Легенды о Ноа: Перевёрнутый мир

Александр Эйсмонт (2024)

Мир Ноа погружён во мрак и холод. Солнце потухло, а земля и небо поменялись местами. Сверху — бесплодная каменная твердь; внизу — бесконечная чёрная пропасть, называемая Бездной. Во тьме умирающего мира стоит последний город уцелевших — сияющий Лаборум, обитель набожных праведников. Жизнь в нём сурова и подчинена строгим правилам, общество разделено на касты, а превыше всего ценится порядок и постоянство. Но никто из его жителей не подозревает, что столетнему покою вскоре придёт конец… Эта книга — попытка написать классическую историю о борьбе Света и Тьмы, о приключениях избранных героев и о спасении мира, однако я поставил перед собой цель вдохнуть в неё новую жизнь. Я надеюсь, что у меня получится сделать такую, казалось бы, избитую легенду интересной и захватывающей.

Глава 5

Зов надежды

В нижнем зале Цитадели, между дверями в покои четырёх старейшин, проходил тайный разговор. Даже стражи были отправлены в верхний зал под предлогом помощи беженцам. Здесь, внизу, остались только четверо правителей Лаборума, молчаливый помощник Тьюриса, Воевода Люфт, Мартин и Томас Коллер, единственный свидетель бойни в верхних шахтах. Пока он рассказывал свою ужасную историю, лицо Беллума становилось всё мрачнее, а Керда шептала молитвы Творцам.

— Они были быстры, как ветер. Их когти разрезали одинаково легко и плоть, и железо! — дрожа, вспоминал Томас. — И эти глаза, красные, немигающие! Я спрятался и сидел в укрытии туприссий знает сколько времени! А потом меня нашли ваши воины!

— Мы потеряли троих людей. Эта тварь просто порвала их на части, а мы ничего не могли сделать… — Мартин бросил взгляд на Люфта, который хмуро смотрел в пол. — Я приказал шахтёрам завалить все проходы, но не думаю, что это надолго задержит этих монстров.

Старейшины переглянулись между собой. Тьюрис дрожал, крепко сжимая руку своего безэмоционального помощника. Сапий зажмурился и потирал лоб, словно вспоминая что-то давно забытое.

— Железные демоны… Красные глаза, смертоносные когти… — пробормотал он, отвернулся ото всех и сделал несколько шагов в сторону.

— Вы что-то знаете об этих тварях? — не вытерпел Мартин.

— Чудовища из глубин тверди… Порождения плоти и металла… — медленно и мрачно проговорил Верховный Правитель, а затем резко обернулся с широко открытыми глазами. — Мальсы! Такое имя им дал святой Антидий.

Всем в зале стало жутковато. Никто кроме мудрых старцев раньше не слышал об этих существах.

— И кто же эти Мальсы такие? — с интересом спросил Томас, словно мгновенно забыв про кровавую встречу с ними.

— Согласно описанию Антидия, Мальсы спят в недрах земли, в гнёздах, что лежат глубже любых пещер, — голос Верховного Правителя пробирал до дрожи. — Они стары, как сам мир, и бесчисленны, как пылинки в воздухе. Они ожидают пробуждения, и горе тому, кто попытается помешать им выполнить свою задачу, неведомую, как и они сами…

— Этого нет в Пророчестве, — заметила Керда.

— Разумеется. Это из тех его трудов, которые, увы, не дожили до наших дней, — Сапий начал расхаживать по залу. — Антидий знал, что однажды они проснутся, но не упомянул об этом в своей книге… Интересно, почему.

— Кому есть дело до дурацких Пророчеств? — нахмурился Беллум. — Эти чудовища уже в верхних шахтах! Что им вообще нужно?! Это у святого пророка, случайно, не записано?

— Нет, но в любом случае рисковать мы не можем, — тяжело вздохнул Верховный Правитель и опёрся на свой посох. — Я принимаю решение запечатать врата в сеть туннелей.

— Что?! Изолироваться от всего остального Лаборума?! — потрясённо воскликнула Керда. — И это когда сотни рабочих и учёных всё ещё остаются на своих рабочих местах?

— И шахтёры тоже! — вставил Томас, но потом смутился, вспомнив своё положение. — В смысле… Вы же не собираетесь оставить их наедине с этими Мальсами?

