Горький вкус родных рябинок

Арина Бугровская (2024)

Когда половина жизненной дороги уже пройдена, Аришка останавливается, чтобы перевести дыхание, и оглядывается назад. Детство. Советское, деревенское. Кажется, что счастливое и беззаботное. Но это — поверхностное впечатление, и оно не совсем верное. Зачастую дети предоставлены сами себе, а взрослые заняты своими важными делами. «Целы будут» — машут легкомысленно рукой занятые, но весёлые мамы. А дети и не всегда оказываются «целы». Советские люди. Добрые, отзывчивые, справедливые, готовы всегда прийти на помощь. Так? Да, и так часто бывало. И по-другому. Аришка-подросток оказалась в трудной ситуации. И окружающие не прочь утопить её в грязи, в которую она, споткнувшись, упала. Но и выбраться ей тоже помогли люди. Взрослой Аришке тоже досталось немало. И, по привычке, она опять рассчитывает прежде всего на себя. И снова напрасно. Ведь мир, как говорится, не без добрых людей.

4

Маму звали Алла. Была она молодая, красивая, весёлая, любила шумные компании и застолья.

Недавно она с детьми переселилась в новый дом. Это было не первое их место жительства.

Деревня Рябинки делилась на две части — старинная, где жила бабушка, там были частные дома, и новая, поселковая, где построили советские жилища одно-, двух — и, даже, один дом трёхквартирный, которые принадлежали колхозу и местному ПМК. И колхоз, и ПМК щедро делились этими квартирами и домами со своими работниками. И одни работники, выбрав дом, в нём и проживали, другие же, как их мама, всё никак не могли определиться и переезжали с места на место, благо было много свободного жилья.

С отцом мама как раз находилась в процессе развода. Ругались. Однажды Аришка поучаствовала в этом неприятном действие.

Мамка с отцом сцепились, а она, желая заступиться за слабую мамку, ударила отца кулаком по спине. Ударила и обожгла кулак. Но не физической болью, а стыдом. Больше в ссорах не участвовала. А, впрочем, больше ссор на её глазах и не было. О них она иногда узнавала из весёлых рассказов матери, когда та делилась деталями с Инкой Талалаевой или тёть Таней Окуневой. И в них ничего страшного уже не было.

Процесс распада семьи был недолгим, но неприятным, как ему и полагалось быть. Дети чувствовали его неизбежность. Мама была категорична. Но отец не сразу сдался, он любил свою красавицу жену, хотя уже безответно. Его качества — ум, доброту, порядочность, мама оценила гораздо позже, когда жизнь стала клониться к закату, когда многое из того, что казалось смешным и забавным, оказалось пустым и глупым.

И теперь он ещё раз попытался вернуть отношения. Но мама тут чётко обозначила границы и понастроила преграды.

Со смехом рассказывала своей подруге Инке:

— Стучится, а я двери закрыла. Уходи, говорю, а он — «не уйду». Видела, у меня возле двери в веранде стекла нет в маленькой форточке? Я кулаком в эту форточку: уходи! Уходи! Он плюнул и ушёл.

И ушёл. Уехал к родителям на свою родину. Поставил точку.