Легенды о Ноа: Перевёрнутый мир

Александр Эйсмонт (2024)

Мир Ноа погружён во мрак и холод. Солнце потухло, а земля и небо поменялись местами. Сверху — бесплодная каменная твердь; внизу — бесконечная чёрная пропасть, называемая Бездной. Во тьме умирающего мира стоит последний город уцелевших — сияющий Лаборум, обитель набожных праведников. Жизнь в нём сурова и подчинена строгим правилам, общество разделено на касты, а превыше всего ценится порядок и постоянство. Но никто из его жителей не подозревает, что столетнему покою вскоре придёт конец… Эта книга — попытка написать классическую историю о борьбе Света и Тьмы, о приключениях избранных героев и о спасении мира, однако я поставил перед собой цель вдохнуть в неё новую жизнь. Я надеюсь, что у меня получится сделать такую, казалось бы, избитую легенду интересной и захватывающей.

Глава 7

Тиран Валинора

Десятки орудий нацелились на матрианский флот и открыли огонь. Корабли успели рассредоточиться, но всё же ещё два дирижабля были сбиты. Элизиана металась на мостике из стороны в сторону в бессильной злобе. Ну почему, почему из всех её врагов появился именно он?! Преимущество было полностью потеряно, её флот был слабее, и она это знала. Почему, как, и, самое главное, кто привёл сюда это чудовище?!

Видя, что пилотесса и связистка смотрят на неё с ожиданием, Элизиана всё же сделала усилие и взяла себя в руки. Она была хладнокровной властительницей, а не беспомощной истеричкой. Сейчас нужно было любой ценой спасти флот от уничтожения, и паниковать, даже в такой непредвиденной ситуации, было не в её правилах.

— Приказываю всем кораблям избегать боя! — нехотя скомандовала Губернаторша. — Отвести основную часть флота подальше от врага! При необходимости пожертвуйте прикрывающими!

Честно говоря, сейчас она не в последнюю очередь боялась и за собственную жизнь. Хотя броня на её дирижабле была настолько прочной, что эльфийские орудия не могли её пробить, враг был непредсказуем и мог выкинуть что угодно. Хуже того, флагман был слишком медлителен и неповоротлив. Чтобы увести его в безопасное место, пришлось бы пожертвовать значительной частью флота. Если бы она не потеряла голову и не отправила корабли к заводу, игнорируя возможность внезапного появления противника, всего этого можно было избежать…

Её мысли прервал очередной взрыв: был уничтожен уже пятый дирижабль. Враг атаковал исключительно основную группу, у которой были все запасы Драконьего Пламени, единственного оружия, которое можно было противопоставить флоту эльфов. И вновь сквозь грохот до Губернаторши донёсся усиленный мегафоном голос:

— Охренеть! Вот это я понимаю! Обожаю запах пороха по утрам!

Феонар. Извечный правитель эльфов, жестокий и по-своему гениальный человек, а по совместительству — отмороженный на всю голову псих с отсутствующим инстинктом самосохранения. По крайней мере, так его обзывали всякие завистники и прочие ублюдки. Сам он себя считал скромным и совершенно обыкновенным властителем половины мира, объективно недурным внешностью мужчиной в самом расцвете сил (двести пятьдесят лет, если быть точнее, хотя сам себе он бы дал не больше двухсот), и просто славным парнем, честным по отношению к себе и всем остальным. Блондин, красавец с благородной белоснежной кожей, истинный потомок древних эльфийских властителей из Священной Книги, разве что слегка склонный к озорству.

Пока его верные командиры были заняты ведением сражения, он продолжал стоять на балконе, совершенно игнорируя выстрелы вражеских сигнитронов, и весело кричал в мегафон:

— Не страшитесь их жалкого сопротивления, моё славное войско! Сокрушите их флагман! Пусть эти черномазые ублюдки почувствуют вкус наших пушек!

Прямо под балконом отъехали в сторону затворы с изображениями лиц прекрасных эльфийских дев, и вперёд выдвинулись две огромные бомбарды. Матрианский флагман был слишком медленным, чтобы сбежать. Феонар поднял руку, сидящий в помещении за его спиной управляющий тут же телеграфировал команду на нижние отсеки. С детской радостью на лице эльф резко опустил руку, и спустя секунду снаряды с грохотом отправились в полёт.

Когда они достигли цели, дирижабль Элизианы заходил ходуном,. Освещение на мостике замигало, Губернаторша, которая расхаживала из стороны в сторону, не удержала равновесие и упала.

— Вы в порядке, Ваше Высочество? — воскликнула связистка.

— Выясните, есть ли пробоина! Живее! — крикнула Элизиана, отряхивая платье.

— Потери высоты нет! Вакуумные полости не повреждены!

Напрасно она сомневалась в инженерах, проектировавших корабль. Убедившись на практике, что эльфам не по силам пробить сигниевую броню, Губернаторша смекнула, что толстокожий флагман может закрыть собой менее прочные дирижабли, практически не рискуя собственной безопасностью.

— Всем кораблям! Двигатели на полную мощность, выстроиться впереди флагмана! Курс на завод дикарей! Спрячемся от врага за зданиями!

Тем временем, видя, что обстрел не принёс результатов, Феонар сильно огорчился и подозвал к себе управляющего — черноволосого худощавого эльфа в зелёной мантии.

— Садрон! Что это за дела?! Разве я не ясно дал понять, что вы должны были расхерачитьэтих косоглазых шлюх?!

