Ювента

В.В. Дмитриев (2024)

Жизнь Макара Закрепина уверенно идет по наклонной. Недавно из-за своего дурного и вспыльчивого характера он вновь лишился работы, и теперь парень совсем не понимает, как ему жить дальше. Благо, что на помощь приходит его надоедливая тетка Элина, которая предлагает племяннику довольно необычный выход из положения — вернуться на работу вожатым в Детский оздоровительный лагерь “Ювента”. Всё бы ничего, но когда-то давно Макар поклялся, что больше никогда не вернется в это место. Не имея другого выхода, он решает бросить вызов себе и другим, намереваясь при первой же возможности покинуть эту обитель детского смеха, юношеской романтики и пьянящего солнечного лета. В его распоряжении всего три месяца, чтобы привести свои дела в порядок. Однако как это сделать, когда ты один против целого мира?

Придется привыкнуть

Утро их выдалось далеко не самым добрым.

Воспоминания неспешно оживали в памяти. Постепенно, сквозь таящий сон, прояснялась хронология событий прошедшей ночи, которая, как теперь казалось, стала одной из самых веселых за последнее время и могла с лихвой окупить тяжесть их нынешнего состояния.

Всё началось c ресторана. Заведение было не самым дорогим, но и совсем не забегаловка — как раз то, что нужно для того, чтобы приятно провести время и не слишком опустошать свой карман. Там они расположились отдельно от всей публики, заранее забронировав себе небольшую и уютную комнатку с приятным приглушенным светом, отгородившись от внешнего мира бархатными шторами. Еда была вкусной, напитки бодрящими, но мягкими, а приятный разговор протекал легко и безмятежно. Темы для обсуждения, которые накопились за последнее время, сменяли одна другую, как блюда за столом, не успевая им надоесть.

Потом была прогулка по ночному городу, чарующему и жизнерадостному. Ночная жизнь в Ладном кипела на его улицах, освящая прохожих огнями фонарей и вывесками наружной рекламы бутиков и салонов, рассказывающих об очередной никому не нужной новомодной ерунде. Они позировали для фотографий, танцевали под мелодии уличных музыкантов и просто наблюдали за зеваками, очень разными и по-своему интересными. В ответ прохожие тоже с улыбкой посматривали на веселую и добродушную троицу, которая казалась им сейчас самой счастливой компашкой в мире. И вполне возможно, что это действительно было так.

Грохочущая музыка в клубе и танцпол заставили их оживиться еще сильнее. Даже когда время перевалило глубоко за полночь, девушки продолжали танцевать так, будто эта была их последняя ночь в жизни. Словно больше никогда не будет ни веселья, ни танцев, ни даже их самих. Разумеется, на подружек обращали внимание и парни — они подходили к ним, ненавязчиво знакомились, пытались обратить на себя внимание и уходили, не получив того, зачем пришли. Сегодня девушки были предоставлены только самим себе, не желая тратить время на всяких проходимцев.

Закончилось всё как в фильме — песчаным пляжем с его остывшим и приятным для босых ног песком и назревающим рассветом, который девушки встречали спокойно и умиротворенно. Легкий морской бриз развивал на ветру их волосы, а море убаюкивало колыбельной из звуков пенистого прилива и далеких криков чаек. Казалось, что здесь можно было провести хоть целую вечность, не уставая любоваться желто-красным солнечным диском, что лениво просыпался на горизонте.

Такси привезло их домой только тогда, когда многие уже лениво расходились на работу. Троица не обращала внимания на косые и завистливые взгляды работяг, ведь впервые за долгое время они смогли повеселиться именно так, как им этого хотелось. Теперь же девушек ждал только сон, такой же легкий и беззаботный, как и вся прошедшая ночь.

Мучения начались с первым звоном будильника, которому с трудом удалось пробудить вожатых в первом часу дня. Казалось, что их забытие длилось всего несколько коротких минут, зато голова у каждой была такая тяжелая, будто они проспали, по меньшей мере, целую вечность.

Зоря и Карина обнаружили себя на расстеленном диване в зале, в то время как Настя показалась из своей спальни. Именно хозяйка квартиры и встала раньше всех, потрепанная и с вялой гримасой на лице.

— Девки, подъем. Собираться надо — сказала Настя сухим голосом, явно мучаясь от жажды. Она и сама еще не успела окончательно проснуться.

Зоря промямлила что-то неразборчивое из-под одеяла. Карина оказалась более ответственной и осела на диване почти сразу после Настиных слов, однако ее мученический вид слишком уж явно говорил о том, каких усилий стоил девушке этот неблагодарный подвиг.

— Давайте еще поваляемся, а? — умоляла Зоря. Уже через мгновение ее опухшее и помятое лицо показалось снаружи. — Мы же только легли.

— Ага, конечно — улыбнулась Настя. — Пять часов поспали, и так сойдет. Меня вон Людвиг иногда вообще в восемь утра будит и гулять просится. Это еще хорошо, что он хоть сегодня сжалился, иначе разбудил бы пол дома.

— Людвиг умничка — с натягом похвалила Карина пса, который принял похвалу, дурашливо наклонив голову.

— Вставайте, барышни. Я пойду щас с ним погуляю и начнем собираться потихоньку. Мы ж еще в салон хотели заехать, помните?

— Зануда ты, Заверюха…

Спустя время, как только дверь за их подругой закрылась, Карина и Зоря вновь растянулись на диване, жмурясь от святящего в окна приставучего солнца. Им очень хотелось лишь одного — вновь беззаботно закрыть глаза и погрузиться в сонное царство.

Хотя бы на пару часов.

Маленькая овальная машина, будто бы следуя закону подлости, останавливалась почти на каждом треклятом светофоре, то и дело попадая на красный свет. В Ладном обычно не было пробок, но сегодня плотное движение автомобилей на его дорогах следовало закону подлости и не давало девушкам как можно скорее вырваться к окраинам и отправиться в “Ювенту” — главной цели их поездки.

В парикмахерской все трое потратили куда больше времени, чем планировалось изначально, и теперь каждая минута была у них на счету. Казалось, что на простой у расставленных чуть ли не на каждом углу светофоров они потратили уже несколько бесконечно долгих часов.

Настя держала руки на руле и даже во время остановки вела себя очень сосредоточенно, готовясь тронуться в любой момент. Она была не слишком опытным водителем, поэтому девушка пока что еще серьезно относилась к любому путешествию по извилистым дорогам города, где за каждым поворотом тебя мог ждать коварный подвох. Тем временем Карина сидела в телефоне и сонно, еще не до конца проснувшись, листала посты один за другим, не испытывая к этому занятию какого-то особенного интереса. Зоря, в свою очередь, частенько поглядывала на часы. Опаздывать было не в ее манере — она всегда старалась приезжать в лагерь не только вовремя, но даже заранее, хоть в этом и не было особой необходимости. Однако сегодня сделать этого уже никак не получалось. Успокаивало в сложившейся ситуации только то, что сегодня, среди запоздавших вожатых, она хотя бы не будет пребывать в полном одиночестве.

Крошечный автомобиль крался к своему освобождению медленно и неторопливо, то и дело снова попадая в кишку пробок, зажатый между своими большими собратьями. Городские улицы напоминали тоннели муравейника, в котором каждый шел друг за другом без всякой возможности хоть как-то облегчить себе жизнь. И вот, когда машине вновь пришлось остановиться на красный свет почти на самом выезде из города, Настины нервы накалились до предела.

— Ну ёлы-палы, как всегда, блин! Вот кто его сюда поставил, а?! Тащимся, как каракатицы. Пешком бы уже быстрее дошли.

— Да уж… Щас самый час пик — сказала блондинка, не отрываясь от телефона.

— Карин, вот тебе сильно надо было волосы выпрямлять? — скучающе спросила Зоря, глядя в окно. — Ты же это и сама прекрасно делаешь. На смене ты этим выпрямителем всю смену орудовала. Считай пол лагеря там понавыпремляла перед дискотеками. А щас мы из-за этого и опаздываем. Сама бы не справилась, что ли?

— Просто хотела посмотреть, как это у профессионалов получится — виновато ответила Карина. — У меня ведь дома нет таких салонов.

— Ладно, чё уж теперь…

— Извините, девочки. Правда. Если бы я знала, что это будет долго, да еще и так дорого, то не стала бы заморачиваться.

— Забей — махнула Настя, откидываясь на сиденье. Проклятый светофор показывал, что стоять им предстояло еще целых тридцать секунд. — Мы бы всё равно плелись, как черепахи. Надо было раньше вставать.

— Да куда уж раньше? И так глаза слипаются.

— Ага. Надо хоть сегодня пораньше лечь… Ой, ну давай ты быстрее!

Наконец, тронувшись дальше, Настя решилась увеличить скорость, и вот спустя уже пять минут они всё же сумели героически выбраться с тесных городских улиц. На широкой загородной трассе, почти свободной от машин, дело пошло куда быстрее. С приближением к лагерю улучшалось и настроение девушек — душная сонливость Ладного спадала, а на ее место пришло особое, почти волшебное чувство предвкушения — желание поскорее вернуться в родную “Ювенту”. Такое с Зорей случалось раз за разом — не успевала она покинуть лагерь после долгой рабочей смены, как уже на следующий день после отъезда она вновь начинала по нему горько тосковать. Всего за один день пересменки девушка умудрялась соскучиться по вожатской жизни, детям-пионерам, вечеркам и той жизнерадостной атмосфере, которой был наполнен каждый день ее нахождения в лагере.

Во всяком случае, так было раньше…

К ее огромному сожалению, на прошедшей первой смене Зоре были почти неведомы все те счастливые и приятные чувства, с которыми девушка раньше ассоциировала “Ювенту”. Некто коварный грубо и жестоко наводнил ее светлый и уютный мир подозрительностью, злобой и навязчивым желанием забиться в темный угол и больше никого вокруг не видеть. И вот уже вся радость от работы вожатой разом стала для нее лишь далеким и недосягаемым воспоминанием, изредка всплывающем в мутной памяти.

“Макар” — проскользнуло ужасное имя в мыслях Зарины. Имя, с которым и были связаны страхи, беды и тревоги начала нынешнего лета. Имя, которое девушке каким-то чудом посчастливилось забыть во время пересменки, но, увы, не получилось навсегда выкинуть его из головы.

Зоря открыла окно, надеясь, что встречный порыв ветра отгонит от нее плохие мысли. К счастью — так и получилось. Словно бы по заказу Настя и Карина оживились и вновь стали вспоминать забавные и интересные случаи, произошедшие на первой смене, которые и без того были обсуждены уже не один десяток раз.

