Навязанная девочка

Ана Сакру (2024)

— Входи, — раздается властный голос дяди. Ни жива, ни мертва открываю дверь. Перед глазами от волнения плывет пол и носки моих туфель, пока семеню в центр кабинета. Замираю на рисунке центрального цветка на ковре. Рассматриваю несколько пар мужских ног в брюках. Ну и какие же из них принадлежат моему будущему мужу? Боже, я не хочу это знать… Дядя подходит ко мне вплотную. Как собаку треплет по щеке и заставляет взглянуть ему в глаза. — Красавица, — хмыкает, а затем небрежно кивает себе за спину, — Знакомься, Наталья. Булат Евгеньевич Терехов, скоро твой муж. Прослеживаю за направлением его взгляда… И меня ошпаривает таким жаром, что кажется я сейчас задымлюсь. Терехов небрежным жестом поправляет пиджак и делает шаг в мою сторону. Его губы кривятся в циничной ухмылке. — Приятно познакомиться, Наталья…Ваша скромная племянница, да, Алан Фирадович? — тянет с только нам двоим понятным сарказмом. А у меня кровь в жилах стынет от страха, что он расскажет про вчера.

Глава 10. Наташа

У судьбы очень своеобразное чувство юмора. Понимаю это в который раз за последнее время, когда наш кортеж сворачивает в тот же закрытый поселок, в котором живет Вероника. Более того, тормозим мы у большого коттеджа, стоящего у самой кромки лесного массива. Того самого лесного массива, где мы встретились с Булатом буквально накануне…Насколько я поняла вчера, Егор тоже живет где-то неподалеку, ведь Вероника часто подчеркивала, что он ее сосед.

Отлично, мы теперь практически все соседи… Можем снимать извращенную версию сериала"Друзья".

Мрачно веселюсь про себя, хоть так сбрасывая зашкаливающее нервное возбуждение. Тетя рядом молчит, думая о чем-то своем. Вид у нее благостный. Свадьба в ее понимании по определению не может быть печальным событием. А то, что я совершенно не знакома с собственным мужем, ну так… У меня ведь целая жизнь впереди, чтобы это исправить, да? Даже то, что этот день меньше всего похож на свадебный, ее не смущает.

Тяжелые ворота медленно разъезжаются, впуская машины внутрь. Я с замиранием сердца оглядываю просторный двор, аккуратные хозпостройки в едином стиле и массивный хозяйский дом из жёлтого и коричневого кирпича с нестандартно большими окнами, в которых поблескивают золотые шпросы, напоминающие решетки. Пульс скатывается к нитевидному, когда вместе с теткой выхожу из машины. Вокруг суматоха, а я не знаю, куда себя деть. Так и стоим с ней, наблюдая за остальными, пока Булат, ехавший в другой машине, не подходит ко мне с какой-то пожилой женщиной в форменной одежде.

— Наталья, это Дарья Петровна, помощница по дому, она тебя проводит в спальню, — сухо представляет свою работницу.

— Здравствуйте, — приветливо улыбается мне женщина, являя глубокие ямочки на пухлых щеках.

Ловлю на себе ее любопытный, оценивающий взгляд. Киваю.

— Очень приятно, — отзываюсь вежливо, — А это моя тетя, Эльмира Фирадовна.

— Здравствуйте, Эльмира Фирадовна, я — Дарья. Ну что, пойдемте? Я вам все покажу, — экономка машет рукой в сторону высокого крыльца, переходящего в веранду, — Наталья, как вас по батюшке? Мне как-то неудобно просто так…

— Наталья Олеговна, но это лишнее, — отзываюсь я, торопливо следуя за экономкой. Тетя подхватывает меня под руку, чтобы не отставать.

Дом внутри не обманывает ожиданий. Он огромный. И совершенно пустой. Пахнет необжитым еще помещением и ремонтом.

— Булат Евгеньевич только недавно сюда переехал, на втором этаже еще не все комнаты готовы, — суетливо поясняет Дарья Петровна, проводя нас по помещениям, — Здесь гостиная, дверь ведет на вторую веранду на заднем дворе. Гости собираются там, под навесом. Здесь кухня, бойлерная, ванная, там будет бассейн, делают пока… вот сюда, пожалуйста, — поворачивает к широкой лестнице.

Поднимаемся на второй этаж. Проходим по коридору, Дарья Петровна распахивает последнюю дверь.

— Ваша с Булатом Евгеньевичем спальня, — пропускает меня вперед.

Ноги будто к полу прирастают, не идут. Все-таки одна на двоих?!

— Проходите, — улыбается Дарья Петровна, выжидательно смотря на меня. Тетка незаметно подталкивает в спину.

Сделав над собой усилие, переступаю порог.

Комната большая, светлая, с выходом на террасу и балкон. Осматриваюсь, встав посередине. Журнальный столик у окна, на нем ноутбук, рядом глубокое кресло, на стене оленьи рога, головы кабана, лося, косули, на полу медвежья шкура вместо ковра и…

Взгляд мой упирается в просто огромную кровать. Судорожно сглатываю, ежась от непрошенного озноба.

— Здесь гардеробная, здесь ванная, — тем временем Дарья Петровна распахивает незаметные двери, ведущие в дополнительные комнаты.

Тетя с интересом ходит за ней и все разглядывает, пока я зачарованно пялюсь на супружеское ложе. Оно какое-то пошлое, даже смотреть стыдно почему-то… Щеки горят.

— Вещи ваши Иван сейчас принесет. Иван — это мой муж, Иван Михайлович. Мы с ним вместе работаем. Живем тут, в домике у бани. Зовите в любое время, всегда рады помочь.

