Ювента

В.В. Дмитриев (2024)

Жизнь Макара Закрепина уверенно идет по наклонной. Недавно из-за своего дурного и вспыльчивого характера он вновь лишился работы, и теперь парень совсем не понимает, как ему жить дальше. Благо, что на помощь приходит его надоедливая тетка Элина, которая предлагает племяннику довольно необычный выход из положения — вернуться на работу вожатым в Детский оздоровительный лагерь “Ювента”. Всё бы ничего, но когда-то давно Макар поклялся, что больше никогда не вернется в это место. Не имея другого выхода, он решает бросить вызов себе и другим, намереваясь при первой же возможности покинуть эту обитель детского смеха, юношеской романтики и пьянящего солнечного лета. В его распоряжении всего три месяца, чтобы привести свои дела в порядок. Однако как это сделать, когда ты один против целого мира?

Воплощение задуманного

— СЭЙ СЭЙ ХОРЭ! — надрывно прокричал физрук с веранды столовой.

— СЭЙ СЭЙ ХОРЭ! — вторили призыву Игоря все дети из четырех младших отрядов.

Макар не участвовал в общем психозе, стараясь отсидеться в стороне и не примыкать к остальным вожатым, помогавшим Игорю проводить зарядку. Да и настроения для этого не было абсолютно никакого, ибо его вожатому с самого утра уже успели подпортить.

День Мака начался с того, что подъем он, как и большая часть отряда, благополучно проспал. Потом дети упорно не хотели подниматься с постелей, всячески кочевряжились и капризничали, делая всё что угодно, но только не то, чего от них просили Зоря и Макар. За подъемом последовали неспешные водные процедуры, очередные капризы, нудные сборы и долгие построения. Не обошлось и без баловства, за что некоторые индивидуумы успели получить заслуженные тычки от вожатого, который, будучи вялым, помятым и совсем не выспавшимся, был сегодня никак не расположен к пионерским шалостям. В девять сорок все четыре младших отряда с трудом выстроились в несколько шеренг перед столовой для проведения утренней зарядки. За этим последовали бодрые приветствия физрука и простые упражнения — разминка, приседания, прыжки и прочая ерунда, которая, по мнению Макара, вряд ли могла поспособствовать физическому развитию детей, пусть он сам в этом ничего толком и не смыслил. После унылых телодвижений, которые каждый пионер делал на свой манер, физрук как раз и приступил к призыву Солнца, которое и без всяких выкриков не собиралась никуда скрываться, припекая голову Мака уже с самого раннего утра.

Настоящего перевода кричалки “Хорэ” никто не знал, да и вообще вряд ли он имелся в природе. Но каждое утро вожатые и пионеры, словно безумные сектанты, надрывали глотки и горлопанили, вскидывали руки к небу и призывали светило выйти из-за туч, либо же просто греть еще сильнее. Это был идиотизм в высшей степени, который, однако, имел место и в прежние времена, и даже кричалка осталась той же. У Макара сохранившаяся сквозь годы традиция поначалу вызвала лишь удивление, но потом приступ ностальгии скатился к самому обыкновенному раздражению, что только еще сильнее портило его и без того серое настроение.

Снова прошлое. Снова оно…

И вот, после нескольких повторений и невнятных дополнений к выкрикам, Игорь всё же соблаговолил отпустить голодных вожатых и пионеров в столовую.

— ЗДОРОВЬЕ В ПОРЯДКЕ?! — вопросительно проорал физрук.

— СПАСИБО ЗАРЯДКЕ! — вновь податливо прокричали в ответ пионеры, уже нарушившие строй.

Зоря построила седьмой отряд, и, не дожидаясь Макара, отправилась мыть с детьми руки. Ее напарник этого процесса избежал и решил отправиться в столовую напрямик, чтобы поскорее приступить к завтраку и заполнить едой пустой желудок, который после вчерашнего выброса уже наверняка успел зарасти паутиной.

— Макар! — окликнул вожатого Игорь, когда тот уже собирался скрыться в зале.

— М-м-м? — промычал Мак, не горя желанием разглагольствовать с физруком с самого раннего утра. Однако делать вид, что вожатый не услышал оклика, было уже слишком поздно.

— А чё ты с нами-то не занимался?

— Э-э-э… Да не охота просто.

— А чего так?