Вспоминали ночной покер в Охотничьем домике, где игроки ставили на кон чипсы и газировку, бывшими в лагере на вес золота. Снова ехидничали по поводу подкатов Макса к Карине, не забывая при этом упомянуть и ее неловкий и смущенный вид в эти моменты. Обсудили и то, как влюбленно всю смену смотрела на Юру его напарница Лена, когда он этого не замечал, и то, что у девушки с дредами наверняка нет никаких шансов влюбить в себя такого эффектного красавца. Вспомнились им и шумные дискотеки, в одну из которых Насте отдавил ногу один из старших пионеров, настоящий бугай. После этого инцидента она еще два дня прихрамывала и ходила по “Ювенте”, словно пират на деревянной ноге, из-за чего и получила одноименное прозвище от физрука, которое изрядно бесило покалеченную Настю.

За разговором пролетало время. Снаружи мимо них проносились зеленые леса и луга, чистые поля с пасущимися на них рогатым скотом, а еще закусочные, забегаловки и заправки, разбросанные вдоль дороги в щедром количестве.

Солнце палило нещадно. Лето окончательно вступило в свои права, а конец июня выдавался куда жарче, чем его прохладное и зябкое начало.

Зоря уже грезила о том, как сможет окунуться в воды Белого озера, омывающего берега “Ювенты”. Больше всего ей хотелось проплыть до небольших островков — Ягодного и Дальнего — к местам, где растет дикая брусника и царит настоящее лесное спокойствие, хоть и обойти эти крошечные клочки земли можно было всего за каких-то пару-тройку минут. Бассейн тоже подходил для плавания в жаркую погоду, но вот самой вожатой там никогда особо не нравилось. Она не переносила запаха хлорки, а такой вид купания и вовсе считала слишком искусственным, поддельным и скучным. Зоря любила чувствовать песок и ил под ногами. Ей нравился этот сырой речной запах, редкие рыбешки, снующие на дне и царящая на озере тишина, где детские голоса не множились в разы из-за стен, крыши и бассейного кафеля. Озеро было живым — а общение с природой Зоря не променяла бы ни на что на свете.

Неприятные мысли вдруг трусливо отступили и к ним на смену вновь пришло ожидание чего-то чудесного и приятного. Зоре в один момент стало как-то по уютному спокойно, и эта перемена не могла не радовать девушку. Всё было хорошо. Она была среди друзей и сейчас ехала в одно из самых излюбленных и дорогих ее сердцу мест, где теперь-то уж точно всё должно было сложиться просто отлично. Лето для нее только начиналось, и уж в этот раз Зоря хотела забрать от него всё только самое лучшее.

Впрочем, как и всегда.

— Нет, нет, нет…НЕТ! Ты серьезно? Да твою мать! — выругалась Настя, замедляя скорость на перекрестке. — Девки, вот честно вам говорю — каждый раз, когда я еду в лагерь, на этом светофоре я обязательно выстаиваю по минуте. Специально так кто-то подстраивает, что ли? Тут дороги вечно пустые, на кой черт он вообще здесь сдался? И на красный проехать нельзя — там камера стоит. Ну блин!

— Не психуй ты. Главное, что из города вырвались. Остальное уже не важно.

На перекрестке они действительно находились в полном одиночестве. Лишь только позади, на отдалении, к ним не спеша приближалась белая машина, размеры которой с каждой секундой становились всё внушительнее. Вокруг не было ни души. Не наблюдалось ни зданий, ни людей. И только на западной стороне от дороги начинался редкий хвойный лес, кроны которого лениво покачивались от слабого ветра.

Несколько секунд спустя с маленьким и компактным автомобилем Насти, который она с нежностью называла “ёжиком”, поравнялся немаленьких размеров белый джип, также послушно остановившийся на светофоре. Девушки невольно уставились на эту громадину, которая в городе не привлекла бы к себе их особого внимания, но сейчас своей тенью почти укрыла их от палящего солнца.

Темное стекло джипа медленно поползло вниз — за ним показалось миловидное женское лицо, никому из девушек не знакомое. Однако уже через секунду позади водителя они усмотрели и улыбающегося во весь рот пассажира, махавшего им рукой что есть мочи.

— Валерка! — обрадовавшись, крикнула Зоря так, будто не видела паренька уже несколько лет. — Нормально ты устроился, я смотрю. Ты б еще на лимузине в лагерь приехал.

— Привет, Зоря — лыбился Валера.

— Привет-привет, тыщу лет тебя не видела. Короче, в следующий раз я с тобой еду! Без обид, Настюха. Здрасьте, кстати.

— Здравствуйте — добродушно ответила женщина. — Вы с Валерочкой вместе в лагере работали?

— Так точно — кивнула девушка. — Я Зарина. За штурвалом у нас Настюха, а рядом со мной Карина, благоверная Валеры на первой смене.

Зоря почувствовала, как блондинка ущипнула ее за спину, после чего тоже поздоровалась с матерью Валеры, которая при виде девушки округлила глаза и обратилась к сыну:

— Валерочка, это она была твоей напарницей? Ой, и правда миленькая такая…

— Ну мама! — стыдливо зашипел на нее сын.

Настя издала неловкий смешок, а Карина вернулась на свое место уже раскрасневшаяся и со смущенной улыбкой на лице.

— Нас, кстати, тоже трое — решил разрядить ситуацию Валера, показывая пальцем на заднее сидение.

— Да? А кто третий? — спросила Зоря с интересом, прежде чем ужаснуться от увиденного.

Окно джипа позади водителя тоже опустилось, а за ним из темноты показалось угрюмое лицо в темных очках. Всё с той же застывшей на лице гримасой недовольства и скуки, Макар скупо кивнул Зоре, после чего эту немую и неловкую сцену прервала мать Валеры.

— Ой, девочки — а чего мы стоим-то посреди дороги? Зеленый горит. Увидимся в лагере. Езжайте аккуратно — весело сказала женщина и тронула машину дальше по трассе.

Настя отправилась вслед за джипом только спустя несколько долгих секунд, как только отошла от увиденного.

— Стоп…Макар? Это ж был Макар? Я же еще не совсем слепая, да? — настойчиво спрашивала Настя, хоть и сама прекрасно знала ответ на свой вопрос.

Зоря опустошенно вжалась в сидение машины, не желая верить своим собственным глазам. Хотя почему нет? Прошедшая бурная ночь и нынешний день складывались слишком уж хорошо, поэтому их обязательно должно было омрачить что-то плохое. Но чтобы настолько плохое…

— Ты же говорила, что он не едет на вторую смену — сказала Карина так, будто уже была готова повернуть обратно и никуда не ехать.

— Ну да, и я так думала. О нем ведь и речи даже не шло — разводила руками Настя, не переставая жать на педаль газа и уже позабыв о своей неуверенности на дороге. — Да и Оля про него ни чё не говорила. Хотя…вряд ли у нее кто-то про Макара спрашивал. Кому он сдался…

— Я не спрашивала — помотала головой Карина. — Мне просто Зоря сказала, что он вроде как сам говорил, что не поедет.

— Вот и я не спрашивала. Все просто понадеялись, что он сам не захочет переться на второю смену, вот и всё. А тут вот вам — пожалуйста. Это, получается, мы зря вчера пили за избавление от чудища, да?

— Вы только ему про это не говорите…

— Да не бойся ты, Карин — не скажем. С чего бы вдруг? Только мне вот интересно — а Оля вообще в курсе, что он тоже едет?

— Элина Вадимовна уж точно в курсе — ответила Зоря в пространство.

Повисло неловкое молчание. Настя нервно выдохнула и будто-то бы замедлила скорость езды, словно теперь ей уже совсем не хотелось попасть в лагерь.

— Уйду — с обидой сказала Зоря. — Опять поставят с ним — уйду. И даже думать не стану.

— Э, ну-ка стоять! Тормози коней. Это чё за психи такие? Ты же говорила Эле, что больше не хочешь с Макаром на отряде работать, правильно? — с надеждой в голосе спросила Настя. — Или так и не сказала?

— Говорила.

— Ну вот. Тебе-то чё переживать?

— Но я и сама не думала, что его в лагере оставят после…всего.

— Так тебе какая разница?

— Большая. Всё равно не факт, что Эля меня опять не попросит с ним стоять на отряде. Не, я ее, конечно, люблю и уважаю, но это будет уже перебор…

— Понятное дело, что перебор. Ты ж не нянька — подтвердила доводы подруги Настя. — И так с ним намаялась всю первую смену, поэтому хорош. И даже не смей соглашаться. Не уволит тебя Элина, не переживай.

— Мы с тобой, не бойся. Всё хорошо будет — спокойным голосом сказала Карина и по-детски взяла Зорю за руку, заставив ту невольно улыбнуться.

— Да я и не боюсь… Еще бы я Макара боялась, обойдется. Просто обидно, что после всех его выкидонов его опять с распростертыми объятьями принимают.

— Он родственник Элины, Зорь. Зря мы понадеялись, что она его турнет… Ой, да и пофиг на него. С тобой его не поставят — это главное. Так что успокойся.

— Ага. Только вот чё будет, если он кому-то из вас достанется? Вы-то отказаться вряд ли сможете. Они же не будут футболить Макара от одного отряда к другому. В крайнем случае — в приказном порядке назначат на ваш отряд, да и всё. Вот и будете расхлебывать.

В салоне вновь повисла тишина. Настя и Карина уже наверняка обдумывали доводы, которые они могли бы привести, чтобы только не работать бок о бок с опальным Макаром Закрепиным. И всё же, судя по затянувшемуся молчанию, раздумья не привели девушек хоть к какому-то подобающему варианту.

— Ладно. Давайте сначала до лагеря доедем, а там уже посмотрим. Чё заранее себя хоронить? — сказала Настя и снова надавила на педаль газа, постепенно восстанавливая прежнюю скорость.

Макара подташнивало. Минувший день у него выдался далеко не самым легким и приятным, что напрямую отразилось на нынешнем состоянии горе-вожатого.

Покончив с первой сменой, на междугороднем автобусе он добрался до Ладного уже глубоким вечером, а до своей квартиры Мак и вовсе дополз только к девяти часам, конечно же не забыв предварительно пройти через алкомаркет. Связка купленного им любимого пива навивала мысли о грядущем приятном вечере, который он собирался провести только наедине с собой любимым, активно бездельничая.

