Ювента

В.В. Дмитриев (2024)

Жизнь Макара Закрепина уверенно идет по наклонной. Недавно из-за своего дурного и вспыльчивого характера он вновь лишился работы, и теперь парень совсем не понимает, как ему жить дальше. Благо, что на помощь приходит его надоедливая тетка Элина, которая предлагает племяннику довольно необычный выход из положения — вернуться на работу вожатым в Детский оздоровительный лагерь “Ювента”. Всё бы ничего, но когда-то давно Макар поклялся, что больше никогда не вернется в это место. Не имея другого выхода, он решает бросить вызов себе и другим, намереваясь при первой же возможности покинуть эту обитель детского смеха, юношеской романтики и пьянящего солнечного лета. В его распоряжении всего три месяца, чтобы привести свои дела в порядок. Однако как это сделать, когда ты один против целого мира?

Общий сбор

В этот последний майский день в лагере кипела приятная суета. Основные работы и приготовления к приезду детей уже были завершены, и теперь оставалось встретить и снабдить всем необходимым самих вожатых — людей, без которых это место для пионеров потеряло бы всякий смысл.

Каждому из прибывавших в “Ювенту” вожатых выдавался список детей, которые входили в возглавляемый ими отряд, план мероприятий на смену и дневное расписание, по которому вожатые и их пионеры должны были жить ближайшие двадцать один день. Помимо этого, на руки они получали ключи от вожатских и детских комнат в корпусах, а также, и это было чуть ли не главное — канцелярские принадлежности, которые ценились на смене дороже всего золота мира.

С остальными работниками лагеря уже давным-давно всё было обсуждено — каждый из них, от буфетчицы до прачки, отлично знали свое дело, так как работали в лагере уже не первый год. Теперь же было необходимо поставить задачи уже для вожатых, что, как и всегда, собирались сделать на вечерней планерке. Многие из них уже имели за плечами большой опыт работы с детьми всех возрастов, однако в этот раз среди них имелись и новички, в которых еще только предстояло вдохнуть уверенность и воодушевить на приятную, но далеко не легкую работу.

Старшая воспитательница Ольга Викторовна находилась рядом с центральной площадью лагеря, в здании небольшого одноэтажного четвертого корпуса, среди своих прозванного просто “вожатской”. Именно здесь проходили вечерние планерки и в принципе была сосредоточена вся официальная вожатская тусовка. Ольгин кабинет находился здесь же, по правую сторону от главного входа в зал, в дальнем конце веранды. Внутри своей маленькой вотчины она проводила беседы с детьми, которые нарушали правила лагеря, или просто вели себя слишком вызывающе, складировала по коробкам канцелярию и расписывала на рабочей доске всё то, о чём ни в коем случае нельзя было забыть.

Работа у Ольги не ограничивалась нудным сидением в четырех стенах, ибо чаще всего она занималась не только воспитательными разговорами с детьми. В ее скромные обязанности также входило урегулирование множества мелких и не очень проблем, возникавших в ходе работы их дружного коллектива, проведение дневных и вечерних мероприятий, беседы с родителями и всякое тому подобное. Увы, но бумажной волокиты у девушки тоже хватало, но об этой стороне своей яркой и интересной работы Оля чаще всего предпочитала не думать и даже не вспоминать, а просто молча делать, надеясь закончить с этим как можно скорее.

Пока что детей в лагере еще не было, а потому Ольга могла полностью сосредоточилась на своих, как она сама любила в шутку говорить — “подчиненных”, которых она таковыми никогда не считала. Почти что год ожидания встречи с полюбившимися ей вожатыми заставил старшую воспитательницу делиться с ними всем, что произошло с ней за всё время их долгой разлуки, а также с ностальгией вспоминать прошлогодние смены, которые уже стали для лагеря и его обитателей пройденной историей.

Ныне же, последним майским вечером, Ольга разговаривала с Кариной — той самой девушкой, которая стала для воспитательницы одной из лучших пионерок на ее памяти, а теперь, после ускоренного обучения и уверенной сдачи теста, официально ставшей вожатой. Карина приехала в лагерь с самым ранним автобусом и успела включиться в работу задолго до приезда своего напарника. Она заранее осмотрела жилой корпус, в одиночку перетащила кучи постельного белья из прачечной и заправила все кровати в детских комнатах, что было занятием нудным, долгим и выматывающим. Глаза у нее, несмотря на небольшую усталость и нудную проделанную работу, горели огнем нетерпения и ожидания новых впечатлений, что не могло не радовать.

— Ну ты и даешь, Карин. Дождалась бы напарника, да вместе бы постельное перетаскали. Он ж тяжелючее. Эх ты… Устала?

— Нет, всё хорошо — улыбнулась новоиспеченная вожатая. — Зато теперь вечер свободен.

— Если не считать планерки, то в принципе да, свободен — согласилась воспитательница. — Как думаешь — справишься с семилетками? Восьмой отряд у нас самые маленькие, с ними бывает трудно. Иногда даже слишком…

— Справлюсь — уверенно ответила Карина. — Я знаю, что за ними глаз да глаз нужен, но я к этому уже привыкла. Я дома с сестрами своими всё время нянчусь, так что вот… А кто у меня в напарниках, кстати?

— Валерка Молотов. Твой одногодка. Пионером не был никогда, но парнишка смышленый. Он тест сдал на сто баллов, представляешь! Это, конечно, не значит, что он тут сразу станет лучшим из лучших, но на моей памяти такое впервые. Ни чё — скоро сами познакомитесь. Уже почти все заехали, ждем только нескольких человек.

Не успела воспитательница договорить, как у вожатской послышался скрежет чемоданных колесиков, после чего на веранду поднялась в меру упитанная девушка со стрижкой каре.

— Здрасьте — запыхавшись, поздоровалась новоприбывшая. — Блин…фух…я никогда не привыкну чесать через эту здоровенную площадь. Ой…

— Зорька! — обрадовалась Ольга и кинулась обнимать девушку.

— Ай, Ольга Викторовна, задушите же, ей-богу — прокряхтела Зоря, задыхаясь в объятиях воспитательницы.

— Чё за официоз, Зарина? — удивленно и даже с налетом обиды спросила Оля. — Не тот у меня еще возраст, так что отставить эти ваши выкалки! Кстати, знакомься — это Карина, наша новенькая, была у нас пионеркой… Хотя, ты и так ее должна помнить. Она в прошлом году в первом отряде была. Карина — это Зарина, или Зоря, наша “старенькая”, ее ты тоже знаешь. Вы будете соседями по этажу и комнате. Принимайте поздравления!

— Да уж как такую забыть, помню-помню. Танцуешь здоровски. Нормально ты так похорошела, подросла… Аж завидно. Приятно познакомиться.

— Взаимно — мило улыбнулась новоиспеченная вожатая.

— Короче, мне повезло — обожаю спать с красивыми людьми в одном помещении. Про одну кровать пока не зарекаюсь — сказала Зоря, чем изрядно удивила юную вожатую.

— Не слушай ее. Зоря у нас девчонка хорошая. Иногда, правда, как скажет чего-нибудь — хоть стой, хоть эволюционируй. Но с ней можешь советоваться по любому поводу. Опыта у нее о-го-го!

— Обращайся — подтвердила Зоря. — У меня это уже восьмая смена полетит, так что подучим тебя, если надо.

— Вот именно. Так, Зорь, расклад такой — у тебя будет Южный корпус, седьмой отряд, комнаты по правую сторону вместе с холлом. Ваша с Кариной вожатская будет восьмой, а у ваших напарников седьмая — сказала Ольга Викторовна и вручила девушке список с фамилиями и именами детей.

— Е-е-е, в самый раз — обрадовалась Зоря. — С девятилетками обычно легко. Ну, мне то уж точно. Походу классная смена намечается, если погода не подведет. В прошлом году в июне мы тут чуть не утопли все.