— Это наши самые мощные орудия, господин! — склонив голову, залепетал подчинённый. — Д-должно быть, они используют многослойные бронепластины из очищенного мифрила…

— Избавь меня от этих жалких оправданий! — остервенело крикнул Феонар и начал наступать на Садрона, который испуганно попятился. — Если наши пушки не могут пробить их защиту, ты должен был решить проблему другим способом:скажем, отрастить крылья, перелететь на их корабль и собственноручно свинтить им всю броню! А ты подвёл меня…

— Простите, господин! — в ужасе выкрикнул Садрон и рухнул на колени. — Но… Я не умею летать!

Суровое выражение Феонара мгновенно сменилось на мягкое и добродушное. Он присел рядом с трясущимся от страха управляющим и начал гладить его по голове, приговаривая:

— Ну-ну, хватит… Конечно же, не умеешь. У всех нас свои недостатки! Что же мне, наказывать людей за то, что они так несовершенны? Я что, деспот какой-нибудь? Ну не плачь…

Садрон не смел даже поднять голову, поэтому Феонар аккуратно поддержал его за плечи и поставил на ноги.

— Как самочувствие? Голова не кружится? Не тошнит? Позвать доктора?

Управляющий быстро покачал головой. Феонар облегчённо вздохнул, отпустил его и улыбнулся:

— Слава Профессору! А ТЕПЕРЬ ПОШЁЛ ОТСЮДА И СДЕЛАЙ ТАК, ЧТОБЫ ОТ ИХ ФЛОТА НЕ ОСТАЛОСЬ НИ ЩЕПКИ!

Садрон пулей вылетел с балкона, а Феонар проводил его заливистым хохотом. Пугать своих подчинённых уже давно стало для него доброй традицией: они почему-то ссались в штаны от одного сурового взгляда, даже если их"проступки"были заведомо абсурдны. Впрочем, наверное, дело было в том, что он казнил своего прошлого управляющего, поскольку тот был скучным молчаливым занудой, от которого было не дождаться забавной оплошности или потешного испуга. Бедняга, должно быть, думал, что если будет безупречно исполнять все приказы и оставаться спокойным, то ему ничего не грозит. Что ж, в чане с кипящим маслом он уже не был столь невозмутим…

Вражеский флот, лишившись семи кораблей, направился к массивным зданиям Мануфакторума, висящим неподалёку. Феонар смекнул, что если матриане спрячутся за ними, то обстрел с дальнего расстояния станет невозможен. Тогда эльфам пришлось бы подойти слишком близко ко врагу, где они были бы уязвимы перед главным козырем Матрии — Драконьим Пламенем, особой взрывоопасной смесью, состав которой был известен только матрианам. Вот только здоровенный флагман Элизианы служил живым щитом для более мелких кораблей, и нужно было убрать его с дороги. Обычные орудия его не брали, тут нужно было что-то… Крупнее?

— Всем слушать сюда! — с ухмылкой прокричал Феонар Садрону за спиной. — Увеличить тягу на максимум, курс — прямо на этого матрианского жирдяя!

***

Когда в Бездне началась битва, рабочие заметили её не сразу. Они уже почти добежали до плавильни, когда Шмидт остановился и показал пальцем на грохочущие вдалеке взрывы. Эстус не понял, что происходит, и удивлённо спросил:

— Что это? Почему драконы сражаются друг с другом?

— Понятия не имею, но это наш шанс! Вперёд, вперёд!

Добравшись, наконец, до здания, рабочие оказались в его центральном зале. Вход в систему туннелей находился на самом верхнем ярусе, так что они тут же заполонили все лестницы. Пробегая мимо множества этажей, Эстус мимолётно осматривал внутренности огромной плавильни. Это место на первый взгляд напоминало беспорядочное нагромождение самой разнообразной производственной техники: доменных печей, каналов для расплавленного железа, станков, конвейерных лент и соединявших всё это железных мостиков и площадок. Эта производственная паутина заполняла весь зал высотой в несколько десятков метров, и несведущий человек едва ли смог бы разобраться в её устройстве. Единственными источниками света здесь были тусклые кристаллики, вмонтированные в стены, да пронизывающее всё вокруг сияние раскалённого металла. Вблизи котлов с расплавленным железом мирно спали странные существа, похожие на ящериц с тёмно-красной чешуёй и треугольными головами.

— Мы как раз переплавляли руду, когда появились драконы. Печи ещё даже не успели остыть; вот саламандры у них и греются, — на ходу объяснил Шмидт.

На каждом ярусе были окна, через которые можно было наблюдать за окрестностями. Бой между драконами продолжался, но в какой-то момент часть из них начала движение в сторону Мануфакторума.

— Они летят сюда! — прокричал старый мастер, и его голос эхом разнёсся по залу. — Не попадайтесь им на глаза! Быстрее, мы почти добрались!

Потолок был уже совсем близко. Рабочие запыхались и сбавили темп, а тем временем рычание драконов слышалось всё отчётливее. В какой-то момент свет их глаз стал виден в окнах. Чтобы остаться незамеченными, люди пригибались, но чудовищ они, похоже, не интересовали. Напротив, железные драконы как будто убегали от непохожих на них преследователей с красной шкурой. Вслед за рыком послышались громкие хлопки выстрелов.

Внезапно раздался грохот, и стену плавильни что-то пробило, разнеся в клочья участок лестницы и двух оказавшихся рядом рабочих. Эстус осторожно выглянул в окно и понял, что красные демоны обстреливают железных из какого-то оружия. Но удивило его другое: он знал, что такое стрельба, что есть устройства, способные разгонять снаряд до огромных скоростей. Техника. И это значило, что"драконы"на самом деле были вовсе не чудовищами, а… механизмами?