Поначалу всё складывалось по плану. Одна банка пива непринужденно и бодро шла вслед за другой. Макар быстро хмелел и даже начинал дремать, расслабленно сидя на диване в одних трусах. Однако его организм всё время норовил очнуться. В какой-то миг ему начинало казаться, что он слышит неразборчивые отзвуки детских голоса где-то вдалеке. И каждый раз, когда накатывающий на него сон вновь прерывался, разозлившийся Мак сперва хотел выйти в коридор и наказать зачинщиков беспорядка, нарушавших общий покой после отбоя. Правда уже мгновение спустя он понимал, что всё еще продолжает сидеть в своей квартирке перед телевизором, держа недопитую банку в руке и ощущая запах тлеющей в пепельнице сигареты. Он был не в лагере, а всего лишь дома, и вокруг, разумеется, не могло быть никаких пионеров, только если они не прятались от него в самых темных углах его квартирки.

Вновь и вновь Мак делал большой глоток пива, затягивался куревом и откидывался на спинку дивана, чтобы затем повторить всю эту карусель заново, раздражаясь с каждым разом всё больше.

После полуночи сон окончательно его покинул. Организм Макара, успевший привыкнуть за первую смену вставать и засыпать в определенное время, никак не мог понять, что ему нужно делать, и в итоге решил вяло бодрствовать, чем не на шутку разозлил своего хозяина.

Психуя и не желая больше слышать голоса несуществующих детей, Макар включил во всей квартире свет и стал искать себе занятие. Слоняясь из угла в угол, ему пришла в голову мысль постирать всю свою одежду, привезенную из лагеря. Воняла она так, что в пору было вызывать обеззараживающую бригаду, чтобы хоть как-то улучшить сложившуюся ситуацию. Пока его вещи монотонно крутились в старой стиральной машине, которая кряхтела и стучала по кафелю с каждым оборотом, словно скелет своими костями, Мак принялся очищать кроссовки, на которые из-за скопившейся на них пыли и грязи было просто больно смотреть. Шлепки, правда, выглядели еще хуже и всем своим видом говорили своему хозяину, что более они не протянут и двух дней носки, из-за чего их всё же пришлось отправить в расход, прямиком в мусорку.

Очнулся Мак только под утро. Влажные вещи он развесил сушиться по всей ванной, ибо его хмельной и не выспавшийся мозг так и не догадался вывесить одежду на улицу. Сумка вожатого также была освобождена от всяческого хлама и мусора, а обувь милосердно почищена по мере возможности.

Больше заняться Маку было нечем. День этот, который начался для него еще в лагерной постели, выдался чересчур долгим и трудным, но только сейчас Макар нашел в себе желание и возможность упасть на диван и провалиться в долгожданный сон, не взирая не первые лучи рассвета. Теперь у него не было сил обращать внимание ни на отзвук мерещащихся детских голосов, ни на писклявый звон дурацкого будильника, который продолжал настойчиво будить его по лагерному расписанию.

Проснулся Макар только во втором часу дня.

Голова была налита свинцом, а веки казались такими тяжелыми, что раскрыть их удавалось только с большим трудом. Как и всегда, Мак сел на диване, закутался в одеяло и еще какое-то время неподвижно сидел, тупо уставившись в потолок и стараясь заново не уснуть. Часы на телефоне показывали 14:11 — скоро ему вновь предстояло собирать все свои пожитки и отправляться в “Ювенту”.

Эта мысль не вызвала у него ни отторжения, ни радости. Сейчас вожатому было абсолютно на всё плевать. Больше всего Макара беспокоил главный вопрос — сможет ли он дотерпеть до конца второй смены, прежде чем покинет этот дурацкий лагерь уже раз и навсегда?

Переживания были вполне оправданы, ибо первая смена действительно далась ему слишком уж не просто. Мак заметил, что в этот раз для успокоения на работе ему толком не помогало ни пиво, ни даже сигареты. За всё это время там, на вожатской линии фронта, он ни разу не позволил себе нормально расслабиться и отдохнуть. К тому же то и дело за ним поочередно следили Элина и Зоря, а иногда наверняка и сам Господь Бог, что никак не способствовало адекватному расположению его бунтарского духа. Подливал масла в огонь и тот факт, что радужный и такой надежный план, который Мак себе составил перед самым началом первой смены, пусть и сработал со скрипом, но конечной своей цели так и не достиг. Макару с пристрастием удалось воплотить в жизнь все пункты своей коварной операции, кроме одного, самого важного — найти себе любимому нормальную работу.

И в этом-то и заключалась главная проблема.

Вакансия в порту была очень слабым компромиссом, по своей сути являясь банальной сделкой с совестью. Мак и сам понимал, что не продержится там и пары месяцев, а любить эту каторгу будет не больше, чем до этого он любил работу на консервном заводе. Однако ничего лучше на горизонте до сих пор так и не предвиделось. Всё то время, что он тратил на поиск вакансий, оказалось потрачено впустую. Подлый внутренний голос утверждал, что дальше лучше не будет, и Макар был склонен с ним согласиться, скрепя сердцем.

Что со всем этим делать, было не ясно.

Единственный неутешительный вывод, к которому приходил Мак, гласил, что тяжелые времена легче пережить, когда рядом с тобой находятся люди, которые не желают, чтобы ты утоп в болоте или попал под самосвал. Его хитроумный и такой надежный план теперь нуждался в значительной реформации. Отныне полное отчуждение от остальных вожатых было ему не выгодно, если он, конечно, не хотел поубивать всех и каждого прямо посреди второй смены. И теперь, придя к такому заключению, Макар с ужасом думал о том, что ему придется сделать.

Итак — что же от него требовалось?

Вместо абстрагирования — интеграция в коллектив. Взамен хладнокровия — добродушие и поддержка. По возможности, разумеется. Не стоит с такими делами слишком уж преувеличивать. Дальнейший поиск лучшей доли в плане более адекватного места трудоустройства тоже никто не отменял и продолжал оставаться для него приоритетной целью.

Неизменной величиной в этом уравнении оставалась только Элина. После их ссоры тетка так задрала нос, что с тех пор Макар не одаривал ее даже взглядом, а потому она могла и дальше покуривать в сторонке — в данных обстоятельствах Элина была ему совершенно бесполезна.

Конечно же, для осуществления подобных изменений от Макара требовались гигантские усилия и титаническое терпение, которое для него было совсем не свойственно. Отныне ему нельзя было говорить всё, что вздумается. Теперь ему требовалось вести себя скромнее, быть отзывчивее и даже, увы, проявлять инициативу в работе, от чего Мак уже давно отрекся, прекрасно понимая, что проявление инициативы почти всегда наказуемо. Так уж его научила жизнь — с этим ничего не поделаешь.

И вот снова, как и неделями ранее перед началом первой смены, его план выглядел хорошо и даже адекватно. Но вот как всё окажется на самом деле, Мак даже и представлять себе не хотел. Оставалось надеется только на то, что вожатые, которые уже привыкли к Макару образца первой смены, сходу станут к нему гораздо более доброжелательными после того, как увидят его обновленную и улучшенную версию уже на второй смене. Либо же наоборот — отнесутся к его персоне с еще большим подозрением.

Да уж — тут не угадаешь…

Конечно же, даже если эта задумка каким-то чудесным образом сработает, на самом деле всё это будет сплошным враньем. Макар понимал, что про себя он так и будет продолжать покрывать всех окружающих руганью, относится к ним с презрением и продолжать желать долгожданного обретения свободы при первой же подвернувшейся возможности. Главное, чтобы вся правда не просочилась наружу и не показалась окружающим, за что Мак, увы, никак не мог ручаться, зная себя и свой “замечательный” характер.

Не придумав ничего получше, на том он и порешил, желая закончить с утренними, а точнее уже дневными думами, которые раскалывали его и без того больную голову еще сильнее.

Не успел Мак встать с дивана, чтобы умыться и попытаться привести себя в чувства, как его телефон завибрировал от звонка. Номер был вожатому не знаком, но он всё же решил ответить.

— Да, кто это?

— Макар, привет. Ой, а ты спишь еще? — спросил некто на другом конце. Голос у телефонного собеседника был очень знакомый и какой-то дурацкий, неуверенный и еще совсем юный.

— Валера, ты? — просипел Макар. — Откуда у тебя мои цифры? Ай, ладно…неважно. Чё тебе уже надо?

— Да не, ничего. Я хотел спросить, как ты до лагеря будешь добираться? Просто я подумал, что мы с мамой могли бы тебя подвести. Она не против. Поедешь с нами? — будто бы с надеждой в голосе спросил паренек.

Макар пораскинул мозгами и начал думать, как бы отвадить от себя надоедливого Валеру. Однако тут же осадил сам себя, коря за глупость, кретинизм и недальновидность.

— Поеду. Часа в четыре можете за мной заезжать. Улица Посеева, дом сорок восемь.

— Всё, запомнил. Тогда скоро увидимся! — чуть ли не прокричал Валера в трубку, когда Мак заканчивал вызов.

“Вот и бесплатное такси подкатило” — подумал вожатый, начиная собираться.

Голова продолжала гудеть так, что хотелось выть и залезть под сидение. Из-за бессонной ночи Макар и так чувствовал себя отвратительно, а поездка в одной машине с семьей Молотовых только втройне усугубила его ужасное самочувствие.

Всю дорогу Валера трещал со своей матерью о лагере, словно у него не нашлось на это времени на пересменке. Женщина, испытывая явную заинтересованность в рассказе, постоянно задавала своему сыну наводящие вопросы о лагерной жизни, ответы на которые, как казалось Маку, она и так знала. Вообще могло сложиться впечатление, что они обсуждают лагерь уже по десятому кругу и всё никак не могут исчерпать эту бездонную тему.

Более того, Александра Сергеевна не уставала ехидно спрашивать своего сына о “девочках” в лагере. Явно понимая, к чему клонит его матушка, Валера старался отвечать на этот вопрос уклончиво и как можно более размыто.

— Девушки вожатые там есть. Те, которых мы на дороге встретили, они не единственные — аккуратно подбирал слова лопоухий, словно готовился к таким вопросам и зачитывал ответы по шпаргалке — Я со всеми общаюсь. Всё хорошо.

— Насколько хорошо? — спросила мамаша с явным намеком на наличие у ее сына активной и ни на минуту не прекращающейся половой жизни.

— Ну ма-а-а-м — сказал свое привычное Валера. — На смене нам не до этого. Честно. Знаешь, сколько у нас там работы? За весь день иногда даже передохнуть некогда…

— Так я у тебя и не про дни спрашиваю. Есть же еще, ну не знаю, но-о-о-чи…

— Мама! — уже начинал сгорать от стыда паренек.

Макар, сидя на заднем сидении, наблюдал за этим уроком полового воспитания и с трудом сдерживал ухмылку, не взирая на тошнотное самочувствие. Пассажир всеми силами старался оставаться незаметным, чтобы “взрослый” разговор вдруг не задел и его невинную персону.

