Неточные совпадения
Как ни
просила вотчина,
От должности уволился,
В аренду снял ту мельницу
И стал он пуще прежнего
Всему народу люб:
Брал за помол по совести.
Кутейкин. Из ученых, ваше высокородие! Семинарии здешния епархии. Ходил до риторики, да, Богу изволившу, назад воротился. Подавал в консисторию челобитье, в котором прописал: «Такой-то де семинарист, из церковничьих детей, убоялся бездны премудрости,
просит от нея об увольнении». На что и милостивая резолюция вскоре воспоследовала, с отметкою: «Такого-то де семинариста
от всякого учения уволить: писано бо есть, не мечите бисера пред свиниями, да не попрут его ногами».
Правдин. Ко мне пакет? И мне никто этого не скажет! (Вставая.) Я
прошу извинить меня, что вас оставлю. Может быть, есть ко мне какие-нибудь повеления
от наместника.
— По делом за то, что всё это было притворство, потому что это всё выдуманное, а не
от сердца. Какое мне дело было до чужого человека? И вот вышло, что я причиной ссоры и что я делала то, чего меня никто не
просил. Оттого что всё притворство! притворство! притворство!…
— Ах, какой вздор! — продолжала Анна, не видя мужа. — Да дайте мне ее, девочку, дайте! Он еще не приехал. Вы оттого говорите, что не простит, что вы не знаете его. Никто не знал. Одна я, и то мне тяжело стало. Его глаза, надо знать, у Сережи точно такие же, и я их видеть не могу
от этого. Дали ли Сереже обедать? Ведь я знаю, все забудут. Он бы не забыл. Надо Сережу перевести в угольную и Mariette
попросить с ним лечь.
Левин, которого давно занимала мысль о том, чтобы помирить братьев хотя перед смертью, писал брату Сергею Ивановичу и, получив
от него ответ, прочел это письмо больному. Сергей Иванович писал, что не может сам приехать, но в трогательных выражениях
просил прощения у брата.
— Ах, кстати, — сказал Степан Аркадьич, — я тебя хотел
попросить при случае, когда ты увидишься с Поморским, сказать ему словечко о том, что я бы очень желал занять открывающееся место члена комиссии
от соединенного агентства кредитно-взаимного баланса южно-железных дорог.
«Что-нибудь еще в этом роде», сказал он себе желчно, открывая вторую депешу. Телеграмма была
от жены. Подпись ее синим карандашом, «Анна», первая бросилась ему в глаза. «Умираю,
прошу, умоляю приехать. Умру с прощением спокойнее», прочел он. Он презрительно улыбнулся и бросил телеграмму. Что это был обман и хитрость, в этом, как ему казалось в первую минуту, не могло быть никакого сомнения.
Анна ответила несколько слов дамам, но, не предвидя интереса
от разговора,
попросила Аннушку достать фонарик, прицепила его к ручке кресла и взяла из своей сумочки разрезной ножик и английский роман.
Потом надо было еще раз получить
от нее подтверждение, что она не сердится на него за то, что он уезжает на два дня, и еще
просить ее непременно прислать ему записку завтра утром с верховым, написать хоть только два слова, только чтоб он мог знать, что она благополучна.
Обед был накрыт на четырех. Все уже собрались, чтобы выйти в маленькую столовую, как приехал Тушкевич с поручением к Анне
от княгини Бетси. Княгиня Бетси
просила извинить, что она не приехала проститься; она нездорова, но
просила Анну приехать к ней между половиной седьмого и девятью часами. Вронский взглянул на Анну при этом определении времени, показывавшем, что были приняты меры, чтоб она никого не встретила; но Анна как будто не заметила этого.
— Позволь мне не верить, — мягко возразил Степан Аркадьич. — Положение ее и мучительно для нее и безо всякой выгоды для кого бы то ни было. Она заслужила его, ты скажешь. Она знает это и не
просит тебя; она прямо говорит, что она ничего не смеет
просить. Но я, мы все родные, все любящие ее
просим, умоляем тебя. За что она мучается? Кому
от этого лучше?
— Ах, да, знаете, один молодой человек, прекрасный, просился. Не знаю, почему сделали затруднение. Я хотела
просить вас, я его знаю, напишите, пожалуйста, записку. Он
от графини Лидии Ивановны прислан.
Левин прочел написанное странным, родным ему почерком: «
Прошу покорно оставить меня в покое. Это одно, чего я требую
от своих любезных братцев. Николай Левин».
Вернувшись домой к Петру Облонскому, у которого он остановился в Петербурге, Степан Аркадьич нашел записку
от Бетси. Она писала ему, что очень желает докончить начатый разговор и
просит его приехать завтра. Едва он успел прочесть эту записку и поморщиться над ней, как внизу послышались грузные шаги людей, несущих что-то тяжелое.
Они раскаиваются
от всей души,
просят простить их вину».