Прежде, чем он успел осмыслить это открытие, в здание попало ещё несколько снарядов. Один из них влетел в огромную закреплённую на весу цистерну, и та опрокинулась. Греющиеся рядом саламандры моментально бросились в разные стороны, исчезнув в щелях между механизмами. Всё ещё горячий металл обрушился на проходящие внизу мостики. Перебегавшие по ним рабочие успели отбежать в сторону, но от удара разломились крепления. Мостики наклонились, многие не сумели на них удержаться и провалились на нижние ярусы, ударяясь о балки и тросы.

А тем временем к Мануфакторуму приблизились два особенно огромных шара, идущих друг за другом. Дистанция между ними постепенно уменьшалась.

— Господин, мы на расстоянии в пятьдесят метров от вражеского флагмана! — в панике кричал Садрон. — Пилоты говорят, если не сбавить скорость, то мы врежемся!

— Пусть заткнутся и возьмут право руля! Тягу не убавлять! — с безумной улыбкой во всё лицо крикнул Феонар.

Корабль сдвинулся вправо и чудом избежал столкновения с дирижаблем Элизианы. Стрелки за сигнитронами двух флагманов невооружённым глазом увидели друг друга. Впрочем, мощные бортовые поглотители сделали бы перестрелку бессмысленной, и оба лидера не давали команду открыть огонь.

— Флагманский корабль эльфов по правому борту! — сообщила связистка.

— Да что, туприссий его побери, задумал этот сумасшедший?! — выкрикнула Элизиана. — Их сигнитроны всё равно не смогут нам навредить!

Ответа на этот вопрос ей долго ждать не пришлось. Когда балкон на носу эльфийского флагмана сравнялся с мостиком матрианского, Феонар вновь поднял мегафон и прокричал так, что Элизиана явственно его услышала:

— Постойте, Ваше Высочество! Куда же Вы так поспешно убегаете? Позвольте пригласить Вас на танец! ЛЕВО РУЛЯ!

Не осмеливаясь ослушаться безумного приказа, пилоты направили корабль прямиком на врага. Элизиана и её подчинённые даже не успели понять, что происходит, когда эльфийский флагман с грохотом столкнулся бортом с матрианским. От чудовищного удара всё, что не было закреплено внутри кораблей, включая членов экипажа, смело силой инерции. Солдаты врезались в стены коридоров, разбивая себе головы, дорогостоящее электронное оборудование разлеталось вдребезги, а в личном зале Феонара попадали с полок бутылки с драгоценным эльфийским вином. Элизиану вновь сбило с ног, освещение на мостике замигало. Садрона вышвырнуло с рабочего места, и только Феонар, держась за поручень, сумел сохранить равновесие и с неподдельным восторгом продолжал кричать:

— Да, Мелькор меня раздери! Вот что я называю"интимной связью"! Ха-ха-ха!

— Правые двигатели уничтожены, мы не можем маневрировать! — выкрикнула пилотесса.

— Да этот безумец совсем не дружит с головой! — прошипела Элизиана. — Хотя, это и так всем известно…

— Не вздумайте останавливаться, херовы ссыкуны! Тесните эту черножопую стерву влево! — властно приказал Феонар.

Двигатели эльфийского флагмана работали на полную мощность. Матриане ничего не могли предпринять, чтобы уйти от врага. Всё, что им оставалось делать — потеряв дар речи смотреть в обзорный иллюминатор, как слева приближается стена плавильни. Именно в этот момент Элизиана осознала, что её план по захвату Святилища окончательно провалился.

Большая часть рабочих уже достигла верхнего яруса и попала в надземные помещения, но Эстус и Шмидт остались внизу и продолжили наблюдать за остальными до тех пор, пока последний из них не преодолеет подъём. Когда они заметили, что к плавильне несётся огромный дракон, было уже слишком поздно.

— Пожалуй, этого хватит! Право руля! Удачной посадки, Ваше Высочество! — скомандовал Феонар и зашёлся радостным смехом.

Его корабль остановил натиск и ушёл вправо, надо сказать, весьма вовремя. Не успев погасить инерцию, флагман Элизианы на полной скорости врезался в стену левым бортом и проломил её насквозь. Тех, кто не успел подняться, раздавило громадой железного шара. Удар смёл техническую паутину плавильни, и всё нагромождение печей и котлов, наполненных раскалённым железом, обрушилось вниз. Лестницы, по которым поднимались рабочие, выдрало из креплений с корнем. Эстус сумел удержаться за проходящую вдоль стены трубу, но Шмидту повезло меньше: он повис над пропастью, уцепившись за болтающийся в разные стороны остаток поручня. Разворотив половину здания, шар остановился.

Придя в себя, Эстус огляделся и увидел беспомощно болтающегося внизу Шмидта. Сам Повелитель Огня вполне мог доползти по трубе до верхней платформы и покинуть рушащееся здание, и такая мысль даже промелькнула у него в голове, но что-то его остановило. Эти коротышки, этот старик — все они по какой-то причине положились на него и выказали ему уважение, которое он не заслуживал. Эстус, конечно, мог просто в наглую пользоваться этим, но это было против его внутренних установок. Совершенно неважно, был ли он в действительности великим героем и воином, но бросать в беде людей, доверивших ему свои жизни, он не собирался.