— Из меня по утрам спортсмен так себе — ответил правду-матку Макар, не особо догоняя, с какой стати он должен перед ним отчитываться.

Тем временем раздраженный желудок уже начинал поторапливать своего хозяина, проурчав из своих недр нечто угрожающее.

— Да ты погоди… С детьми же оно как — им пример подавать надо — пристал к вожатому Игорь, который во время разговора зачем-то активно жестикулировал своими нелепыми рельефными культяпками. — Мелкие же всё замечают. Они щас на нас смотрят, с нас пример берут. Если видят, что вожатые и сами тренятся, значит и им самим отставать не охота. А так они тебя мониторят и понимают, что им тоже можно тюлениться. Развалятся на лавке пузом кверху и вот вам вся тренировка. Так что… Зорька вон занималась, и ты давай тоже с нами. Подай им пример!

— Обязательно — наигранно откупился от надоедливого физрука Макар. — Вот позавтракаю и сразу наподдам им пару примеров. Обещаю.

Груда мышц еще какое-то время пыталась сообразить, пошутил Мак, или же сказал всё это серьезно. На самом же деле это было ни то, ни другое. В советах физрука Макар уж точно не нуждался, и поэтому он не стал дожидаться, пока Игорь прогрузит всё услышанное и сгенерирует какой-либо ответ. Вместо этого вожатый наконец вошел в столовую и преспокойно уселся за столик, довольный собой.

Завтрак оказался скучным — манная каша, хорошо, что без комочков, и хилый бутерброд с маслом и чаем. На этот раз лишних бутербродов быть просто не могло, а потому вожатым приходилось довольствоваться только тем, что им полагалось — ни больше ни меньше. Однако, к превеликому раздражению Мака, даже этот скудный паек ему так и не удалось проглотить как можно скорее, ибо Зоря сразу же, как только она приперлась в зал вместе с пионерами, начала требовать у вожатого помощи в разливании каши. Пришлось согласиться, но сделал это Макар только ради того, чтобы разлюбезная напарница больше на нависала над ним и не строила вожатому недовольную рожу.

На протяжении почти всего завтрака Зоря перекрикивалась с вожатыми пятого отряда Надей и Вовой, сидевших за соседним столом, пока Карина и Валера вновь красноречиво молчали, чем позволили Макару спокойно приступить к трапезе и не отвечать на их глупые вопросы.

— Чё у кого по вечерке? Или не думали еще? — вернулась на свое место Зоря и тотчас придумала тему для разговора. Ее вчерашняя злость по отношению к своему напарнику, казалось, улетучилась, либо же она просто очень хорошо прятала ее от окружающих.

— Неа… Пока не думали — ответила Карина, отпивая чай. — Сегодня график облегченный, еще будет время. Надеюсь…

— Да вы не парьтесь — представление отрядов-то дело плевое — отмахнулась Зоря. — Вы как назвались?

— “Островитяне” — вклинился в разговор Валера. — А вы?

— Детям понравилось “Бандерлоги” — картинно скривилась Зоря. — Хотя большая часть из них вообще не в курсе, чё это за слово такое. Пришлось объяснять. Вообще не очень-то я люблю эту островную тематику. Скучная она какая-то, однообразная. Ну да ладно, чего уж тут — раз так смену обозвали, то и ладно. Работай свою работу, как говорится…

— Тупое название — коротко булькнул Мак и все трое его соседей по столу тут же устремили взгляды на него.

— Да? А чего ж ты тогда свое не предложил? — спросила Зоря.

— На репе был — бросил Мак. — Да вы и так без меня справились.

— Я же тебе предлагала вечером поучаствовать, но ты сам не захотел. В чём проблема тогда? — раздраженно спросила у напарника Зоря. Ее картинное утреннее добродушие мигом сошло на нет. Сейчас она будто искала повод для ссоры, который Макар сам же ей любезно и предоставил.

— Нет проблемы. Просто был немного не в состоянии…

— Так бухать надо поменьше, Макар — повысила голос Зоря, словно бросая ему вызов. Мак начинал злиться. — Глядишь и состояние получше будет.

— Чё-то ты тихо это сказала. Громче можешь? А то не все услышали…

— Могу!

— Карина, привет — прервал их стычку блондин Юра, который неведомо как возник у их стола. — Приятного аппетита, ребят.

