Заколдованные дети

Александра Шахова (2024)

Книга «Заколдованные дети» является продолжением первой книги «Счастье измеряется в хвостах» крымского автора Александры Шаховой. Читатели вновь встретятся с умнейшей «дворянской» кошкой Маняхой, с обаятельным парнем — золотистым ретривером Кубой, с их человеческими«родителями». Во второй книге появится новый персонаж — младшая сестра Кубы, прелестный щенок Ляля, вокруг которой закрутятся события книги. И снова речь пойдёт о гармонии, которая достижима лишь в том случае, когда человек понимает, что его четырёхлапые, хвостатые, усатые домочадцы — не игрушки, а равноправные с человеком Божьи создания, «заколдованные дети», не менее детей человеческих нуждающиеся в любви и ответственности за их жизнь.Адресована как школьникам, так и взрослым. Предназначена для семейного чтения.

Глава 18

Анатомия зайца и педагогический гений Мани

— Откуда у тебя лишние зубы? Кого ты лишила челюстей?

Так Маня встретила меня на пороге, когда я, измученная трёхчасовым визитом к стоматологу, вернулась наконец-то домой.

— И вовсе не лишние. Они у меня были, просто на них коронки поставили. Нравится?

Я растянула акулью улыбку во весь рот. Маня, сидящая на полке для шапок, скривилась.

— Ну… прикрой-ка пасть… Выглядит неплохо, если ты рот не разеваешь.

Куба и Лялька крутились тут же, не давая мне спокойно снять обувь. Куба решил за меня заступиться:

— Глупая ты, Маня. Зубы специально делаются для того, чтобы ими зевать можно было. Мама теперь будет своим ртом зевать, и все будут видеть, что у неё есть новые зубы, — и он зевнул так, что его голова поделилась надвое.

Лялька, глядевшая во все глаза на брата, тоже зевнула. Она так старалась пошире раскрыть свою маленькую пастишку, что не удержалась на коротких лапках и повалилась на спину. Кошка только презрительно вздохнула и закатила свои красивые глаза.

— Куба, собирайся гулять! — скомандовала я.

— Ура! Гулять!

— Лялялять! — запрыгала Ляля вокруг моих ног.

— Что, моя девочка?

— Лялялять Уба!

Мдя… Не всегда я могу вот так сразу расшифровать то, что говорит Лялька. Маня, как обычно, выступила переводчиком:

— Гулять она хочет, что непонятного? Ля-ля гу-лять с Ку-бой. Идите вместе, украсьте мой дом своим отсутствием.

— Лялька ещё на карантине, — объяснила я кошке, надевая на Кубу ошейник. — Потерпи, недолго осталось, скоро будем втроём уходить на прогулки, ты ещё скучать будешь.

Маня фыркнула и соскочила с полки мне на плечи, оттуда — на тумбочку и на пол. Ляля дёрнулась было за кисой, но та её остановила:

— Стоять, мелочь! Не вздумай брать пример со своего дядьки. Запомни: если кошка идёт, то все должны стоять, а ещё лучше — лежать ниц. Поняла?

— Кисадёть!

— Киса идёт, да. Киса пройдёт, тогда бегай сколько хочешь. А пока стой где стоишь.

Удивительно, но Лялька поняла, что ей сказала Маня. Дитёныш повернулся на 180 градусов, схватил мои тапки и сделал вид, что Мани здесь нет. Благодаря этому хитрому манёвру Маня спокойно закончила дефиле по коридору в туалет, где у неё приватизировано гнездо на корзине для белья.

— Мы идём гулять или нет? Мячик берём? Пулер берём? Палку берём? Мою палку, а не скандинавские! — крутился Куба в прихожей.

Взяли мячик и пошли. Куба со старым мячиком и я с новыми коронками.

А вечером меня ждал сюрприз.

— Дай мне денег, — как всегда, без предисловий, начала общение Маняха. — У меня не хватает.

— Не хватает на что?

— Ну… Просто дай денег.

— Скажи зачем.

— А если скажу, дашь?

— Подумаю.

— Тогда не скажу.

— Тогда не дам.

Слово в слово такой разговор состоялся у нас с Маняхой, когда мы уже лежали в постели. Кошка прокралась ко мне по краю кровати и завела душевную беседу:

— Правильно Кубка говорит: жадная ты.

— Когда это он говорил такое?

— А когда ты ему жрать не давала.

— Глупости говорил, а ты повторяешь.

