я чувствовала себя школьником, не готовым к экзамену, и, свесив ноги с постели, судорожно искала пути отступления.

— Волк, твою мать! — Дэн распахнул дверь и застыл, уставившись на меня.

— Привет! — нервная усмешка искривила мои губы.

Я впервые смогла нормально рассмотреть этого парня. Коренастый, на голову ниже Волка, с белым ёжиком волос и опухшим после пьянки лицом. Он тоже изучал меня.

— Где тут наша больная? — в дверях показался Борис Семёнович.

Его голос соответствовал внешности: невысокий, лысоватый, с яйцевидной головой и брюшком, вываливающимся из брюк. Я смотрела на доктора, готовая вцепиться ему в глотку, если он посмеет прикоснуться ко мне.

— Эта больная, походу, Волка вырубила, — Дэн обошёл кровать и потянул друга за плечо. Тот повернулся на спину и всхрапнул. — Тьфу, живой вроде.

— Денис, я же просил вас не трогать девушку. — Борис Семёнович участливо посмотрел на меня. — Надеюсь, вас не обижали здесь?

Ну просто отец родной!

— Я бы даже сказала, мы подружились, — включилась я в игру и вытащила из арсенала одну из обворожительных улыбок.

— Замечательно, — умилился врач и обратился к Дэну. — Напился он, что ли? Забирай его отсюда! Нам нужно побеседовать с Юлией.

Думаю, врач уже знал даже мою группу крови. Сиял Борис Семёнович как фарфоровая супница на званом обеде.

— Не пьёт он совсем, — буркнул Дэн и похлопал друга по щекам.

Я забралась на кровать и тоже склонилась над Волком.

— Скорее всего выпил снотворное. Приготовила себе на ночь. Да не понадобилось.

За спиной послышался звук открываемой упаковки.

— Ого! Тут не хватает трёх штук.

Дэн схватил меня за шею:

— Себе, говоришь, приготовила?

— Оставь её! — взвизгнул Борис Семёнович. — Пошёл вон отсюда!

Дэн отпустил меня, злобно блеснул глазами и вышел.

В этот раз на улицу меня сопровождал врач. Яркие наряды исчезли с вешалки. Я сунула ноги в уже знакомые сапоги и вышла из дома. В сумерках пасмурного утра я задержалась на ступенях и бегло осмотрела двор. По одну сторону забора стоял покосившийся парник с прорванными стенками, и темнели грядки. Рядом с крыльцом — рябина. Я сорвала гроздь налитых оранжевых ягод и сунула в рот. Горечь, как вкус моей незадавшейся любви. Ворота на вид хлипкие, машиной вышибу. Справа от них — чёрный джип и девятка. Пацанские тачки резвые, но до моей коняшки им далеко. Авто докторишки на улице, наверное. Куда поворачивать, помню. Хорошо бы колёса мальчикам спустить, но я проспала этот счастливый момент.

— Юлия, пойдёмте! — Борис Семёнович подхватил меня под локоть. — Простудитесь.

За углом моя машина будто только и ждала меня. Вздох вырвался из груди и навернулись слёзы. Я вытерла их кулаком и закусила губу. На эту сторону выходит только одно окно. Значит, можно спокойно выбраться наружу, линейкой открыть машину, завестись и рвануть напролом. Вот уж не думала, что однажды забытые в машине ключи спасут мне жизнь. Конни тогда купил в ближайшем магазине линейку и научил меня очередной премудрости.

В дом я вернулась, едва сдерживая ликование. Проходя мимо кухни, я увидела за столом четырёх парней. Они уминали яичницу, закусывая зеленым луком. У меня заурчало в животе, и я вспомнила, что сутки не ела. Дэн со стаканом рассола сидел в старом кресле, обитом зеленым бархатом. Он даже не повернул голову в мою сторону, в отличие от остальных.

В комнате я забралась под одеяло и тронула Волка за плечо, он причмокнул губами и повернулся на другой бок.