— Привет. Спасибо — улыбнулась Карина. Все сидевшие за столом в момент переключили свое внимание на нее и вожатого первого отряда.

— Помнишь я вчера танцорам шляпу на выступление давал? — стал расспрашивать девушку Юра, не обращая на остальных присутствующих особого внимания. — Не знаешь, у кого она щас? Шляпа покрылась, а она нам для сценки может понадобиться.

— Ой, Юр, извини — не знаю, честно — виновато ответила Карина, хлопая ресничками. — Она мне на танцах не нужна была. Ее то ли Алинка, то ли Нина с Некитом брали. Я не помню… Спроси у них. Прости…

— Блин — тихо и будто бы ласково выругался Юра так, словно гладил кошку или нюхал цветочки, а не находился в судорожных поисках своего утерянного реквизита. — Ладно, спасибо. Пойду у них спрошу. Хотя хореографы наши дрыхнут еще, наверное. Всем приятного аппетита еще раз. Ух-х-х…

Стакан чая, принадлежавший Макару и бывший, если верить оптимистам, наполовину полным, опрокинулся на стол вместе с содержимым. Юра задел его рукой, когда собирался уходить, и, если бы он в этот момент не пялился только на Карину, неприятного инцидента можно было бы избежать. Однако этого не случилось. Облитый горячим чаем Макар мигом подскочил со своего места, с трудом сдерживая в себе полное собрание всех известных ему матереных слов, разом попросившихся наружу, после чего принялся быстро обтираться салфетками. Толку от них, правда, было совсем не много.

— Твою мать! — всё же вырвалось самое безобидное острое словцо у Мака. — Юра…ты в глаза долбишься, что ли? А?!

— Извини, Макар — пролепетал виноватый Юра, спеша собрать потерпевшему салфеток с других столов. — На вот, возьми…

— Иди ты на хер! В жопу себе их засунь! — продолжал истерить вожатый. — По сторонам лучше научись смотреть, мудила!

— Я ж не специально. Не ори, тут дети — попытался оправдаться Юра, который явно смущался прилюдного скандала.

— Иди в отряде у себя командуй, баклан. И очки по пути себе купи! — гневно бросил Макар и вырвался из столовой.

Вожатый поспешил вернуться в корпус, чтобы успеть переодеться еще до того, как его обмоченные шорты увидит добрая половина всего лагеря.

Что тут сказать? Отличное начало всего лишь второго дня на смене. Могло ли всё сложиться еще лучше? Вряд ли…

Зоря вместе с отрядом держала совет в холле, а само собрание как раз было посвящено планированию вечерки.

Дети старались предлагать идеи для постановки, чтобы оправдать выбранное накануне название для отряда. Однако вся их фантазия ограничивалась сюжетами, вроде “Бандерлоги захватывают лагерь и командуют в нем”, или же “Бандерлоги прыгают по деревьям и захватывают лагерь” — на что-то большее воображения у этих макак попросту не хватало. Зоря пыталась задать общее направление для плодотворных раздумий, но детские головы наотрез отказывались вставать на креативный путь и продолжали предлагать одну глупую идею за другой.

Макар, растянувшись на одной из кроватей, в общем обсуждении не участвовал, так как его одолевали свои, куда более важные раздумья. А именно — потеря драгоценного времени.

С таким графиком и с такой напарницей Макар и подумать не мог о том, чтобы выделить лишний час и заглянуть в интернет в поиске столь нужных ему вакансий на трудоустройство. Их день, судя по расписанию, что Зоря вывесила в отрядном уголке, донельзя был загружен занятиями по хореографии, вокалом, спорт-часом, обедом и ужином, дневным и вечерним мероприятием, художественными кружками и прочей ерундой, возникавшей по мере необходимости.

Между делом сами вожатые должны были еще и продумать вечерний номер, грамотно его поставить, изготовить или подобрать реквизит, а также плодотворно отрепетировать всё это дело на сцене в ограниченный промежуток времени, чтобы выступление не превратилось для отряда в кромешный позор. Поэтому единственным остававшимся вариантом для Мака был поиск работы непосредственно после того, как пионеры улягутся в кровати и уснут. Но и здесь можно было предвидеть некоторые проблемы. Ночью компьютерный класс был закрыт, да и после отбоя вырваться из корпуса тоже было не так-то просто, учитывая их с Зорей натянутые отношения, которые Макар сам же и поспешил глупо испортить буквально с первого дня их знакомства. Да и нахождение самой вакансии было только половиной дела. Нужно было еще и связаться с потенциальным работодателем, что можно было сделать только на следующий день, когда могло быть уже слишком поздно.