Став невольным свидетелем этого семейного допроса, Мак отказывался верить в то, что Александра Сергеевна Молотова, будучи в здравом уме и трезвой памяти, не желает принять элементарную прописную истину — ее сын был больше похож на лысую чупакабру, чем на парня, способного привлечь женщину. Во всяком случае ту, у которое имеется хоть какое-то зрение и зачатки элементарного вкуса и уважения к самой себе.

“Матери всегда воспринимают своих сыновей гораздо краше, чем они есть на самом деле” — это Маку говорил сам Бессараб — человек, который наверняка разбирался в подобных вопросах. Но мама Валеры, казалось, была явно убеждена в том, что ее сын является обладателем внеземной красоты, и было даже странно, что в его кровати до сих пор еще не заночевала добрая половина всего женского персонала лагеря, заставляя Мака жутко завидовать во время ночных подвигов Валеры.

Макар искренне благодарил небеса, когда машина всё-таки приехала к месту назначения. Лопоухий чуть ли не пулей вылетел из автомобиля вместе со своими чемоданом, стараясь как можно скорее покинуть общество матери, чтобы не напороться на ее очередные ласки. Мак не успел выйти одновременно с Валерой, замешкавшись со шнурками на кроссовках, которые он, как оказалось, не посчитал нужным завязать при выходе из дома.

Именно в этот момент Александра Сергеевна и сказала Макару то, что он никак не ожидал от нее услышать:

— Всё вот пытаюсь ему самооценку повысить — с грустью сказала женщина, не поворачиваясь к оставшемуся в машине пассажиру и смотря в след сыну. — Он у меня очень…неуверенный. Слова лишнего никому не скажет. Думала, что хоть в лагере всё поменяется… Но куда там.

Макар не знал, что ему делать. Ничего не отвечать было несколько невежливо, учитывая то, что его хмельную заспанную задницу только что довезли до лагеря абсолютно бесплатно и с большим комфортом. Однако что-то вразумительное в голову так и не шло.

— Как думаете, Макар, сможет он здесь за лето раскрепоститься? Хоть немного. Вы же тоже вожатым работаете. Знаете, как тут всё устроено. Есть у Валерки шанс…поменяться?

Мак понимал, что должен ответить ей правду. Иначе всё остальное выглядело бы как банальное вранье.

— Я не знаю. Так-то у него есть проблемы посерьезнее, чем неуверенность… Ну, вы понимаете. На него же без слез не взглянешь. Извиняюсь, конечно.

Неделикатный ответ Макара не заставили Александру Сергеевну встрепенуться и попытаться слепо опровергнуть слова нахала. Глядя на худую и неказистую фигуру сына, с трудом катящего чемодан через центральную площадь к вожатской, женщина только лишь выдохнула и более не стала развивать больную для себя тему. Молчание Мак воспринял, как сигнал к действию и тоже поспешил ретироваться из машины, пока их разговор вдруг не возобновился.

“А она не такая уж и фантазерка” — думал он, идя по площади. — “Ей хватает мозгов, чтобы понимать, что ее сын маленький уродец”.

— Ну что ж — еще раз всем спасибо за первую смену. Отдельно хочу похвалить наших новичков, которые смогли влиться в работу и отстояли на восьмом отряде просто отлично. Карина, Валера — с боевым крещением вас — сказала Оля и картинно спровоцировала всех собравшихся на аплодисменты.

Карина, как всегда, смутилась и мило покраснела, а Валера просто неловко улыбнулся.

— Я тоже присоединяюсь к поздравлениям — подключилась Элина, которая до сих пор старалась делать вид, что ее племянник уже давно вымер, как древний ящер. — У нас вообще смена прошла хорошо, без проблем извне. В кое веки…

“Зато внутри говна хватало” — про себя прокомментировал Мак.

На планерке, которая в этот раз проводилась раньше, чем обычно, было не протолкнуться. Помимо вожатых в комнате с длинным столом присутствовали Яков Максимович и Катя, толстуха-повариха из столовой, и, как Макар про себя его назвал, “человек в костюме”. Этого лощеного и эффектного молодого брюнета, стоящего чуть поодаль от всех, Мак видел в лагере впервые.

Зачем в вожатской собрали столько народу — пока что было не ясно. На подобных собраниях и без лишних людей почти всегда было нечем дышать.

— Ну что ж, давайте начнем? Для начала стоит сказать, что в этот раз смена у нас выдается…не совсем обычной — вновь взяла свое слово Оля. — Давайте сразу об этом вкратце.

Пока старшая воспитательница открывала блокнот и собиралась с мыслями, в вожатской повисло роковое молчание. Наверняка никому не понравилось, что смена по словам Оли в этот раз выйдет за рамки “обычного”, и теперь все только и ждали, чтобы выяснить, насколько эти рамки будут раздвинуты.

— В общем, ситуация такая — к нам в лагерь приезжают гости с севера, группа из пятидесяти семи детей из города Хладогорска и его окружных сел и деревень. Сами понимаете, что такое у нас случается крайне редко. Их администрация оплатила путевки и забронировала места еще два года назад, только приезжают дети, почему-то, именно сейчас. Ситуация в целом сложилась не очень простая, но тут теперь ничего не поделаешь. Под них выделяется отдельный корпус, но пионеры там будут разных возрастов. От, строго говоря, восьмилетних, до шестнадцатилетних в одном отряде. Все вперемешку, короче. В пути они уже порядка пяти дней, трясутся в поезде и ясное дело приедут уставшие. Итак, к чему я вообще всё это говорю? Во-первых, говорю я это для того, чтобы подчеркнуть важность события. Вы люди не глупые и сами понимаете, что вести себя с ними мы должны гостеприимно и должны быть очень отзывчивыми. Но я знаю, что вы все это умеете и я в вас нисколько не сомневаюсь. Ну а во-вторых, и это самое важное — нам нужно будет сильно перестроиться в плане завтрашнего заезда, а точнее не всем нам, а только тем, кто будет стоять на этих “особых” отрядах…

— Так, может, давайте тогда не очень особых вожатых отпустим, а “избранные” пусть останутся? А то мы еще даже белье не принимали, а уже время — подал голос Вадим. — А по поводу остального мы могли бы и попозже, вечерком собраться.

— Да, Оль, давай так и сделаем — одобрила идею вожатого Элина.

После этого старшая воспитательница раздала списки по отрядам и ключи от комнат, чтобы никого не задерживать. Зал в один момент значительно опустел и из вожатых здесь теперь оставались только Валера, Зоря, Карина и Макар. Каждый из них уже понимал, к чему всё это идет.

— Ладно, как вы уже поняли, вы будете стоять у нас на отрядах у приезжих детей — сказала Оля, снова сев за свой стол. — Поясню. Мы с Элиной Вадимовной решили, что раз вы уже жили в одном корпусе на первой смене, значит и теперь у вас всё будет хорошо…

— А чё, в других корпусах было как-то по-другому? — недовольно спросил Макар, скрестив руки на груди. — Там вожатые каждый день менялись, что ли?

— Нет, ты прав. Но мы думаем, что именно вы четверо с этой задачей точно справитесь — всё тем же спокойным и патриотичным тоном сказала Ольга. — В данном случае у нас есть как два опытных вожатых, так и двое новичков. Карине и Валере будет полезен такой опыт, да и с маленькими детьми вы общий язык наверняка быстрей найдете. А Зоря и Макар не дадут разгуляться более старшим нашим гостям в силу своего опыта…

— Жопа — выругался Мак, и словил на себе гневный взгляд тетки. Только теперь она удосужилась его заметить.

— Я не думаю, что стоит по этому поводу переживать — внезапно вмешался в разговор тот самый “человек в костюме”. — Прошу прощения, не представился — Сергей Анатольевич Якушев. Я представляю здесь администрацию Ладненского городского округа. Именно через нас удалось договориться с вашим лагерем о путевках для детей из Хладогорска.

— Прикольно. Тогда давайте вы сами за ними и поглядите? — опять подал голос Макар.

Он никогда не любил представителей власти, и в особенности таких — сошедших будто бы со страниц модного журнала об успешных бизнесменах. Типичные кровопийцы, сосущие деньги с налогов и вообще отовсюду, где это можно было сделать. Именно такого мнения Мак всегда и придерживался, не позволяя себе никаких исключений.

Сергей Анатольевич рассмеялся. Не особо искренне.

— Я понимаю, что всё произошло для вас несколько спонтанно. Позвольте я объясню общую картину всем присутствующим, раз уж мы здесь собрались. Видите ли, в нашей администрации были в курсе, что путевки в “Ювенту” распродаются чуть ли не за несколько месяцев до начала лета…

— Да их обычно в январе уже нет — решила подметить Зоря.

— Верно подмечено. К вам сюда просто так не пробиться. Но вот проблема в том, что в самом Хладногорске об этом вряд ли догадывались. Для них всё это выглядело куда проще. Месяц назад они ни с того ни с сего решили активировать бронь. Мы со своей стороны пытались объяснить, что мест в лагере больше нет и что такие вещи нужно делать заранее. Пытались сойтись на том, что гости согласятся перенести эту заявку хотя бы на август или сентябрь, но увы — в Хладогорске этой идеи не оценили. Из-за всех бюрократических перипетий, выяснений отношений между структурами, и, признаюсь, путаницы, мы смогли донести до вас эту информацию только неделю назад.

— К очень большому сожалению — подчеркнула Элина, сделав это с явным недовольством. — Вам ничего не мешало хотя бы нас уведомить о том, что они воспользовались бронью.

— Да, согласен, и мы с вами это уже обсуждали. И вот теперь, к большому нашему сожалению, вашему лагерю приходится возвращать деньги тем, кому здесь из-за этой ситуации не хватило места. Хочу подчеркнуть, что ошибка эта с нашей стороны непростительная и в будущем мы обязуемся впредь быть более расторопными в данных вопросах. Но тут и ситуация очень “особая”, скажем так. Поверьте — из-за этого у нас теперь тоже работы прибавилось. Со всей серьезностью заявляю, что администрация берет на себя всю ответственность за сложившуюся ситуацию и…

— Скажите это нашей бухгалтерии, Сергей Анатолич. А еще офисному персоналу. Теперь они сидят на телефонах и выслушивают от недовольных родителей столько, что и врагу не пожелаешь — снова прыснула ядом Элина, которую извинения депутата, видимо, не сильно волновали. — Ладно еще деньги, но из-за этой проволочки и отмены путевок в первую очередь страдает наша репутация. И благодаря вам она теперь изрядно подпорчена.