— Не напоминай — махнула рукой Ольга.

Прошлогодняя первая смена запомнилась лагерю своими проливными дождями, из-за чего большую часть времени дети провели в корпусах. Мягко говоря — воспоминание не из лучших, учитывая то, что детвору приходилось развлекать и занимать всеми силами не выходя из зданий.

— Ладно… А с кем я хоть стою? — спросила Зоря, но воспитательница ответить не успела.

— Всем привет, кого не видела.

На веранду поднялась Элина вместе со своей спутницей. Обе женщины были друг с другом примерно одного возраста, и обе выглядели так, будто только что сошли с небес на землю.

— Элина Вадимовна… Ай-яй-яй… Вы, короче, как всегда — бомбически смотритесь — сказала Зоря и обняла начальницу лагеря. — Перестаньте пить кровь девственниц.

— Постараюсь отвыкнуть. Да и девственниц-то в городе уже не сыщешь — усмехнулась Элина. — Рада тебя видеть, моя хорошая. Как дела?

— Пока не родила. Но родственники активно просят.

— А есть от кого? Ты еще с тем мальчиком встречаешься? Ян, вроде?

— Да-а-а — гордо заявила вожатая. — Мы вместе. Я его никуда не отпущу. Да он и сам не уйдет. Цепь-то тяжелая, надежно держит.

— Хорошо. Тогда понятно, почему детей просят — усмехнулась Эля и обратила внимание на свою спутницу. — Хочу вас познакомить — это Екатерина Олеговна Рица, будет у нас работать медсестрой. Если где что болит у вас, или у детей, не дай бог, то бегом к ней.

— Рада познакомиться. Можно просто Катя — ответила медсестра красивым, слегка низковатым голосом.

— Здрасьте. А я не поняла — чё с Яшенькой случилось? Вы его на пенсию отправили? — тревожно спросила Зоря.

— Да всё с ним нормально. Якову Максимычу просто подмога нужна была. И уже давно. А у Кати как раз и образование, и опыт работы есть. Двух медиков нам уж точно должно хватить.

— Берегите его — он у нас мужчинка хороший — сказала Зоря длинноногой медсестре, в которой медсестра угадывалась меньше всего.

— Будет сделано — ответила Катя. — Ладно, Эль, я пойду еще погуляю, осмотрюсь пока. Вечером увидимся.

— Давай — попрощалась начальница. — Ужин в семь. Звони, если что.

— Элина Вадимовна, признайтесь — подруга ваша тоже этими темными обрядами промышляет? Чё вы меня в комплексы-то вгоняете всё время? — спросила Зоря.

Элина закатила глаза и снова приобняла настырную вожатую.

— Зорька, ты вообще не меняешься. И я этому очень рада.

— Это точно — включилась в разговор Ольга. — Ладно, девочки — идите в корпус, располагайтесь, на ужин не опаздывайте. Ключи от вашей комнаты уже у Карины.

Когда девушки ушли, Элина и Ольга, наконец, смогли поговорить наедине.

— Как тебе Карина? — поинтересовалась воспитательница. Начальница лагеря познакомилась с будущей вожатой еще утром.

Эля сдержала смешок.

— Выглядит… Не на семнадцать лет. Ей парни щас прохода не дадут.

— Ой, не говори. Лишь бы не дрались и не домогались в наглую. Вымахала девчонка за год капец как, да и похорошела еще больше. Завидую я. Эх-х-х… Но я ей уже сказала, чтобы обращалась, если что. По любому поводу. А то всякое бывает…

— Да, правильно. Еще устроят соревнования — кто быстрее ее в койку затащит. А она несовершеннолетняя…

— Сплюнь ты… Ну ладно — у нас-то парни все приличные. Ну, почти… Да и девчонки тоже. Посмотрим, как оно будет. Так, теперь по делу — почти все уже на местах, ждем только двоих. С расстановкой всех ознакомила, так что всё в норме — отчиталась Ольга, не дожидаясь вопроса от начальницы.

— Дай угадаю — Макара еще нет, да? — спросила Элина, присела на лавочку и выдохнула, стараясь не волноваться.

— Ага. Нет Макара и Валерки Молотова. Он тоже у нас новенький — ответила Ольга, заглянув в список.

— Так и думала. И на телефон весь день не отвечает, зараза.

— А чё ты так переживаешь? — удивилась воспитательница. Она чуть ли не впервые видела свою начальницу настолько взволнованной. — Начало пятого только. Планерка в восемь. Времени-то еще вагон и маленькая тележка…

— Ты просто Макара не знаешь, Оль.

— Ну вот как раз и познакомлюсь — легкомысленно ответила воспитательница и подсела рядом.

Элина с трудом улыбнулась, но не стала ей ничего отвечать. Начальница не сомневалась, что знакомство и работу с ее племянником Оля наверняка запомнит надолго.

— Слышь, ты дурку-то не гони. Шесть соток за полчаса езды на этом корыте? — недоумевал Мак, уверенный, что хитрый таксист просто хочет его надуть.

— Так загород же ехали. А багаж чего не считаете? — парировал таксист.

Он, в свою очередь, был уверен, что хитрый пассажир хочет откосить от справедливой оплаты.

— Какой на хрен багаж, а?! У меня одна сумка! Да и та со мной в салоне! — ответил Мак, демонстрируя потертую спортивную черную сумку, которой он был готов стукнуть слепого водилу прямо по голове.

— Это мы еще по территории лагеря не едем. Там дороже выйдет.

— С хрена ли? Охерел в край. Не надо мне по территории, высаживай у ворот, петух обозный!

Такси остановилось на брусчатке около въезда на территорию лагеря. Мак кинул водителю помятые пять сотен, да и то с полным чувством того, что сильно переплатил нахалу. Демонстративно хлопнув дверью, пассажир покинул такси и отправился к воротам.

— Я твой номер в черный список внесу, понял?! Мудак — крикнул таксист в спину Макару. Тот, в свою очередь, лишь развернулся и показал водиле средний палец, тем самым продемонстрировав к нему всю полноту своего презрения и несогласие со сложившейся ситуацией.

Когда машина удалилась, Мак оказался совсем один у стыка больших ворот и белых стен, окружающих территорию всего лагеря. Вокруг не было ни души, и был слышен лишь тихий шелест зеленой листвы и пение птиц.

Первое, что бросилось в глаза, так это отсутствие тех самых ворот из резного дерева, которые раньше встречал каждый, кто прибывал в лагерь. На смену дереву пришел металл, а на смену душевности — надежность. Что из этого важнее — каждый решал для себя сам, но вот самого Макара от чего‐то задело это изменение, на которое ему, по-хорошему, должно было быть плевать.

Однако в остальном картина открывалась до боли знакомая. Казалось, что за годы его отсутствия здесь, кроме ворот, ничего и не поменялось. Сторожка охранника, стоявшая по правую сторону от въезда, была всё такая же маленькая, а в аккуратных небольших окошках продолжали виднеться белые узорчатые шторки. Этакий пряничный домик на современный манер. У самих же ворот по бокам всё также несли свой дозор и встречали приезжих две одинаковые статуи олимпийской богини. Еще выше над воротами красовалась яркая стилизованная надпись:

ДЕТСКИЙ ОЗДОРОВИТЕЛЬНЫЙ ЛАГЕРЬ “Ювента”.

Счастливое детство под опекой богини юности.

Богиня юности… Да-да, как уж тут забудешь. Именно выбеленные статуи Ювенты украшали не только въезд в лагерь, но и были понатыканы по всей его территории. Зачем нужно было приплетать сюда имя греческой богини, Маку всегда было не ясно. Не знал он и того, откуда взялось такое количество статуй, которые вот так запросто воткнули везде, где только можно. А сейчас и спросить уже было не у кого…

Стоп — греческой? Или она была у римлян? Эту подробность он уже давненько запамятовал и откапывать из закоулков памяти не собирался. Да и не факт, что он вообще знал, кто там богиня по паспорту. С историей у Макара всегда было не очень.