— Я понимаю ваши опасения, но если мы позволим врагам проникнуть в Цитадель, всё будет кончено, — покачал головой Сапий. — Не волнуйтесь по поводу наших братьев за пределами этой башни. Сейчас все они, должно быть, укрылись в самых безопасных местах в своих районах. Что до шахтёров, то они могут запереться в своих пещерных поселениях, а собственных запасов у них хватит надолго.

Мартин поразился, насколько убедительно звучала спокойная, но вместе с тем твёрдая и решительная речь Верховного Правителя. Каким-то неведомым образом она успокоила даже Беллума, который, как он понял, отличался весьма вспыльчивым характером

— Я отдам все нужные приказы, — сказал Люфт и с отеческой улыбкой обратился к Мартину. — А ты отдохни. Прошли уже почти сутки, а ты до сих пор на ногах.

На этом разговор завершился. Старейшины отправились в свои покои, а Мартин — к движущейся комнате, окликнув Томаса:

— Пошли! Вернёшься к своим, пока ворота не запечатали.

Инженер хотел что-то сказать, но осёкся и с грустным видом пошёл вслед за солдатами. Тем временем Беллум остановил Сапия, положив ему руку на плечо, и тихо сказал:

— Снизу нас теснят дирижабли, сверху — Мальсы. Нас зажимают в кольцо, и сдаётся мне, что это всё части одной силы. Если так пойдёт и дальше, мы останемся заперты здесь, без возможности покинуть башню, окружённые врагами со всех сторон. Что ты планируешь делать?

Сапий многозначительно посмотрел в глаза Воителя, отчего тот удивлённо отстранился и прошептал:

— Нет… Не говори, что ты собираешься…

— Верховный Правитель!

Все присутствующие обернулись на голос стражника, выбежавшего из движущейся комнаты.

— Господин Сапий… — тяжело дыша, выпалил он. — Враги… Они… Они прислали переговорщика!

***

Железный дракон приземлился прямо посреди моста. В свете ярких"глаз"чудовища из его нижней части выдвинулась небольшая лестница, по которой сошло высокое и худое существо — по-видимому, это и был парламентёр. Над входом в Цитадель, у небольшого смотрового окошка, стояли двое стражников и держали чужака под прицелом арбалетов. Туда же поднялся и Чарльз Люфт, решивший наблюдать за встречей лично.

— Я так и знал! — напряжённо сказал он. — Я видел, что внутри этих штук кто-то есть…

Переговорщик прошёл несколько метров вперёд и остановился, видимо, ожидая ответа. Внизу, у ворот, собирался с силами Мартин в компании двух своих ребят. За ними с волнением наблюдали сотни людей из большого зала, в особенности Эрика и Фил.

— Запомните: при любом признаке опасности сразу закрывайте ворота, — напомнил стражникам молодой Воевода.

Он дал знак потянуть за рычаги, и три железных пластины поднялись одна за другой. Держа наготове глефы, солдаты отправились на встречу с чужаком, в одиночестве стоявшим посреди моста. Переговорщик предпочёл не двигаться и сам дождался, пока воины не подойдут достаточно близко. Готовый в любой момент объявить тревогу Люфт высунулся из окошка, напряжённо наблюдая за происходящим.

Когда солдаты приблизились к странному существу, Мартин сумел разглядеть его получше. Первым, что бросалось в глаза, было тёмное лицо чужака. Судя по фигуре, это была женщина, хотя сказать наверняка Воевода не мог — мало ли, что в действительности скрывалось под одеждой врага. Закутанная в серую шинель великанша была на несколько голов выше него. Остановившись в паре метров от неё, воины выставили вперёд глефы, а Мартин, без страха смотря чужеземке прямо в её маленькие узкие глаза, подошёл к ней вплотную.

В тот момент он чувствовал нечто странное: да, эта женщина была не похожа ни на что, виденное им прежде, но всё же это был вовсе не громадный железный монстр, не летающий тёмный дух из Бездны, а человек, почти такой же, как и он сам: два глаза, по две руки и ноги, да даже выражение худощавого коричневого лица было нетрудно понять: презрение и высокомерие. А того, кого можно понять — можно и победить.

— Я несу послание от Её Высочества Элизианы, Губернаторши области Мулер, члена Совета Двенадцати и одной из владычиц Великой Матрии! — ледяным и надменным голосом объявила великанша и протянула ему запечатанный свиток. — Оно предназначается лично для Сапия, правителя этих жалких развалин.