Осторожно, опасаясь ненароком окончательно обрушить лестницу, Эстус зацепился за перила и начал сползать вниз. Шмидт подтянулся и переместил туловище вперёд, но лестница наклонилась слишком сильно, чтобы он мог закинуть наверх ногу. Держась одной рукой за перила, Эстус протянул другую мастеру. Шмидт изо всех сил потянулся вперёд и достал до его пальцев. Но в этот момент ненадолго стихший шум зазвучал с удвоенной силой.

Врезавшись в плавильню, шар серьёзно повредил две несущие стены, и оставшиеся не выдержали веса здания. Под сильную тряску и грохот по всему периметру стен пошли трещины. Железные балки разламывались, заклёпки вылетали из отверстий, металлические листы один за другим откалывались и летели вниз. Трещины дошли даже до самого верха зала, одна из них прямо рядом с креплением лестницы, из-за чего она ещё больше накренилась. Шмидт уже крепко схватился за руку Эстуса, но сейчас падение угрожало им обоим. К своему удивлению, Повелитель Огня без особых трудностей подтянул к себе мастера и закинул его за спину.

Но тут напряжение в стенах достигло пика. Плавильня окончательно откололась от основания и, увлекая за собой всё, что было внутри, полетела в Бездну. Эстус понял, что сейчас лестница окончательно оторвётся от стены, и чтобы спастись, нужно действовать невероятно быстро. Он и сам толком не понимал, что он делает и каким образом, но в считанные секунды просчитал дальнейший маршрут. Цепляясь за ступени и поручни, Эстус со Шмидтом за спиной в два прыжка поднялся до трубы и схватился за неё как раз в тот момент, когда последние крепления не выдержали, и лестница обвалилась. По трубе они взобрались к уцелевшей платформе на верхнем ярусе, где их подхватили уцелевшие.

— Вы спасли мастера Шмидта! — воскликнул один из них. — Он и вправду герой! Слышите?! Он — никакой не демон, а истинный сын Светоносного!

Опустив старого рабочего на ноги, Повелитель Огня растерянно оглядел остальных. Он ещё не успел осознать, что случилось: его тело словно двигалось само по себе, зная, что и как делать. Но это было не очень-то и важно. Шмидт почтенно поклонился ему, а когда поднял взгляд, в нём читался уже не тот напускной пафос, с которым он обращался к Эстусу раньше, а искренняя благодарность. Это был первый раз в его новой жизни, когда Повелитель Огня подумал, что быть героем — это, вообще говоря, не так уж и плохо.

— Погибших пересчитаем позднее, — твёрдо сказал Шмидт. — А сейчас — идём в Цитадель как можно скорее!

Они поднялись по ещё одной лестнице и оказались в просторном шестиугольном туннеле с нанесёнными на стенах десятиметровыми отметками. Они наконец-то добрались до транспортной сети, где драконы не смогли бы до них добраться. Следуя за Шмидтом и толпой рабочих, Эстус направился в Цитадель, где надеялся получить все ответы.

***

Элизиана с трудом открыла глаза: после сильного удара её голова раскалывалась от боли. Освещение на мостике отключилось, приборы на панелях вышли из строя и искрились. Крики связистки доносились глухо и нечётко, словно из толщи воды:

— Мы потеряли левые двигатели, генератор не работает, вакуумные отсеки пробиты!

Вдруг со стороны входа на мостик послышались шаркающие шаги, а затем и голос Айзека:

— О Творцы! Лежи на спине, не двигайся! Ох, за что всё это на мои седины…

Он тут же убежал обратно, а Элизиана дотронулась до раскалывающейся от боли головы и поняла, что вся в крови. Двое солдат попытались её приподнять, но она с шипением прогнала их прочь. Что ни говори, а старый пигмей понимал в медицине больше безмозглых военных. Кроме того, сейчас даже собственное состояние волновало её меньше, чем факт, что она проиграла такому, как он.

Тем временем Феонар, отойдя на безопасное расстояние, наблюдал за обрушением плавильни с восторженными криками:

— Да! Вот это я понимаю, разрушения! Клянусь панталонами Галадриэли, уже ради этого стоило сюда лететь!

Вслед за обрушившимся зданием медленно опускался сильно повреждённый дирижабль Элизианы, а прямо за ним показался оставшийся без укрытия матрианский флот.

— Ха! Я вас нашёл! Хреново вы в прятки играете, нечего сказать! — захохотал Феонар и поднял руку. — Огонь из всех калибров! Засадите им по самые гланды!

Уже выстроенные в линию эльфийские корабли накрыли врагов шквальным огнём. Один за другим, подбитые матрианские дирижабли падали, либо взрывались, если внутри оказывалось Драконье Пламя. На мостике Элизианы тем временем восстановили подачу электричества. Айзек накладывал повязку на окровавленную голову Губернаторши, пока она, пересиливая боль, отдавала позорные для себя распоряжения:

— Всем кораблям… Запустить воздух в вакуумные отсеки. Уходим вниз.

Уцелевшие дирижабли начали в ускоренном темпе снижаться. Эльфы продолжали стрелять до тех пор, пока все уцелевшие матрианские шары не ушли за угол обзора;впрочем, за одним исключением. Один из малых кораблей-разведчиков из-за какой-то технической неполадки не выполнил приказ и остался висеть на той же высоте. Его двигатели уже были повреждены, так что сбежать у матрианок не было никакой возможности.

— Этих возьмём живьём! — крикнул Феонар Садрону. — Передай Талиону, пусть идёт на абордаж! Ух, они у меня пожалеют, что не взорвались вместе с остальными!

