Горький вкус родных рябинок

Арина Бугровская (2024)

Когда половина жизненной дороги уже пройдена, Аришка останавливается, чтобы перевести дыхание, и оглядывается назад. Детство. Советское, деревенское. Кажется, что счастливое и беззаботное. Но это — поверхностное впечатление, и оно не совсем верное. Зачастую дети предоставлены сами себе, а взрослые заняты своими важными делами. «Целы будут» — машут легкомысленно рукой занятые, но весёлые мамы. А дети и не всегда оказываются «целы». Советские люди. Добрые, отзывчивые, справедливые, готовы всегда прийти на помощь. Так? Да, и так часто бывало. И по-другому. Аришка-подросток оказалась в трудной ситуации. И окружающие не прочь утопить её в грязи, в которую она, споткнувшись, упала. Но и выбраться ей тоже помогли люди. Взрослой Аришке тоже досталось немало. И, по привычке, она опять рассчитывает прежде всего на себя. И снова напрасно. Ведь мир, как говорится, не без добрых людей.

25

В деревне было два озерца, два лягушатника. Оба очень популярны среди детей, особенно в летнее время. Они не имели официальных названий, но в благодарность за множество приятных минут на своих берегах, заслуживают несколько строк.

Одно озерце — на лугу, там, где паслись деревенские коровы. Оно было мелкое, тёплое и грязноватое. Приличная корова ещё подумает, а попить ли из него или до дома дотерпеть.

Но дети не раздумывали, играли и плавали. И гуси тоже.

Аришка умела плавать только одним способом: цеплялась за мягкое дно пальцами и перешагивала руками, держа голову над водой, и только ноги с телом более-менее плывут. Больше не получалось никак.

Хорошо, озеро мелкое и таким способом можно «переплыть» чуть ли не из одного его края в другой. Ну, может быть, на середине немного пройтись придётся.

Но Анька Галдина там чуть не потонула и своей спасательницей считала Аришку. Аришка же как-то сомневалась и молчала не из скромности, а, скорее, из-за недоумения. Всё происходило на её глазах и с её участием, но потопления и спасения в сознании как-то не зафиксировалось.

А дело было так.

Она стояла в самом глубоком месте, воды было, может быть, по грудь, а Анька вертелась рядом.

Вертелась, вертелась и довертелась. Ноги что ли заплелись? Она упала в воду и оттуда почему-то долго не могла найти выхода. Пока не нашла Аришкины ноги и по ним, как по якорным цепям, поднялась на поверхность.

Может, Аришка ей и помогла руками как-то? Нет, она точно помогла бы руками, если бы у неё закралось подозрение, что подруга тонет. Но, честно говоря, о том, что она спасательница, она узнала чуть позже, когда Анькина голова вместе с частью туловища встала над водой, отфыркиваясь, откашливаясь перепуганно, и сказала:

— Я чуть не утонула. А ты меня спасла.

Самыми милыми в этом озере были головастики. Они плавали вместе с детьми, не мешая и не вызывая никаких неудобств. Наоборот, одно сплошное удовольствие.

Стоило лишь в горстях набрать воды и вон их сколько! Маленькие, миленькие, шустренькие, чёрненькие, скользкие. Хвостиками виляют, плавают.

Аришка сначала думала, что головастики — это сами по себе животные, а потом узнала, что из них вырастают лягушки. И удивилась, совсем не похожи головастики и лягушки. Лягушки — вон они, тоже плавают. Высунут свою лупастую мордочку, совсем как Аришка, до рта всё под водой, а всё что выше — над водой, и зависают в удовольствии. Наслаждаются неподвижно в тёплой воде, наблюдают за детьми своими глазиками круглыми.

Аришка их не боялась. Спокойно брала в руки, гладила нежное тельце. И никогда не обижала.

Мимо озера коровы протоптали свои коровьи тропинки. Отличались они от человеческих тем, что были какие-то ступенчатые. А почему такими получились — неизвестно.

А вокруг на лугу было много гусиных перьев. Их Аришка собирала в большие букеты и отдавала бабушке. Та делала из них подушки. Но это уже другая история, а история с первым озером закончилась.