— Что, Костя, и ты вошел, кажется, во вкус? — прибавил он, обращаясь к Левину, и взял его под руку. Левин и рад был бы войти во вкус, но не мог понять, в чем дело, и, отойдя несколько шагов
от говоривших, выразил Степану Аркадьичу свое недоумение, зачем было
просить губернского предводителя.
Через час Анна рядом с Голенищевым и с Вронским на переднем месте коляски подъехали к новому красивому дому в дальнем квартале. Узнав
от вышедшей к ним жены дворника, что Михайлов пускает в свою студию, но что он теперь у себя на квартире в двух шагах, они послали ее к нему с своими карточками,
прося позволения видеть его картины.
В первом письме Марья Николаевна писала, что брат прогнал ее
от себя без вины, и с трогательною наивностью прибавляла, что хотя она опять в нищете, но ничего не
просит, не желает, а что только убивает ее мысль о том, что Николай Дмитриевич пропадет без нее по слабости своего здоровья, и
просила брата следить за ним.
Теперь же восемь уездов согласны
просить; если же два откажутся
просить, то Снетков может отказаться
от баллотировки.
— Ну,
проси же скорее, — сказал Облонский, морщась
от досады.
—
Прошу вас, — продолжал я тем же тоном, —
прошу вас сейчас же отказаться
от ваших слов; вы очень хорошо знаете, что это выдумка. Я не думаю, чтоб равнодушие женщины к вашим блестящим достоинствам заслуживало такое ужасное мщение. Подумайте хорошенько: поддерживая ваше мнение, вы теряете право на имя благородного человека и рискуете жизнью.
— Вот мои условия: вы нынче же публично откажетесь
от своей клеветы и будете
просить у меня извинения…
— И вы не отказываетесь
от своей клеветы? не
просите у меня прощения?.. Подумайте хорошенько: не говорит ли вам чего-нибудь совесть?
—
Прошу покорнейше, — сказал Манилов. — Вы извините, если у нас нет такого обеда, какой на паркетах и в столицах, у нас просто, по русскому обычаю, щи, но
от чистого сердца. Покорнейше
прошу.
Чичиков
попросил ее написать к нему доверенное письмо и, чтобы избавить
от лишних затруднений, сам даже взялся сочинить.
— Видите ли что? — сказал Хлобуев. — Запрашивать с вас дорого не буду, да и не люблю: это было бы с моей стороны и бессовестно. Я
от вас не скрою также и того, что в деревне моей из ста душ, числящихся по ревизии, и пятидесяти нет налицо: прочие или померли
от эпидемической болезни, или отлучились беспаспортно, так что вы почитайте их как бы умершими. Поэтому-то я и
прошу с вас всего только тридцать тысяч.
Прошу посмотреть на него, когда он сидит среди своих подчиненных, — да просто
от страха и слова не выговоришь! гордость и благородство, и уж чего не выражает лицо его? просто бери кисть, да и рисуй...
Он очень долго жал ему руку и
просил убедительно сделать ему честь своим приездом в деревню, к которой, по его словам, было только пятнадцать верст
от городской заставы.
Раз поговорил он с ним до того крупно, что ему объявлено было
от начальства — или
просить извинения, или выходить в отставку.
Во дни веселий и желаний
Я был
от балов без ума:
Верней нет места для признаний
И для вручения письма.
О вы, почтенные супруги!
Вам предложу свои услуги;
Прошу мою заметить речь:
Я вас хочу предостеречь.
Вы также, маменьки, построже
За дочерьми смотрите вслед:
Держите прямо свой лорнет!
Не то… не то, избави Боже!
Я это потому пишу,
Что уж давно я не грешу.
Карл Иваныч рассердился, поставил меня на колени, твердил, что это упрямство, кукольная комедия (это было любимое его слово), угрожал линейкой и требовал, чтобы я
просил прощенья, тогда как я
от слез не мог слова вымолвить; наконец, должно быть, чувствуя свою несправедливость, он ушел в комнату Николая и хлопнул дверью.
Когда я принес манишку Карлу Иванычу, она уже была не нужна ему: он надел другую и, перегнувшись перед маленьким зеркальцем, которое стояло на столе, держался обеими руками за пышный бант своего галстука и пробовал, свободно ли входит в него и обратно его гладко выбритый подбородок. Обдернув со всех сторон наши платья и
попросив Николая сделать для него то же самое, он повел нас к бабушке. Мне смешно вспомнить, как сильно пахло
от нас троих помадой в то время, как мы стали спускаться по лестнице.
Он был изобретательнее своего брата; чаще являлся предводителем довольно опасного предприятия и иногда с помощию изобретательного ума своего умел увертываться
от наказания, тогда как брат его Остап, отложивши всякое попечение, скидал с себя свитку и ложился на пол, вовсе не думая
просить о помиловании.