— Понимаю, но…

— Нет, не понимаете — отрезала начальница. — Из-за того, что ваше руководство не смогло договориться с Хладогорском и решило показаться гостеприимными за чужой счет, нам теперь приходится пострадавшим клиентам давать скидки на путевки на следующий год, чтобы хоть как-то загладить вину. А это уже убытки. Но даже в таком случае поверьте — никого из них не волнует, что виновата городская администрация, а не мы.

Макару было скучно слушать все эти “взрослые” разговоры. Пару раз по ходу пьесы он даже зевнул, всё больше теряя интерес ко всей этой ситуации.

— И всё же я понимаю вашу ситуацию и ваше недовольство — продолжал учтиво отбрыкиваться Якушев. — К сожалению, данные программы продумывают не столь дотошно, как хотелось бы. Опыта у всех нас в этом вопросе пока что мало…

— Господа, мы здесь собрались по другому поводу — улыбнулась Оля, деликатно отвлекая на себя внимание. — Что толку сейчас об этом дискутировать? Давайте мы пока обозначим задачи нашим вожатым и персоналу, а потом уже будем разбираться во всём остальном. А то времени у нас и так кот наплакал.

— Да, согласен — ответил Сергей Анатольевич, глядя на свои часы. Очень солидные и дорогие часы, судя по виду.

Зарина, которая до этого промолчала почти всю планерку, вдруг решила подать голос. Вид у нее был подавленный и даже расстроенный.

— Можно спросить — а кто с кем стоит? — настороженно спросила вожатая.

Оля заглянула в свой список. С трудом можно было поверить, что она запуталась в четырех фамилиях. Скорее всего старшая воспитательница просто волновалась, что с такими, как она, ответственными занудами, происходило довольно часто.

— Так, ты стоишь с Валерой на восьмом отряде. Карина и Макар — на седьмом — пояснила Ольга Викторовна, откладывая листок в сторону. — Но цифры это условные. Как я уже говорила, возраст там у всех разный. Займете всё тот же Южный корпус и те же вожатские, если хотите. Можете поменяться, но это уж вы сами решайте.

Зарина еле слышно выдохнула, зато Карина, казалось, теперь вообще перестала дышать. Чуть ли не в миг она побледнела и опустила глаза, и теперь ее взгляд был прикован только к изумрудной скатерти на столе. Макар в свою очередь только лишь поджал губы и скрестил руки на груди — его скорее удовлетворял данный жребий, нежели раздражал, хоть он так и не получил своего повышения. Среди всех собравшихся полностью довольным оставался только Валера. Казалось, что ему было вообще всё равно, с кем и на каком отряде работать. Паренек был счастлив, и Макара сильно настораживало его хорошее настроение.

— Элина Вадимовна, прошу прощения… А я здесь зачем? — пробулькала повариха, которая до этого только тяжело и звучно дышала.

— Ах, да… Сергей Анатолич — это наша заведующая столовой, Тамара Николаевна, и наш медперсонал — Яков Максимович и Екатерина Олеговна — без всякого энтузиазма сказана начальница. — Мы всех их позвали, чтобы сориентировать по завтрашнему ужину и предстоящему медосмотру.

— Очень приятно со всеми познакомиться — улыбнулся своим красиво очерченным ртом депутат.

— Ну еще бы… Итак, я правильно понимаю, что дети завтра только к ужину к нам приедут? Или на какое время нам рассчитывать? Можете просветить, будьте так любезны?

— Давайте я в общих чертах расскажу, что нас ждет? Все согласны?

— Только этого и жаждем — снова уколола Якушева Элина.

Стоило признать, что такой она нравилась Макару куда больше.

— Итак, как уже сказала Ольга Викторовна, дети находятся в пути уже пять дней. Точное время их приезда мы рассчитать, увы, не можем. Поезд уже сделал по пути две незапланированных остановки и теперь вроде как пытается не отставать от графика. В любом случае завтра нам нужно будет прибыть на вокзал немного заранее. Автобусы, на которых повезут детей, сегодня как раз возвращаются из загородных поездок и остановятся у вашего здания администрации. Элина Вадимовна, у вас будет два места, чтобы разместить водителей на ночлег?

— Найдем.

— Отлично. Значит завтра мы встретимся на вокзале ровно в два часа. Из лагеря вам нужно будет выехать где-то в час, или половине первого. Ориентировочно они должны прибыть к трем-четырем, но мы там наверняка пробудем дольше, советую запастись терпением. Как только дети приезжают, я их приветствую от лица города, а потом уже вы спокойно забираете их сюда, в “Ювенту”. Автобусы будет сопровождать патруль полиции.

— Прошу прощения, так это что ж получается, ужинать дети только в седьмом часу будут? — спросила повариха.

— Если так, то в таком случае у меня тоже вопрос — когда нам проводить медосмотр? — хрипловато спросил Яков Максимович, поправляя свои большие очки. — Мы ведь делаем это именно в день заезда, понимаете? А если проведем осмотр потом… Вдруг кто-то из них болен? Дети в пути пробыли пять дней…

— Во сколько мы там должны быть, вы сказали? — подключилась Оля.

— Секунду-секунду, по очереди, господа. Слишком много вопросов за раз — растерянно затараторил Якушев. — Всё правильно — скорее всего ужин у них будет в семь часов, если не позже. Нужно учитывать пробки, возможные остановки и всё тому подобное. По поводу осмотра — медицинские справки у них в порядке, их копии мы вам передадим завтра. Но ваши собственные процедуры я переписывать не буду, поэтому время проведения местного медосмотра уже оставлю вам. А встречать детей мы завтра приедем к трем часам.

— Как девчонкам моим домой добираться, Элина Вадимовна? Это ж мы только в девятом часу освободимся, да и то…

— Не переживайте, Тамара Николаевна, придержим наш рейсовый автобус. Либо просто две ходки в город сделает — по расписанию и лично для работников столовой, не проблема. Все переработки оплатим. Я завтра зайду на кухню и всё объясню. А может даже и сегодня…

— Ах, кстати… Прошу прощения, но забыл сказать, что с детьми приезжают их сопровождающие.

— Я помню. По заявке указано двое человек. Домик для них мы завтра подготовим.

— С этим тоже заминка. Видите ли, пришла новая заявка, актуальная, и теперь вместо двух там указано пятеро сопровождающих. Это ведь не проблема, да?

Макар не сдержался и усмехнулся, больше не в силах терпеть придурковатость этого “пиджака”. Казалось, что с городской администрации прислали самого тупого и бесполезного работника из всех, лишь бы он не путался под ногами. Якушев делал всё для того, чтобы настроить против себя всех собравшихся, как будто прочих “заслуг” его начальства было недостаточно.

— Пять?! — удивилась Элина, слегка зависнув. — А с теми двумя что? Почему мы об этом только сейчас узнаем?

— Прошу прощения, Элина Вадимовна. Но… Вы же понимаете, что детей почти шестьдесят человек, и на них не может быть всего двое сопровождающих. Нет, это невозможно.

— Да уж, вам точно стоит поработать над этой программой — строго ответила начальница лагеря.

Макару казалось, что ситуация накаляется с каждой минутой. Ему было интересно наблюдать за тем, как этот сахарный крендель Якушев теряется и не знает, как смягчить удары судьбы в сложившейся ситуации, а Элина закипает и злится. Проблема в виде приезжих из-за бугра пионеров явно не входила в ее планы, что сильно раздражало тетку и заставляло ее заметно нервничать.

— Подскажите, а что бы вы делали, если бы у нас не оказалось для них места?

— Пришлось бы выкручиваться — улыбнулся красавчик, снова бросив взгляд на время.

— Кому? Нам? Или всё-таки вам?

— Так их есть где разместить?

— Есть. Потеснимся в гостевых домиках. Что ни будь придумаем — пожала плечами Ольга.

— Я тоже так думаю — бодро кивнул Сергей Анатольевич, снова посмотрев на часы, но в этот раз уже более явно. Депутат спешил и хотел дать понять собравшимся, что более не имеет времени на скучное просиживание штанов в вожатской. — Что ж, мне пора. Элина Вадимовна, мой номер у вас есть. Если появятся какие-то вопросы — обязательно звоните. Приятно было с вами познакомиться. Хотел бы еще отметить, что “Ювента” всегда считалась образцово-показательным лагерем, не имеющим аналогов в нашем крае. Поэтому мы всецело доверяем вашему профессионализму. Что ж, до встречи завтра на вокзале. Хорошего вам вечера.

Якушев напоследок улыбнулся, обнажив свои красивые жемчужные зубы с крошечной щербинкой, и уже через секунду исчез с поля зрения присутствующих. Все проводили его молчаливым взглядом, и даже после ухода нерадивого депутата в зале повисла озадаченная тишина. Каждый сейчас думал о своем, и казалось, что это молчание сейчас всем очень необходимо. Слишком многое нужно было осмыслить и обдумать.

— Ну что, коллеги — давайте обговорим, как мы с вами завтра будем работать — прервала тишину Ольга. — Тамара Николаевна, Яков Максимыч, Кать — вы тоже пока оставайтесь, разговор не быстрый. Нужно всё распланировать. Всё. От начала и до конца.

— Карина, зайчик — ты главное это…ну, не паникуй — успокаивала подругу Зарина, которая до сих пор так и не отошла от услышанного на планерке. — Если честно, то с Макаром под конец смены даже нормально было. Просто ты не сильно зацикливайся на том, что он говорит и делает. У него между башкой и языком фильтра вообще нету, поэтому он может сказануть, не подумав. Так что пофигу. Ну и по строже надо с ним быть, чтобы ему свобода не сильно волю давала. А так…всё нормально. К тому же не забывай, что я рядом и всегда помогу тебе его осадить. В этом даже не сомневайся.

Карина сидела на своей кровати и смотрела пустым взглядом прямо перед собой, не проявляя признаков жизни и какой-либо заинтересованности к окружающему ее миру. Глядя на блондинку, можно было сделать вывод, что она является человеком, для которого жизнь уже почти закончилась и дальнейшее существование просто не имело никакого смысла.

— Спасибо, Зорь — еле слышно ответила юная вожатая. Бледной и удрученной она казалась Зарине еще более прекрасной.

— Солнце ты мое, не парься — ласково и с улыбкой сказала Зоря, усаживаясь перед девушкой и беря ее за нежные руки. — Всё будет хорошо. Я обещаю…

— Как ты можешь обещать?

— Хорошо, согласна, не могу… Но я тебя не брошу — это гарантирую точно. Не отдам на съедение этому злому и плохому Макару, будь он неладен. Мы тут все будем вместе, не забывай. У нас будет очень-очень особый корпус и очень-очень особые дети. Считай, что один единый отряд. Почти как семья. Поэтому успокойся — наедине с ним ты точно не останешься.

— Да, знаю.