Мартин сделал для себя ещё несколько открытий: пришельцы говорили на понятном языке и знали Сапия. Впрочем, Воевода не позволил удивлению нарушить своё самообладание. Эта напыщенная великанша так восхваляла какую-то Элизиану, что ему очень захотелось не остаться в долгу.

— А меня зовут Мартин, — усмехнулся он прямо ей в лицо. — И можете не сомневаться: я заставлю всех тех, кто убивал моих друзей и соратников, сполна заплатить за содеянное!

С этими словами он вырвал свиток из тонких пальцев великанши. Она взглянула на него как на червяка, развернулась и зашагала к своему железному кораблю. Мартин проводил её гордым взглядом и поспешил вернуться в Цитадель, помахав Люфту в знак того, что всё прошло удачно.

За вратами его ожидал сюрприз: наверное, все люди, бывшие в зале, столпились у входа в предвкушении новостей. В первые ряды пробились и Фил с Эрикой, и любопытный Томас, которого в общей суматохе ещё не успели отправить в шахты, и даже вездесущий Юлиус Кассий, уже в новых очках, который наверняка считал своим священным долгом всюду совать нос.

— Ну что? Какие они? — вытаращив глаза, спросил Фил.

— Они сделаны из железа, как и Мальсы? — поинтересовался Томас.

— Попрошу задокументировать всё в письменной форме! — раздался голос со стороны Юлиуса.

— Ну… Они, на самом деле, почти как мы! — Воевода попытался перекричать взволнованные голоса, но его слова только усилили шум. — Точнее, не совсем. Они высокие, худые, и кожа у них коричневая, будто в грязи…

Чем больше подробностей о таинственном враге он рассказывал, тем оживлённее становилась толпа. Мартин даже не заметил, как с обзорного окна спустился Люфт, поэтому вздрогнул, когда тот положил ему руку на плечо и громко крикнул:

— Мы обязательно всё расскажем, но потом! У нас дела!

С этими словами он чуть ли не насильно увёл Мартина в сторону, пока стражники разгоняли людей.

— Ну? Что он сказал? — вполголоса спросил Люфт.

— Это была женщина. Она передала послание для господина Сапия, — с этими словами Мартин показал пожилому Воеводе свиток, который прятал за спиной. — Надо отнести его в их покои.

— Похоже, этого не потребуется.

С этими словами Люфт кивнул в сторону одной из движущихся комнат, из которой в этот момент вышли правители города собственной персоной. Большинство горожан ни разу не видели старейшин и с почтением не сводили с них глаз. Правители встали на ступенях на краю зала. Сапий со странной грустью оглядел свой народ, а Беллум почему-то смотрел куда угодно, но только не на толпу.

— Верховный Правитель! — Мартин подбежал к Сапию и вручил ему свиток. — Они передали послание!

— Как я и предполагал, — вздохнул старец и небрежно распечатал письмо.

Пока он читал, в зале повисла гробовая тишина, а остальные правители с интересом смотрели в свиток из-за его плеча (за Тьюриса это делал помощник). Люфт тем временем выслушал тихий доклад от подоспевшего солдата о том, что внешние врата в систему туннелей закрыты. Стоявший неподалёку Томас понял, что вернуться в шахты уже не сможет, и хитро улыбнулся.

— Н-да. Всё так, как я и думал, — пробормотал Сапий и передал свиток Беллуму. — Это ультиматум. Они требуют пустить их в Цитадель, иначе они уничтожат весь остальной город.

Услышав эти страшные вести, лаборейцы подняли встревоженный гул. Они в глубине души надеялись, что после всех этих потрясений смогут вернуться в свои дома. У многих ещё остались родные и близкие, запертые в других частях Лаборума. Мартин не понимал, зачем нужно было говорить об этом вслух, сея панику среди и без того отчаявшихся людей. Но Сапий, судя по всему, сделал это намеренно.

— Проклятье! Тьма! — выкрикнул Беллум и чуть было не порвал письмо, но его остановила Керда.

— Они дали нам сутки на обдумывание, — задумался Сапий. — Так-так, дела плохи. Это может означать только одно… Да. Всё сходится. Время пришло.

— Нет! Рейн, ты не можешь этого сделать! — прошипел Беллум.

— Другого пути нет, друг мой, — вздохнул старец. — Предначертанное да свершится.