Да и вообще — местные статуи всегда больше напоминали ему изваяние взрослой женщины, но никак не юной девушки, пышущей красотой и здоровьем. Макар оправдывал свое видение тем, что в искусстве, как и в истории, он тоже был не знаток. Откуда ему знать, как раньше изображали девушек? Тем, кто этим занимался, наверняка должно было быть виднее.

Спорить он не собирался.

— Молодой человек, не заблудились? — спросил старческий голос, выдернувший приезжего из раздумий.

Мак повернулся на источник звука — в дверях сторожки стоял дедушка в форме охранника, на голове у которого громоздилась морская фуражка, которая явно не имела никакого отношения ко всему остальному обмундированию. Старик демонстративно и спокойно ждал, когда юноша ответит на заданный им вопрос.

— Не заблудился — ответил Мак. — Мне сюда надо.

— А в качестве кого прибыли? — не прекращал допрос старик. До приезда такси охранник явно скучал, а может и вовсе дремал, но зато теперь ему представилась возможность хоть как-то себя развлечь. — И куда конкретно? В Палаточный городок, аль в лагерь?

— В качестве вожатого прибыли, в лагерь — раздражался Мак, хрупкое терпение которого и без того истощилось от потасовки с таксистом.

— Как величать?

— Закрепин. Макар. И давайте побыстрее, я и так опаздываю.

Старик, словно игнорируя услышанную просьбу, неспешно вернулся в сторожку, пошуршал в ней и вышел обратно на улицу уже со списком в руках.

— Макар… Такс-такс… Агась, есть таковой. Макар Закрепин?

— Так точно.

— А паспорт у Макара Закрепина имеется? — деловито исполнял обязанности надсмотрщик за воротами.

— Имеется — принялся искать документ Мак, стараясь не расплескивать нервы. — Документы на хату нужны? Прописка? Свидетельство о рождении? Анализ ДНК…

— Паспорта хватит.

После тщательной и очень внимательной сверки на глаз, старикашка понял, что больше он никак не сможет прицепиться к приезжему. Поставив в списке галочку и довольно крякнув, охранник вернулся в сторожку и канул в небытие. Маку казалось, что старик сейчас про него просто забудет или уснет по пути, но нет — спустя мгновение позади него раздался шум и ворота принялись медленно отъезжать в сторону сами по себе.

“Прикольно…” — подумал Мак, удивляясь техническим чудесам в этой тихой глуши. — “Но раньше всё равно было лучше”.

— А давно ворота сменили? — решил поинтересоваться парень, оттягивая момент встречи с лагерем.

— Да уж точно не вчера — не сразу ответил охранник, задумываясь.

— Понятно… А старые чем не угодили?

— Так в негодность пришли. Да и механика всяко лучше, чем дерево тягать. Так удобнее.

— Охотно верю — выдавил из себя приезжий, не зная, что тут еще можно сказать.

Предвещая долгий путь до площади и не желая больше тянуть время, Макар ускоренным шагом отправился вдоль дороги, не упуская возможности лишний раз помянуть “добрым словом” жадюгу таксиста, из-за которого ему сейчас придется чапать на своих двоих еще минут двадцать, прежде чем он сможет дойти до самого лагеря.

Скрежет закрывающихся позади него ворот дал понять Маку, что дороги назад больше нет. Он снова здесь. Снова.

Снова…

“План простой” — размышлял Мак, шагая по пыльной обочине. — “Надо вытерпеть здесь всего пару смен…а лучше вообще одну, и за это время еще как-то умудриться найти работу. Всё просто и понятно. Если заморочиться и не лениться, то я быстро отсюда свалю”.

На бумаге план действительно был хорош. Работа вожатого, особенно учитывая опыт Мака, была делом пусть и не плевым, но всё-таки посильным, а с нынешними детьми, которых интересовали только их телефоны и интернет, проблем не должно было возникнуть вовсе.

“Будут сами себя развлекать” — уверенно подытожил Макар, даже не сомневаясь в своих умозаключениях.

Главной и единственной его проблемой на смене могла стать именно Элина. Уж кто-кто, а тетка из-за своей дотошности точно не даст племяннику расслабиться и наверняка будет следить за каждым его шагом круглые сутки. Да — она сама предложила ему вернуться в “Ювенту”, и даже уговаривала его пойти на этот шаг. Но в то же время он был почти уверен в том, что вряд ли начальница лагеря не опасается, что новоиспеченный вожатый, слепленный из старой муки и уже трижды просроченный, будет вести себя прилежно и в один момент вдруг станет паинькой. Предложить-то предложила, но мера эта была явно вынужденная — это и ежу было понятно. А значит, чтобы оставаться спокойной и не посрамить добрую фамилию Закрепиных перед всей лагерной публикой, тетка наверняка попытается держать Мака в ежовых рукавицах и будет скользить за ним следом, словно призрак коммунизма.

Во всяком случае — воображение Макара рисовало для него именно такую картину развития событий.

Отвадить от себя тетку при необходимости было не сложно, но для этого с ней наверняка придется серьезно поссориться, чтобы она не лезла к своему племяннику хотя бы пару дней. Сделать это было проще простого — Элина умела дуться абсолютно на всё на свете, а уж тем более она умела обижаться на Макара, на котором практиковала свои обиды довольно часто. Правда потом, несмотря на все принципы и демарши, это не мешало тетке самой же и идти на примирение, не выдержав стрессового раздрая. Именно этим Мак регулярно и очень умело пользовался, лишний раз не утруждая себя извинениями, даже если это он был во всём виноват.

А виноват в их ссорах и разборках он был довольно часто. Так уж получалось…

Поиски работы тоже не особо волновали Мака, ибо он был уверен в том, что за пару десятков летних дней ему уж точно что-нибудь да должно было подвернуться. Сомнений в этом не было никаких. Тем более, что, собираясь в “Ювенту”, Мак предварительно обзвонил многих своих приятелей и знакомых, предупредив их, что сейчас он свободен и ему очень не помешала бы новая работа. Так что было вполне возможно, что горе вожатый не проторчит здесь даже одной смены и при первой же возможности укатит из лагеря в свое новое светлое будущее — подальше от этого места и прочь от Элины с ее переживаниями и болезненной заботой.

Однако пока что думать об этом было рановато — впереди его всё равно ждало то, к чему он больше надеялся не возвращаться, из-за чего настроение из-за таких поворотов судьбы было далеко не в лучшем своем состоянии. Нужно было как-то взять себя в руки и попытаться сделать так, чтобы при знакомстве окружающие хотя бы не сразу понимали, как же ему на всё начихать и как он “рад” вновь вернуться в “Ювенту”. Хотя…а какая вообще разница? Не будет же он прыгать перед местной молодежью на задних лапках, лишь бы они вдруг не заподозрили, что Макару на них глубоко плевать с высокой колокольни.

Несмотря на приближающийся вечер, погода стояла ясная и жаркая, а на небе не было ни единого облачка, из-за чего дорога давалась Маку некомфортно. Лето еще даже не наступило, а Макару уже казалось, что асфальт под ногами вот-вот расплавится, а ветер дует где угодно, но уж точно не на этой бренной земле. Начало лета грозило выдаться аномально пылким, если, конечно, июнь не собирался в самое ближайшее время остудить свой накал и понизить температуру до совсем не летней, что случалось в этих краях довольно часто. Сложности в пути доставляла еще и его дурацкая сумка, под завязку забита самыми необходимыми для него атрибутами — немногочисленной одеждой, пивом и сигаретами.

