Актриса на выданье, или Любовь лучшая стратегия

Алисандра Озерова (2024)

Калиора Те-Нэйл твердо верит в то, что ее призвание — блистать на сцене. Однако юной и подающей большие надежды провинциальной актрисе, а по совместительству и талантливому магу-бытовику, не суждено воплотить в жизнь свою мечту из-за отвергнутого ухажера.Вот только недруги упустили из виду, что истинная служительница муз не гнется под ударами судьбы-индейки и решает искать справедливости в столице, между делом обретая истинную любовь в лице заезжего мага, узнавая правду о своем происхождении и поминутно спасаясь от покушений на свою жизнь со стороны неизвестного убийцы.

Глава 3 Держите ваш заказ…

Держите ваш заказ…

— Это еще кто? — указующий перст трактирщицы ткнул в нос шипящего Котофея. Ингр угрожающе оскалился, но дородную хозяйку заведения «Дремлющая кобра» это ни капли не смутило и не встревожило. Она продолжила незыблемой скалой загораживать нам вход в помещение с теплым очагом и пряными ароматами жаркого и солений.

— Это инрг, — покаялась я, уже сделав шаг назад, понимая, что нам придется пробираться тайком на чей-то сеновал.

— Инициирован? — голос этеры стал еще жестче.

Я поняла, что дело дрянь:

— Нет, но…

Я не успела договорить, как трактирщица облегченно выдохнула и посторонилась, пропуская нас внутрь.

Боясь спугнуть нежданную удачу, я осторожно вошла в трактир. Обстановка была не сказать, чтобы уютная, но там было тепло. В очаге горел огонь, люди за простыми квадратными дубовыми столами о чем-то вполголоса говорили. Один, по-видимому завсегдатай, спал, что-то бормоча во сне и прижимая к груди кружку с пивом. Столик рядом с ним пустовал. На улице неожиданно подул ветер, пламя в очаге взвилось вверх, осыпая снопом искр тех, кто уселся поближе к теплу. Хозяйка заведения провела нас к свободному столу возле спящего посетителя и застыла, приготовившись слушать.

— Мясо в горшочке с отварным картофелем и теплого вина с перцем и лимоном, — попросила я.

— А ему? — трактирщица кивнула в сторону Фея.

— Молочка… — такого жалобного полуписка-полумява я не слышала от этого комка меха даже тогда, когда его прежний владелец грозился его утопить. Трактирщица коротко кивнула и удалилась.

Мы остались ждать, прислушиваясь и приглядываясь. Тут пьяница ни с того, ни с сего вскочил, обвел безумным взглядом посетителей, затем уставился на ингра и завопил:

— Киса!!!

Даже привыкший к многому Фей вытаращил жёлтые глазищи, ставшие почти круглыми и потихоньку стал прятаться за мою спину.

— Какой хороший, дай поглажу! — одной рукой упираясь в стол, а другую протягивая к ошалевшему коту, мужчина на пару дюймов приподнял свою пятую точку от табурета.

— Оставь их, Мэйр, — трактирщица легонько ткнула поклонника Котофея в плечо, и тот послушно сел. Еще несколько секунд тот умильно смотрел на ингра, не прекращавшего шипеть, а потом снова уронил лицо на стол.

Хозяйка питейного заведения аккуратно поставила перед Феем блюдце с молоком, а мне подвинула горшочек с чем-то, что еще дымилось, источая головокружительный запах и пробуждая и так не дремавший аппетит. Я ждала, пока трактирщица уйдёт, позволяя нам насытиться, но она и не думала лишать нас своего общества. Внезапно Котофей подпрыгнул, выгнул спину и зафыркал. Я проследила за его взглядом и заметила мелькнувшую у моих ног серо-оранжевую ленту, толщиной с мое предплечье. Эта лента оказалась желтобрюхом, но такого жирного и наглого я еще не видела. На секунду представитель семейства ползучих замер, потом высунул язык, словно обнюхивал мои ноги, а далее молниеносным движением взметнулся мне на колени и свернулся в клубок.

— Шошик! Шош! — удивленно позвала пресмыкающееся трактирщица. Но вместо этого змея свернулась еще более плотным кольцом и, казалось, уснула. Фей так и застыл в состоянии полупрыжка.

— Прошу прощения, обычно Шош никому не навязывается. Он иногда ползает здесь и попрошайничает, посетители к нему привыкли, особенно постоянные, но так он себя никогда не вел…

— Не слишком люблю змей, — предупредила я вполголоса, боясь пошевелиться.

— Это не змей, это мой эрг. Тоже не инициированный, — отмахнулась женщина. — Но все равно со змеями у него общие корни. Шош не считает Вас угрозой, поэтому я даже найду для Вам место для ночлега. Меня зовут Лима Те-Кер. — С этими словами она протянула мне ладонь для рукопожатия. Я осторожно пожала ее, опасаясь потревожить спящего эрга. Я слышала о них. Они тоже довольно редкие создания и тоже помощники магов. Но если ингры — это щиты, то эрги — охрана, сторожевые псы, если угодно. Их можно приручить даже без ритуала сцепления с аурой, но, конечно, эффект будет не такой надежный.