Однако деваться было всё равно некуда — нужно было как-то прорываться к компьютерам и искать дорогу к выходу из “Ювенты” — подальше от детей, Зори, Элины и всего белого света.

Настала пора действовать.

Пока запал не испарился, Макар решительно вскочил с кровати и подсел к Зоре, которая, по-видимому, от неожиданного появления около своей персоны напарника почувствовала себя несколько неловко.

— Зорь, слушай сюда — начал Макар, стараясь сделать свой голос как можно более дружелюбным и заинтересованным. — Нам же музло нужно? Тут на компах должны быть папки с музыкой, саундтреками, песнями разными, да и интернет есть. Давай я метнусь туда, подыщу чего, чтоб мы время зря не тратили? Глядишь, под музыку и я чего-то придумать смогу.

Зоря с недоверием обдумывала слова Макара, будто бы пытаясь разглядеть подвох в его внезапном всплывшем предложении.

— А зачем сейчас? — парировала его вопрос Зоря. — У нас же один фиг пока ничего не готово. Откуда мы знаем, что нам может понадобиться?

— Да какая разница вообще? — продолжил убеждать Мак, не зная, насколько еще хватит его наигранной любезности. Всё-таки снова действовать на нервы напарнице пока что не хотелось. — Сама знаешь — музло всегда одно и то же нужно, по сути. Как минимум я подберу фон и отбивку, а может и финалку. В программе всё обрежу и отполирую. А если еще чё нужно будет, скачаем по-быстрому, без проблем.

Напарница мешкалась еще какое-то время, но всё же поддалась его уговорам. Ну или же просто не видела смысла держать рядом того, от кого всё равно толку было не больше, чем от старой сломанной табуретки.

— Ладно — буркнула Зоря. — Возьми у меня флешку на тумбочке, если своей нет. Только будь к одиннадцати, к дневному мероприятию. А то я с ними пока не могу одна справиться.

— Буду — бросил Мак и уже через мгновение вышел из холла.

Захватив флешку из девчачьей вожатской, он как можно скорее отправился в компьютерный класс. Времени до дневного мероприятия у Макара оставалось не так уж и много.

— Здорово. Ты тут главный? — спросил Макар у длинноволосого фрика с козлиной бородкой, сидевшего в дальнем конце помещения и ковырявшегося во внутренностях компьютера, словно хирург в кишках у пациента. Судя по виду, машина в данный момент была скорее мертва, чем жива.

— Привет. Ну да — искоса взглянув на взмыленного посетителя, ответил компьютерщик. — А ты вожатый, что ли?

— Так точно — бросил Мак. — Компьютера фурычат? Интернет есть?

— Не фурычат, а работают — ответил парень, продолжая больше уделять время проводам и материнской плате, а не надоедливому посетителю. Голос у фрика был приятным, а речь неторопливой. — Интернет есть. Если надо — садись за любой.

Мак тотчас последовал совету и уселся за один из самых дальних компьютеров, за которым его вообще вряд ли бы кто-то заметил. Сам компьютерщик пока-что производил на него приятное впечатление своей молчаливостью и отсутствием всякого интереса к персоне Макара, что последнего абсолютно устраивало.

Помещение, которое теперь называлось компьютерным классом, изменилось сильнее, чем весь остальной лагерь вместе взятый. Внутри был сделан косметический, но вполне пристойный ремонт, а сами компьютеры, игровые приставки и прочее оборудование обновили на гораздо более современное, да и количество этой самой техники увеличилось втрое. Оборудование выглядело свежим и ухоженным, а на экранах и клавиатуре даже не было видно пыли, что особенно потрясло вожатого. Находиться здесь было приятно, а самое главное — спокойно. Правда, несмотря на внешний лоск и свежесть помещения, оно производило впечатление заброшенного и никому не нужного места. Помимо Макара и самого компьютерщика, в классе больше не было ни души.