— Ну вот! К тому же… Знаешь, есть у меня такое ощущение, что с тобой Макар будет гораздо вежливее, чем со мной. Ты ведь не будешь ему мозги компостировать так, как это я делала. Я ж тогда не знала, что это бесполезно… И к тому же ты куда румянее и белее по сравнению со мной, а с таким мужики куда сговорчивее, уж поверь. Ты только не грузись, котенок…

Было не ясно, повлияли ли слова Зарины на девушку. Внешне она казалась ей всё такой же несчастной и подавленной, какой себя чувствовала и сама Зоря во время работы с Макаром. Более того — сама Карина вообще старалась избегать общества Макара с самого первого дня в лагере, и даже сами разговоры о Закрепине как будто бы пугали блондинку. Ничего плохого Макар ей сделать не успел, но вот сама его натура — как минимум отталкивающая — наверняка пугала молодую вожатую, заставляя ее всячески сторониться парня. Поэтому было не удивительно, что теперь Карина пребывала в настоящем шоке от того, что ей выпал настолько страшный жребий — быть запертой в темной комнате с темным человеком, которым раньше тебя только пугали в детский страшилках.

Однако если Зарина что-то и смогла узнать о своей миловидной юной соседке за первую смену, так это то, что Карина была кем угодно, но только не слабачкой и плаксой, какой она могла бы показаться со стороны. Трудности она переживала настойчиво и упорно, а сама Зоря за всё это время не видела со стороны блондинки ни истерик, ни срывов на детей и жалоб на свою печальную участь. И это при том, что на первой смене Карине достался отряд с самыми маленькими детьми и напарником, которого тоже можно было смело записывать в пионеры.

Да — Карина всё еще была молодой и наивной девочкой. Да — ей всё еще нужно было многому учиться. Но вместе с тем за этой красивой и нежной оберткой стояла довольно крепкая для своих лет натура, которая наверняка не уступит перед трудностями. А это значит, что и со стихийным бедствием под названием “У меня в напарниках Макар” она должна была героически справиться и свести весь причиненный им вред и ущерб к минимальному уровню.

Во всяком случае — Зоре очень хотелось в это верить.

Дверь в вожатскую распахнулась и в комнату вошла Настя. Вид у девушки, которая уже успела нацепить на себя одно из своих излюбленных платьев, был взволнованный.

— Я уже обо всём знаю, Оля рассказала — выдохнула Настя, проходя в комнату и плотно закрывая за собой дверь. — Соболезную…

— Не сыпь ты соль на рану — укоризненно сказала Зоря подруге. — Да и ничего страшного не произошло.

— Как ничего? Мы ж только сегодня…

— Настя-я-я…

— Ну ладно-ладно. В принципе-то да, не страшно. Ты ж не замуж за него идешь — пожала плечами Настя. — Расслабься, Карин. На Макара вообще забей — у вас же в отряде еще и эти сопровождающие будут. Сопровождающие! Блин, это ж вообще лафа — они сами за пионерами смотреть будут. Так что ты с Макаром даже можешь и не видеться.

— Ну ты особо не перегибай — вклинилась в размышления вожатой Зарина, растянувшись на своей кровати. — Эти сопровождающие сюда тоже отдыхать едут. Ну это я так думаю. Работать в любом случае будем мы, а эти будут что-то типа манекенов. Наверное… Не знаю. Пока что вообще ничего не понятно.

Настя на секунду задумалась и неохотно кивнула, принимая справедливое замечание Зори.

— Карин… — вновь обратилась девушка к расстроенной вожатой, которая так и сидела молча. — Ты главное знай — если Макар будет загонять, то мы на него все дружно озлобимся и попросим выгнать. Я не думаю, что Элина Вадимовна будет против.

— Да и остальные тоже — подтвердила Зарина.

— Вот именно! Не велика потеря. К тому же по нему было видно, что первая смена и Зорин строгий режим его немножко приземлили. Хоть и совсем чуть-чуть. Хотелось бы на это надеяться… Короче — ты привыкнешь к нему, в любом случае.

— Ага. А там уже и глазом моргнуть не успеешь, как смена пролетит…

Внезапно для всех Карина встала, не спеша подошла к своей сумке, брошенной у кровати, достала из нее расческу и стала монотонно и очень аккуратно расчесывать свои светлые волосы перед зеркалом. Вид у нее был мертвенно умиротворенный, будто уже через минуту ей грозила смертная казнь на эшафоте, а потому и переживать о чём-либо для нее уже не имело никакого смысла.

Переглянувшись, Зоря и Настя наблюдали за развернувшейся картиной с долей тревоги, и ни одна из них так и не решилась прервать эту немую сцену. Закончив, Карина убрала расческу обратно в сумку и вновь села на кровать — вид у нее теперь был задумчивый и от чего-то даже решительный.

Сделав глубокий вдох, Карина сказала:

— Я решила…

— И? — с замиранием сердца спросила Зоря.

— Я себя не на помойке нашла, поэтому не буду его терпеть дольше, чем нужно. Я не люблю ни с кем ссориться. Но… Но если меня довести, то мало ему не покажется.

Настя и Зоря улыбнулись ее словам почти одновременно. Они гордились своей юной воспитанницей, а сама Зоря в очередной раз убедилась, что ее проницательность ее не подвела. Карина и правда не была слабачкой и не собиралась опускать руки.

— Спасибо вам за поддержку, девочки. Правда. Для меня это важно — сказала Карина в уже более привычной для себя манере. — Я вас люблю…

Не успела она договорить, как Настя ловко подскочила со своего места и смачно поцеловала блондинку в щеку. Зоря засмеялась, а Карина покраснела, попутно вытирая с лица помаду Насти.

— Вот! Другое дело. Умница! Это по-нашему.

— Так держать!

— Да! Ну всё, девки, теперь давайте к делу! Короче — к девяти вечера мы на всех пиццу заказали, а пацаны еще и мяса приволокли на шашлык. Нам надо будет только на стол накрыть. Посидим, поболтаем, всё как всегда. В группу инфу скинули, но вы тоже зовите всех, если что. Чем больше народу, тем лучше.

— Всех? И даже Макара? — уточнила Зоря.

— Всех! И даже Макара. И даже Валеру…

— Валерку я позову — отозвалась Карина, настроение которой наконец-то начало улучшаться. — Только он вряд ли пойдет. Опять скажет, что ему вставать рано, или еще что-нибудь придумает. Как всегда.

— Если не захочет, скажи, что тогда я к нему приду и силой поволоку. Либо спать с ним лягу, чтоб он от волнения ошалел вообще…

— Это жестоко — усмехнулась Зоря. — На Макара, кстати, тоже не рассчитывай. Этот точно отколется.

— Тогда я и к нему приду и лично ему этот шашлык в задницу запихаю. Можешь так ему и передать.

— Ну-ну, кто еще кому там что запихает — подмигнула Зоря.

— Ой-ой, конечно. Ни чё не знаю, пусть идут все. Сами же понимаете — чем больше людей будет, тем меньше с каждого сдерут денег. И не надо мне тут глаза закатывать. Да — вот такая я меркантильная барышня.

–…не показывай страха и на поводу не иди. Макар как хищник — чует, когда жертва его опасается. И если так произошло, то считай, что ты для него после этого пустое место. Вообще тебя замечать перестанет. Поэтому будь жесткой. Понимаю, для тебя это сложно, но ты должна попытаться, Карин. Не обращай внимания, если он чё-то там вякает или рожей воротит — простой тупо стой на своем. Он тоже баран упертый, поэтому надо запастись терпением. Собственно, иногда он может быть даже ничего — пару часов за всю смену. Не суть… Главное дай ему понять, что ты настроена серьезно. Не повторяй моих ошибок — я-то вначале не знала, какой он на самом деле и пыталась с ним как-то договариваться, а вот ты наоборот — уже достаточно знаешь. Но и палку не перегибай, а то он совсем обозлиться и будет вообще всё только на зло тебе делать.

— Окей, поняла.

— Вот… На мероприятиях на него тоже не рассчитывай. Он и придумывать их не любит, и помогать тоже. Может просто так выйти покурить прямо перед вашим выходом, имей в виду.

— Хорошо.

— Еще он может пропасть, потеряться, исчезнуть. Тут вариантов не много — либо в комнате у себя уснул, либо опять же курит, либо завис еще где-то, не важно. Искать его смысла нет. В этом плане он как бродячий блохастый кот — всё равно домой вернется со временем. Про расписание ему тоже напоминай, а лучше попроси еще одну распечатку и прям в комнате у него оставь.

— Ладно…

Зарина старалась рассказать Карине о своем бывшем напарнике всё, что только могла. Блондинка слушала ее внимательно, часто переспрашивала и разве что не записывала под диктовку то, что говорит ее более опытная в вожатском ремесле подруга.

Чем больше Зарина рассказывала, тем больше сомневалась в том, стоило ли оно того. Казалось, что с таким набором характеристик Макар смело подходил под описание Сатаны, которого на время пустили в детский лагерь “освежиться”. Вожатой пусть и хотелось сказать что-то хорошее о бывшем напарнике, чтобы хоть немного подбодрить Карину, но чем глубже она копалась в своих воспоминаниях, тем больше плохих примеров вспоминала.

— А ты мне с Валерой что посоветуешь? — решила спросить Зоря, чтобы придать подруге некоторую уверенность, делая вид, что ей тоже нужен совет Карины.

— Эм-м-м… — замялась девушка. — Даже не знаю, Зорь. Постарайся с ним не уснуть от скуки. Это, наверное, всё.

— Ясно — усмехнулась вожатая. — Обнадежила.

— Не, правда — я не знаю, что о нем еще можно сказать — виновато ответила Карина. — Он ответственный, чуткий, любит работать с детьми. Искренний… Про “ответственный” говорила уже? Еще он…ну…хороший, что ли? Но вот по мероприятиям с ним беда. Он тоже мало чего придумывал для вечерок, да и вообще их боится. Часто переживает из-за того, из-за чего можно вообще не переживать. В общем — ему проще делать то, что ему говорят, а не инициативу проявлять, вот.

— Ничего, это уж я как-нибудь переживу.

— И еще он чуть что уходит. Вот это меня прям бесило…

— В каком плане?

Карина усмехнулась, будто сама мысль о признании ее смешила.

— Ну… Да просто уходит, Зорь. С ним не поговорить, не посоветоваться. Чуть что — он сразу к себе в вожатскую бежит. С ним правда очень скучно. Пока идет работа, то он всегда рядом. Но вот как только свободное время, то всё — Валера в угол забивается. Как будто в домике прячется, не знаю… А иногда так хочется просто поболтать, обсудить что-то. Первое время я за ним еще ходила, не ленилась… А потом стало всё равно — хочешь уйти, уходи.