— Не глупости. Все говорят.

— Кто это — «все»?

Маняха прищурилась, быстро соображая, кого бы ей записать в клуб «Все говорят», и не нашла ничего лучшего, как вспомнить про соседского кота.

— А Барсик из пятой квартиры.

— Ну да, ты ещё Ляльку сюда приплети. «Все говорят»…

Мне стало смешно. А было время, когда расхожая фраза «Все говорят» вызывала у меня нервную дрожь.

Эх, вспомнилось…

Рабочий день окончен. Офис опустел, но начальство почему-то ещё на своих местах. Я тоже задержалась: пять минут назад мне позвонила руководитель отдела и попросила зайти к ней после пяти.

Стучусь в дверь. Слышу: «Заходите!».

В кабинете две подружки — руководительница и её заместитель.

— Вы не справляетесь со своими обязанностями, весь отдел жалуется на вас!

— С чем конкретно я плохо справляюсь?

— Ну-у-у… все сотрудники против вас. Вы плохо работаете.

— Конкретно можно? Где я плохо поработала?

— Это нужно спрашивать коллектив.

— Давайте спросим.

— Уже поздно, все ушли домой.

— Давайте завтра соберёмся и поговорим с коллективом.

— Они просили нас поговорить с вами.

— Но вы поинтересовались, чем именно им не нравится моя работа?

— Они не сказали.

— Если они не сказали, тогда кто говорит, что я плохо работаю?

— Все говорят.

Все говорят… Это значит — никто не говорит. Просто начальству не нравлюсь лично я. Так стоит ли переживать из-за таких формулировок?

— Маня, так зачем тебе деньги? Признавайся.

— Ты не поймёшь.

— Ну, конечно, куда мне…

— Ты будешь смеяться, а я серьёзно.

— Я не буду смеяться.

Маня перелезла через меня, уселась между подушками и начала:

— У Кубки есть Лялька.

— Ну да.

— У тебя есть Кубка.

— Ну, и…?

— И Этот тоже у тебя есть.

— И?

— У тебя есть все мы, а у меня никого нет. Понятно.

— Маня, ты себя слышишь? У тебя точно никого нет?

— Точно, я проверяла.

— Что ты проверяла?

— Если ты про блох, то их тоже нет.

— А кто тебе нужен?

— Деньги нужны.

Фу ты… Опять двадцать пять.

— Да зачем?! — почти теряю терпение я.

— Куплю себе кое-что.

— Подробнее, пожалуйста!

— Что-нибудь…

— Маня, не тяни кота за хвост! — не очень удачно выразилась я.

— Мне надо своего ребёнка!

— Котёнка? — уточняю автоматически.

— Не важно, можно и котёнка. Мне всё равно. Главное, чтобы он был моим ребёнком, как у тебя Лялька!

— Но Лялька щенок, а не ребёнок. Я просто к ней отношусь как к ребёнку.

— И я буду относиться.

Бедная Маня. Она думает, что если у неё появится свой собственный котёнок, то она к нему будет относиться иначе, чем к Ляле и Кубе. И тут мне пришла в голову идея…

— Мы не можем завести ещё одного котёнка или щенка…

— Жалко, да? Для меня жалко?

— Ты тут ни при чём. Просто наша квартира больше не вместит никого.

Дальше пришлось придумывать на ходу:

— Есть такой закон, где написано, что в квартире может быть столько людей и зверей, сколько в квартире дверей. У нас их как раз для тебя, Кубы, Ляли и нас с папой. Больше нам по закону не полагается.

— Давай кого-нибудь выгоним? Например, Кубку! — Маняха тут же нашла решение.

— Давай никого не будем выгонять, а? У меня другое предложение…

— Ну, жги! — недоверчиво посмотрела на меня кошка.

— Купи у меня Лялю.

Маняха от изумления максимально округлила свои и без того круглые глаза. С минуту она сидела не шевелясь, шурша своими извилинами, искоса поглядывая на меня. Нижняя челюсть слегка отвисла, тельце накренилось от меня в сторону, словно я была заражена блохами. Взгляд не предвещал ничего хорошего.

— Купи у меня Лялю, — как можно небрежнее повторила я. — Если ты купишь у меня Ляльку, то она будет твоя. И рисков никаких! Если Лялька тебе надоест, то я у тебя её обратно куплю.

— И дорого просишь? — прищурилась кошка.

— Две деньги.