Вспомнив о куреве, Мак опустил поклажу на землю, лениво достал из кармана уже помятую пачку, извлек оттуда сигарету и неспешно закурил. Время на экране телефона показывало уже 17:23, но вдумчивый перекур еще никогда и никому не мог помешать, и уж тем более Макару.

Не вынимая сигарету изо рта, Мак уже было собрался отправиться дальше, когда услышал позади себя гул приближающейся машины. Оглянувшись, он увидел неторопливо ехавший по дороге солидный белый джип. Машина была шикарной, но скорость передвижения у нее была такая, будто водитель крался по территории лагеря, боясь, что его остановят за превышение. Медленно, но верно белый гигант поравнялся с Маком и остановился, а дверное стекло автомобиля плавно опустилось вниз.

— Здравствуйте. Молодой человек — вы случайно не в лагерь идете? — спросила румяная женщина, оказавшаяся за рулем этого внушительного транспортного средства.

— Ну да — буркнул Мак, сделав очередную затяжку.

— Тогда запрыгивайте к нам. Мы с сыном тоже туда едем. Нечего по такой жаре пешком ходить.

Молча кивнув и не став задавать лишних вопросов, Мак, сделав жадную затяжку, выбросил окурок, швырнул пыльную сумку с характерным бутылочным звоном на заднее сидение и “запрыгнул” в автомобиль, воспользовавшись щедрым приглашением. В салоне стояла прохлада и чувствовался запах хорошей кожи, которой были обшиты сидения машины.

“Свезло” — подумалось Маку, который понимал, что дорога заняла бы у него еще значительное время. Настроение наконец-то начинало улучшаться.

— Здравствуй, я Валера — протянул тощую руку парнишка, сидевший на переднем сидении рядом с женщиной.

Макар не сразу его разглядел, но как только глаза навели фокус, он знатно удивился.

Парень, назвавшийся Валерой, оказался совсем щуплым, страшным и неказистым. Волосы у него были подстрижены очень коротко, почти под ноль; нос был больше похож на клюв; губы выглядели тонкими, бледными и поджатыми, словно пара дождевых червяков, а глаза навыкате делали его похожим на испуганную рыбу, как будто всех остальных внешних недостатков было недостаточно. Сухое лицо паренька было туго обтянуто кожей, из-за чего выпирали его острые скулы и такой же острый подбородок. Однако больше всего внимания привлекали к себе его здоровенные уши, будто специально выгнутые вперед, словно тарелки спутниковой связи. Смотрелись они настолько нелепо, что Макар, который поначалу честно пытался не обращать на них внимания, с треском провалился в этом неблагодарном деле, ибо не замечать уши паренька было попросту невозможно. Встретив такого индивидуума в темной подворотне, Макар бы изрядно напрягся, ведь Валера являлся живым доказательством того, что монстры в этом мире всё же существуют…

Мак неохотно пожал хилую костлявую ручонку, пока женщина продолжала пилотировать белого гиганта, неспешно ведя его по дороге.

— Как вас зовут, молодой человек? — поинтересовалась румяная женщина, глядя на пассажира в зеркало заднего вида.

— Нас зовут Макар — нехотя ответил “молодой человек”, поудобнее устраиваясь на сидении, развалившись и расправив руки, обхватив подголовники.

— Здорово — улыбчиво ответила женщина. — А меня Александра Сергеевна, очень приятно. А вы тоже будете вожатым работать?

— Да, вроде того — продолжал коротко отвечать Макар, разглядывая в окно местные просторы, которые уже понемногу стали сменяться лесом.

— Мой сыночек вот тоже едет вожатить. Это у него будет первая смена. Валерочка сдал вступительный тест на все сто баллов, представляете? Самый максимальный!

— Ну мам… — проскулил щуплый парнишка, которого похвальба от матери при постороннем человеке явно смущала.

— Какой еще тест? — спросил Мак, пусть ответ его и не слишком интересовал.

— “ТВП” — ответил Валера, решив перехватить инициативу у своей матери. — “Тест на воспитательскую пригодность”. Ну…там ничего сложного. Вопросы легкие, иногда даже элементарные. К тому же я прочел много нормативной литературы, поэтому легко сдал. Думал, что будет сложнее… Его же всё-таки сам Александр Павлович Бессараб разработал. Кстати, он и лагерь этот основал, и…

— Я в курсе — решил остановить лекцию Мак. Историю основания “Ювенты” он слышал уже не единожды. — Знаком с ним.

— Правда? — с восхищением спросил паренек.

— Вот видишь, Валерочка, какие тут профессионалы будут работать. Я знала, что мы с тобой не прогадали…

Под этот нудный разговор машина плавно въехала на аллею, погрузившись в тень ее деревьев.

В последние годы Мак если и вспоминал лагерь, то чаще всего первым, что приходило ему в голову, были как раз эти прямые ряды сосен, высаженные словно по линейке по обеим сторонам асфальтированной дороги. Аллея сопровождала посетителей мимо администрации и вплоть до КПП и входа на центральную площадь “Ювенты”, поэтому этот хвойный коридор был первым и последним, что видели пионеры, приезжающие и уезжающие из лагеря. Зрелище это было красивое и атмосферное, и во многом именно поэтому оно и отложилось у Мака в памяти на многие годы. Да и не только у него одного…

Правда Валера был явно не из тех, кто любит лицезреть прекрасное. Вместо того, чтобы любоваться видами и помалкивать, лопоухий продолжал гнуть свою тему и надоедать, по сути, первому же встречному человеку. Макар уже пожалел о том, что поленился пройтись двадцать минут на своих двоих, из-за чего ему теперь приходилось слушать треп и вопросы своего нового знакомого.

— А сколько у тебя баллов за тест? — всё занудничал Валера. Во всей этой ситуации успокаивало лишь то, что скоро эта поездка должна была закончиться и в самом лагере они оба вряд ли будут часто видеться.

— Я? — замялся Мак, думая, какую бы цифру ему соврать. — Я уже не помню. Давно дело было. Да и тогда он, вроде, не так обзывался…

Валеру подобный ответ вполне устроил, как и самого Мака.

Настоящая же правда заключалась в том, что он сам никогда и никаких тестов не сдавал. Всю эту ерунду, насколько ему было известно, ввели только на следующий год после крайней для Мака смены, после которой в лагерь он больше никогда не возвращался. Однако объяснять всё это было слишком утомительно и не интересно, поэтому попутчик решил попросту соврать чудику, лишь бы он от него уже отстал.

Наконец впереди показалось здание лагерной администрации, у которого останавливались все приезжающие в лагерь машины и автобусы с детьми. Администрация являлась средоточием скучной кабинетной работы всего лагеря — здесь заполнялись анкеты, проходили собеседования, утверждались планы, сверяли списки, рассчитывали зарплаты, придумывали рекламу, принимались заявления, продавали путевки и делали еще много того, чего обычному вожатому было знать совсем не обязательно. Но вместе с тем администрация к самому лагерю почти не относилась — детей во время смены здесь не было и близко, так как территория самого лагеря располагалась чуть дальше по дороге. И именно отсутствие пионеров поблизости и делало это место островком спокойствия и лесной тишины, которое как будто существовало здесь в отрыве от всего остального мира.

Джип проехал мимо красивого здания, утопающего в листве, на парковке которого находилось несколько солидных автомобилей, и Макара удивило то, насколько же сильно оно поменялось. Теперь постройка смотрелась куда более презентабельно, современно и по-модному, радовало глаз. Обитый фасад, чистые панорамные окна, ухоженные клумбы с цветами, блестящие перила и еще много каких других изменений делали администрацию совершенно не похожей на ту, какой она была ранее. Разглядеть изменениях во всех подробностях Мак не успел, но даже беглого взгляда ему хватило для того, чтобы поднять брови в удивлении.