— Спасибо, Лима, — я улыбнулась. — Можно мы поедим?

— Конечно, за счет заведения, — энергично закивала этера Те-Кер. — Не бойтесь Шоша, он не причинит вреда, если не почувствует, что мне угрожают.

С этими словами трактирщица оставила нас наедине с нехитрым, но сытным ужином. Эрг с моих колен так и не слез.

***

Лима сдержала слово. Ночлег мы обрели в тесной комнатушке с топчаном и без окна. Но это компенсировалось ворохом теплых одеял, двумя сальными свечами и бутылью молока для Фея. Я почти не удивилась, когда в дверь тихонько заскреблись. По тому, как ощетинился ингр, я поняла, что Шош решил ночевать с нами, и со вздохом и возведенными горе очами я отворила дверь. Шош был не один. Вслед за ним вошла Лима. Ничтоже сумняшеся она села на топчан, поскольку больше никакого предмета обстановки здесь не наблюдалось, и заявила:

— Завтра съедет Мэйр. Жена возвращается, а значит он уходит в завязку. Переберешься туда. Если честно, мне не нужны проблемы с дознавателями, но, надеюсь, в нашу глушь они не сунутся.

— Вы знаете, кто я? — я была рада плюхнуться на пол от изнеможения, но там уже кольцом свернулся Шош, а напротив него воинственно топорщил усы Фей. Так что я решила пока постоять.

— Знаю, — хмыкнула трактирщица. — Не бойся. Не сдам тебя властям. Но и от тебя кое-что попрошу.

Я кивнула, показывая, что готова выслушать ее предложение.

— Ты заметила, что у меня многолюдно. Особенно зимой. Большинство пилигримы, ибо в нашей деревеньке всего дворов двадцать, и то — половина пустует. Одна я не справляюсь. Деревенские не хотят идти ко мне внаём. Характер у меня взрывной, да и любят они корчить из себя недотрог. Я одна кручусь. Согласна на меня поработать до ледня? Не обижу деньгами…

Я вспомнила, о мешочке с двумя тысячами флеаров, из которых я потратила где-то полсотни за последние пару недель и подумала, что работа мне пока не очень нужна, но зачем привлекать внимание к своим сбережениям? И тогда я молча кивнула.

— Вот… довольно продолжила Лима. — Ты мне сразу понравилась, я увидела, как ты свою животину защищаешь. И молодец, что ингра не связала. Это пережитки… Так я считаю! — при этом женщина сердито хлопнула по покрывалу на топчане, отчего в воздух взвился столп пыли. Фей демонстративно чихнул, но Лима даже не глянула в его сторону. Тогда ингр фыркнул и тоже отвернулся от нее. Сказать, что я собиралась в ближайшем мало-мальски крупном городе инициировать Фея, поостереглась.

— Я сама маг, хоть и слабый маг-эмпат. Очень слабый. Дар настолько незаметен, что больше похож на интуицию, но ко мне все равно прибился эрг. Я сначала дико испугалась, но он проходу мне не давал — как тебе сейчас. Глядел с обожанием. Но я не решилась пойти до конца. У них, как и у людей, должно быть право выбора — хранить нас, или нет.

В ее словах, конечно, была доля истины, но Лима, пожалуй, забыла, что не связанные обрядом помощники и сами слабее. Однако я в который раз прикусила язык. Понимала, что убежище, которое она мне предлагает, жизненно необходимо.

— Я собиралась в Латий, на ваш спектакль, — вновь обронила она. — Люблю эту легенду. Слышала от гостей, что ты превосходно играешь. Только узнала тебя не сразу. По ингру да по тому, как запахла роза в моих волосах, — тут она показала пальцем на кокетливо пришпиленный цветок возле завитка ее светло-русых волос. Остальная шевелюра была забрана в тугой пучок, что не слишком ей шло. Лицо у моей работодательницы было круглое, в веснушках, несмотря на зиму, нос картошкой, а подбородок почти соединялся с начинавшей дрябнуть шеей. Распущенные волосы пошли бы ей куда больше, но я понимала, что подавальщице, которой она также была за неимением помощников, так ходить негоже. Я мысленно прикинула, какую роль могла бы она сыграть в нашем театре, но мои размышления снова прервал голос Лимы:

— Я тебя не осуждаю. Сама бы прикончила ту выскочку, которая отняла бы у меня роль моей мечты…

— Что, простите? — опешила я. — Какую выскочку?

Теперь уже этера Те-Кер смотрела на меня с недоумением.

— Я бегу от мести бургомистра! Отчасти из-за меня погиб его сын, Эспер Те-Лит. Ни о какой другой смерти я не знаю…

— Ой-ли! — не поверила мне трактирщица.