— У меня только одна… — кошачьи уши удручённо опустились.

— Покажи.

Маня сиганула из подушек к себе в поролоновый домик и, выставив оттуда зад, начала грести под матрасом внутри домика. Спустя короткое время из домика на пол вылетела монетка.

— Вот! У меня есть одна деньга. Больше не дам. Тем более Лялька уже поюзанная, а за б/у больше одной деньги не дают. Я законы знаю!

Монета была достоинством в пять рублей. Видимо, когда Эдик снимал джинсы, из его кармана высыпалась мелочь, и одна монетка попала в кошкин домик. У Эдика всегда полные карманы мелочи, и он сыплет ею по всему дому.

— Что-то маловато, — начала я набивать цену своему гешефту. — Смотри, какая Лялька умненькая, как она твои уроки на лету схватывает! За неё нужно давать две деньги.

— Нет хороших учеников, есть талантливые учителя. Бери деньгу, пока я не передумала, — Маняха с трудом скрывала радость. — Купишь себе чего-нибудь полезное. Когтедрапалку, например.

Щедрая какая…

Но монету я взяла. Ну, как взяла… Подняла с пола и положила в карман Эдиковых брюк. Станет снимать в следующий раз — опять что-то Мане в домик попадёт. Так и будет кошку спонсировать.

Лялька, видевшая в этот момент седьмой сон, и не подозревала, что она только что была продана кошке за сумасшедшие деньги. Лялька дрыгала лапой и тихонько подтявкивала своему сну. Маня села на кровати и сверху вниз посмотрела на спящую Лялю.

— Теперь она моя?

— Твоя. Можешь её воспитывать по своему усмотрению и ухаживать за ней.

— То есть как — ухаживать?

— Ну, какашки за ней подбирать, пелёнки менять, еду давать, учить уму-разуму, играть с ней. Теперь она твой ребёнок.

Опция уборки, однако, не входила в кошкино представление о ребёнке.

— Я убирать за ней не буду, пусть сама за собой какашки подбирает. Я буду учить и играть, а убирает за ней пусть кто-то другой. Например, ты! — сварливо проворчала кошка.

— Но я же тебе её продала… — пришлось сделать вид, что я расстроилась.

— Я разрешаю тебе за ней ухаживать.

— Спасибо, ты очень добрая.

— Я знаю. Но учти!

— Что?

— Если она мне надоест или не понравится, ты у меня её выкупишь обратно.

— Договорились.

— За две деньги!

— Это юзаную-то? Ты же знаешь законы!

— Зато она будет учёная! А за учёных две деньги дают. Не спорь со мной, я лучше знаю.

И Маня пошла спать в свой домик. Она была очень довольна совершённой сделкой. Теперь у неё есть свой собственный щенок. У меня есть Куба, а у неё есть Ляля. Всё честно, всё поровну. С утра пораньше Маняха взялась за практическую реализацию своих авторских прав: прискакала на кровать проверять, цело ли её имущество. Имущество ещё спало без задних лап.

— Она ещё дрыхнет? Буди её давай.

— Ты уверена? — потянулась спросонья я. — Как говорится, не буди лихо…

— У меня появилось вдохновение. Буди скорей, а то вдохновение закончится.

Разбудили. Но лучше бы мы этого не делали.

— Мама, пать! Уба пит и Ляля пит. О! Киса! Маня киса! Лавная!

— Главная, да… Иди на пелёнку и будем заниматься, — приосанилась Маняха.

Я сняла Ляльку с кровати и поставила на пелёнку: дитё с первого дня писает только на пелёночку, так как приучена к порядку в доме. Куба, например, писался там, где стоял. А Лялька… Может, потому что девочка?

Ляля напрудила на пелёнке солидную лужицу и поскакала прямиком на Маню:

— Киса, гийать!

— Не играть, а заниматься. Сядь спокойно! —

строго скомандовала «киса».

Но Лялька не могла сидеть спокойно. Она только что проспала спокойно целых четыре часа, и ей снова надо быть спокойной? Нет уж, Ляля желала кутить!

— Мама, ням! Ням-ням-ням! Мново ням!

«Много ням» — извечная мечта всех голденов. Мне вот интересно: если им дать ведро мяса, они всё его съедят? Наверное, да… Только потом болеть будут, если вообще в живых останутся.

От шума проснулся и поднял голову Куба.

— Кушать? А гулять?

— Сейчас пойдём, только Ляльку покормим.

— И меня!

