Почёт ли – смерти приговор на Земле?

Анна Атталь-Бушуева (2024)

Пробуждение внутри сомнения твоего я — тащит юмор, как элегантный проводник ночной тщетности в судьбе. Где его уже ждёт философское путешествие обратно на Землю. Эта книга рассказывает о чувствах переживаемой ночи смерти, когда она находит субъективный выход на дно человеческой эволюции. Чтобы видеть себя с лучшей стороны, с той, которая была внутри твоего сомнения — смертельной. Говоря о тщеславии и типичных чертах аристократического хода человечества — в свою личную вечность.

Потухший с вечера фитиль

Помаркой, незамеченной в стихе

Искусство ходит, словно шевелит

Потухший номер счастья и огни

За этим миром впавшего безумия.

Куда спустились встречами — они,

Где были сказаны на дне прямого чуда

От вечности, в которой не понять

Искусство мира в новом фитиле?

Ты взял его остановившийся пригиб

И долго мучил слёзами — о чувства,

Но радость схожа прозе о любви,

В великодушии всему уму — дороже.

Искать внутри потерянной красы

Тот летний дождь из мухи — постоянно,

Так странно думать, что нелёгок ты,

Щадящий позу в кресле для ума.

Пока дородна в ситцевом пальто —

Примета ночью — выживать пространство,

Ты ищешь чуткий слова разговор,

Что на фитиль приличествуешь — вновь.

Так вязок с вечера его огонь, молча,

Он дрожью слов поговорит о людях,

Где бездна ходит в ситцевом пальто,

Рисуя нам открытки для потомков.

Чужое детство в сложенном раю —

Нелепо видит всходы о попутном,

Привычном мире краденой души —

Там, где осталось только ей — летать.

Или парить под снежные блага —

Куда — то роскошью из этого довольства,

Где не был ты — тем принятым к ручью

Фантома смерти — в сердце для других.

Очнувшись — скажешь, будто бы сочту,

Что твой поэт оставил эту смерть,

Он говорит о прошлом — в день беды

И только поворачивает правду,

О свой фитиль — в приличных образах,

Играя этой формой в слог умов,

Где не был ты готов убрать вину,

Над только что приправленной — ему

Приметой думать, а потом летать,

Куда ты не хотел убрать из тьмы

Природу вздоха, потухая миром

И видели вороны этим вдаль — твою

Заблудшую систему мира вдоха,

Не ей — ты так заправил речь для снов,

Что завтра будет твой фитиль — готов

И жив для долгой встречи — под игрой.

Для летней просьбы, думая со мной

Ты очищаешь свод простора благородства,

Нуждаешься в излишней простоте

Над ношей, не показанной за сходство.

А твой покойный стыд — вертел умом,

Он жёг фитиль и думая сам — вышел

В одну из истин зла — потухших стен

И там её вину от всех очистил.

Как с вечера, помаркой на стихе

Ты обещал узнать прорехи и дела,

Но этим твой поэт — идёт до тла

В такую же природу светлых лет.

Он держит свод огня и дым — в ответ,

Меняя всполох численного взгляда,

За этим обществом, в которое влюблён

И ждёт ему той вечности — усладу.

Прожив свой номер высшей суеты —

Фитиль от губ дыхания — погиб,

Он вышел в вечер спрошенной любви,

Как стал внутри — одним из просторечий,

Искать и жить его проблемой грёз,

Где дух поэта выжимает — слово

От ясности, в которой тот живёт —

Искусством смысла — в вечности свобод.