С этими словами он проводил взглядом падающие в бездну обломки вражеских кораблей, развернулся и с довольной улыбкой вошёл в свою личную просторную каюту, где слуги уже устраняли беспорядок, вызванный столкновением флагманов. С уставшим видом, как будто бы всё это время он тратил на сражение собственные силы, Феонар повалился на роскошный расшитый золотом диван. Мертвенно-бледный Садрон за своим рабочим местом в углу не смел проронить ни слова.

— Это была славная битва! Когда-нибудь скальды воспоют её в легендах, как битву, в которой непобедимых матрианок жесточайшим образом поимели во всех возможных позах!

Видя, что его управляющий предпочитает помалкивать, он только махнул рукой и устремил мечтательный взгляд за панорамное окно, где вдалеке виднелась громада Цитадели.

— Лаборум!.. — мечтательно протянул Феонар. — Наконец-то, спустя столько лет, мы снова здесь!

***

Центральный зал Цитадели превратился в настоящий лагерь беженцев. Из подручных материалов люди возвели палатки, навесы и ширмы, чтобы хоть как-то оградить личное пространство. После ритуала прошло несколько часов, но зал не затихал. Никто не смел нарушить запрет Беллума и мешать Избранным, но зато все без умолку галдели о скором пришествии Детей Фейберуса, которые одним махом прогонят захватчиков и вообще решат все проблемы. Мартину это уже порядком надоело, а вот Фил понимал, что сейчас людям важна надежда.

Эрика выглядела расстроенной. Сначала она лишилась брата, а теперь вынуждена была расстаться с единственными друзьями. За то недолгое время, что Фил помогал этой девушке, он успел проникнуться к ней подлинным восхищением. На первый взгляд она казалась беспомощной, но в то же время не опускала рук. Пока Фил жарил рисовые лепёшки, Эрика в одиночку соорудила импровизированный шатёр из разноцветных покрывал и скатертей, который даже выглядел уютно.

— Если вы встретите демонов, ради Фейберуса, не бросайтесь в бой! — нервно тараторила она, полоща в корыте рубашки для двух Избранных. — Найдите Детей Светоносного и возвращайтесь поскорее!

— Не волнуйся. Обещаю, мы уложимся так быстро, как сможем, — кивнул Мартин, который в это время точил свой меч. — Меня больше беспокоит, что ты останешься тут совсем одна.

— Я уже не маленькая девочка, Мартин, — вздохнула Эрика. — Я смогу о себе позаботиться. Главное, чтобы вы вернулись целыми и невредимыми.

— Я знаю. Просто я рассчитывал, что…

Воевода покосился на сидящего рядом Фила, но тот и сам всё прекрасно понимал.

— Не знаю, о чём я думал, — он покачал головой. — Какой из меня Избранный? Я ничего не умею! Летописец, что за чушь…

— Теперь уже ничего не изменить. Просто постарайся не делать глупостей и не попадать в передряги. Твоя задача — привести нас к Первенцу.

— Я не понимаю. Как вы узнаете, куда идти? — спросила Эрика.

— Господин Сапий говорил о каких-то"незримых узах", которые связали нас с Детьми Фейберуса. Наверное, мы должны почувствовать их, или вроде того.

— Ты чувствуешь? — поинтересовался Фил. — Я вот не особенно.

— И я нет. Наверное, они слишком далеко.

— Не понимаю я и всё тут… — проворчал Фил и огляделся по сторонам. — А где все остальные? Почему они не готовятся к походу вместе с нами?

— У них свои дела, — пожал плечами Мартин. — Может, мы и будем сотрудничать, но это не означает, что мы должны быть друзьями. Без обид, Фил, но, если честно, я вообще не хотел бы, чтобы все эти люди принимали участие в походе — ну, кроме Воеводы Люфта, конечно. Слишком уж это опасно для тех, кто ни разу не держал в руках меч. А с некоторыми я вообще предпочёл бы не иметь никаких дел, особенно с этим напыщенным Кассием! Или, скажем, вон с тем типом…

Он бросил взгляд на расположившегося чуть в стороне от них Томаса Коллера. Инженеру не с кем было прощаться, и потому он просто сидел в одиночестве, дожидаясь начала похода.

— Но он ведь тоже Избранный! — возразила Эрика. — Судьба не выбрала бы его, если бы он не был достойным человеком!

— Он шахтёр! Все они — осуждённые преступники!

— А вдруг он невиновен? — предположил Фил. — Вдруг его наказали по ошибке?

— Без серьёзных доказательств никого в шахты не ссылают. Он может притворяться хорошим парнем, но сам подумай: он о своей невиновности даже не заикался! Значит, за дело сослали, да ещё и недавно!

Фил бросил взгляд на Томаса. Тот вовсе не выглядел расстроенно: напротив, он с большим интересом смотрел на голубые светоносные кристаллы в потолке. Не верилось, что этот парень был способен на какие-то серьёзные преступления;скорее всего, его сослали за частые побеги с рабочего места или другую подобную ерунду. Но всё же Филу казалось, что инженер определённо что-то скрывал, пряча это за простодушной улыбкой.

Вдруг со стороны движущихся комнат послышался шум. В зал выбежали несколько встревоженных солдат, один из которых побежал прямиком к Избранным и крикнул:

— Воевода Элерт! Дозорные доложили, что у Мануфакторума произошёл бой!

— Что? Хотите сказать, рабочие дали отпор врагам? — воскликнул тот, вскакивая с места.

— Нет, Воевода. Вдруг появились новые, красные драконы. Они напали на железных и победили их! Главная плавильня разрушена, там всюду огонь!