Лесная аллея продолжала сопровождать их дорогу, но сквозь деревья по правой стороне Маку вдруг удалось различить вдалеке еще одно интересное открытие, а именно целое футбольное поле с небольшими трибунами, белоснежными воротами и даже с угловыми флажками! Раньше на этом месте был обычный вытоптанный грунтовый пустырь, на котором местные обитатели иногда поигрывали в футбол и сбивали ноги в кровь. Теперь же пустое поле было облагорожено до неузнаваемости, от чего у Мака разыгралась бурная фантазия о том, как он беззаботно гоняет мяч по этому зеленому газону целыми сутками напролет.

— Всё, мальчики — мы приехали — объявила мать Валеры, сбавляя ход.

Сердце вдруг екнуло. Такой реакции от собственного организма Мак никак не ожидал, но только теперь ему стало действительно ясно, насколько всё-таки велико было его волнение. Что-то свербело в груди — это предательское ощущение очень раздражало Мака, и злость на себя любимого постепенно стала вытеснять всю его боязнь.

Они подъезжали к площади, у которой стоял заградительный шлагбаум и здание охраны. Дальше него автомобили не пускали, так как здесь уже начиналась территория самого лагеря, а это означало, что пассажирам придется выметаться из белого исполина и топать через всю площадь своим ходом.

— Ну что, сыночек — удачи и хорошей тебе смены — сказала дама, притягивая сына к себе и целуя в щеку. — Обязательно мне звони каждый день, чтобы я не волновалась. Хорошо? Очень люблю тебя, мой сладкий…

— Ну ма-а-а-м, не надо — стеснительно простонал Валера, стараясь уклониться от поцелуя мамаши.

— Валерочка, не забудь сумку. Я тебе там всё аккуратненько сложила — щебетала женщина. — Что ж, и вам удачи, Макар. Было приятно познакомиться.

— И мне. Спасибо — бросил пассажир и нехотя выполз из машины.

Его взгляду снова открылась до боли знакомая картина — залитая солнечным светом площадь, которая раньше представлялась Маку огромной, но спустя годы перестала казаться такой уж большой. Размером она была чуть меньше футбольного поля и именно здесь всегда проходили все лагерные построения и массовые мероприятия. По левую сторону от площади громоздилась одна большая детская площадка, звавшаяся “центровая”. Она, как и пустеющее когда-то поле, тоже успела претерпеть свои изменения — качелей и горок на ней теперь стало куда больше, да и смотрелись они более современно, саму площадку оградили аккуратным сеточным заборчиком в цвет газона, а у входа теперь располагался ряд лавок, которых раньше здесь вообще не было. При таких солидных размерах на этой площадке могла уместиться добрая половина детей со всего лагеря, но пока что она просто пустовала — заезд пионеров планировался только завтра утром.

Другие изменения в окружающей обстановке тоже бросались в глаза — всюду были высажены клумбы с разнообразными растениями, деревьями и цветами, на которые можно было обратить внимание даже издалека, а вожатская и столовая заметно посвежели и теперь выглядели так, будто их построили недавно. В целом первое впечатление от возвращения у Мака выдалось несколько шокирующим — оказалось, что при Элине лагерь действительно процветал, а треп его тетки о “больших переменах” на протяжении всех этих лет оказался не пустым звуком или преувеличением, а самой настоящей правдой.

Приезжим пришлось немного застрять на КПП, так как Валера всё никак не мог найти свой паспорт и шарился в багаже так долго, что Макар успел вдоволь насмотреться на окружение и даже заскучать. После того, как паспорт был найден, охрана еще раз проверила их имена по документам и списку, и только после этого разрешила пройти на территорию. Мак шел по площади быстро, а вот Валера еле плелся со своим большущим чемоданом и каким-то свертком в руке, умудряясь по пути еще и вертеть по сторонам своей страшной башкой.

— Слушай, Макар, а куда нам идти-то? Я в самом лагере еще не был ни разу, а тест только в администрации сдавал… — начал нудить доходяга.

— Иди за мной — ответил Мак, не оглядываясь на плетущегося позади попутчика.

Они подходили к вожатской — зданию с крыльцом и верандой, выкрашенному в белый цвет. Около этого аккуратного и продолговатого домика тоже были высажены невысокие деревья и поставлены красивые лавочки, а в чистых окнах виднелись белые шторы, похожие на те, что Мак углядел в сторожке у главных ворот.

— О! Вот и они — раздался впереди женский голос.

Встречать новоприбывших на веранду вышла женщина, которая сразу же насторожила Мака. Вид у нее был чересчур довольный и позитивный, будто только что ей на счет упала крупная сумма денег. Выглядела счастливица невыразительно — одетая в простые бриджи и сланцы, поверх себя она напялила поло с эмблемой лагеря, купленное, видимо, в сувенирном магазине администрации. Кепка, надетая поверх прямых русых волос, тоже была оттуда. Лицо у нее было чересчур простое, а фигура непонятная, ибо мешковатая одежда ее никак не подчеркивала, заставляя очертания тела утопать в себе. Женщина — или всё-таки девушка, если разглядеть ее поближе — напоминала, скорее, ходячую рекламу, нежели нормального человека, чем сразу же произвела на Макара отталкивающее впечатление.

“Идеалистка, походу” — сразу же вынес свой неутешительный вердикт Мак.

Следом за ней из дверей вожатской показалась и Элина, одетая в легкое летнее платье с открытыми плечами, слишком вычурное, как казалось Маку, для подобного места. Волосы у нее, как всегда, были распущены, а вид оказался на редкость взволнованный. Особенно этот контраст был заметен на фоне идеалистки, которая улыбалась новоприбывшему во все зубы, пусть и видела его чуть ли не впервые.

Как только он заприметил тетку, настроение у Мака резко покатилось вниз.

— Ну что — как доехали? — улыбаясь, спросила идеалистка.

— Пойдет — отрезал Мак.

Поднявшись на веранду, он прошел мимо встречающих и со стеклянным звоном поставил свою сумку на лавку. Валера же только сейчас стал взбираться по ступенькам, пыхтя под тяжестью своего внушительного чемодана.

— Здорово. Ну тогда давайте знакомиться. Хотя с Валерой я уже знакома, а вот с Макаром нет. Я здесь старший воспитатель, зовут меня Ольга Викторовна. Можете называть просто Олей. Ну а эта красивая девушка наша начальница — Элина Вадимовна. Знакомься, Валер.

— Очень приятно — промямлил Валера, глядя на Элину. Его растерянный и смущенный вид вызвал у Мака ухмылку.

— Мы здесь о тебе уже наслышаны — ласково обратилась к нему Элина. — Сдать наш “ТВП” на сто баллов — это настоящий рекорд. Поздравляю. Такого у нас еще не было…

Мак был уверен, что если ему еще раз кто-нибудь напомнит про этот долбанный тест, то он лично позаботиться о том, чтобы обладатель столь замечательного рекорда отъехал в загробный мир как можно скорее и забрал свое “великое” достижение с собой в могилу.

Достали уже со своим тестом…

— Ваши напарницы уже здесь, обживают корпус. Всё, что нужно, я им выдала, так что можете идти знакомиться. Валер, тебя проводить? Ты же у нас впервые…

— Да, если можно — обрадовался Валера и стал спускать свой ненаглядный чемодан теперь уже вниз по лесенкам.

— Макар к вам попозже подойдет — сказала Элина уходящей Ольге, после чего нехорошо зыркнула на племянника. — Зайди внутрь, пожалуйста.

Закатив глаза, Мак поднялся и лениво прошел в вожатскую вслед за Элиной, предвкушая очередную лекцию от своей неуемной тетки.