— Сейчас я верну его в строй. — Врач открыл чемоданчик и набрал в шприц лекарство. — И поставлю тебе капельницу. Ты потеряла вчера много крови, нужно восстанавливаться.

То, что Борис Семёнович ратует за мое здоровье, только радовало. В этом доме меня за жильца на белом свете не считали. Эдакая овечка на заклание.

— Денис, забирай приятеля, — крикнул врач. — Он скоро очухается.

Дэн вошел и усадил Волка на кровати.

— Твою мать, — первые слова сероглазого меня не обрадовали. — Башка раскалывается.

— Стриптизерке своей спасибо скажи. — Дэн закинул его руку себе за шею и поднялся вместе с ним. — Овца конченная.

Парни вышли из комнаты, и врач закрыл дверь. В голове мелькнула шальная мысль пришибить его чем-нибудь тяжелым. Я обвела глазами комнату, но ничего подходящего, кроме вазы с сухоцветами, мне на глаза не попалось.

— У тебя документы с собой? Если в больницу ехать, нужны будут, — хлопотал возле меня врач.

— Вы у ребят своих спросите, меня сюда без чувств привезли.

— Бедная девочка, я поставлю тебя на ноги, — медоточил Борис Семёнович.

— А вам-то какой в том интерес? — улыбнулась я. — Они меня отпускать не собираются.

— Это мой врачебный долг, — громко сказал он и доверительно прошептал: — Я помогу тебе. Перевезу в больницу, а там посмотрим.

«Оскар» нашел бы своего героя, снимайся Борис Семёнович в кино.

— Спасибо, — я потупила глаза, выискивая повод встать с постели.

Дэн спутал все мои карты. Он вошел в комнату сунулся в ящик тумбочки и достал наручники.

— Руку давай сюда, — потребовал он.

— Только не правую! — С лица врача на миг слетела маска, но тут же он улыбнулся мне: — Не доверяют нам с тобой.

Я протянула Дэну руку, и он пристегнул меня к спинке кровати.

— Загляну к тебе попозже, — подмигнул он мне.

Я похолодела. Неужели Волк отступился от меня? Ведь только он знал, где лежат наручники.

Борис Семёнович поменял мне повязки, поставил уколы и установил около меня штатив для капельницы. Я закрыла глаза в надежде, что доктор хоть ненадолго уберётся восвояси. Тугой жгут стянул плечо.

— Работай кулаком, — приказал врач.

Я молча повиновалась, и острая игла ткнулась мне в вену.

— Тут минут на сорок, — пробубнил врач, похлопал себя по карманам и потопал к двери.

Мысленно я поблагодарила небеса. Но тут же дверь хлопнула снова. Я поняла, кто вошёл, но не открыла глаз.

— Ну и на хрена ты это сделала? — в голосе Волка слышалась обида.

— Что именно? — я посмотрела на него в упор.

Волк стоял, облокотившись на спинку кровати.

— Снотворное мне подсыпала…

— И уговорила тебя его выпить. Ты ерунды-то не неси. Я себе сделала на случай, если твои приятели решат со мной позабавиться.

— А это, — Волк показал мне перочинный нож. — Неужели ты не поняла, что я не отдам тебя никому?

— И даже Князю? — пора было заканчивать с сантиментами и расставлять точки над «ё».

— И даже Князю. Но ты всё решила по-своему.

Или Волк чересчур самонадеян, или врёт. Конни по мелкому не работал, а потому не хватило бы у парня ни зелёных, ни деревянных рассчитаться за мои грехи со своим боссом. А просто так меня ему не отдали бы.

— Если бы я хотела убить тебя, мы не разговаривали бы сейчас. — Осталось просто доиграть роль. Мыслями я уже сидела за рулём своей машины. — Мы встретились с тобой не в то время и не в том месте. Мне никогда не было так хорошо, как этой ночью. Я хочу, чтобы ты просто знал об этом.

