Неточные совпадения
— Ты играешь? — спросила его
Мари, уставив на него с некоторым удивлением свои голубые
глаза.
Однажды он с некоторою краскою в лице и с блистающими
глазами принес
Мари какой-то, года два уже вышедший, номер журнала, в котором отыскал стихотворение к N.N.
Мари ничего на это не сказала и потупила только
глаза. Вскоре пришел Павел;
Мари по крайней мере с полчаса не говорила ему о своем переезде.
Мари держала
глаза опущенными в землю.
Он чувствовал, что простая вежливость заставляла его спросить дядю о
Мари, но у него как-то язык на это не поворачивался. Мысль, что она не вышла замуж, все еще не оставляла его, и он отыскивал
глазами в комнате какие-нибудь следы ее присутствия, хоть какую-нибудь спицу от вязанья, костяной ножик, которым она разрезывала книги и который обыкновенно забывала в комнате дяди, — но ничего этого не было видно.
Развивая и высказывая таким образом свою теорию, Вихров дошел наконец до крайностей; он всякую женщину, которая вышла замуж, родит детей и любит мужа, стал презирать и почти ненавидеть, — и странное дело: кузина
Мари как-то у него была больше всех в этом случае перед
глазами!
И она привела Павла в спальную Еспера Иваныча, окна которой были закрыты спущенными зелеными шторами, так что в комнате царствовал полумрак. На одном кресле Павел увидел сидящую
Мари в парадном платье, приехавшую, как видно, поздравить новорожденного. Она похудела очень и заметно была страшно утомлена. Еспер Иваныч лежал, вытянувшись, вверх лицом на постели;
глаза его как-то бессмысленно блуждали по сторонам; самое лицо было налившееся, широкое и еще более покосившееся.
Вскоре раздалось довольно нестройное пение священников. Павла точно ножом кольнуло в сердце. Он взглянул на
Мари; она стояла с полными слез
глазами, но ему и это показалось притворством с ее стороны.
— Каких господ? — спросила
Мари, уставив на него уже окончательно удивленные
глаза.
— И ты скажешь мне откровенно? — спросила
Мари, взмахнув на него свои голубые
глаза.
Мари при этом невольно взмахнула на Ришара
глазами.
Мари, когда ушел муж, сейчас же принялась писать прежнее свое письмо: рука ее проворно бегала по бумаге; голубые
глаза были внимательно устремлены на нее. По всему заметно было, что она писала теперь что-то такое очень дорогое и близкое ее сердцу.
Вихров, выйдя от него, отправился к
Мари. Генерала, к великому своему удовольствию он не застал дома: тот отправился в Английский клуб обедать, и, таким образом, он с
Мари все послеобеда пробеседовал с
глазу на
глаз.
Когда Вихров говорил это, у него слезы даже выступили из
глаз. У
Мари также капали они по щекам.
Герой мой, в самом деле, ни о чем больше и не думал, как о
Мари, и обыкновенно по целым часам просиживал перед присланным ею портретом:
глаза и улыбка у
Мари сделались чрезвычайно похожими на Еспера Иваныча, и это Вихрова приводило в неописанный восторг.
Мари, оставшись одна, распустила ленты у дорожного чепца, расстегнула даже у горла платье, и на
глазах ее показались слезы; видно было, что рыдания душили ее в эти минуты; сынок ее, усевшийся против нее, смотрел на нее как бы с некоторым удивлением.
— Тут все, кажется, теперь прилично, — проговорила Катишь, обведя
глазами всю комнату, и затем пошла к
Мари.
Те, оставшись вдвоем, заметно конфузились один другого: письмами они уже сказали о взаимных чувствах, но как было начать об этом разговор на словах? Вихров, очень еще слабый и больной, только с любовью и нежностью смотрел на
Мари, а та сидела перед ним, потупя
глаза в землю, — и видно было, что если бы она всю жизнь просидела тут, то сама первая никогда бы не начала говорить о том. Катишь, решившая в своих мыслях, что довольно уже долгое время медлила, ввела, наконец, ребенка.
Вскоре после того гости и хозяева спали уже мертвым сном. На другой день Катишь почему-то очень рано проснулась, все копошилась у себя в комнате и вообще была какая-то встревоженная, и потом, когда
Мари вышла в гостиную, она явилась к ней.
Глаза Катишь были полнехоньки при этом слез.
— Прежде, когда вот он только что вступал еще в литературу, — продолжала
Мари, указывая
глазами на Вихрова, — когда заниматься ею было не только что не очень выгодно, но даже не совсем безопасно, — тогда действительно являлись в литературе люди, которые имели истинное к ней призвание и которым было что сказать; но теперь, когда это дело начинает становиться почти спекуляцией, за него, конечно, взялось много господ неблаговидного свойства.
— Я? — спросила
Мари, уставляя на него свои большие голубые
глаза.
Мари опять уставила на него свои большие
глаза.
Мари тоже уставила на Абреева удивленные
глаза.
Неточные совпадения
Как я только показывался,
Мари тотчас же вздрагивала, открывала
глаза и бросалась целовать мне руки.
Когда мы уходили,
Мари опять оставалась одна, по-прежнему без движения, закрыв
глаза и прислонясь головой к скале; она, может быть, о чем-нибудь грезила.
Варвара Павловна медленно подняла
глаза на
Марью Дмитриевну и красиво сложила руки.
Вечером, когда уже все спали, он разговорился с баушкой Лукерьей, которая жаловалась на племянницу
Марью, отбившуюся от рук на
глазах у всех.
Варвара Петровна безмолвно смотрела на нее широко открытыми
глазами и слушала с удивлением. В это мгновение неслышно отворилась в углу боковая дверь, и появилась Дарья Павловна. Она приостановилась и огляделась кругом; ее поразило наше смятение. Должно быть, она не сейчас различила и
Марью Тимофеевну, о которой никто ее не предуведомил. Степан Трофимович первый заметил ее, сделал быстрое движение, покраснел и громко для чего-то возгласил: «Дарья Павловна!», так что все
глаза разом обратились на вошедшую.