К его удивлению, несмотря на внешнюю свежесть здания, внутри этого значимого для лагеря места почти ничего не поменялось — на длинном столе красовалась всё та же длинная скатерть зеленого цвета, а сама комната была уставлена книжными шкафами, стульями, угловым диваном и разной декоративной мелочевкой, сохранившейся еще с прежних времен. Книги, поделки, разрисованные камешки, игрушки, засушенные листья, грамоты — всего этого здесь было утыкано в избытке почти на каждой полке и в каждом возможном уголке помещения. На подоконниках грелись на солнце безымянные цветы, с потолка свисала пара штуковин, своим видом напомнивших Маку ловцы снов. Пол, устланный старым ковром, знакомо поскрипывал. На стене виднелось несколько картин, некогда нарисованных талантливыми пионерами, а также множество фотографий в рамках, иллюстрирующих бурную, веселую и беззаботную жизнь в “Ювенте”. Мак очень надеялся, что ни на одной из них не присутствовала его собственная персона.

— Что у тебя опять с телефоном?! Почему не отвечал? — тихо, но сердито начала Элина. — Я тут чуть с ума не сошла.

— Не отвечал, потому что знал, что ты всё равно будешь трезвонить мне каждую минуту и капать на мозги — сказал Мак и завалился на диван, подняв пыль. В вожатской было прохладно и не так светло, как снаружи. В воздухе витал приятный аромат не то от цветов на подоконнике, не то от духов Элины.

— Кошмар… Это нормально, по-твоему? Я ведь даже не знала, приедешь ты, или нет. И вообще — я могла тебя довезти, если бы ты соизволил попросить.

— А тебя прям просить надо? Сама же не соизволила предложить.

— Ты как маленький прям…

— Да и я своим ходом добирался — не слушал ее Мак.

— Ага. Дай угадаю — через алкомаркет? Чего у тебя там звенело? — спросила Элина, тыча в пыльную пузатую сумку.

— Иконы, Эль. Люблю перед сном помолиться пару раз, что б спалось крепче — скривил улыбку Мак. Он понимал, что такой явный сарказм Элина точно не оценит. — Охрана у вас здесь странная, кстати — вожатых даже не шмонают. Буду иметь в виду…

— Не трепи мне нервы — бессильно сказала Элина и присела рядом, слегка нарушая личное пространство Мака. — Не шмонают, потому что фамилию твою видели. Да и кроме тебя еще никто не догадался так нагло протащить с собой полную сумку с бухлом. Ты тут вообще не просыхать собрался, что ли?

— Я тебе открою секрет, Элин — вожатые всегда курят и пьют на сменах. А некоторые, совсем бесстыжие, даже иногда трахаются. Представляешь? Бесстыдники…

— Да что ты говоришь? Спасибо тебе, прямо глаза мне открыл.

— Пожалуйста. И кстати — не ящик, а всего семь бутылок, да еще и мелких. Так что не делай из меня алкаша. Остальные здесь наверняка не лучше…

— По себе не суди. У нас уже года четыре как никаких проблем с вожатыми не было. Да уж… Похоже, что это лето станет исключением — выдохнула Элина и бессильно откинулась на спинку дивана.

— Всё будет ровно, не очкуй. Я ж не собираюсь днем закидываться.

— Не верю я тебе — ответила Элина, смотря в пространство. — Уж извини…

— Тогда чё я здесь делаю?

— Серьезно? А кто работы лишился? Ты! Это у тебя вариантов нет, а не у меня…

— Да уж, конечно. Праведница мира — зло усмехнулся Макар.

— А что?

— Ни чё. Сама же предложила приехать, а теперь сокрушаешься. Можешь меня уволить, без проблем. Только кто тогда работать будет? Чё — очередь стоит уже?

Элина ничего не ответила. Макар понимал, что, если бы не полное отсутствие других кандидатур, тетка ни за что не позвала бы его вновь работать вожатым. Но вот он здесь, а значит выбирать начальнице не приходилось. Судя по молчанию, контраргументов у нее не нашлось, поэтому Мак решил закрепить свою позицию:

— Вы работаете без сменных вожатых. Если меня отсюда попрут, то моя напарница, кем бы она там не была, останется в одного. Правильно? А я тебе скажу так — впахивать на отряде за двоих — это удовольствие охереть какое сомнительное. Так что у вас и выбора-то нет, Элина Вадимовна. И не прикидывайся святой — ты тут в такой же нужде, как и я.

— Я бы поспорила.

— Уговор наш помнишь? — решил освежить память тетки Мак. — Про собеседования там…

— Да я-то помню — надулась начальница, снова бросив взгляд на сумку. — Главное, чтобы ты помнил и не отвлекался на всякое…разное.

Настроение у Мака вновь начало повышаться. Он сумел одолеть тетку в споре, а потому обезопасил себя от ее волнительных нападок на короткий срок.

— Макар, я тебя прошу — продолжила Элина, — Ты можешь не позорить меня? Побудь человеком хоть какое-то время. Ради меня…

— А тебя только это и волнует. “Что скажут другие? Как всё это будет выглядеть?” Ясно, ни чё не меняется — передразнил ее Мак и демонстративно поднялся с места. — Ладно, какой у меня там корпус? Куда топать?

— Южный — ответила начальница, чем застала племянника врасплох.

— Не понял — вновь повернулся к ней Макар, который уже собирался удалиться из вожатской. — В смысле Южный? Там же младшие отряды кучкуются. Или щас уже всё по-другому?

— Не кучкуются, а живут. И да, ты будешь вожатым в седьмом отряде — ответила Элина так, будто всё вышеперечисленное звучало абсолютно нормально.

— Ты серьезно?! — закипел Мак.

— Нет — решила пошутить. Конечно серьезно…

— Твою ж… Какой сука седьмой? Сколько им там лет? Семь? Восемь?

— Ну где-то так. А в чём проблема?

— Проблема в том, что они даже не люди ещё. За ними надо везде ходить и сопли им вытирать. Вот в чём проблема, блин!

— Так, Макар…

— Постой! Погоди… Эль, ну я же по любому старше любого здешнего вожатого! Понимаешь? Я опытнее! Тогда какого хера мне делать на младших, если я могу у старшаков стоять? Чё за бред вообще?!

— А чего ты хотел? — в недоумении спросила тетка. — Ты только сюда вернулся, тебя в лагере не было много лет. А тут ты сразу хочешь попасть на старшие отряды? Нет, так не делается. Здесь есть ребята, которые этого заслужили гораздо больше…

— Да срать мне на их заслуги! — перешел на повышенный тон Мак. — В чём смысл МНЕ стоять на малолетках? Я ж не нянька!

— Макар, не начинай, пожалуйста — устало сказала Элина. — Работай с тем, что дают. Я не хочу и не буду убирать вожатых с отрядов. Тебя включили в список последним, поэтому и поставили туда, где было место. Если всё будет хорошо, то на следующей смене поговорим за твое повышение в отряде. А щас…

— Ясно. В жопу всё! — психанул Мак и вырвался из вожатской, оставив Элину одну. Он был убежден, что, если бы дверь в помещение была закрыта, то он обязательно выбил бы ее ногой.

— Ты куда?! — заволновалась Элина.

— В корпус! Памперсы готовить!

Настроение у Мака в один миг скатилось до ужасного, ибо все его планы резко и в один момент слетели под откос. А всё потому, что с малолетками ни в коем случае нельзя было расслабляться. Конечно, это не значило, что он не собирался этого делать, но сложностей у его нынешнего положения теперь заметно прибавилось.

У маленьких детей, даже восьми или девяти лет отроду, был один большой недостаток — они почти всегда видели в вожатых своих братьев и сестричек. Ни один день у них не мог обойтись без объятий, вопросов, приставаний, и, что самое ужасное — жалоб или слез. Они часто сорились между собой, бегали ябедничать, обижались, болели и канючили, а еще звонили родителям и просили забрать их из лагеря по десять раз на дню, что приносило с собой новую головную боль. Присмотра дети тоже требовали особого — ненароком кто-то из них всегда мог потеряться, либо же залезть туда, куда лезть было совсем нежелательно. Всё это, конечно же, можно было пережить и перетерпеть, но двадцать долгих дней в таком случае становились настоящим испытанием для любого вожатого, даже самого терпеливого, к коим Макар сейчас никакого отношения не имел.

