Актриса на выданье, или Любовь лучшая стратегия

Алисандра Озерова (2024)

Калиора Те-Нэйл твердо верит в то, что ее призвание — блистать на сцене. Однако юной и подающей большие надежды провинциальной актрисе, а по совместительству и талантливому магу-бытовику, не суждено воплотить в жизнь свою мечту из-за отвергнутого ухажера.Вот только недруги упустили из виду, что истинная служительница муз не гнется под ударами судьбы-индейки и решает искать справедливости в столице, между делом обретая истинную любовь в лице заезжего мага, узнавая правду о своем происхождении и поминутно спасаясь от покушений на свою жизнь со стороны неизвестного убийцы.

Глава 7 Ночлег — дело тонкое

Ночлег — дело тонкое

Лязг тюремной решетки заставил вздрогнуть и сжаться. Меня толкнули в спину, из-за чего я едва не плюхнулась на четвереньки. В камере не было ни топчана, ни другого мало-мальски приспособленного для лежания предмета. Кровать довольно бездарно имитировала охапка соломы в правом дальнем углу, но тюремщика это нисколько не разжалобило и не смягчило:

— Дознаватель завтра придет, коль не виноватая, то и не боись. Еще спасибо скажешь, что нашла место для ночлега задарма. — С этими словами он загоготал во все горло и оставил меня размышлять над тем, как я докатилась до жизни такой.

А все очень просто: Фей, будь он неладен. Нужно было и впрямь его Эсперу отдать по сходной цене, а то и приплатить — вдруг бы передумал брать его за так. Но мечты-мечты…

А начиналось-то все неплохо. По пути в Байр мы нашли ночлег — приютила нас пожилая дама, обитающая в пригороде. Сытным ужином накормила всю нашу честную компанию, спать уложила. И даже Шоша не испугалась… В общем лежу я в чистой постели, погружаюсь в сладкую дрёму, и тут слышу крик. Я в панике решила, что опять кто-то погиб, и рванула из комнатки, где меня определила на ночлег милая старушка. И что я вижу? Картина маслом: Фей держит в зубах голову королевской кобры. Ползучая королевишна отчаянно лупит хвостом ингра, а гостеприимная бабушка помогает змеюке, охаживая Котофея полотенцем и вопя при этом так, что у меня едва барабанные перепонки не лопаются. Выяснилось, что кобра — это питомица хозяйки. Как только бабуля решилась завести такую животинку — гадать не берусь, но факт остается фактом: змеи, особенно кобры — неприкосновенны. Тебе скорее убийство человека с рук сойдет, а вот посягнуть на гадину чешуйчатую — ни в жисть!

Дальше все предсказуемо: на визг бабушки примчались соседи, в город отправили вестового, который и привёл наряд. А коль ингр мой, то мне и отвечать. Благо, что кобра не сильно пострадала, отделалась лёгким испугом. И все бы обошлось штрафом, пусть и серьезным, если бы меня не опознали. Среди примчавшихся на переполох соседей оказалась моя ярая почитательница. Вот она-то и заверещала, дескать, душегубка пожаловала, и это, мол, уважаемой этере повезло, что я ингра на кобру натравила, а не на саму хозяйку.

Наслушавшись этих воплей и припомнив красочные опусы в газетах, стражи порядка схватили меня под белы рученьки и сопроводили в ближайшую тюрьму. Котофей в суматохе скрылся, Шош тоже исчез. В общем, сижу одна-одинёшенька на пучке гнилой соломы и поминаю недобрым словом непутевого охотника. Одно поражает — зачем он на змейку бросился? Хотя удивляло и то, что эта кобра ошивалась под моей дверью… За каким дивом я ей понадобилась? И почему хозяйка не предупредила о змее? Не в состоянии придумать достойный ответ ни на один вопрос, я понемногу начала засыпать, справедливо полагая, что утром все как-то разрешится. Но уснуть мне сегодня явно не суждено — в который раз мой сон прервали. Для разнообразия — ударом дубинки по голове.

***

Очнулась я от холода. От зверского холода, пробирающего до костей. Хотела подняться, да не тут-то было. Связали по рукам и ногам, как копчености в мясной лавке. Вокруг темно — не видно ни зги. А о холоде я уже говорила? Повторюсь, зуб на зуб не попадает. Я закричала, но внезапно поняла, что кричать не могу. Рот открываю, а из него ни звука. Изо всех сил напрягаю горло, но опять никакого эффекта. Зато чувствую, как по телу что-то потекло, а потом понимаю: не потекло, а поползло… Мелкое, скользкое и холодное, как… змея! Сотни маленьких змей заползали мне под одежду, между ног, кублились в волосах, вызывая оторопь. Я заходилась в беззвучном вопле, а полчище змеёнышей будто возрастало с каждой моей попыткой вернуть к жизни голосовые связки.