— А рабочие? — в ужасе спросил Фил. — Они же остались там!

— Туприссий! — рявкнул Мартин и бросился вперёд. — Созовите всех ратников, сообщите Воеводе Люфту! Мы идём в Мануфакторум!

— Но Воевода! По приказу старейшин мы запечатали надземные ворота! Вам нельзя покидать Цитадель! — возразил стражник.

— В Бездну приказы! Я не оставлю мирных людей умирать! Мы пойдём туда и спасём столько, сколько…

Внезапно Мартин замолчал и остановился, зашатавшись из стороны в сторону. Ратник поспешил подхватить его, иначе Воевода точно бы не удержался на ногах. Фил уж было подумал, что его другу сделалось дурно от всех этих потрясений, но тут Мартин стремительно пришёл в себя, оттолкнул солдата и выпалил:

— Он здесь!

— Кто? — удивился ратник.

Вместо ответа Воевода стремглав помчался к лестнице на верхние этажи. Переглянувшись, Томас и Фил бросились за ним по пятам. Последний понятия не имел, что происходит, и боялся, что несчастный Мартин вконец помешался. Игнорируя всех вокруг, Воевода забежал в ближайший проход и уже поднялся на несколько ступеней, когда остальные, наконец, нагнали его.

— Что случилось? Ты куда? — спросил Фил.

— К вратам в туннели! — воскликнул Мартин с таким восторженным видом, будто увидел самого Фейберуса во плоти. — Повелитель Огня явился!

— Ты почувствовал? Как?! — удивился Том.

— Точно не знаю!

Поднявшись на этаж, находившийся прямо над поверхностью тверди, они вышли к южному входу в сеть туннелей. В данный момент он был наглухо закрыт: за внутренними тонкими вратами с калиткой и смотровым окном был опущен огромный толстый заслон, сделанный из того же металла, что и внешняя облицовка Цитадели.

— Открыть внешние и внутренние врата! Быстрее! — крикнул Мартин двум стражникам.

Один из них с недоумением отправился в подсобку, где с помощью ворота привёл в действие сложный шестерёночный механизм. Шум устройства медленно прокатился по стенам и потолку, и оба слоя ворот поочерёдно начали подниматься.

— А вдруг там Мальсы? — спросил Томас.

— Тогда всё закончится быстрее, чем мы это поймём, — пожал плечами Мартин и на всякий случай обнажил меч.

Когда врата подняли, за ними оказался лишь пустой освещённый тусклыми кристаллами туннель, заканчивающийся развилкой на третьей десятиметровой отметке. Фил и Томас вопросительно посмотрели на Воеводу, но он дал им знак ждать. Вскоре за их спинами послышались голоса.

— Что ты делаешь?! — воскликнул Чарльз Люфт, который привёл сюда, наверное, всю стражу. — Это опасно, что если те твари…

Он не договорил: в этот момент в конце туннеля послышалось множество голосов, а вскоре из-за угла показались люди. Это были рабочие из Мануфакторума, судя по количеству, почти в полном составе. Удивлению солдат не было предела: по мере того, как первые ряды приближались к вратам, из-за поворота продолжали выходить всё новые беженцы.

Но не это поразило встретивших их воинов, а высокая фигура, шедшая среди рабочих. Мускулистый воин в полтора раза выше лаборейца, с бледной кожей, совершенно лысый и закутанный в грязный брезент, с робким лицом и неуверенным взглядом — таким Мартин и остальные Избранные впервые увидели Эстуса, Повелителя Огня. Но несоответствие его внешнего вида со статуей в Святилище было последним, что заботило их в тот миг. Все, как один, солдаты склонились перед сыном Фейберуса. Персонаж легенды предстал перед ними во плоти, и все сомнения, остававшиеся ещё у Фила, мгновенно развеялись.

В толпе рядом с Повелителем он заметил Джозефа Шмидта, главного мастера Мануфакторума и своего начальника. Он что-то шепнул Эстусу и дал ему знак выйти вперёд. Тот подошёл к солдатам, и Мартин, не успев подобрать нужных слов, выпалил:

— О Владыка Эстус! Ты и вправду явился!

— Мне сказали, что здесь я получу ответы, — неожиданно высоким для такого верзилы голосом сказал Повелитель Огня.

— Тогда… Наверное, тебе надо поговорить с Верховным Правителем! — Воевода ещё раз поклонился. — Меня зовут Мартин, я вызвался стать твоим проводником. Иди за мной!

Бросив взгляд на Фила, он повёл Эстуса за собой. Вслед за ними, восторженно гудя, последовала и толпа. Даже спасение всех рабочих из Мануфакторума сейчас значило для них меньше, чем пришествие героя. Эстус без труда поместился в движущуюся комнату: потолок в ней как будто специально был такой высоты, что даже двухметровый великан не доставал до него головой.

Когда двери закрылись, Воевода Люфт немного пришёл в себя и крикнул застывшим в благоговении людям:

— Хватит тут толпиться! Спускайтесь в главный зал, вас уже ждут семьи!

Пришествие героя было для рабочих настолько значимым событием, что они, видимо, позабыли даже про своих близких. Сбросив оцепенение, они с нетерпением повалили вниз по лестнице. Фил с Томасом оказались прижаты к стене потоком людей. Разумеется, все их мысли были заняты сыном Фейберуса. Легенда ожила на глазах. Пророчество начало исполняться, чему Фил даже обрадовался. Конечно, он предотвратил бы нападение драконов, будь у него такая возможность, но раз уж всё так сложилось, надо было искать плюсы в текущем положении дел. Рутина и скука остались в прошлом, и теперь он больше не был бесполезным грузчиком в Мануфакторуме.

