Неточные совпадения
— Ах, нет, подите! Бог с вами! — почти с, ужасом воскликнула
та. — Я сыта по горло, да нам пора и ехать. Вставай, Сережа! —
обратилась она
к сыну.
Полковник решительно ничего не понял из
того, что сказал Еспер Иваныч; а потому и не отвечал ему.
Тот между
тем обратился к Анне Гавриловне.
Еспер Иваныч между
тем обратился к Паше.
Юноши наши задумали между
тем дело большое. Плавин, сидевший несколько времени с закрытыми глазами и закинув голову назад, вдруг
обратился к Павлу.
— Материал — рублей пятнадцать; а работа что?.. Сделаю, — отвечал Симонов и вслед за
тем как-то торопливо
обратился к Павлу: — Только уж вы, пожалуйста, папеньке-то вашему напишите.
— Совсем уж один останусь! — проговорил Павел и сделался так печален, что Мари, кажется, не в состоянии была его видеть и беспрестанно нарочно
обращалась к Фатеевой, но
той тоже было, по-видимому, не до разговоров. Павел, посидев немного, сухо раскланялся и ушел.
— Да, десятым —
то же, что и из лавры нашей! — подтвердил настоятель. — А у вас так выше, больше одним рангом дают, —
обратился он с улыбкой
к правоведу, явно желая показать, что ему небезызвестны и многие мирские распорядки.
— Это-то и дурно-с, это-то и дурно! — продолжал горячиться Павел. — Вы выйдете титулярным советником, —
обратился он снова
к правоведу, — вам, сообразно вашему чину, надо дать должность; но вы и выучиться
к тому достаточно времени не имели и опытности житейской настолько не приобрели.
— Monsieur Вихров, desirez-vous? [Вы желаете? (франц.).] —
обратился Абреев
к Павлу, но
тот поблагодарил и отказался от сигары: по невежеству своему, он любил курить только жуковину. […он любил курить только жуковину — ироническое название дешевого табака петербургской табачной фабрики Жукова.]
— Я завтра хочу выехать, —
обратилась она
к тому не совсем даже приязненным тоном.
— А вот за
то, что ты побоялась мужика, мы покажем тебе привидение!.. Прекрасный незнакомец, выйди! —
обратился Еспер Иваныч
к драпировке.
— Ну, батюшка, —
обратился он как-то резко
к Неведомову, ударяя
того по плечу, — я сегодня кончил Огюста Конта [Конт Огюст (1798—1857) — французский буржуазный философ, социолог, субъективный идеалист, основатель так называемого позитивизма.] и могу сказать, что все, что по части философии знало до него человечество, оно должно выкинуть из головы, как совершенно ненужную дрянь.
«Примите мое глубочайшее высокопочитание!» — так что я, наконец, говорю ему: «Мой милый,
то, что глубоко, не может быть высоко!..» Ах, да, полковник! — прибавил вдруг Коптин,
обращаясь уже прямо
к Михайлу Поликарповичу.
Александр Иванович
обратился после
того к священнику.
— Испрашивать разрешения быть строителем храма божия, — отвечал Александр Иванович. — И, может быть, он мне даже, святый отче, не разрешит
того? —
обратился он
к священнику.
— Ну, так я, ангел мой, поеду домой, — сказал полковник
тем же тихим голосом жене. — Вообразите, какое положение, —
обратился он снова
к Павлу, уже почти шепотом, — дяденька, вы изволите видеть, каков; наверху княгиня тоже больна, с постели не поднимается; наконец у нас у самих ребенок в кори; так что мы целый день —
то я дома, а Мари здесь,
то я здесь, а Мари дома… Она сама-то измучилась; за нее опасаюсь, на что она похожа стала…
Извините меня, господа, — продолжал старик, уже
обращаясь к прочим гостям, — барин мой изволил раз сказать, что он меня за отца аки бы почитает; конечно, я, может, и не стою
того, но так, как по чувствам моим сужу, не менее им добра желаю, как бы и папенька ихний.
Сам Александр Иванович продолжал пить по своей четверть-рюмочке и ничего почти не ел, а вместо
того курил в продолжение всего обеда. Когда вышли из-за стола, он
обратился к Вихрову и проговорил...
— Это я слышала, и меня, признаюсь, это больше всего пугает, — проговорила мрачно Мари. — Ну, послушай, — продолжала она,
обращаясь к Вихрову и беря его за руку, — ты говоришь, что любишь меня;
то для меня, для любви моей
к тебе, побереги себя в этом случае, потому что все эти несчастия твои пройдут; но этим ты погубишь себя!