— Куба, ты после прогулки поешь.

— Опять она первая?

— Куб, ну перестань… Ты уже прошёл этот этап.

Но Куба упёрся как баран:

— Дай мне первому поесть! Пусть она знает, что я главней её. А то она совсем обнаглела.

Ох уж эти мне тонкости… Впрочем, Лялька действительно последнее время обнаглела. Куба, однажды её укусивший, так испугался своего проступка, что теперь позволяет мелкой воровать еду у него из-под носа. Мало того — уступает ей свою миску, и Лялька там хозяйничает. Я едва успеваю доставать у неё изо рта куски мяса и капусты.

Признаю правоту старшего. Надо помочь ему укрепить свой авторитет в глазах малька. Поэтому я кормлю двумя сухариками сначала Кубу, а потом выдаю младшей полноценную порцию еды.

После прогулки и основного собачьего завтрака Маня приступила к своим обязанностям.

— Значит, так. Сегодня поговорим про туалет, — она важно прошлась перед присевшей на попку Лялишной. — Запоминай: воспитанная кошка ходит в туалет в лоток. А ты ходишь на пелёнку. Это не хорошо.

— Хаашо, — повторила мелкая ученица.

— Нет, не хорошо. Пойдём в туалет, я покажу тебе лоток.

Лялька послушно потрюхала за «главной».

— Вот лоток. Смотри, как я делаю! — Маня раскорячилась и положила в лоток… ну, вы поняли.

— О! Кошоладки!

Ляля подпрыгнула от радости и понеслась к лотку с «десертом». Я успела её схватить, на ходу вспоминая, как в своё время маленький Куба любил кошкины «шоколадки». Ничего не меняется под луной…

— Балда! Это не едят! — фыркнула Маняха. — Сейчас Эта всё уберёт, и ты сделаешь в лоток точно так же. Убирай!

Последнее относилось ко мне. Я не гордая, я убрала.

Тем временем Лялька унеслась в большую комнату, и оттуда донеслось:

— Ляля жуть! Жуть!

Маняха напряглась, разгадывая, что значит это «жуть». Из зала выскочил Куба и сообщил:

— Она там бумажки рвёт.

Бумажки? Мои документы? Не может быть, документы на полке, Лялька до них не достанет…

— Ляля, ты где?

— Ляля жуть тута… — донеслось из-под окна.

«Жуть» оказалось глаголом «жевать», а «тута» — «здесь, тут». Дитёныш лежал и отдирал куски старых обоев. Обои было не жалко, но принцип нужно блюсти.

— Ляля, нельзя! Фу! Нельзя драть обои!

— Тапки дай!

— И тапки нельзя.

— Повод дай!

— И провод нельзя.

— Лёнку!

— И пелёнку нельзя. Вот твоя игрушка, грызи её.

Куба, увидев, что его любимый синий заяц отправляется во владение сестры, тут же подскочил и осторожно забрал зайца у Ляльки. Набычившись, отнёс игрушку в уголок дивана и прикрыл имущество лапами.

— Куба, дай зайца, — протянула я руку, — Ляле нужно что-то грызть.

— Не дам, мой заяц.

— Он не даст, — подтвердила кошка, — у него отобрать нужно. Он у меня мышей отобрал, хоть одну вернул? Всех пожрал!.. Нужно отбирать.

Маня подошла к Кубе сбоку и продолжила:

— Ты, здоровый конь, отдай зайца маленькой.

— Не отдам, — Куба явно решил стоять до последнего.

— Этот заяц — моё научное пособие! — встопорщила усы кошка. — Мы на нём сейчас анатомию проходить будем.

— Не дам.

— Дурень, отдай зайца дитю. Вырастет — и не будет знать, где хвост, где уши. Ты хочешь, чтобы мелкая была такой же дурындой, как ты?

— Мам, а чего она обзывается?

— Маня, не дави на него. Куба, а ты действительно — отдай зайца. У Мани методика, заяц ей нужен для занятия. Отдай, а? — попросила я старшую собаку.

Заяц был отдан почти добровольно. Кошка продолжила занятия. Было разобрано, где у зайки «уфки», «фостик», «лазки» и «носик». От урока анатомии «уфки» слегка пострадали, но не сильно, зашить можно.

Наблюдаю за Маней и удивляюсь. Она терпелива и строга, она подходит к своим обязанностям ответственно, но без фанатизма. Видно, что ей самой любопытно, каким будет результат…