Вот только кем он стал? Героем? Воином? Определённо нет. Его роль ограничивалась тем, что он должен был привести отряд к Первенцу и попутно записывать всё, что происходит. Если подумать, это была очень ответственная работа. Как-никак, именно благодаря нему подробности подвига будут известны потомкам, при условии, что отряд преуспеет. Но сам он так и остался бы в этой истории не более чем наблюдателем. Наверное, это тоже было неплохо, но всё же ему хотелось сделать больше для победы.

— Шефер! Какого туприссия ты тут делаешь?

Его мысли прервал знакомый голос, которого Фил всегда побаивался. Он сглотнул и обернулся, встретившись взглядом с пожилым рабочим. Джозеф Шмидт, главный мастер Мануфакторума, был человеком строгим, но справедливым. Он никогда не позволял себе насмешек в адрес лентяя и даже относился к нему с отеческой заботой, но вот за проступки наказывал без колебаний. Разумеется, винить его за это Фил не собирался, и боялся он мастера не из-за наказаний. Просто каждый раз, когда его ловили за нарушение правил, начальник читал ему персональную лекцию об ответственности перед коллективом, дисциплине и трудовом долге. Фил всегда стыдливо кивал и обещал, что больше это не повторится, но, разумеется, раз за разом нарушал слово. После этого ему было совестно показываться на глаза мастеру, поэтому Фил предпочитал избегать его.

— Я нигде не мог тебя найти! — Шмидт выглядел озадаченным. — Уж думал, ты был в числе тех погибших бедолаг. Как ты сюда попал?

— Ну… Я…

— Опять сбежал? — мастер покачал головой. — Эх, честно сказать, я уже не вижу смысла тебе что-то объяснять. Непутёвый ты, Шефер, неисправимый бездельник…

Фил опустил глаза. Он прекрасно понимал, сколько хлопот зачастую доставляет другим. Но и поделать со своими порывами он ничего не мог. Поэтому насмешки и оскорбления со стороны окружающих он не считал несправедливыми и смирился с ними. А сейчас он и вовсе собирался в поход ради спасения всех этих насмешников. Вот только начальник о его миссии ещё не знал.

— Ладно, не до этого сейчас, — проворчал Шмидт. — Хорошо хоть ты цел. Пошли, получишь место вместе со всеми.

— Не получится, — возразил Филиус и осторожно поднял взгляд. — Тут такое дело… Я Избранный.

— Избранный? Какой ещё… — тут мастер выпучил глаза. — Как?! Хочешь сказать, ты один из тех, кто призвал Детей Фейберуса?!

— Так получилось, — смущённо сказал тот.

— О пресвятые Творцы! — Шмидт закрыл лицо ладонью. — Ты?! Как так вышло, что именно тебе поручили столь важное дело?! Да кто тебя вообще избрал?!

— Никто. Я сам вызвался.

— Ты хоть понимаешь, что тебе предстоит?! Отправиться в опаснейший поход на поиски Детей, да ещё когда повсюду рыскают драконы! Для этого нужна подготовка, боевые навыки! Надо приносить хоть какую-то пользу! А ты? Что ты умеешь?!

— Ну… Я хочу стать летописцем и записывать всё, что происходит.

— Летописцем?! Да какой из тебя летописец, если ты двух слов связать не можешь?! — громко воскликнул мастер, но потом взял себя в руки. — Ох, ну и глупость же ты сделал. Пропадёшь ты, Филиус, как пить дать сгинешь в пути, а ведь мог бы жить себе спокойно и дождаться, когда Дети Фейберуса спасут нас.

— Может и сгину. Но ведь не просто так. Хоть помогу им исполнить долг, это же самое главное.

— Ты просто дурак, — старый мастер не стал скрывать свои мысли. — Впрочем, теперь уже ничего не попишешь. Ступай уж, готовься к походу, пока время есть.

Жесткие слова Шмидта уязвили Фила, но лишь оттого, что он осознавал их правдивость. Он знал, что старый мастер таким своеобразным образом выражает заботу, и не держал на него зла. Видя, что его начальник собирается уходить, Фил бросил ему вслед:

— Я рад, что все вы спаслись.

— Спасибо, Шефер, — хмыкнул Шмидт, обернувшись. — Но это всё заслуга Повелителя Огня! Видел его? Воистину, величественное зрелище.

— Он… Не такой, как я представлял.

— Я тоже поначалу так подумал. Он потерял память и очень растерян, но в душе у него живёт истинный герой. Я сам убедился в этом.

— Жаль, мы не узнаем, о чём Верховный Правитель ему расскажет, — вздохнул Фил.

— Мы и не должны знать. Некоторые вещи не предназначены для ушей простых смертных, пусть даже Избранных, — пожал плечами мастер. — Но не волнуйся. Каждый год я лично отчитываюсь перед господином Сапием о работе Мануфакторума и знаю, что он за человек. Он безмерно мудр и видит то, что от остальных сокрыто. Он сможет дать Повелителю Огня нужные наставления и подготовить к предстоящим подвигам, я в этом даже не сомневаюсь.

С точки зрения Фила это было довольно несправедливо, но кем он был, чтобы возражать? Ему оставалось только гадать, какие слова будут звучать в покоях мудрейшего из лаборейцев.