— Прошу прощения, но неважный Вы эмпат! — припечатала я, делая шаг в сторону Фея, чтобы забрать его и гордо удалиться с ним на мороз.

— Не спорю, — пожала плечами Лима. — Неважный. Но сейчас понимаю, что ты права. Кишка у тебя тонка, чтобы вскрыть горло сопернице.

— Кому вскрыли горло? — я едва губами шевелила, понимая, что сейчас услышу имя…

— Какой-то Мете Те-Орд, — просветила меня этера Те-Кер. — Значит, ее выпотрошил кто-то другой. Но тебя ищут за ее убийство. Ни о каком Те-Лите я не знаю. По крайней мере, ни в газетах, ни в разговорах своих посетителей я не встречала это имя. Официальная версия, что ты убила девицу Те-Орд в отместку, что ей отдали твою роль.

У меня кровь прилила к щекам. Я снова ничего не понимала. Почему о смерти Меты трубят газеты, а про гибель сына бургомистра не самого захудалого города во Фларии не обмолвились ни словом?

— Я не причастна к смерти Меты, хотя, если быть честной, желала ей сдохнуть. Громко желала. При всех. Она так явно радовалась моей отставке, что это вывело меня из себя. Даже сейчас вспоминая это, закипаю от злости, — покаялась я.

— Одного не пойму, как ты сумела уйти? — Этера развела руками, приглашая меня к откровенности. Но я не решилась рассказать ей ни о Стефе, ни о наведенном им мороке, ни о том, как этот морок таял на ходу… Я не эмпат. Совсем. Поэтому не могу знать, чем обернется моя откровенность для меня и для Стефа. Вдруг он пострадает?

Я улыбнулась ничего не значащей улыбкой, демонстрируя, что не готова к беседе по душам. Лима нахмурилась, но приняла это и встала. Шош зашевелился и устремился к двери. Трактирщица открыла ее, пропуская сначала эрга, а затем выходя сама. Напоследок она обернулась и обронила чуть более холодно, чем до этого:

— Доброй ночи.

— И Вам приятных снов, этера, — вежливо пожелала я ей вслед.

***

Я приступила к работе уже на следующее утро. Сначала Лима присматривала за мной, давала советы, а потом отдала обслуживание посетителей мне на откуп, сама же вплотную занялась кухней. К Шошу я привыкла не сразу и поначалу несколько раз наступала на него, вечно снующего у меня под ногами, но змей не обижался. Застывал на секунду, будто уступая дорогу, а потом снова устремлялся за мной. Фей, если и ревновал, то не подавал виду. Он теперь обитал на кухне. Со стороны могло показаться, что мы с трактирщицей поменялись питомцами, но я знала — больше никто ингра долго не выдержит. Эту меховую язву без привязки могла выносить только я. И то — временами была на грани. Шоша я опасалась, я не понимала, отчего он так воспылал ко мне любовью. Настолько, что практически не обращал внимания на свою хозяйку. Потом привыкла. За пару недель я поднаторела в своей работе, и теперь сновала между столами, как по сцене. Осанка у меня ровная. Я хоть и не слишком высокая, но стройная, поэтому казалась выше. Театр приучил меня улыбаться всем, невзирая на то, приятен мне человек или омерзителен, поэтому хозяйке жаловаться было не на что. Я, конечно, не позволяла откровенных сальностей со стороны гостей, но и не слишком кочевряжилась. Могла улыбнуться, качнуть бедрами, даже присесть на минуту-другую за столик к шумной компании. О большем посетители и не просили, поскольку за моей спиной, вернее под ногами, сразу же оказывался эрг. А Шош мог так огреть хвостом — неделю в лежку валяться будешь.

— Ты просто находка, Кали! — все чаще говорила мне Лима. Ей я представилась тем именем, которым меня назвал Стеф. Почему-то это казалось правильным. Кали Те-Ора. Вот так меня теперь звали. И если не брать в расчет сентиментальность, это было разумным. О Калиоре Те-Нэйл и даже о Лире Ант слышала каждая собака, и брехала о ней в каждом дворе. Еще бы — кровожадная убийца исчезла из-под носа дознавателей, оморочив весь город. Хорошо, что Котофей не околачивался в зале — слишком он приметный. По нему меня могли узнать. Но я понимала, что скоро кто-нибудь нагрянет и в «Дремлющую кобру». Кто-то отлично знавший меня в лицо.

— Ваш заказ! Держите ваш заказ… — я летала между столами, отвечая на дружелюбные улыбки мужчин, желающих ущипнуть меня за филейную часть, но благоразумно не шедших дальше хотения. Летала, пока однажды не наткнулась… На Эспера! Тот встретил мое вытянувшееся в изумлении лицо хищной улыбкой и с издевкой поинтересовался:

— А где же мой заказ, Калиора?