22. Очарованный
— Классно!
Пожилой, болезненно худосочный кент приветственно протягивает ладонь, Аристарх пожимает. Ладонь ледяная, как у ходячего мертвеца. Сильно тянет спиртным.
— Я тоже музыкант… — сообщает кент.
Ну, разумеется.
— Могу поработать бэк-вокалом…
Это идея, конечно.
— Хочешь?
— Нет, — уверенно отвечает Аристарх.
— Почему? Гордыня?
— Нет. Просто не нужен бэк-вокал.
Денежка на чехле притягивает взгляд бэк-вокалиста. Для пьющего человека в жизни имеет значение только одно обстоятельство — алкоголь, его наличие или отсутствие. Есть алкоголь, и жизнь снова распускает свой павлиний хвост, переливается всеми красками. Отсутствует, и жизнь встает на пути как железобетонная стена. Тупик, единственный выход из которого — все тот же божественный напиток, открывающий спасительную дверцу в райские кущи. Очарование алкоголя. Все иллюзия, кроме алкоголя. И денег, при помощи которых его можно добыть.
— У меня тоже есть свои песни… — продолжает прощупывать почву очарованный.
— Не сомневаюсь… — неохотно откликается Аристарх, трогая струны.
Кент отходит, останавливается неподалеку, слушает. Возвращается, пробует зайти с другого бока:
— А давай Володю! Высоцкого!
Аристарх неумолим:
— Не дам…
Вот почему он так? Ведь хриплый голос поющего поэта когда-то очень много значил для Аристарха. Мощь, безоглядная удаль, горечь, нежность, ирония, сарказм. В юности он долго пил эту крепкую, терпкую, пьянящую настойку. И с той давней поры в его песенном багаже пылилось несколько песен Высоцкого. Но чтобы спеть жил я славно, в первой трети двадцать лет на белом свете по учению… — требуется особая симпатия к слушателю, доверие к нему. А этот товарищ не вызывал у Аристарха ни симпатии, ни доверия. Дать ему денег на выпивон? Но стоит окрестной богеме из подвалов и переходов прознать, что музыкант на точке выдает денежку, спасу от них не будет.
Конец ознакомительного фрагмента.