Разумеется, невеста явилась, Аркадий Иванович прямо сообщил ей, что на время должен по одному весьма важному обстоятельству уехать из Петербурга, а потому и принес ей пятнадцать тысяч рублей серебром в разных билетах,
прося принять их
от него в виде подарка, так как он и давно собирался подарить ей эту безделку пред свадьбой.
К пище почти равнодушен, но что эта пища, кроме воскресных и праздничных дней, так дурна, что, наконец, он с охотой принял
от нее, Сони, несколько денег, чтобы завести у себя ежедневный чай; насчет всего же остального
просил ее не беспокоиться, уверяя, что все эти заботы о нем только досаждают ему.
«Недели через три на седьмую версту, [На седьмой версте
от Петербурга, в Удельной, находилась известная больница для умалишенных.] милости
просим! Я, кажется, сам там буду, если еще хуже не будет», — бормотал он про себя.
— Нет уж, это что же, — вдруг заметила одна из группы, качая головой на Дуклиду. — Это уж я и не знаю, как это так
просить! Я бы, кажется,
от одной только совести провалилась…
— Вот что, Дуня, — начал он серьезно и сухо, — я, конечно,
прошу у тебя за вчерашнее прощения, но я долгом считаю опять тебе напомнить, что
от главного моего я не отступаюсь. Или я, или Лужин. Пусть я подлец, а ты не должна. Один кто-нибудь. Если же ты выйдешь за Лужина, я тотчас же перестаю тебя сестрой считать.
Затем, испросив у ней извинения в недавних этих всех неприятностях, я
попросил бы позволения предложить ей десять тысяч рублей и таким образом облегчить разрыв с господином Лужиным, разрыв,
от которого, я уверен, она и сама была бы не прочь, явилась бы только возможность.
— Я вам не про то, собственно, говорила, Петр Петрович, — немного с нетерпением перебила Дуня, — поймите хорошенько, что все наше будущее зависит теперь
от того, разъяснится ли и уладится ли все это как можно скорей, или нет? Я прямо, с первого слова говорю, что иначе не могу смотреть, и если вы хоть сколько-нибудь мною дорожите, то хоть и трудно, а вся эта история должна сегодня же кончиться. Повторяю вам, если брат виноват, он будет
просить прощения.
Мармеладов был в последней агонии; он не отводил своих глаз
от лица Катерины Ивановны, склонившейся снова над ним. Ему все хотелось что-то ей сказать; он было и начал, с усилием шевеля языком и неясно выговаривая слова, но Катерина Ивановна, понявшая, что он хочет
просить у ней прощения, тотчас же повелительно крикнула на него...
— Во-первых, этого никак нельзя сказать на улице; во-вторых, вы должны выслушать и Софью Семеновну; в-третьих, я покажу вам кое-какие документы… Ну да, наконец, если вы не согласитесь войти ко мне, то я отказываюсь
от всяких разъяснений и тотчас же ухожу. При этом
попрошу вас не забывать, что весьма любопытная тайна вашего возлюбленного братца находится совершенно в моих руках.
— Значит,
от убытка бог избавил: на прошлой неделе ужасно
просил меня, чтобы как-нибудь тебе, Порфирий, отрекомендоваться, а вы и без меня снюхались… Где у тебя табак?
— Я… я… зашла на одну минуту, простите, что вас обеспокоила, — заговорила она, запинаясь. — Я
от Катерины Ивановны, а ей послать было некого. А Катерина Ивановна приказала вас очень
просить быть завтра на отпевании, утром… за обедней… на Митрофаниевском, а потом у нас… у ней… откушать… Честь ей сделать… Она велела
просить.
Какие вещи — рублей пятьсот стоят. «Положите, говорит, завтра поутру в ее комнату и не говорите,
от кого». А ведь знает, плутишка, что я не утерплю — скажу. Я его
просила посидеть, не остался; с каким-то иностранцем ездит, город ему показывает. Да ведь шут он, у него не разберешь, нарочно он или вправду. «Надо, говорит, этому иностранцу все замечательные трактирные заведения показать!» Хотел к нам привезти этого иностранца. (Взглянув в окно.) А вот и Мокий Парменыч! Не выходи, я лучше одна с ним потолкую.
Паратов (Огудаловой). Да
попросите сюда Ларису Дмитриевну! Что она прячется
от нас!
Лариса. Да я ничего и не требую
от тебя, я
прошу только пожалеть меня. Ну, хоть поплачь со мной вместе!
— Что ты это, сударь? — прервал меня Савельич. — Чтоб я тебя пустил одного! Да этого и во сне не
проси. Коли ты уж решился ехать, то я хоть пешком да пойду за тобой, а тебя не покину. Чтоб я стал без тебя сидеть за каменной стеною! Да разве я с ума сошел? Воля твоя, сударь, а я
от тебя не отстану.
Я испугался и стал
просить Ивана Игнатьича ничего не сказывать коменданту; насилу его уговорил; он дал мне слово, и я решился
от него отступиться.