Со старшими отрядами, парнями и девчонками от четырнадцати до шестнадцати лет, таких трудностей зачастую не возникало. Они были предоставлены сами себе, и, как правило, могли обойтись без лишних указаний. Ставить с ними вечерние мероприятия, будь то сценические номера или танцы, было плевым делом, ведь чаще всего они были в состоянии обмозговать вечерку сами. Да — трудностей со старшаками тоже хватало, однако шугать целующиеся по углам парочки и бегающих втихаря курить парней было всяко легче и даже приятнее, чем утирать нескончаемые слезы малолеток. Более того — со старшими можно было не только поговорить по душам, но и весело пошутить, что являлось хорошим подспорьем для душевного равновесия любого вожатого.

Теперь же с этим можно было попрощаться — Мак абсолютно не верил в то, что Элина на следующей смене сходу поставит племянника на старшие отряды. Этому не бывать даже в том случае, если он и его восьмилетки по ходу первой смены полетят в космос, получат Нобелевскую премию по литературе и выиграют Чемпионат мира по водному поло. Тревожные мысли давили на вожатого, отбивая у него всякое желание начинать работу, которого и без того особо не наблюдалось. Мак всегда умел себя накручивать, а если бы это считалось наукой, то он наверняка получил бы по “Самонакручиванию” какую-нибудь важную ученую степень. Но сейчас для этого была настолько плодородная почва, что грузиться по поводу грядущего сам Бог велел.

Однако главной проблемой здесь было совершенно другое — Макар пока что не понимал, как в таких условиях ему нужно будет искать работу, если он всё это время будет нянчиться с малолетками, от которых нельзя будет отойти ни на шаг? Этот вопрос, увы, еще только предстояло прояснить, но одно было известно совершенно точно — времени на изыскания у него будет куда меньше, чем предполагалось.

Если оно вообще будет…

Скрепя зубами от раздражения, Мак вышагивал по дороге к жилым корпусам. Все они находились севернее центральной площади и вожатской, но назывались и располагались по отношению к сторонам света: “Северный”, “Южный”, “Западный” и “Восточный”. Пафосно, но зато просто и понятно. Все корпуса были одноэтажными и располагали шестью пионерскими комнатами, включая холл, а также двумя вожатскими комнатами, которые принадлежали, как не трудно догадаться, самим вожатым. Как правило, в каждой из комнат проживало по восемь пионеров, но случалось и такое, что отряд был забит под завязку, и тогда к остальным приходилось доставлять одну или две кровати дополнительно. Было тесно, но дети, почему-то, никогда на это не жаловались. Как говорится — вместе веселее.

В самом центре той территории, где по кругу на некотором расстоянии друг от друга расположились корпуса, в окружении асфальтированных дорожек, лавочек и цветочных клумб находился белоснежный фонтан со внеочередной статуей Ювенты. Купаться в нем — во всяком случае раньше — было запрещено. Рыбы там не водилось, но вода была чистая и прохладная, а потому Мак не побрезговал мимоходом в нем освежиться и смыть с лица испарину. Во время этого омовения мимо него, держась за руки, прошли темноволосые парень и девушка, с виду тоже напоминавшие вожатых. Оба любопытно на него глянули, но сам Мак сделал вид, что проходимцев для него вовсе не существует — парочка была миловидной, но новые знакомства для усталого и раздраженного Макара сейчас были очень ни кстати.

Охладившись и слегка успокоившись, он нехотя направился в сторону Южного корпуса, месту своего заключения на ближайшие недели. Территория у входа так же, как и почти весь лагерь, была облагорожена цветами и окружена стриженным газоном, а по бокам от дорожки к лестнице стояли всё те же лавочки на пару с мусорными корзинами.

Знакомо. Всё до боли знакомо. Хоть и выглядит гораздо свежее и опрятнее.

— О, и ты уже добрался? Хорошо. Девочек нет, где-то гуляют, поэтому можешь пока располагаться.

Из дверей корпуса навстречу Маку вышла та самая воспитательница — Ольга Викторовна.

— Ужин в семь. То есть уже скоро, так что не пропустите. Ты доведешь Валеру? Тебе же тут уже всё знакомо — улыбнувшись, сказала Ольга Викторовна и ушла прочь в сторону площади, так и не дождавшись согласия своего подчиненного.

Ничего толком не поняв, Макар с некоторой тревогой вошел в корпус, стараясь выбросить из своей головы настигающие его опасения. Минув просторный тамбур, или как его еще называли — предбанник, Мак оказался в темном коридоре и задержался здесь на несколько коротких мгновений, словив небольшой ступор.

Он снова оказался здесь. Снова. Опять… Пусть прежде и не думал, что такое вообще возможно. Косметический ремонт и небольшие изменения не смогли скрыть былого колорита, ведь по большей части здесь всё осталось так, как оно было раньше. Знакомые ощущения на короткий миг проклюнулись у него внутри, а узнаваемые запахи заставили вспомнить былые, совсем уже ставившие чужими времена. Эти стены многое помнили. И многих… Его в том числе.

Опомнившись, Мак постарался скорее откинуть всю эту ненужную ностальгию в сторону. Нечего было растрачивать себя на такие глупости.

Свернув налево, к комнате вожатых, он открыл дверь и с облегчением выдохнул, радуясь тому, что внутри никого не оказалось.

“Слава богам” — радостно подумал Мак. — “Пусть с этим щеглом другие мудилы кукуют”.

— Макар? — раздался голос за спиной, от чего Мак чуть было не подпрыгнул на месте от неожиданности.

Позади него стоял Валера, передвигавшийся, видимо, абсолютно бесшумно, что с его хилым тельцем было не удивительно. Или это была особая способность у его вида?

— Твою ж мать… — выругался испуганный Мак. — Чё тебе?

— Да нет, ничего — виновато ответил Валера. — Просто это не наша комната. Мы вон там живем — по правую сторону. Пойдем, покажу.

Только сейчас, присмотревшись внимательнее, Мак понял, что вожатская, в которую он только что собирался ввалиться, отнюдь не пустовала. У подножия кроватей здесь стояли сумки, на тумбочке лежала одинокая расческа, на вешалке висела белая женская майка, а в самой комнате стоял легкий запах ароматных духов.

Проклиная всё на свете, Мак нехотя пошел вслед за Валерой, который с энтузиазмом привел его в комнату под номером семь. Здесь доходяга уже начал раскладывать содержимое своего бездонного чемодана по полкам, стараясь сделать всё это бережно и очень аккуратно.

Наверное — как мама учила.

— Мы будем соседями. Интересное совпадение, да? — заулыбался Валера.

— Очень — обреченно выдохнул Мак. — А ты чё, намылился у окна спать?

— Да. Но мы можем поменяться, если…

— Да. Давай сваливай — приказал Мак и бросил свою сумку на кровать, стоявшую у окна.

Валера принялся активно перекладывать вещи на свое новое место обитания. Шмотья у него с собой оказалось какое-то огромное множество, хотя сам чемодан не был опустошен еще даже наполовину. Может быть, доходяга решил остаться здесь до декабря? Или Александра Сергеевна вовсе не ждала сына домой? Кто знает…

Тем временем глаз Мака зацепился за тот самый сверток, который был у его соседа в руках, когда они пересекали площадь. Больше всего его раздражало то, что это самое “нечто” так и продолжало находиться на тумбочке Мака, стоявшей у его кровати.

— А это чё? — взял неведомую штуку Макар. По форме она больше напоминала коробку.

— Ой! — всполошился Валера. — Не переворачивай!

Мак осторожно развернул сверток, опасаясь за ценный и таинственный груз, из-за которого так всполошился его новый сосед. Но как только он увидел его “содержимое”, возмущению Макара не было предела.