***

Оставшись наедине с Владыкой Эстусом в узкой движущейся комнате, Мартин невольно вжался в угол, не смея проронить ни слова и боясь даже глядеть на могучего Повелителя Огня. С тех пор, как был проведён ритуал призыва, он всё время представлял себе, как будут выглядеть Дети Фейберуса, и как будет ощущаться эта странная Связь, благодаря которой их можно будет отыскать. Стоит ли говорить, что его воображение рисовало картины куда более безумные, чем оказалось на самом деле.

Он понял, что имел в виду Сапий. Тогда, в главном зале, перед его глазами вдруг промелькнуло что-то вроде молнии, а в голове всё помутилось, но затем, придя в себя, он вдруг обнаружил, что буквально чувствует чьё-то присутствие неподалёку, примерно на уровне внешних туннелей. Неведомая сила, словно незримый компас, дала ему точное направление, и он, поняв, что это значит, тотчас же бросился навстречу сыну Фейберуса.

А вот внешний вид последнего с одной стороны превзошёл все его ожидания — всё же, этот громила был вдвое выше большинства из местных, — а вот с другой, Мартин явно не ожидал увидеть легендарного Повелителя Огня безволосым, почти нагим и к тому же таким неловким.

Наконец, когда движущаяся комната начала опускаться, и шумные рабочие остались наверху, Эстус неуверенно заговорил:

— Вы все знаете, кто я. А я сам ничего не понимаю!

— Что? — нервно сглотнул Воевода, который понятия не имел, как нужно говорить с ожившей легендой. — Хочешь сказать, ты ничего не помнишь?

— Почти ничего! Я оказался посреди вашего завода, а что было до этого — вспомнить не могу!

— Господин Сапий — мудрейший из нас. Он ответит на все твои вопросы. Подожди, скоро мы спустимся к нему.

— Надеюсь, что так, — вздохнул Эстус и с беспокойством оглядел комнату, которая то и дело с шумом тряслась во время движения.

Когда его взгляд скользнул на панель с кнопками, Повелитель Огня вдруг сделал судорожный вдох и упёрся руками в стены.

— Что случилось? — встревожился Мартин.

— Так уже со мной было. Я как будто что-то вспоминаю, но всё это так нечётко… — придя в себя, ответил тот. — Видишь этот рисунок на центральной кнопке, в виде многорукого человека? Я готов поклясться, что уже где-то его видел! Ты случайно не знаешь, что он означает?

— Вроде как, если нажать на него, комната поднимется к Святилищу, — пожал плечами Мартин. — Это как раз то место, где мы вас призвали.

— Призвали? Как это?

— Сложно объяснить… Лучше спроси об этом старейшин.

— Ну да, конечно, — угрюмо вздохнул Эстус и больше не задавал вопросов.

По правде сказать, великого сына Фейберуса Мартин представлял себе несколько иначе. Хотя, если он действительно потерял память, странное поведение было ему простительно.

Вскоре они доехали до нижнего этажа. Увидев Эстуса своими глазами, гвардейцы обомлели и бросились звать старейшин, а один бедолага даже выронил глефу и споткнулся об неё. Спустя несколько секунд правители почти одновременно выбежали в зал. Беллум охнул, Керда начала шептать молитву, а Сапий, оглядев Повелителя Огня с ног до головы, о чём-то задумался со слабой улыбкой. Мартин бросил взгляд на Оливера, сопровождавшего Тьюриса, но даже пришествие сына Светоносного, похоже, не вызывало у него никакого интереса.

Наконец, после длинной паузы Сапий произнёс:

— Поговорим наедине, о дитя Света.

Кивнув, Эстус вошёл в его покои. Многозначительно оглядев остальных старейшин, Сапий закрыл за собой двери. Мартин наконец-то смог спокойно выдохнуть и вопросительно посмотрел на правителей.

— Возвращайся в главный зал, Избранный, — неуверенно спровадила его Верховная Жрица. — Вам нужно готовиться к походу.

Воевода поклонился и поспешил к движущимся комнатам.

Стоило дверям лифта захлопнуться за Мартином Элертом, как оставшиеся наедине трое правителей нарушили молчание.

— Началось, — пробормотал Беллум, глядя на дверь в обитель Сапия. — И что Рейн ему скажет? Правду?

— Правда никому не известна, — покачала головой Керда. — Ты знаешь, к чему приводят попытки её отыскать. В итоге всё это ради высшей цели, и не обязательно полностью её понимать, чтобы к ней стремиться.

— Может, правды и не существует. Но раз уж мы решили больше никогда не приоткрывать завесу этой тайны, то что, туприссий его возьми, делает Сапий?

— Он поступает так, как ему подсказывает Вера.

— Вера! — фыркнул Великий Воитель и заходил из стороны в сторону. — Не слепая ли вера завела нас сюда? Рейн мудр, но что-то мне подсказывает, что в своей просветлённости он позабыл о здравом смысле!

— Довольно! Ты всегда сомневался в нём, но когда он нас подводил? Когда обманывал кого-то?

— О нет, нас он никогда не обманывал! — прищурился Беллум, развернувшись и зайдя в свои покои. — Всё гораздо хуже: он обманывает сам себя!

С этими словами он захлопнул за собой двери. Керда покачала головой, но тут начал жестикулировать Тьюрис.

— Мы допустили ошибку, но не сейчас, а тогда, много лет назад, — перевёл Оливер. — И Рейн, чувствуя вину, пытается её исправить. Всё упирается в то, верим ли мы в его интуицию.

— Я верю! — рьяно сказала Жрица. — И я пойду за ним до конца!

— Тогда молись Творцам, Верена. Пути назад уже нет.