Остальные правители не смели ему перечить, хотя сомнения одолевали каждого. Сапий медленно спустился со ступеней и пошёл вперёд, прямо через расступающуюся в почтении толпу горожан. Никто поначалу не понимал, что происходит, но когда старец величественно и певуче заговорил, все мгновенно вспомнили слова, которые заучивали вместе с молоком матери;молитву, которая всегда давала надежду в минуты трудностей:

Когда Свет померкнет, и Тьма придёт,

И время тягот начнётся,

То знак, что назначенный день грядёт,

И зло из глубин вернётся.

Но верные Свету тогда воспоют:

«Конец пришёл мрака дней!»

Ибо семь чистых душ в этот мир призовут

Фейберуса семь детей!

Каэлий, летящий средь ветра и шторма,

Да Фульгрис, друг молний и грома.

Алия, дочь, коей милы моря,

Целерис, чей дом — земля.

Мудрый Гифрис, хозяин заснеженных льдов,

Да Эстус, огня владыка.

И старший среди шестерых сынов,

Чьё имя в веках забыто.

Молитвам внимая, с небес снизойдут,

Повергнут Великую Тень!

Меч Света найдут, да Солнце зажгут,

И настанет Прибытия День!

— Назначенное время пришло, — глубоко вздохнув, объявил Сапий. — Мы призовём Детей Светоносного!

В ту же секунду главный зал потонул в гуле сотен голосов. Каждый лабореец знал произнесённые Сапием строчки, но за долгие годы, прошедшие с тех пор, как они были написаны, Пророчество превратилось в несбыточную легенду, которой суждено было исполниться разве что в бесконечно отдалённом будущем. Люди взволнованно гадали, как же можно призвать Детей Фейберуса, почему этого не сделали раньше, да и вообще, неужто пришло предначертанное время великих деяний и перерождения мира?

— Рейн, этого нельзя делать! — из-за шума подбежавший Беллум мог быть уверен, что его никто не услышит. — Ты что, не помнишь, что произошло в прошлый раз?!

— На этот раз всё будет иначе, — Сапий посмотрел в глаза старому другу. — Гюнтер! Мы столько лет жили в постоянном страхе — перед Бездной, перед прошлым, и даже перед собственной Судьбой! И ради чего? Лишь чтобы откладывать неизбежное! Это нападение — знак свыше. Знак, что нам, наконец, надлежит начать цепь событий, что приведёт либо к окончательной гибели мира, либо к его возрождению. Неужели ты не веришь мне?

— Я верю тебе, — мрачно сказал Великий Воитель. — Но разве ты сам только что не допустил гибель мира в случае, если мы ошибёмся?

Верховный Правитель ничего не ответил и вновь поднялся на ступени, чтобы оглядеть толпу. Разумеется, подобная новость вызвала волнения и вопросы. Но сейчас нельзя было отвлекаться на мелочи — на кону стояло далеко не только выживание лаборейского народа.

— Друзья мои! — воскликнул он, и толпа немного притихла. — Согласно Пророчеству, чтобы призвать семерых Детей Фейберуса, нужно семь чистых душ. Семь Избранных проводников, что будут связаны с ними нерушимыми узами. Они должны будут отыскать Повелителей и собрать их вместе. Это задача не для слабых духом, и потому я прошу выйти вперёд тех, кто готов, если потребуется, отдать свои жизни ради общего блага.

— Я готов! — не колеблясь ни секунды, воскликнул Мартин и гордо выпрямив грудь подошёл к старейшинам. — Я воин, и я не боюсь умереть!

— Храбрости тебе не занимать, это я уже понял, — усмехнулся Чарльз Люфт. — Вот только не серчай, но ты ещё вчера был простым десятником. Одной отваги маловато, чтобы сражаться с таким врагом. Если не возражаете, я возглавлю команду. У меня есть опыт в таких делах.

Прищурившись, Сапий кивнул и жестом подозвал его.

Когда Воеводы встали рядом, осматривая толпу в поисках новых добровольцев, Фил вдруг ощутил странный порыв души. К счастью, он вовремя его подавил: если кто и подходил для столь опасного дела, то только сильные и храбрые воины. А что он? Обычный лентяй, один из сотен ничем не примечательных обывателей, что выжили сегодня. Не герой, не воитель и не лидер. К тому же, стоящая рядом Эрика с таким волнением смотрела на Мартина, что бросить её одну он никак не мог.

Внезапно из толпы раздался возмущённый голос:

— Пропустите! Дайте пройти!