— Понятно. Ну от меня он так просто не уйдет. Значит, будем воспитывать малого.

Девушки не спеша подходили к охотничьему домику. Свет на небе уже померк и на “Ювенту” опустилась теплая ночь. Во всём лагере было пусто и спокойно, но чем ближе они подходили к своему месту назначения, тем слышнее становились отзвуки голосов вожатых и игравшая в домике музыка. Подготовка к пикнику шла полным ходом.

На полянке, посреди которой и ютилась небольшая деревянная избушка, окруженная со всех сторон густым лесом, уже кучковался народ. Юра разводил костер в мангале; Вадим и Женя бережно нанизывали мясо на шампуры, готовя их к жарке; Надя, Вова и Юля хлопотали у стола, нарезая овощи и раскладывая хлеб и закуску по одноразовым тарелкам; Макс копался во множестве пакетов, стоявших на лавке — из них он доставал покупные соусы, пластиковые вилки и тарелки, а также несколько пачек салфеток. Из домика, заполненного теплым светом, только что вышел конопатый Андрей, неся в руках ящик с чем-то позвякивающем при каждом его шаге.

— О, наконец-то! — сказала Юля, завидев Зорю и Карину. — Давайте подключайтесь, пиццу уже привезли — Некит и Вадим за ней поперлись как раз. Режьте овощи, а то мы не успеваем.

— Окей — кивнула Зоря и присоединилась к приготовлениям. — А с чего вдруг такой кипишь развели? Не договаривались же, вроде.

— Всё спонтанно, как и всегда — ответил за всех Макс, закуривая сигарету. — Мы ж на прошлой смене так и не замутили ни чё, тогда надо хотя бы щас. А то так и лето пройдет.

— Кого еще нет? Кто не пришел? — спросил Андрей, откупоривая бутылку пива.

— Алинки нет, но она щас подойдет. Ольги Викторовны и Элины Вадимовны не будет — сказал Юра, продолжая заниматься мангалом, угли в котором всё никак не хотели разгораться.

— А чё так?

— Ну я когда за канцеляркой заходил, они там всё еще чё-то решали по этим приезжим отрядам. Я их позвал к нам, но они сказали, что не придут. Остальные, вроде, скоро подтянуться. Как всегда — на готовенькое…

— М-да, вот теперь геморроя навалилось с этими северянами — подал голос Макс, не вынимая изо рта сигареты, параллельно принимаясь за нарезку хлеба. — Щас всю смену будем по вытяжке ходить, чтобы впечатление произвести. Гости же…

— Не выдумывай. Сроду такого не было — буркнула Настя. — Нам-то вообще без разницы, откуда пионеры едут, а вот лагерю да — из-за такого поворота хреновенько будет. Элина вон какая злющая на планерке сидела. Наши депутаты как всегда… Кстати — еще Валеры с Макаром нет.

Настала неловкая пауза. Атмосфера уюта и приятной дружеской суеты мигом улетучилась, оставив после себя лишь смятение и сплошное неудобство. Вожатые переглянулись между собой, в надежде, что кто-либо из них заговорит первый и ответит на весящий в воздухе немой вопрос.

— А их вообще кто-нибудь звал? — спросил Андрей, решив прервать глухую тишину.

— Ну девочки должны были им сказать — пояснила Настя. — Или чё, они всё-таки в отказ пошли?

Снова молчание. Шум теперь издавал лишь шелест листьев окруживших поляну деревьев, треск углей в разжигающемся мангале, а также негромкая музыка, звучащая из-за закрытой двери охотничьего домика.

— Нет, мы просто про них забыли, наш косяк — ответила Зоря, откладывая в сторону нож и недорезанный помидор. Ей хотелось оттянуть этот момент, но совесть не давала покоя, заставляя исправить допущенный промах. — Пошли с Кариной гулять и в корпус больше не заходили. Сорян… Щас пойду схожу, минут через пять вернусь. Заодно толстовку возьму, а то всё равно прохладно.

Макар заливался пивом, лежа на своей кровати в вожатской и не думал практически ни о чём.

Такое с ним случалось крайне редко, ибо почти всегда в голове Мака кружились мысли разной степени важности и глупости, мешавшие жить своему хозяину. Лишь иногда, в моменты полной расслабленности и относительного комфорта, он мог позволить себе полностью отключить мозг и в кои-то веки просто обывательски существовать.

Вот и сейчас, когда Валера надолго ушел мыться в душевую, Зори и Карины не было слышно, а Южный корпус еще не успел обзавестись детьми-паразитами, Макар смог уловить этот мимолетный миг блаженства, спокойствия и заветной тишины. В окно задувал легкий ветерок, убаюкивая и без того сонного вожатого, а пиво творило свою магию уже внутри него — охмеляя и постепенно расслабляя уставшее за эти дни тело. Глаза его были закрыты — так эффект блаженства только удваивался, постепенно перерастая в спокойный и сладкий сон.

Дверь в вожатскую бесцеремонно открылась, и брови Макара тут же нахмурились — спокойствие в одно мгновение его покинуло.

— Валера, иди еще погуляй чутка. Без тебя так хорошо было — буркнул Мак, не открывая глаз.

— Охотно верю — сказал до боли знакомый голос.

“Приехали” — подумал Макар и нехотя удостоил вниманием нагрянувшую без приглашения Зорю.

— Чего тебе? — просипел вожатый. Голос его уже был готов ко сну и более не планировал сегодня работать в полную силу.

— Поговорить хотела. Вижу, что ты не занят.

Зоря бесцеремонно уселась на кровать Валеры, явно давая понять, что хочет к себе внимания. Мак в свою очередь картинно перевернулся на левый бок и положил руку себе под щеку, словно маленький ребенок. Однако такой славный вид не мешал ему другой рукой обнимать бутылку пива, которую вожатый тепло прижимал к себе, словно плюшевую игрушку.

— Ну?

— Сразу говорю — я по поводу Карины — уверенно начала бывшая напарница.

— А чё с ней?

— С ней ничего, а вот с тобой… Короче, буду говорить прямо — я хотела сказать, что за эту смену я смогла тебя узнать ближе, и далеко не с лучшей стороны.

— Какой кошмар.

— Да, представляешь? И поэтому я переживаю за Карину. Боюсь, что с ее легким характером и податливостью ты вообще забьешь на работу и всё взвалишь на ее плечи. Она пока что серьезно настроена, но всё-таки я не думаю, что она и вправду решится с тобой воевать, если это будет нужно.

— Как всё серьезно. Ну и что?

— Просто хотела тебя попросить по-человечески, пока смена не началась… Если в тебе вообще есть что-то человеческое… Так вот — будь с ней подобрее, чем со мной. Она хорошая девчонка. Ласковая. Мягкая. Блин, даже слишком мягкая. И я боюсь представить, насколько ты можешь разочаровать ее в жизни. А если и не в жизни, то уж в работе вожатого точно. Она молодая еще совсем…

Макар показательно зевнул, из-за чего в речи Зарины появилась брешь. Видимо, девушке было очень важно, чтобы вожатый не пропустил из ее послания ни единого слова.

— Не трепи ей нервы, как мне — продолжила она. — Пожалей девчонку. Пожалуйста. Знай, что я смогла тебя вытерпеть, но получилось у меня это с большим трудом. И теперь я не уверена, что то же самое получится и у нее. Честно тебе скажу — она уже вся на нервах с того момента, как узнала, что вы на одном отряде будете стоять.

Макар издевательски молчал ей в лицо, и это начинало раздражать и напрягать Зорю. Ей казалось, что он вообще ее не слушает. К сожалению, теперь Макар имел на это полное право — Зарина больше не являлась его напарницей, а в его сети теперь угодила новая жертва. Юная, красивая и податливая жертва. Ко всему прочему сама Зоря, как она не старалась уговорить себя мирно провести эту трудную беседу, почти сразу превратила свой собственный план в ничто, сходу наговорив вожатому такого, что не располагало к мирным переговорам.

— Мне вот всё интересно, когда тебе надоест бегать ко мне со всякой херней? — с издевкой спросил Макар, делая глоток пива. — Мы с тобой уже не напарники. Тебя на меня должно быть по барабану. А ты всё равно суешься, как навозный жук в…

— Макар, до тебя мне и правда нет никакого дела. Честно. Я за Карину волнуюсь. И я тебе обещаю — если увижу, что из-за тебя девчонка чахнет, я пойду к Элине. И мне пофиг, что ты об этом подумаешь и скажешь. Можешь меня называть дятлом, стукачом, если захочешь. Пофиг, что про это подумают другие. Хотя они вряд ли будут против, уж поверь…

Он усмехнулся и лениво сел на кровати. Вид у Макара был помятый, усталый и несколько кислый. Зоре на короткий и предательский миг от чего-то даже стало жалко этого чурбана. Это чувство она постаралась побыстрее прогнать, так как Макар вновь начал говорить.

— Ты думаешь я боюсь, что меня уволят с этой халабуды? — криво улыбнулся вожатый.

— Я думаю, что тебе просто нужна работа и хоть какие-то деньги, вот и всё. Между прочим, ты мне сам об этом и говорил.

Зоря понимала, что только что она чуть ли не впервые в жизни повела себя по-настоящему гадко. В каком-то смысле она даже уподобилась самому Макару. Ее бывший напарник и сам был вполне способен пойти на такой поступок, но вот Зарина никогда не думала, что сможет решиться на такой шаг. Всё это было ради благой цели, ради Карины. Менее противно от таких оправданий, правда, ей совсем не становилось.

В очередной раз девушка поняла, что у Макара есть удивительная способность пробуждать в ней только самые плохие чувства.

— Ладно — выдохнул вожатый. — Я тебя понял.

— Да? Ты серьезно? — не поверила девушка.

— Ага… Только вот ты говоришь, что узнала меня ближе, но при этом считаешь, будто мне есть дело до того, чё там обо мне подумает ваша шайка. Смешно, смешно… Да и бабки мне не сильно нужны. Знаешь, я далеко не в первый раз могу остаться без работы. Плавали, знаем…

— Я не хотела про это говорить, но…

— Да забей. Всё нормально. А по поводу остального… Ну чё, приму к сведению. Наверное, ты хорошая подруга, раз так за Карину переживаешь.

“Это в нем говорит пиво. Интересно, сколько он его уже выдул? Вид у него не пьяный, но вот раньше он такого не говорил” — думалось Зоре.

— Макар — уже гораздо более мягко и сдержанно заговорила Зарина, — Я не прошу тебя кланяться Карине, или каждый день говорить ей что-то приятное. Нет. Но ты просто будь с ней…человеком, я не знаю… Уважь ее, раз со мной этого не получилось. Извини за пафос, но я не знала, как еще эту информацию до тебя донести. Да так, чтобы ты понял, из-за чего именно я переживаю.

