Неточные совпадения
А так как у неженатых и притом монахов не должно
быть детей, то значит, — прибавлял отец, — и
вас не
будет.
— То-то вот и
есть, что ты дурак! Нужно, чтобы значило, и чтобы
было с толком, и чтобы другого слова как раз с таким значением не
было… А так — мало ли что ты выдумаешь!.. Ученые не глупее
вас и говорят не на смех…
Из разговоров старших я узнал, что это приходили крепостные Коляновской из отдаленной деревни Сколубова просить, чтобы их оставили по — старому — «мы ваши, а
вы наши». Коляновская
была барыня добрая. У мужиков земли
было довольно, а по зимам почти все работники расходились на разные работы. Жилось им, очевидно, тоже лучше соседей, и «щось буде» рождало в них тревогу — как бы это грядущее неизвестное их «не поровняло».
Банды появились уже и в нашем крае. Над жизнью города нависала зловещая тень. То и дело
было слышно, что тот или другой из знакомых молодых людей исчезал. Ушел «до лясу». Остававшихся паненки иронически спрашивали: «
Вы еще здесь?» Ушло до лясу несколько юношей и из пансиона Рыхлинского…
— Что
будет? — переловят всех, как цыплят, — ответил отец с горечью. — Все
вы посходили с ума…
— Нет ли, господа, у кого-нибудь записок моего прошлогоднего первого урока?
Есть? Отлично. Проэкзаменуйте меня, пожалуйста: я
буду говорить, а
вы отмечайте фразы, которые я повторю по — прошлогоднему.
— Ну, это еще ничего, — сказал он весело. И затем, вздохнув, прибавил: — Лет через десять
буду жарить слово в слово. Ах, господа, господа!
Вы вот смеетесь над нами и не понимаете, какая это в сущности трагедия. Сначала вcе так живо! Сам еще учишься, ищешь новой мысли, яркого выражения… А там год за годом, — застываешь, отливаешься в форму…
— Хороший товарищ! — насмешливо сказал старший Перетяткевич. — Да где же
вы были это время?
— Ваше превосходительство, — сказал Долгоногов холодно и твердо, — в другое время я готов выслушать все, что
вам будет угодно сказать. Теперь прежде всего я требую немедленного освобождения моего ученика, незаконно арестованного при полиции… О происшествии я уже послал телеграмму моему начальству…
— А! Прошу
вас, мой благодатель, — говаривал с видом беспомощного отчаяния один из этих несчастных. — Ну как тут
быть, когда человек не знает, какой статьей закона следует гнать из огорода гуся, а какой поросенка. А он загоняет себе чужих и ничего не боится.
— Вообще?.. Напрасно, господин Доманевич, напрасно. Уроки задаются затем, чтобы их готовить. На это
было три дня. У
вас была основательная причина?
—
Вы думаете? Ну, нет. Здесь художественная правда. Иначе
было бы опять в том же роде.
— Слушаетесь, а вот я сколько раз
вас просила… не
пить вина.
— Эх, Маша, Маша! И
вы туда же!.. Да, во — первых, я вовсе не пьяница; а во — вторых, знаете ли
вы, для чего я
пью? Посмотрите-ка вон на эту ласточку… Видите, как она смело распоряжается своим маленьким телом, куда хочет, туда его и бросит!.. Вон взвилась, вон ударилась книзу, даже взвизгнула от радости, слышите? Так вот я для чего
пью, Маша, чтобы испытать те самые ощущения, которые испытывает эта ласточка… Швыряй себя, куда хочешь, несись, куда вздумается…»
— Очень плохо, — сказал Авдиев. — Ласточка, ласточка, а затем… господин в поношенном испанском плаще, с слегка оплывшими глазами и крашеными усами. Знаете что, — никогда не
пейте, и главное — не начинайте. Ни из удальства, ни для того, чтобы
быть ласточкой. Запомните
вы этот мой совет, когда станете студентом?