Вперёд выбился не кто иной, как Юлиус Кассий, чьи идеально уложенные волосы растрепались, а строгий костюм помялся и был весь в пыли.

— Что за неорганизованный отбор вы тут устроили?! — выпалил он, но тут увидел старейшин, остолбенел, поправил покосившийся значок и гордо отчеканил. — Как представитель правящей касты, я прошу сделать меня частью исполнительной группы по призыву Детей Фейберуса! Такие значительные мероприятия следует проводить в соответствии со всеми необходимыми инструкциями и под присмотром служащих соответствующего ранга!

— Мы можем выбрать кого-нибудь другого? — с надеждой спросил Мартин.

— Это опасное дело, и раз уж этот ответственный юноша решил принять в нём участие, мы можем только восхищаться его храбростью, — возразил Сапий.

"Храбростью? Ха! Не смешите меня!" — с презрением подумал Воевода. — "Этот фигляр просто хочет выслужиться! Да при первой серьёзной опасности он даст дёру!"

Юлиус встал в один ряд с ними, бросил на Мартина высокомерный взгляд и демонстративно отвернулся. Тем временем других желающих не находилось, и потому стоящий в первом ряду Томас Коллер осторожно вышел вперёд. Он немного отмылся от сажи, но всё же одежда и манеры выдавали в нём презренного шахтёра, и потому многие смотрели на него с неприкрытым пренебрежением.

— Я извиняюсь… — он коротко поклонился Сапию, который чуть ли не единственный смотрел на него добродушно. — Я пойму, если из-за моей касты вы меня не примете… Но я был главным инженером в своей бригаде, и я неплохо разбираюсь в механике! А в таком деле всякое может понадобиться!

— Сейчас настало такое время, когда уже не играет роли, управляющий ты, рабочий или даже преступник, — улыбнулся Верховный Правитель. — Тем более задача, на которую ты подписываешься, стократ искупит любые твои грехи. Твоё предложение принято, Томас.

Просияв, инженер встал в ряд с остальными членами команды. Юлиус брезгливо отодвинулся в сторону, Люфт пожал плечами, а Мартин прищурился.

"Невиновных шахтёров не бывает, а значит этот Томас — вор, убийца или клятвопреступник, притом недавно осужденный. Не думаю, что смогу смотреть на него как на товарища".

А тем временем сердце Фила с каждой секундой билось всё чаще и чаще. На дело подписывались не только солдаты, но и люди, которые ни разу не держали в руках оружия. Они просто выходили вперёд и становились героями, которые исполнят древнее Пророчество — а он так и останется стоять в толпе. Но с другой стороны — все они могли погибнуть, а эта затея с Детьми Фейберуса вполне могла обернуться пшиком, потому что туприссий разберёт эти древние легенды, старейшины могли что-нибудь напутать, да и вообще, в пророчества он не верил. Но всё-таки…

— Похоже, в команде будут люди из самых разных каст. Это символично, — подметил Сапий, оглядев разношёрстную компанию. — Я думаю, вам не помешает учёный, который будет изучать и анализировать всё, с чем вы столкнётесь на нелёгком пути. И кроме того он возьмёт на себя обязанности врачевателя, если кто-нибудь будет ранен. Вот только проблема…

Он осмотрел зал и разглядел всего несколько человек в белых мантиях, да и те стояли в отдалении и о чём-то говорили между собой, не слишком заинтересованные принять участие в затее. Основная масса учёных находилась там, где и привыкла жить — в Кристальных Башнях, самом отдалённом районе Лаборума. Никто бы не удивился, если бы оказалось, что они вообще не заметили вторжения, слишком занятые своими исследованиями, чтобы просто выглянуть в окно.

Внезапно подал «голос» Тьюрис, который принялся по своему обыкновению быстро жестикулировать. Его помощник-альб поначалу смотрел на руки старика привычным безразличным взглядом, но потом на его лице появилось удивление.

— Господин Тьюрис хочет, чтобы… Чтобы я стал членом команды, — неуверенно сказал он и тревожно огляделся.

— Он? — удивилась Керда, обращаясь к старику. — Лабберт, ты же не сможешь нормально жить без помощника!

— Мою жизнь в любом случае нельзя назвать нормальной, — сохраняя спокойствие, перевёл его жесты альб. — Не волнуйся, толку от меня всё равно немного. А вот Оливер… то есть, я… буду полезен команде.