Капитан между
тем обратился к старикам, считая как бы унизительным для себя разговаривать долее с Вихровым, которому тоже очень уж сделалось тяжело оставаться в подобном обществе. Он взялся за шляпу и начал прощаться с Мари.
Та, кажется, поняла его и не удерживала.
— А я сейчас от губернатора, — начал Иларион Ардальоныч,
обращаясь снова
к Вихрову. — Он поручил мне передать вам, как это назвать… приказание его, предложение, просьбу. Здесь затевается благородный спектакль, и брат Виссарион почему-то сказал ему, что вы — актер отличный, и губернатор просит вас непременно принять участие в составе его спектакля, и так как это дело спешное,
то не медля же ехать
к madame Пиколовой, которая всем этим делом орудует.
— Ваша повесть, — продолжал он, уже прямо
обращаясь к Вихрову, — вместо исправления нравов может только больше их развратить; я удивляюсь смелости моей сестрицы, которая прослушала все, что вы читали, а дайте это еще какой-нибудь пансионерке прочесть, — ей бог знает что придет после
того в голову.
— На теменных костях, — начал доктор громко, как бы диктуя и в
то же время касаясь головы трупа, — большой пролом, как бы сделанный твердым и тупым орудием. Смотрите! —
обратился он
к понятым.
— Это как вы знаете, кто вам объяснил это? — возразила ему становая насмешливо, — на исповеди, что ли, кто вам открыл про
то!.. Так вам самому язык за это вытянут, коли вы рассказываете, что на духу вам говорят; вот они все тут налицо, — прибавила она, махнув головой на раскольников. — Когда вас муж захватывал и обирал по рублю с души? —
обратилась она
к тем.
— Это что еще значит?.. Кто у вас еще тут проживает и кому вы пристанодержательствуете? —
обратился Вихров строго
к мужикам. — Говорить сейчас же, а не
то все вы отвечать за
то будете!
— А когда вы так,
то я вас всех посажу за него в острог, —
обратился он
к мужикам. — Я знаю, что если вы сами не странники,
то странноприимники, — это все равно.
Вихров видел, что далее разговаривать об этом нет никакой возможности,
тем более, что губернатор
обратился к дамам, с которыми завязался у него довольно живой разговор.
— Здравствуйте, молодая юстиция, — продолжал Кнопов,
обращаясь к прокурору, — у них ведь, как только родится правовед, так его сейчас в председательский мундир и одевают. Мое почтение, украшатели городов, — сказал Петр Петрович и инженеру, — им велено шоссе исправно содержать, а они вместо
того города украшают; строят все дома себе.
— Слушаю, ваше высокоблагородие, все будет сделано, — проговорил и Симонов очень тоже довольным голосом. — А когда вам что понадобится,
то извольте кликнуть старика Симонова, — прибавил он, почти с каким-то благоговением
обращаясь к мальчику.
— Павел Михайлович! — воскликнула
та,
обращаясь к Вихрову. — Поблагодарите вашу кузину за сравнение; она говорит, что вы, литератор, и какой-нибудь плутишка-чиновник — одно и
то же!
— Проси в гостиную! — проговорил торопливо Абреев. — Pardon! —
обратился он
к Вихрову и вслед за
тем сейчас же прибавил: — Надеюсь, что вы сегодня приедете ко мне обедать?
Вихров, по наружности, слушал эти похвалы довольно равнодушно, но, в самом деле, они очень ему льстили, и он вошел в довольно подробный разговор с молодыми людьми, из которого узнал, что оба они были сами сочинители; штатский писал статьи из политической экономии, а военный — очерки последней турецкой войны, в которой он участвовал; по некоторым мыслям и по некоторым выражениям молодых людей, Вихров уже не сомневался, что оба они были самые невинные писатели; Мари между
тем обратилась к мужу.
Вместе с Вихровым стал прощаться и Замин с Плавиным. Обоих их хозяин проводил до самой передней, и когда он возвратился в зало,
то Пенин
обратился было
к нему...
— Нет, будет уж сегодня, довольно, — обрезал его Плавин и вслед за
тем, нисколько не церемонясь,
обратился и
к прочим гостям: — Adieu, господа! Я поустал уже, а завтра мне рано вставать.
— У здешних мировых судей, —
обратился он
к Вихрову, — такое заведено правило, что если вы генерал или вообще какой-нибудь порядочный человек,
то при всяком разбирательстве вы виноваты; но если же вы пьяный лакей или, еще больше
того, какой-нибудь пьяный пейзан,
то, что бы вы ни наделали, вы правы!.. Такого правосудия, я думаю, и при Шемяке не бывало!