— А! Это
вы. Хотите ко мне
пить чай? Вот, кстати, познакомьтесь: Жданов, ваш будущий товарищ, если только не срежется на экзамене, — что, однако, весьма вероятно. Мы
вам споем малорусскую песню. Чи може ви наших пiсень цураєтесь? — спросил он по — малорусски. — А коли не цураєтесь, — идем.
—
Вы хотите, вероятно, сказать, что тут речь идет не о прошлом, а о настоящем? — сказал Авдиев. — Что это современный бурлак и современный хозяин? У Шевченка тоже
есть такие мотивы —
были. Он часто осуждал прошлое…
Будь проклята мати,
Та проклята католичка,
Що
вас породила!
Чом вона
вас до схiд сонця
Була не втопила?
— У нас требуют присылки четвертных сочинений для просмотра в округ, — сказал он с особенной значительностью. — По ним
будут судить не только о вашем изложении, но и об образе ваших мыслей. Я хочу
вам напомнить, что наша программа кончается Пушкиным. Все, что я
вам читал из Лермонтова, Тургенева, особенно Некрасова, не говоря о Шевченке, в программу не входит.
— Пустяки. Никто не требует от
вас математических откровений, а в гимназических пределах — способен всякий. Нельзя
быть образованным человеком без математической дисциплины…
— Молчать… Я говорю: тай — ные сборы, потому что
вы о них ничего не сказали мне, вашему директору… Я говорю: незаконные, потому… — он выпрямился на стуле и продолжал торжественно: — …что на — ло — ги устанавливаются только государственным советом… Знаете ли
вы, что если бы я дал официальный ход этому делу, то
вы не только
были бы исключены из гимназии, но… и отданы под суд…
— Что? Досталось? Ну, ничего! Никаких последствий из этого, разумеется, не
будет. Но
вы, господа, действительно, принялись не так. Зайдите сегодня ко мне с Ждановым…
— Да что
вы ко мне пристаете? Я чиновник. Прикажут вешать десятого… Приходите в гимназию: так и
будут висеть рядышком, как галки на огороде… Адресуйтесь к высшему начальству…
— Я
вам вчера показался большим дураком?..
Вам было смешно?
—
Было немножко, — ответил я, — хотя дураком
вы мне не казались…
— По правилам
вы на это не имеете права, — возразил я. —
Вы можете только пожаловаться инспектору, но… На что же собственно
вы будете жаловаться?..
— А я хотела посмотреть, нет ли в саду вашей сестры.
Вы знаете, мы с нею познакомились, когда
вас еще здесь не
было.
Когда она подняла лицо и сказала приветливо: «Благодарю
вас», — мне показалось, что это не та барышня, которую я видел у Дембицкой: ничего суховатого и надменного в ней не
было.
Неточные совпадения
Хлестаков (придвигаясь).Да ведь это
вам кажется только, что близко; а
вы вообразите себе, что далеко. Как бы я
был счастлив, сударыня, если б мог прижать
вас в свои объятия.
Бобчинский. Сначала
вы сказали, а потом и я сказал. «Э! — сказали мы с Петром Ивановичем. — А с какой стати сидеть ему здесь, когда дорога ему лежит в Саратовскую губернию?» Да-с. А вот он-то и
есть этот чиновник.
Хлестаков. Да вот тогда
вы дали двести, то
есть не двести, а четыреста, — я не хочу воспользоваться вашею ошибкою; — так, пожалуй, и теперь столько же, чтобы уже ровно
было восемьсот.
Купцы. Так уж сделайте такую милость, ваше сиятельство. Если уже
вы, то
есть, не поможете в нашей просьбе, то уж не знаем, как и
быть: просто хоть в петлю полезай.
Осип. Да что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович! Оно хоть и большая честь
вам, да все, знаете, лучше уехать скорее: ведь
вас, право, за кого-то другого приняли… И батюшка
будет гневаться, что так замешкались. Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь дали.