— Оливер, а ты сам согласен принять участие? — поинтересовался Сапий.

— Я сделаю всё, что прикажет Великий Мудрец, — после небольшой паузы смиренно произнёс альб.

Видя, что Тьюрис жестами пытается отослать своего помощника в ряды Избранных, Беллум сделал знак стоящему неподалёку суровому гвардейцу с командирской лентой, чтобы тот подхватил еле стоящего на ногах старика. Оливер безмолвно встал рядом с остальными, даже не посмотрев на них.

"Странный он тип, — подумал Мартин. — Такое впечатление, что ему вообще на всё наплевать. Как будто ходячая кукла вместо живого человека. Интересно, если бы Тьюрис приказал ему броситься в Бездну, он бы и это сделал?"

— Постойте, что же это за команда, которой предназначено найти самих Детей Фейберуса, если у неё нет нравственного ориентира? — задумалась Керда. — Им нужен пастырь, направляющий их на путь веры! Миротворец, который будет предотвращать ссоры и давать советы тем, кто в них нуждается. Братья и сёстры из Храма Фейберуса! Кто готов взять на себя это священное бремя?

Группы жрецов начали быстро двигаться к передним рядам. С одного края показались коротко подстриженные монахи-мужчины сурового вида, а с другого — жрицы в длинных балахонах с капюшонами. Несмотря на изначальное рвение, подойдя ближе, они в нерешительности останавливались, словно каждый из них сомневался, достоин ли он такой великой миссии. Но когда начало казаться, что ни у кого из них не хватит духу вызваться, у Фила вдруг перехватило дыхание. Медленно и робко, со стеснительной улыбкой вперёд вышла Мария Райнхайт.

"Почему она? Неужели из всех десятков жриц в этом зале не нашлось никого другого?! А может… Что если это Судьба?!"

— Воистину, настало время чудес! — улыбнулась Керда. — О дитя моё, ты столь юна, и всё же не страшишься ни Тьмы, ни смерти!

— Я не страшусь, ибо Свет Фейберуса всегда в моём сердце, — смиренно поклонилась Мария и поспешила занять своё место с краю.

— Итого шестеро, — заключил Сапий. — Не хватает одного. Что ж, последний избранник. Мы ждём тебя.

Мир вокруг замер. Голоса со всех сторон стихли, и Филиус Шефер остался наедине со своим дыханием. Возможно, сейчас он делал выбор всей его жизни. Безопасность или приключения? Безвестность или слава? Одиночество или…

Он поднял глаза и встретился взглядом с Марией, которая снова его заметила. Что она думала? Что он трус, неспособный просто сделать шаг вперёд? Или она, будучи куда лучшим человеком, чем он сам, не стала бы осуждать его за бездействие? Это было уже не важно: Фил осознал, что если останется на месте, то будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

— Фил! Что ты?.. — в ужасе воскликнула стоящая рядом Эрика, когда он уверенно сделал шаг вперёд.

Было видно, что этого не ожидал никто: Мартин и Люфт раскрыли рты, Беллум, который, судя по всему, отказывался воспринимать происходящее всерьёз, презрительно усмехнулся и отвёл взгляд, и только Сапий еле заметно кивнул.

— Чем же ты собираешься помочь команде? — с интересом спросила Керда.

— Я… — тут Фил запнулся, потому что даже не успел подумать о веской причине, по которой его должны были взять. — А… А я буду всё записывать! Вести летопись нашего подвига!

— Летописец, значит, — снисходительно улыбнулся Сапий. — Да будет так.

Фил встал рядом с Мартином, который удивлённо на него покосился. Эрика, явно не ожидавшая, что оба её друга вызовутся на это опасное дело, закрыла рот рукой.

"Дурак ты, Филиус! Как пить дать убьют! И ради чего — дурацкого Пророчества!"

— Итак, добровольцы отобраны, — провозгласил Верховный Правитель. — Семь героев, семь чистых душ, что призовут Детей Фейберуса, которые сокрушат захватчиков из Бездны и возродят мир!

Люди смотрели на избранных с благоговением, что было довольно странно, учитывая, что несколько секунд назад всего один шаг отделял каждого из них от того, чтобы встать с новоявленными героями в один ряд. Но большинство просто стояло в нерешительности, пока Сапий звал добровольцев.