— Валера, какого хера? Это чё такое вообще? — спросил ошарашенный Мак.

— Это муравьиная ферма. Формикарий. Ну…или колония. Можно и так назвать.

— Чего?! Форм… Форми… Колония?

— Ага. Я их кормлю и пою, поэтому не мог оставить дома — мама могла про них забыть.

Макар словил натуральный ступор, не зная, что делать со всей этой информацией.

— На самом деле они жутко интересные, хоть и живут у нас под ногами. Смотри — Валера указал пальцем на большого муравья, снующего по лабиринту, — Это муравей жнец. Те, что поменьше — муравьи рабочие. А матка…так, где она? Щас поищу… Их тут очень много, поэтому кого-то определенного найти трудно…

— Вот именно, дубина! — прикрикнул на безумного соседа Макар, сунув ему дурацкую ферму в руки. — Они могут выползти из этой коробки, бестолочь. По всей комнате разбегутся и будем мы их потом здесь из каждой щели выколупывать. Подумай башкой своей! Вот нахера нужно было брать эту штуку с собой в лагерь? Ты тут работать собрался, или животноводством заниматься? У тебя здесь таких же муравьев переростков будет человек тридцать в отряде!

Валера умолк — со стороны ситуация наверняка выглядела так, будто старший брат отчитывал младшего за свершенный проступок.

— Им здесь не жить! — вынес приговор Мак.

— А где тогда?

— Мне плевать. Но точно не здесь!

— Я не могу их никуда деть, Макар. Они во мне нуждаются — продолжил убеждать его Валера. Маку казалось, что его сосед вот-вот расплачется.

Делать было нечего. Он понимал, что не может заставить Валеру выкинуть ферму, или же выпустить на волю его потомство, но и терпеть их на своей тумбе, да и вообще в поле зрения — тоже не собирался.

— Так, ладно — черт с тобой, фермер хренов — выпалил Мак. — Но не дай бог они выползут на свободу, Валера. Вот тогда берегись! И убери их с глаз. Хоть под кровать засунь, мне пофиг. Главное, что б я их не видел! Совсем!

— Что за шум? — раздался голос в коридоре.

В дверях комнаты показалась девушка весьма причудливой наружности. Прическа каре была первым, от чего было трудно отвести удивленный взгляд. Маку казалось, что мода на подобное уже давно ушла в историю, но, как оказалось, кто-то до сих пор творил со своими волосами подобное безобразие. На шее у незнакомки красовался чокер — ужасный тренд нынешнего поколения, само возникновение которого жутко бесило Макара. Но самое интересное творилось с фигурой девушки — верхняя часть туловища у нее имела вполне нормальный вид, однако ноги, бедра и бока у нее были округлые. Полнота ее каким-то образом сосредоточилась именно в этих частях тела, что выглядело очень странно. Щеки у девушки тоже были чуть припухлыми, однако в целом лицо было весьма симпатичным. Одета она была в пестрое мешковатое шмотье, от которого, если долго в него всматриваться, начинало рябить в глазах.

“Не формат” — резюмировал Макар, закончив рассматривать девушку. — “Чучело какое-то”.

— Вот…формикарий… — простонал Валера, который закончил осмотр пришлой девушки раньше, чем Мак. — Мы думали, куда его можно пристроить…

— Не мы, а ты! Это не моя проблема. Лучше вообще пристрой его за окно, к чертям собачьим, и сам там оставайся — огрызнулся Макар и теперь уже обратился к пришлой: — Чего тебе?

— Ничего — улыбнувшись, ответила незнакомка. — На шум вот пришла, а тут как раз вы. Кстати, колитесь — кто из вас будет моим напарником? Я с седьмого, если что.

Мир рухнул для Мака в очередной раз за этот проклятый день. Отряд малолеток. Сосед псих. Напарница слониха. Что могло ждать его дальше? Апокалипсис? Второе пришествие? Победа сборной страны на Чемпионате мира по футболу? Хотя нет, последнее звучало слишком фантастически даже на фоне произошедшего с Макаром в последнее время.

Он не хотел признаваться, что именно он станет ее “избранником”, но следствие по этому делу всё равно очень скоро указало бы на его персону. Отмалчиваться не было смысла.

— Я — обреченно ответил Мак.

— Здо́рово — вновь улыбнулась девушка и подошла ближе, вытянув руку. — Я Зарина. Для всех просто Зоря. А тебя как величать?

— Макар — просто и без прикрас ответил обреченный, нехотя пожав протянутую ему дружелюбную руку.

— А я его сосед. Мы Макара на дороге подобрали, он в лагерь пешком шел — предательски сдал своего соседа маленький говнюк. Маку очень захотелось немедля придушить его подушкой. — Я Валера. Тоже буду здесь жить. У меня будет восьмой отряд.

— О, вот и еще один нашелся! — победоносно ответила Зоря. — КАРИНА! Вали сюда.

— Что такое? — раздался тихий и приятный голос из коридора.

Теперь на пороге комнаты появилась другая вожатая, только в этот раз по своей внешности она кардинально отличалась от предыдущего “экземпляра”, а сам Мак так и вообще не был уверен, видел ли девушек красивее.

Не очень высокий рост и чуть ли не идеальная фигура не могли скрыться от взора. Ее и без того выпуклая грудь лишь подчеркивалась благодаря обтягивающей майке, а крепкие спортивные ноги и бедра девушки отлично смотрелись в облегающих джинсах. Светлые и прямые волосы с темными корнями доставали вожатой до пояса. Зеленые кошачьи глаза были большими и яркими, будто готовые вспыхнуть, а губы — в меру пухлые, но чувственные — пробуждали внутри Макара глубинные животные инстинкты, бросающие в жар. Карина могла сойти только с картинки или модельной фотографии. Можно было бесконечно подбирать для нее множество лестных эпитетов, но Мак с высоты своего опыта понимал, что за подобной внешностью наверняка кроется сволочной и стервозный характер, поэтому распаленному вожатому пришлось несколько поумерить свой явный интерес и постараться скрыть удивленное восхищение.

Но в отличие от Мака, Валера такой глупостью заниматься не собирался и буквально открыл рот от восторга. Было стыдно признаваться в этом даже себе, но Мак завидовал юному и неопытному счастливчику, которому в напарники, вместо Зори, досталась такая красавица.

— Этот твой, Карин — сказала Зоря и подтянула Валеру вперед.

Паренек стоял молча, при этом продолжая держать в руках свою дурацкую муравьиную ферму.

— Очень приятно — улыбнулась блондинка. — Я Карина. А ты Валера, да? Про тебя Ольга Викторовна рассказывала.

“Долбанный тест” — гневно зажмурился Мак.

— Ну, ладненько — всколыхнула Зоря затянувшееся молчание Валеры. — Давайте попозже познакомимся, окей? Время еще будет. Макар — я собиралась за постельным идти. Если щас выйдем, то успеем всё до ужина перетаскать. Поэтому погнали.

— Я еще свои шмотки не разобрал…

— Да черт с ними, на это время будет. Давай, жду тебя на улице. Почапали — сказала Зоря и вышла из комнаты.

Возникла неловкая пауза. Карина бросала взгляд то на одного парня, то на другого, но ни на ком по долгу не задерживалась. Немая сцена продолжалась всего пару секунд, но при таком напряжении она, казалось, длилась целую вечность.

— Так… Я сказать что-то хотела… А, да! Валер — наше белье я уже застелила, поэтому нам идти не надо… Твое постельное вон там, на окне. Это я положила… Не за что — пожала плечами вожатая по-прежнему немому Валере. — Ну…ладно, ребят… Еще увидимся.

Раздражению не было предела. Мак уже потерял счет тому, сколько уже раз за сегодня он успел пожалеть о своем возвращении в лагерь.