Волк исподлобья посмотрел на меня. Взгляд серых глаз действовал на меня разлагающе.

— Меня сегодня перевезут в больницу?

— Да.

Прозвучало как приговор.

— Можно я посплю полчаса? — слабым голосом попросила я.

Больше разговаривать не о чем, время пошло на минуты. Волк, пошатываясь, подошел ко мне ближе и сел на кровать.

Тыльной стороной ладони он провел по моей щеке.

— Я тебя…

— Волчар, Дрон звонит, — Дэн просунул голову в дверь и недовольно зыркнул в мою сторону.

— Иду… — Волк с трудом поднялся с постели и повернулся ко мне. — Спи спокойно, никто тебя не тронет.

Он вышел из комнаты, и я услышала, как он рявкнул на Дэна:

— Оставь девку в покое!

Я зубами вытащила иглу из вены и потянулась к наручникам. Игла предательски выскользнула. Я обернулась. Прозрачная трубка, покачиваясь, повисла вдоль штатива. Я попыталась достать её ногой и чуть не свернула всю конструкцию. Размотав повязку на голове, я нащупала затерявшуюся в волосах шпильку. Расстегнуть наручники не составило большого труда.

На цыпочках я прокралась к шкафу и распахнула дверцы. Синий шерстяной костюм с эмблемой «Олимпиада-80» сел на меня как влитой. Обувь лежала под вешалками, завёрнутая в газету. Мокасины не очень шли к костюму, но главное, пришлись впору. Натянув на голову вязаную шапку, я выудила из угла железную линейку и распахнула окно. Свежий воздух ворвался в комнату, запахло близкой свободой. Я перемахнула через подоконник, спрыгнула, едва сдержав крик — рана в спине напомнила о себе острой болью. Я выглянула за угол. Никого. Открыв машину, я выудила из-под сиденья запасные ключи и завела мотор. Его тихий гул прозвучал в сердце волшебной музыкой. Я перекрестилась, включила передачу и рванула к воротам. Первый же удар в них дал понять, что план провалился. Выскочив из машины, я рванула к калитке и выбежала на пустую дорогу. По обеим сторонам тянулись опустевшие дачи.

— Стой, гадина!

— Кэнди, нет!

— Держи её, уйдёт.

Вперемешку с отборным матом мне вслед неслись проклятья. Я не стала долго раздумывать, нырнула под соседние ворота и забилась в будку.

— Она не могла далеко уйти! У неё… — заголосил было врач, но его будто кто-то придушил.

— Открывайте ворота! Когда она успела ключи стащить? Выкатывайте мерс! Нужно её у шоссе вылавливать. Руслан, Кир, поднажмите.

Я разжала кулак и посмотрела на ключи от машины. Как хорошо, что у них не хватило ума заглянуть в мою сумку. Где-то далеко надрывно лаяла собака, послышался рёв мотора, и мимо ворот промчались две машины. У забора послышались незнакомые голоса:

— Нахрена Волк врача замочил?

— Князь за эту бабу голову отвернёт, а так на докторишку спишут.

— Хэзэ, короче. — Калитка жалобно заскрипела, но не поддалась. — Тут закрыто.

— Может, под забором пролезла?

— В такую грязь рухнула? Ты чего?

Оглядела себя и ужаснулась. Мокрая, грязная, я тряслась от холода и страха. Если парни сюда зайдут, то непременно сунутся в будку. Рассчитывать на хорошее отношение Волка уже не приходится.

— Она скорее дальше нырнула. Смотри, вон там в заборе дырень какая.

Парни убрались. Выждав пару минут, я выглянула из-под забора. Никого. Выкарабкалась на дорогу и бросилась к своей машине. Бампер помят и фара вдребезги. Дубль два. Панель приборов приветливо вспыхнула яркими огоньками. Мотор, передача, сцепление, газ, и я помчалась, маневрируя среди луж и ям.