Фил позже много думал о том, почему вся толпа сразу же не ринулась вперёд. Может, они боялись? Или не видели в этом смысла? А может, просто не хотели менять свою размеренную и спокойную жизнь, даром что она уже была разрушена захватчиками из Бездны? Так или иначе, но вышло всего семь, и теперь пути назад не было.

Внезапно стоящий рядом Беллум, который последние несколько минут выглядел так, как будто вот-вот взорвётся, не выдержал и воскликнул:

— И это — герои, которые должны спасти мир? Двое вояк, очкарик, преступник, переводчик, святоша и мальчишка?!

— У них хватило мужества вызваться на это дело, — спокойно кивнул Сапий. — Значит, они подходят.

— Ну всё, с меня довольно! — Великий Воитель пришёл в ярость. — Ты не имеешь права отбирать кого попало только потому что они составляют занятную коллекцию! На кону стоит судьба не только Лаборума, но и всего мира, а ты превращаешь всё в игру!

— Решение окончательное. Всё сделано согласно Священным Текстам. Их выбрал не я, их избрала сама Судьба.

Рявкнув себе под нос что-то совсем неприличное, Беллум пошёл к движущимся комнатам. Керда хотела было его окликнуть, но Сапий остановил её:

— Не стоит. Каждый имеет право на своё мнение. Гюнтер всегда скептически относился к предсказаниям, считал их выдумкой глупцов или чьим-то коварным планом. Я не в силах разубедить его, ибо я руководствуюсь лишь Верой в Свет, Творцов и Судьбу, что была предначертана этому миру с самого его сотворения.

— И я Верую, — кивнула Верховная Жрица. — Но Пророчество могло быть неверно истолковано.

— Выбора у нас в любом случае нет, — вздохнул Верховный Правитель и обратился к толпе и семи избранникам. — Начнём же ритуал призыва! За мной, чистые души…

В предвкушении чего-то великого и мистического Избранные направились вслед за старейшинами к движущимся комнатам. Когда они зашли в просторную кабину, Фил оглянулся на главный зал. Жрецы готовились провести массовую молитву. Весь лаборейский народ собрался поддержать ритуал в едином религиозном порыве. А затем Сапий нажал на кнопку с человечком в центре панели, и они начали подниматься. Члены только что созданной команды не спешили знакомиться и старались смотреть куда угодно, но только не друг на друга.

Наконец, движущаяся комната остановилась. Судя по времени подъёма, они уже были глубоко над поверхностью тверди. По узкому коридору, освещённому тусклыми тёмно-красными кристаллами, старейшины отвели Избранных в прекрасное и удивительное место. Они очутились в круглом зале, меньшем, чем нижний, но куда причудливее. По стенам его, освещённые разноцветными кристаллами, стояли статуи могучих Детей Фейберуса.

Одна изображала огненного воина, по обе стороны от которого в больших жаровнях горело настоящее пламя. Вторая была объята холодом, а её голову и плечи покрывал снег, который обычно можно было увидеть только на заледенелых нижинах башен. Третий воин был грубо вытесан из цельной каменной глыбы. Четвёртый зарос зелёными лианами и ветвями, а восходящий поток из хитроумных механизмов заставлял колыхаться его плащ. Пятая статуя изображала воительницу — могучую, высокую и окружённую потоками воды. У шестого меж пальцев били маленькие молнии. Был здесь и седьмой монумент, но он отличался от остальных: у статуи героя, сжимавшего в руках меч, не было лица, а окружали его только обыкновенные жёлтые кристаллы. На стенах от каждой статуи уходила вверх резьба, линии которой переплетались друг с другом и соединялись в центре потолка, будто разделяя его на семь сегментов.

В середине зала, напряжённо глядя на статую безликого воина, уже стоял Беллум. Увидев Избранных, он только покачал головой и поднял глаза к потолку. Потрясённые красотой этого места, члены команды разбрелись по залу, любуясь статуями легендарных Детей Фейберуса. Никто из них не подозревал, что в недрах Цитадели спрятано нечто подобное. Филу это показалось действительно странным, так что он подошёл к Сапию и спросил:

— Что это за место?

— Это, друг мой, самое важное место во всём Лаборуме, — многозначительно сказал Верховный Правитель и громко обратился ко всем. — Оно называется Святилищем. Вся Цитадель была построена с единственной целью — защитить это место. Если враги прорвутся сюда, всему миру придёт конец. Когда вы найдёте Детей Светоносного и попросите их защитить наш народ, вы обязаны рассказать им и о том, что если случится самое худшее, они должны пожертвовать всем, но не дать врагам проникнуть в этот зал.