Он не ответил, а лишь протянул ей бутылку с пивом. Девушке показалось, что в жизненной философии Макара данный жест означает что-то вроде трубки мира у индейских племен. Ей хотелось так думать. Очень хотелось. В таком случае это был бы баснословный прогресс в их тяжелых отношениях и первый шаг к мирному сосуществованию на второй смене в “Ювенте”.

Она приняла бутылку, сделала пару глотков и тут же скривилась.

— Ой блин, чё за бормотуху ты пьешь? — закашлялась Зоря. — Кошмар какой, боже.

В коридоре зашлепали шаги и уже через мгновение дверь со стуком раскрылась и в вожатскую зашел Валера — весь раскрасневшийся и в одних трусах, с перекинутым через плечо полотенцем и банной сумочкой в руке. Увидев сидящую на его кровати Зорю, Валера, форсируя стыдливый обморок, моментально попытался прикрыть свои трусы чем угодно, но только не полотенцем, которое уже свалилось с него на пол. Девушка невольно рассмеялась, а Макар снова растянулся на кровати, совсем не удивленный происходящим.

Разбрасываясь извинениями, Валера, в итоге, прикрылся своей футболкой, так и не рискнув сесть ни на одну из кроватей.

— Валер, тебя как раз и ждем. Я чё, собственно, приперлась — мы все собираемся на посиделки в домике. Будут шашлык, пицца, пиво, развратные женщины и всё в таком духе. Собирайтесь и потопали. Отказы не принимаются, Валера — даже не думай об этом! Тебя это тоже касается, Закрепин.

Макар внезапно остановился. Остановились и Зоря с Валерой.

Нехотя перебирая ногами, он дошел с ними только до середины пути к домику, встав столбом прямо посреди протоптанной тропы. Впереди уже слышались отзвуки вожатской гулянки и виднелись теплые огоньки окон и костра, но с каждым шагом Макару было всё сложнее уговорить себя сделать следующий. Мысли буравили разум, сердце колошматило в груди, как молот по наковальне. Волнение вскружило голову, а всё его естество как будто воспротивилось против хозяина, всячески отговаривая его от этого похода.

Что-то мешало вожатому приступить к осуществлению своего плана. Но вот только что именно? Такая удачная возможность подвернулась, так удачно всё сложилось… Почему бы не попробовать?

Увы, но Макар не был бы Макаром, если бы мог объяснить сам себе, что за ерунда с ним твориться. Лишь одно он знал наверняка — сегодня он не сможет заставить себя влиться в коллектив. Он не был к этому готов, и лучше было признать это именно сейчас, сразу, а не во время самой вожатской тусовки, в ходе которой он наверняка бы с кем-нибудь сцепился, а в лучшем случае просто сидел бы с недовольной рожей где-нибудь в сторонке, словно злобный пес, которого посадили на цепь, чтобы он не распугал хозяйских гостей.

Посмотрев время на телефоне, Мак сказал:

— Я не пойду. Не сегодня.

В глазах у Зарины читался немой вопрос, который она пока что не решилась задать в слух. Выждав пару секунд, девушка повернулась к лопоухому:

— Валер, ты иди пока, там уже все собрались. Давай, не жди нас. Я щас тоже подойду.

Валера не особо понимал, что происходит, но всё же не решился перечить Зоре и вновь поплелся дальше по тропинке. Вожатая решилась продолжить только после того, как лопоухий скрылся во тьме деревьев.

— Ты чего? — спросила Зарина, оборачиваясь к вожатому. — Чё случилось?

Макар пожал плечами и тихо ответил, не глядя на девушку:

— Ничего. Просто не хочу пока.

— Только что хотел, а теперь не хочешь? Нет, не верю. Это ты только что передумал, по пути. Что не так?

— Да я просто не готов пока. Честно…

— А к чему там быть готовым? — удивилась Зоря. — Ты ж не на заседание какое-то идешь…

— Зарин, завязывай! — резко и в свойственной себе манере ответил Мак. — Чё ты давишь? Просто не готов, и всё. Без всяких подробностей.

Девушка поджала губы и решила смириться с внезапным, но довольно привычным для нее приступом плохого настроения у Макара.

— А когда будешь готов?

— Не знаю… Потом, наверное.

— Да? А если потом будет поздно?

— Значит так надо…

Испустив раздраженное мычание и сделав руки в боки, Зоря не отступала.

— Макар, ты меня извини, но вот чё ты целку из себя строишь, а? Там же все свои. Просто приди, натяни улыбку на лицо, вкусно покушай, не испорть никому настроение и спокойно уйди. Что тут сложного? Ты же сам себя в угол загоняешь…

— “Своих” у меня там нет. “Ваши” есть, “твои” есть… А это не одно и то же.

— Да какая разница вообще? “Мои”, “твои”… Чё это за бред? Мы одним делом заняты, в одной лодке гребем. Почему бы не сойтись с нами? С той же Кариной, например. Вы за первую смену друг другу даже слова толком не сказали, а вам, между прочим, теперь работать вместе.

— И чё? Разберемся как-нибудь. Для этого не обязательно на гулянки ходить.

— А как по-другому? Ты же сам себе шанса не даешь дышать свободно. Ты у нас ни на гулянки не ходок, ни в домик, ни в вожатские, никуда вообще. Сторонишься нас, как чумных каких-то…

— Не говори херню…

–…мы тут все нормальные, общительные, ты бы мог многое нам рассказать, Макар. Может даже научил бы чему-то. Тогда бы и отношение к тебе было другое, уж поверь. Но нет — вместо этого даже носа не показываешь. Только сидишь и пьешь, либо куришь…

— Я просто не хочу, Зорь.

— Вот в этом и проблема. Не хочешь! Сам же вокруг себя частокол построил, бросаешься во всех камнями и злишься в пространство, жалея себя. Честно — я бы уже с ума сошла от такой жизни.

— Ты — да. А мне нормально. И я себя не жалею. Я просто не хочу идти на эту тусу. У меня не то настроение сегодня…

— Да у тебя по жизни не то настроение, Макар…

— За собой следи!

Он сказал это резко, словно бросил словами в Зорю, как комком грязи.

— Окей… Ты уже взрослый. Не мне тебя учить.

— Вот именно.

Между парой вожатых возникло неловкое молчание, прерываемое только звуками отдаленных голосов и гулким уханьем филина откуда-то из глубины леса.

Зоре хотелось хоть что-нибудь сказать. Сказать нечто такое, что перевернуло бы жизнь Закрепина с ног на голову, открыло ему глаза и заставило взглянуть на свою жизнь под другим углом. Хотелось сделать так, чтобы его скверное бытие разделилось на два временных отрезка, грань между которыми проходила бы именно этой ночью и именно по этой тропе. Она раздумывала над доводами, которые можно было бы привести, чтобы ее бывший напарник перестал быть таким затворником и всё-таки соизволил выйти в люди.

Но всё же она не врала, когда говорила, что смогла узнать его получше. Именно поэтому вожатая прекрасно осознавала тот факт, что спорить с Макаром в данный момент было попросту бесполезно.

— Ладно. Ну…тогда до завтра — сухо ответила ему Зоря и пошла дальше. — Спокойной ночи.

Мак понимал, что нисколько не жалеет о том, что сорвался с кутежа. Да — несколькими часами ранее он сам пришел к выводу, что для облегчения своей жизни ему нужно хотя бы постараться наладить связь с обитателями лагеря. Но делать это так скоро он никак не планировал. Да и не смог бы — Макар умел рассчитывать свои силы, как ему всегда казалось.

А может быть он просто струсил? Такая мысль, конечно же, была им сразу отброшена, но вот неприятный осадок из непонимания, сожаления и тоски всё же осели у него на душе черным пятном.

Как бы там ни было, но сегодня сближение с вожатыми не состоится. Он сделает это сам и на своих условиях, как будет надо именно Макару, а не благодаря всяким гулянкам. Обнадежив себя этой мыслью, вожатый уже шел обратно, приняв решение больше не думать об этой ерунде, чтобы не забивать голову на ночь глядя.

Время было еще раннее и только подбиралось к десяти часам вечера.

Выйдя из леса, Макару открылось искрящееся звездами небо, глубокое своей чернотой, неестественно красивое, загадочное и одинокое. Созерцать его мешали фонари, что рассеивали темноту и высвечивали рой ночной мошкары, слетающейся на источник света. Природа пела стрекотанием насекомых, а легкий ветерок приятно освежал разгоряченного от легкого алкоголя Мака. Дыхание лета во всей своей красе царило в лагере, но так и не давало вожатому надышаться собой в полной мере.

Точно также происходило и с женщинами. Они никогда не давали насладиться собой с полна, всегда предпочитая оставлять что-то и на потом. Только вот это самое “потом” так и не наступало, а любовь и всякая приязнь человека к человеку истекали так же быстро, как пролетало и само лето.

Макару вдруг вспомнились их совместные прогулки. Вместе они тоже гуляли по ночному лагерю когда-то давно, в другой жизни. И небо над головой было тем же самым, как и трава с деревьями везде и всюду. Всё было одинаково, но в то же время так по-разному. И Макар был не тот, и ее рядом с ним уже давно не было.

А ведь как бы сейчас хотелось взять ее за руку и притянуть к себе, как это было тогда, раньше…

— Так, всё — хорош! — сказал сам себе Макар вслух для большего эффекта. — Чё опять начинается?!

Пора было заканчивать с этими глупостями, ведь нужно было еще придумать, чем занять остаток этого вечера.

У вожатого было слишком мало пива, чтобы напиться и вырубиться, а сонливость уже успела его покинуть, потому и заснуть самостоятельно сейчас он был точно не в силах. Гулять Маку не хотелось, ведь он сам себе только что испортил настроение. Курить организм тоже не просил. Как итог — делать было особо и нечего. Даже Валера, чертов предатель, уперся на гулянку и не мог присесть Макару на уши, рассказывая о своих муравьях.

“Лёня” — вдруг мелькнуло имя в голове вожатого.

Мак пусть и случайно, но очень вовремя вспомнил о странном, но совсем не раздражающем его компьютерщике. Вместе с тем вожатый не забыл и о его недавнем предложении поиграть в игры в компьютерном клубе, которым вожатый так и не воспользовался на первой смене.

“Вот оно! Лучше поздно, чем никогда” — подумал Мак и бодро направился в сторону гостевых домиков, где располагалось жилище Лёни Велюрова.

Ему очень хотелось завершить этот вечер на позитивной ноте. Очень хотелось…