По прошествии получаса Мак успел наобум заполнить флешку разнообразной детской музыкой, саундтреками и произведениями рок исполнителей. Вожатый планировал выбрать одну из этих тяжелых композиций на отбивку, которая бы звучала перед выходом его отряду на сцену, а также после завершения их выступлений. Музыку Макар закачивал не глядя, но был почти уверен в том, что некоторые треки обязательно пригодятся в их нелегкой лагерной жизни. А если нет, то тогда пусть его замечательная напарница сама занимается подобной ерундой.

Наконец настала пора приступить к тому, для чего Мак и сбежал из отряда в тихую обитель компьютерных машин — поиск работы.

Интернет фурычил достаточно шустро, и это несмотря на отдаленность лагеря от города и зоны покрытия провайдеров. Страницы грузились не больше пяти секунд, что позволяло не тратить на ожидание большую часть времени, которого у вожатого и без того было в обрез. Макар, руководствуясь опытом, полученным во время прошлых поисков мест трудоустройства, одновременно открыл сразу три проверенных сайта, на которые он наведывался уже не впервые, после чего начал придирчиво штудировать имеющиеся там вакансии.

“Водитель-таксист”. Машины, как и прав, у Макара сроду не имелось. Не подойдет.

“Грузчик”. Вакансия была размещена консервным заводом. Иди на хер, Филипп Николаевич! Стократно нет!

“Микробиолог”. Это вообще что такое?

“Бариста”. Требуется коммуникабельный работник с опытом работы. Ха! Ищите лохов дальше. Нет.

“Бухгалтер-расчетчик”. И чем только люди не занимаются…

“Уборщик служебных помещений”. Еще чего не хватало.

“Продавец консультант”. Торгаш из Макара был неважный. Нет.

“Слесарь”. Нет.

“Водитель экспедитор”. Нет.

Нет.

Нет.

Снова нет.

Нет. Нет. Нет!

Ни на одном из сайтов Макар не нашел вакансии, которая хоть немного могла бы ему подойти. Опыт подсказывал, что это вполне нормальная ситуация и ему нужно будет просто попытаться наведаться сюда снова, ведь объявления размещаются почти каждый день. Однако его желание сбежать из лагеря было так велико, что вожатый попросту не хотел верить в отсутствие подходящей работы.

Похоже, Элина не врала, когда говорила, что с работой сейчас туго и на сайтах сложно что-то найти. И уж тем более Макару, у которого нет ни образования, ни опыта.

— Попробуй “Работа.Есть.ру”.

— Твою ж… — чуть было не отдал концы вожатый.

— Мне говорили, что там часто обновы бывают — невзначай сказал компьютерщик. — Да и выбора там больше…

–Ты палишь за мной, что ли? Или у тебя глаза на затылке? — недовольно спросил Мак, которого только что застали врасплох. Он и не заметил, как рядом с ним возник здешний смотритель.

— Да нет. Просто вожатые сюда обычно по отрядным делам заходят, а ты, я смотрю, на сайтах с работой завис. Необычно это. Ну, вот я и подметил. Решил подсказать…

— Ясно — выдохнул Мак, снова уставившись в монитор. — Был я там уже. Нет ни хера.

— Бывает, не расстраивайся. Потом найдешь — умиротворяюще ответил компьютерщик, вернувшись к своему столу и забренчав какими-то мелкими деталями. — Чтобы там найти что-то, это нужно сайты каждый день обкатывать. Тогда, глядишь, и попадется что-нибудь…

— Плавали уже, знаем. Не впервой.

— А тебя как зовут, кстати? Я тебя здесь раньше не видел.

— Макар — ответил вожатый, вынимая из системного блока флешку с музыкой. — Ну…или Мак, если коротко. Мак Закрепин.

Только спустя мгновение вожатый понял, что именно из него только что вырвалось, ведь поначалу он даже не обратил на сказанное особого внимания.

Прежде, за пределами лагеря, Макар никогда и никому не озвучивал свое прозвище. Это было одним тех воспоминаний, которое он хотел похоронить и оставить здесь, в “Ювенте”. Там, где Макара, собственно, и стали сокращать до обычного “Мак”. Не смеха ради, а просто для удобства. Кто именно стал это делать первым вожатый уже и не помнил, но тогда, в те “далекие” времена, Макар был не против подобного обращения. Чего скрывать — ему даже нравилось это короткое и хлесткое звучание, ласкавшее его неискушенный слух. Имечко прижилось и со временем настолько впилось в голову, что он нет-нет, да и сам про себя назывался именно так — Мак. Коротко и ясно.