— Спасибо, Дарья Петровна. — Ой, да не за что, — отмахивается женщина, разулыбавшись, — Что ж, осваивайтесь. А я побежала к гостям. Рассаживаются поди уже. Надо кормить.

Убегает.

— Хороший дом, Наталья, богатый. Прислуга приятная… — одобрительно кивает тетка, когда остаемся с ней одни.

Ничего на это не отвечаю. Выхожу на балкон. В теле такая слабость, что хочется воздуха. Нервничаю страшно. Что ждет в этом доме меня?

Балкон, на котором стою, оказывается, выходит на задний двор. Там разбита большая мангальная зона с целой уличной кухней. Печь для пиццы, тандыр, барбекю. И рядом белый шатер. Столы в нем уже накрыты и ломятся от еды. Пахнет так, что даже на втором этаже у меня текут слюнки. Мужчины потихоньку стекаются к столам и мангалам. Шутят, громко говорят. Кто-то включает музыку.

Обводя глазами толпу, замечаю смеющегося Булата рядом с моим дядей. Терехов будто чувствует мой взгляд и резко вскидывает голову вверх. Тут же прячусь, как подкошенная падая в плетеное кресло. Глухой высокий парапет прячет меня от чужих глаз. Рвано выдыхаю. Хоть это и глупо, но не хочу привлекать лишнее внимание. Так и остаюсь сидеть в кресле, прислушиваясь к шуму внизу. У них там настоящий веселый праздник. С тостами, речами и музыкой. Но это торжество не для меня…

Мои вещи через пару минут приносит невысокий, будто высохший мужчина. Буркает себе под нос"Здрасьте"и быстро сбегает. Тетка, устав бродить по спальне, тоже покидает меня, сказав, что чем может, поможет на кухне, а мне надо отдыхать…

Ее совет воспринимается как издёвка, ведь, чем ближе к ночи, тем сильнее меня трясет нервной дрожью. Но, оставшись одна, устроившись в кресле на балконе с ногами и укрывшись пледом, я сама не замечаю, как погружаюсь в плотный, тяжелый сон без сновидений. Организм будто выключается, решив поберечь себя.

Будит меня тетка, трясущая за плечо.

— Ты что ж, Наташа, так и спишь? Вставай! Беги макияж поправь! Жених сейчас уже придет!

— Ч-что? — я хмурюсь спросонья, не соображая, где вообще нахожусь.

— Вставай — вставай, идут уже! — выталкивает меня с кресла тетя Эльмира.

Резко вскакиваю, когда понимаю о чем она! Голова кружится, внутренности в животе скручивает спазмом. Вот черт….

Убегаю в ванную, чтобы проверить макияж, и оттуда слышу, как дверь в спальню с грохотом распахивается, и в комнату вваливается толпа веселых и, судя по голосам, пьяных мужиков.

— А где невеста? У нас жених!!! — ржут.

Кажется, меня стошнит сейчас… Упираюсь ладонями в раковину и тяжело смотрю в свое покрывающееся нервными пятнами лицо в зеркальном отражении.

— Наталья! — нетерпеливо рявкает дядя.

Перед смертью не надышишься. Перекрестившись, выхожу к ним.

Взгляд почему-то сразу выцепляет Булата и застывает на нем. Его расслабленный, на грани небрежности вид для меня как красная тряпка для быка. Галстук куда-то подевался, две верхние пуговицы рубашки расстегнуты, рукава закатаны по локоть, челка спадает на лоб. И взгляд… О, боже, его взгляд такой же как был в лесу. Оценивающий, двусмысленный, липкий…

Мне хочется взвыть от беспомощности перед этим взглядом.

Если Терехов действительно меня захочет, то что я могу ему предложить, чтобы он передумал?! Я-то ведь не хочу…

Но все же внизу живота чисто инстинктивно странно тяжелеет и начинает тянуть. Это все нервное перевозбуждение, наверно…

Вокруг шумят, отпускают плоские шутки, а в ушах будто вата. Стою и затравленно пялюсь на Булата. Он на меня в ответ, снисходительно и заинтересованно…

— Счастливой ночи молодым, — желает дядя, целует меня в щеку. Затем меня обнимает тетка.

И гости исчезают из спальни откатившейся приливной волной. Дверь захлопывается с глухим стуком. Повисает тягостная тишина, в которой отчетливо слышно, как, переговариваясь, люди удаляются от нас по коридору.

Булат шумно выдыхает, впервые показавшись мне уставшим. Задумчиво трет бровь, рассматривая меня, и отворачивается. Подходит к комоду, который оказывается низким баром. Достает бутылку оттуда, стакан… Наблюдаю за ним, так и замерев посреди комнаты и обняв себя руками.

— Будешь? — выразительно косится на бутылку в своей руке.

И, не дожидаясь ответа, наливает и мне. Подойдя, вкладывает в мои руки полный стакан. Судорожно вцеплюсь в него пальцами. Стекло холодит кожу.

— Садись, — кивает Булат на кровать, а сам устраивается в кресле у окна.

Вертит в руках свой бокал, делает большой глоток, на мгновение прикрывает глаза, глотая, а затем вперивает в меня тяжелый и неожиданно совершенно серьезный взгляд.

— Ну что стоишь как в карауле, раздражает… Садись уже, Наталья, надо поговорить.

— О чем? — каркаю непослушным от волнения голосом и делаю маленький шаг в сторону кровати.

И правда, странно вот так стоять перед Тереховым, когда он в кресле развалился и смотрит на меня снизу — вверх, словно я должна перед ним спеть или сплясать.

— О том, как будем жить с тобой дальше.