— Довольно! — различила я. — Это она.

— Да, этера! Я понял, мы подготовим церемонию и пригласим нового экзекутора…

— Ты знаешь, кого звать! — перебили второго собеседника, который говорил вполголоса и слегка пришепетывал. Что поразительно, так это то, что я слышала речь, но не слышала голос. Словно слова не произносили, а они будто вспыхивали у меня в мозгу и гасли.

— Но он исчез, этера! Его нет уже год! — попытался возразить шепелявый.

— Нет! — это слово пронзило болью, будто шило, бьющее в висок. — Я видела его, я была с ним, касалась его! Но не могу сказать, где он. Ищи, это твоя главная задача!

— А как избавиться от эрга? — последовал вопрос того, кто, по-видимому, уже покорился воле неведомой этеры.

— Убей, — последовал равнодушный ответ. — Он не привязан. Его уничтожение труда не составит, хоть она и истинная хозяйка.

— Да, этера. — В следующий миг в глаза ударил свет, и я очнулась от жуткого кошмара в камере на копне вонючей соломы.

— С добрым утром, этера Те-нэйл. Вы свободны.

После этих слов мне помог приподняться давешний стражник и передал с рук на руки… Стефанию, зябко кутавшемуся в абсолютно целый плащ.

***

Не глядя в глаза спасителю, я мрачно жевала кусок малинового пирога и бросала крошки умильно тершемуся об мои ноги Котофею. Шош обретался тут же — под столом кофейни, отсыпался, наверное, потому как не шипел и почти не шевелился. Еще бы — проползти такое расстояние, да еще и с такой скоростью!

— Поговорим, может? — поинтересовался Стеф.

Я со вздохом перевела взгляд на змеелова и проронила едва слышное «спасибо».

— Пожалуйста, — не стал отказываться от благодарности юноша, привычным уже для меня жестом отбрасывая со лба челку. Я вновь уставилась в его очи, как завороженная. Заметив мой, не побоюсь этого слова, плотоядный взгляд, Стеф улыбнулся.

— Тебя Фей нашел? — брякнула я очевидное.

— И Фей, и эрг твой. Примчались сразу же, как тебя повязали, — кивнул блондин.

— А как они…

— Я теперь почти всегда сплю, — перебил меня Стефаний. — Ты ешь смелее и пей чай, а то остынет.

— А сам-то ничего не ешь и не пьешь, — нахмурилась я. Он и впрямь не съел ни крошки. А между тем выглядел бледным и осунувшимся.

— Мне теперь это ни к чему, — на губах снова мелькнула безмятежная улыбка.

— Почему? Да что с тобой такое? Кто ты?! — сорвалась я на крик, отчего все посетители кофейни начали оглядываться, а подавальщица вознамерилась позвать вышибалу. Но Стефаний бросил на нее взгляд, и девица как-то сразу расслабилась и будто перестала нас замечать.

— Я змеелов, — снова повторил сказанное накануне юноша. — Больше ничего не помню. Еще знаю, что вот-вот умру. И чем ближе к смерти, тем легче мне выходить из тела и влиять на внешний мир.

— А спасти тебя никак нельзя? — против воли мой голос дрогнул.

— Можно, если попросить ее. Но я не хочу. Тогда тебя я больше не увижу, — склонившись к моему лицу прошептал Стеф.

— Почему? — я тоже перешла на шепот.

— Едва появится она — не станет тебя. А кроме нее меня никто не вытащит. Но есть и положительный момент — как только я перестану дышать, ты сможешь дышать свободно. Другого, такого, как я, нет, — пояснил он. Вот только из такого туманного объяснения я ровным счетом ничего не поняла. А в следующую минуту стало не до того — Стефаний меня поцеловал. От его поцелуя тело стало ватным, мысли и вопросы растворились в его прикосновениях, скользящем по моей щеке дыхании…

— Меня кто-то будит, нужно идти. Не играй с огнем, привяжи ингра! — расслышала я напоследок и очнулась. Блондина рядом больше не было. В груди защемило, а глаза ожгли жидким огнем выступившие слёзы. Стоявший на столике цветочный горшок лопнул, а само растение в мгновение пожухло и осыпалось. Но едва я успела извиниться перед подскочившей ко мне подавальщицей, как услышала радостный возглас:

— Лира! Звездочка моя! Я нашел тебя, спектакль спасен! — захлебываясь от восторга меня тряс за плечо подошедший слева этер Те-Рил. За сим действом, скривив губы наблюдал Вард и остальные наши ребята. Из этого сумбура я поняла одно — я вновь прима нашего театра. И даже догадывалась, кому этим обязана. Жаль, что мой герой опять не дождался благодарности.