Выскочила на шоссе и через двойную сплошную рванула налево. Интуиция меня не подвела. Вскоре показался указатель на Петербург. Держали меня парни в тридцати километрах от города по Мурманскому шоссе. Самое главное — проскочить без документов пост ГАИ. В милицию я, конечно, идти не собиралась. Оттуда меня под белы рученьки вернули бы Князю.

Небеса сменили гнев на милость, и до коммуналки на Техноложке я добралась без приключений. О моем любимом лежбище знал только Конни. Он мне и купил здесь комнату.

— Катя, здравствуй! Ты откуда грязная-то такая, — подслеповатая соседка, старушка лет семидесяти, всплеснула руками.

— Привет, Марьиванна, самосвал обрызгал.

Для обитателей коммуналки и некоторых моих знакомых я была Катей Громовой. Фальшивые документы мне выправил Конни. Фамилия Сани, моего первого возлюбленного, досталась мне случайно. Я сначала хотела отказаться, но потом приняла это как знак. Не знаю, правда, какой. Давно уже поняла — просто так в жизни ничего не бывает. Я прошла в свою комнату, закрылась на ключ, села на пол и зарыдала. Я вырвалась из ада, но плакала не поэтому. Волк убил человека ради меня, а не чтобы прикрыть тылы. Впервые я встретила мужчину, который не пожалел бы для меня своей жизни. Встретила и потеряла.

— Катюша, поставить чайник? Пирог сегодня испекла. Вкусный! — Мария Ивановна, как и прочие соседи, благоволила ко мне. Я выручала их деньгами и помогала с продуктами, когда приезжала сюда пожить.

— Спасибо! Только умоюсь с дороги, — я размазала слёзы грязными кулаками по лицу и поднялась.

Яблочный пирог, сладкий чёрный чай и болтовня соседки убаюкивали. Но расслабляться было рано. Железная коняшка под окном могла выдать меня. Окна, наполовину заклеенные фольгой, надежно хранили меня не от солнца. Я нажала на пару кнопок под подоконником, и его крышка медленно поднялась. Я улыбнулась. Перетянутые резинками пачки денег, пистолет, драгоценности и документы хранились здесь как в Швейцарском банке. Я вытащила несколько купюр, оделась и, собрав последние силы, отогнала машину в давно пустующий гараж отца. Обратно я вернулась на такси.

— Мишка, узнал? Помощь твоя нужна, — позвонила я знакомому парнишке из военно-медицинской академии.

— Катюша?

— Она самая. Захвати свой походный чемоданчик и приезжай.

Я продиктовала адрес. Не могу утверждать, что Михаил поверил в мой рассказ про напавших на меня в ночи бандитов. Он относился к людям, которые не задают лишних вопросов. Тем более что я помогла отправить его маму на лечение в Германию.

Своим родителям я наврала, что уехала в Прибалтику и с чистой совестью исчезла из жизни. Месяц провела в постели под чутким наблюдением моего приятеля, не рискуя выходить на улицу. Мысли о Волке гнала прочь, но он приходил ко мне в снах.

В конце ноября мы с Михаилом купили жигули «восьмёрку». Я попросила его оформить машину на себя и выписать мне доверенность. Подъехав к старому ДК, где базировалось наше шоу, я поднялась по ступеням и с замиранием души переступила порог. Знакомые стены, знакомые афиши. Комок подступил к горлу, но я сдержала слёзы. Чёрный парик и макияж изменили мою внешность до неузнаваемости. У вахтёрши я выведала, что администратор наш умер от инфаркта в день, когда меня похитили. Нашли его утром в машине. Танцовщиц после рокового представления бандиты увезли с собой, и больше их никто не видел. Парни разбежались. А приму — меня то есть — убили прямо здесь, а тело забрали с собой. Милиция покрутилась денёк-другой и больше не появлялась.

Я вернулась домой и прибрала бутылку коньяка. На следующий день мне здорово влетело от Михаила. И тут же мы вместе нарезались. Декабрь тянулся мучительно долго.