Фил не понял ничего, кроме того факта, что это Святилище зачем-то нужно оберегать, хотя на первый взгляд здесь не было ничего, кроме семи статуй. В его голову даже закралось подозрение, что Сапий что-то скрывает, но он сразу же отогнал от себя подобные мысли:

"Да как я вообще могу ставить под сомнения его слова?! Он наш вечный лидер, старейший и мудрейший из лаборейцев! Он точно знает, о чём говорит!"

— Не будем терять времени, — сказал Сапий. — Избранные! Каждый из вас должен выбрать одного из семи Детей Фейберуса. Вы будете связаны нерушимыми узами и таким образом сможете отыскать их.

Члены команды начали осматриваться, выбирая себе подходящую статую. Мартин без колебаний подошёл к огненному воину: судя по целеустремлённому и отважному выражению на каменном лице, этот парень точно был настоящим храбрецом, который не остановится ни перед чем, дабы защитить лаборейский народ. Чарльз Люфт, вздрогнув, подошёл к Повелителю Молний. Томас, долго и напряжённо всматриваясь в лица воителей, выбрал каменного гиганта. Мария избрала Повелительницу Воды, возможно, из-за того, что она тоже была единственной женщиной среди своих соратников. Юлиус, который выглядел очень растерянно, по какой-то причине подошёл к Повелителю Воздуха. Оливер сразу встал напротив ледяного воителя и не сводил глаз с его спокойного лица.

Филу достался безликий воин — Первенец Фейберуса, чьё имя было давно утеряно. Собственно, он был даже этому рад: у многих членов команды так или иначе имелись качества, схожие с таковыми у персонажей легенды. Но вот сам Фил был совсем обыкновенным, ничем не примечательным рабочим (если не считать его вечную лень), а потому безликий герой, о котором в Пророчестве не было никаких подробностей, хорошо ему подходил. Вот только, глядя на статую, он чувствовал себя странно: в этом лишённом всякой чёткости образе словно было нечто неумолимо знакомое.

— Чтобы призвать Детей Светоносного, вы должны одновременно коснуться их священных алтарей, — пояснил Верховный Правитель. — Верьте в Судьбу, позвольте своим стремлениям стать реальностью и воззовите к небесам, что ныне именуются Бездной!

Приглядевшись, Избранные увидели у ног каждой из статуй небольшой постамент как раз подходящей высоты, чтобы положить на него ладонь. Все семеро оглянулись друг на друга, не решаясь начинать первыми. Совершенно неожиданно для себя самого Фил решил взять инициативу в свои руки и положил ладонь на алтарь. Следуя его примеру, так поступили и все остальные. И в этот момент Беллум, стоящий за спиной Сапия, не выдержал и чуть ли не взмолился:

— Рейн! Неужели нет никакого другого пути?!

Вместо ответа старец лишь еле заметно улыбнулся.

Поначалу Филиус ничего не почувствовал, но затем на алтаре проявились светящиеся символы, а его ладонь словно прилипла к ним. Глаза статуй и кристаллы за их спинами тоже воссияли, и Избранные ощутили, как неведомая сила разливается по их телам, соединяя их души и стремления в единое целое. И тогда они мысленно воззвали к Детям Фейберуса, и их мольбы обрели форму единого потока энергии, который пронёсся вниз по всей Цитадели и нашёл выход на самой её нижине.

Шпили, направленные в Бездну, засияли, и испущенный ими ослепительный луч устремился вниз, прорезая мрак, и виден он был и Элизиане, в недоумении прильнувшей к иллюминатору своей каюты, и тому, кто ещё только спешил к Лаборуму, желая заполучить сокрытую там силу, и всем обитателям разрушенного мира, что ещё не разучились видеть. Спустя несколько секунд луч оборвался и потонул в Бездне, и как только его след исчез, где-то там, глубоко во мраке, что-то вспыхнуло в ответ.

И тогда шесть лучей вознеслись из Бездны, и огненным дождём они обрушились на Лаборум, и все люди, что прятались в Мануфакторуме, Лесу Ветряков и на нижинах Кристальных Башен возликовали, ибо поняли они, что прибыли Дети Фейберуса, которым предначертано одолеть захватчиков и спасти мир.