10. Теперь хорошо
Солидный, с иголочки одетый восточный мужчина средних лет с ходу представляется сотрудником посольства Киргизии. Аристарх несколько озадачен, ибо, казалось бы, какое это имеет значение?
— Чолпон-Ата — симпатичный городок, — вспоминает Аристарх, побывавший однажды на Иссык-куле. — Роскошные горные шапки на другом берегу озера… Они будто парят над землей… У вас на родине очень красивые места. Просто очень…
— У нас теперь хорошо, — замечает на это представительный киргиз, с еле заметным акцентом. — Раньше казахи правили, а теперь сами. Теперь хорошо…
Уходит. Аристарх смотрит вослед: посольский сотрудник шагает, перекатываясь с ноги на ногу, как будто только что слез с малорослой, выносливой и быстрой киргизской лошадки — видимо, это у них в крови.
«И зачем надо было про горные шапки расписывать? — с легкой досадой думает Аристарх. — Теперь у них хорошо, видите ли… Да, каждый приезжий в Москве помнит о своей малой родине, гордится ею, подсознательно ищет встречи с ней за каждым московским поворотом. То же и с книгами. Открывая любую книгу, каждый читатель хочет прочитать о себе. Узнать на страницах свою жизнь — прошлую, настоящую или будущую. Или несбывшуюся. Или несбыточную. Даже если в книге описывается жизнь недосягаемая, невозможная, а человек жадно глотает страницу за страницей… И в этом случае он тоже узнает себя, но — потаенного, нереализованного, заточенного повседневностью в тюремные подвалы подсознания… Однако, как живуче во мне это желание быть хорошим мальчиком… Сделать человеку приятное, пусть даже незнакомому. В наше время это наивно, смешно и даже немного неприлично…»
