Неточные совпадения
Чуждые, плоские лица
были глубоко бесстрастны и равнодушны, женщины смотрели и сосали чубуки, сплевывая наземь. И у меня мелькнула мысль: вот совсем так хунхузы
будут вспарывать животы и нам, равнодушно попыхивая трубочками, даже не
замечая наших страданий. Я, улыбаясь, сказал это товарищам. Все нервно повели плечами, у всех как будто тоже уж мелькнула эта мысль.
Вокруг барака закипела работа. Солдаты
мели улицу перед зданием, посыпали ее песком, у подъезда водружали шест с флагами красного креста и национальным. Смотритель находился здесь, он
был теперь деятелен, энергичен и отлично знал, где что достать.
— Обязательно! Какой тут даже может
быть разговор! — пылко вмешался смотритель. — Мы приданы к дивизии, все учреждения дивизии уже ушли. Как мы
смеем не исполнить приказания корпусного командира? Он наш главный начальник.
Вообще Султанов резко изменился. В вагоне он
был неизменно мил, остроумен и весел; теперь, в походе,
был зол и свиреп. Он ехал на своем коне, сердито глядя по сторонам, и никто не
смел с ним заговаривать. Так тянулось до вечера. Приходили на стоянку. Первым долгом отыскивалась удобная, чистая фанза для главного врача и сестер, ставился самовар, готовился обед. Султанов обедал,
пил чай и опять становился милым, изящным и остроумным.
(
Замечу, что о существовании Телинского общества Трепову
было известно давно...
— Из обозных лошадей двадцать две самых лучших мы продали и показали, что пять сбежало, а семнадцать подохло от непривычного корма.
Пометили: «протоколов составлено не
было». Подпись командира полка… А сейчас у нас числится на довольствии восемнадцать несуществующих быков.
У врача этого
было положение, — не
помечать в отчетах больше двадцати амбулаторных больных в день.
Мы
были для наших больных «их благородиями», и от желающего требовались большие усилия, чтобы заставить больных не
замечать назойливо сверкавшего перед ними, совершенно ненужного для дела, мундира врача.
Когда все
было готово, командир корпуса устроил так, что главнокомандующий выразил желание осмотреть султановский госпиталь. В ожидании Куропаткина, в госпитале каждый день чистили, мыли,
мели, у входа в палату Новицкая и Зинаида Аркадьевна соорудили два больших букета из хвойной зелени.
Дело не оставляло никаких сомнений: Султанову нужен Владимир с
мечами, Новицкой и Зинаиде Аркадьевне нужны медали на георгиевских лентах. Если командировать одного Султанова с обеими девицами, то это слишком бы бросилось всем в глаза. И вот «на позиции»
было двинуто по половине наличного врачебного состава обоих госпиталей.
Командиры рвали и
метали, глядя на бегство своих офицеров. Приехал к нам в госпиталь один штабс-капитан с хроническим желудочно-кишечным катаром. К его санитарному листку
была приложена четвертушка бумаги с следующими строками командира полка...
Помещение сестер
было очень небольшое. Новая сестра сильно стеснила всех своими сундуками и чемоданами. Наши сестры дулись. Но новая сестра как будто этого не
замечала, держалась мило и добродушно. Она сообщила сестрам, что ужасно боится больных, что вида крови совсем не выносит.
Что
было делать? Мы останавливали повозки, просили скинуть часть груза и принять раненого. Кучера-солдаты отвечали: «не
смеем», начальники обозов, офицеры, отвечали: «не имеем права». Они соглашались положить раненого поверх груза, но раненый так здесь и очутился: с раною в животе лежал на верхушке воза, цепляясь за веревки, — обессилел и свалился.
— Это не наше дело рассуждать! — строго и сухо
заметил старичок. — Вы сами, может
быть, еще хуже распорядились бы.
Если бы подсчитать все эти тысячи Станиславов, Анн и Владимиров с
мечами, этих бесчисленных солдатских Георгиев, то можно бы подумать, что
была победоноснейшая из всех войн, увенчавшая нашу армию славнейшими лаврами.
Если бы нас здесь не
было, если бы наш госпиталь совсем не существовал, решительно никто от этого не пострадал бы, никто бы даже не
заметил нашего отсутствия.
Бальзаминов. Сколько бы я ни прослужил: ведь у меня так же время-то идет, зато офицер. А теперь что я? Чин у меня маленький, притом же я человек робкий, живем мы в стороне необразованной, шутки здесь всё такие неприличные, да и насмешки… А вы только представьте, маменька: вдруг я офицер, иду по улице смело; уж тогда
смело буду ходить; вдруг вижу — сидит барышня у окна, я поправляю усы…
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда
метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что
будет, то
будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Аммос Федорович. Помилуйте, как можно! и без того это такая честь… Конечно, слабыми моими силами, рвением и усердием к начальству… постараюсь заслужить… (Приподымается со стула, вытянувшись и руки по швам.)Не
смею более беспокоить своим присутствием. Не
будет ли какого приказанья?
Почтмейстер. Так точно-с. (Встает, вытягивается и придерживает шпагу.)Не
смея долее беспокоить своим присутствием… Не
будет ли какого замечания по части почтового управления?
Анна Андреевна. Так вы и пишете? Как это должно
быть приятно сочинителю! Вы, верно, и в журналы
помещаете?
Городничий (в сторону).Славно завязал узелок! Врет, врет — и нигде не оборвется! А ведь какой невзрачный, низенький, кажется, ногтем бы придавил его. Ну, да постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать! (Вслух.)Справедливо изволили
заметить. Что можно сделать в глуши? Ведь вот хоть бы здесь: ночь не спишь, стараешься для отечества, не жалеешь ничего, а награда неизвестно еще когда
будет. (Окидывает глазами комнату.)Кажется, эта комната несколько сыра?