Однако сейчас подобное воспринималось им, как пережиток прошлого. Того прошлого, которое очень хотелось оставить далеко позади. Прошлого, которое давно умерло, но чей призрак изредка всё же давал о себе знать.

Правда в этот раз Макар сам же об этом и вспомнил. Без всяких напоминаний и оговорок. Более того — не только вспомнил, но и дал разрешение абсолютно левому и незнакомому для себя человеку называть себя Маком.

Странно всё это… Очень странно…

— Закрепин? — удивленно спросил фрик, теперь уже обращая всё свое внимание на собеседника. — А ты не родственник начальницы нашей, Элины Вадимовны? Она тоже ведь Закрепина.

— Да, что-то вроде родственника. Есть такой грех.

— Прикольно — улыбнулся компьютерщик, бросил копошиться с деталями и протянул руку Макару. — Я Лёня Велюров, администратор здешний. Хотя по факту что я тут только не делаю… Я тут и айтишник, и сисадмин, и ремонтник… Короче — всё в одном флаконе.

— Понял — ответил Макар на рукопожатие. — Чё-то пустовато у тебя здесь, администратор.

— Ага, есть такое — грустно усмехнулся Лёня. — Начало смены щас, у детей пока нет особо времени заходить. Хотя вот в прошлом году даже посреди смены редко кто заглядывал. Пионеров почти не приводили.

— Странно. Раньше мелких отсюда было не выгнать. Хотя и техника была хреновой, и ремонта такого матерого не было.

— А раньше — это когда?

— Лет шесть-семь назад.

— О, так ты еще при Бессарабе работал, что ли? То-то я смотрю, что ты старше остальных — удивился Лёня. — Я-то при Элине уже пришел, но мне рассказывали, как тут при этом Александре Павловиче было. Говорили, что “игрульки” он не одобрял, но компы в лагере всё равно имелись. Мало, правда. А запретный плод, как знаешь, всегда сладок. Вот дети, видимо, и ломились.

— Да, наверное. Они тут иногда чуть ли не дрались за компы и за приставки эти… Сеги, или как их там?

— Сеги были, я помню. Я же оборудование старое еще принимал в оборот. Кошмар, конечно. У меня бабуля была моложе, чем те системники. Да и приставки с картриджами были древнее мамонта. Раза с третьего только запускались…

— Точняк! — искренне улыбнулся вожатый, подхватив эту заразную ноту ностальгии. — Там реально всё с палеолита еще сохранилось.

— Хотя странно — могли ведь и поновее чего раздобыть. В Сегу еще наше с тобой поколение по детству играло, а для пионеров это уже вообще музейный экспонат был.

— Да Бес их и не покупал. Это нам так, в качестве пожертвований отдавали, по знакомству. Продать, походу, не смогли, вот и решили не выкидывать, а лагерю втюхать за просто так.

— Тогда понятно. На халяву и уксус сладкий.

— Ясен пень.

— Ну а щас вот сам видишь — Элина Вадимовна нам и компы раздобыла, и приставки новенькие, из последнего поколения. Еще вот телевизоры, колонки. Ну и ремонт в классе сварганили. Проводку обновили, розетки поменяли, сетевиков подкупили… Всё как надо. Одно плохо — дети ходить перестали.

— Чё — реально всё так хреново? — слабо верилось Макару, пусть у него перед глазами сейчас и был пустой зал, невольно подтверждавший слова Велюрова.

Лёня без особого энтузиазма пожал плечами.

— За смену хорошо, если человек двадцать зайдет. Да и то часа на пол, не больше. С вашим расписанием особо не разгуляешься.

— Жопа…

— Не, ну с одной-то стороны правильно — дети на природу приехали, а не за мониторами сидеть, глаза портить. Я всё понимаю. А с другой — знаешь, как иногда хочется по сетке поиграть, в файтинги порубиться, в стратегии. Да и технику жалко, стоит тут без дела почти.

— Так, а зачем тогда всё это покупали? Сюда же бабла влили немерено.

— Чтобы было — скривил улыбку парень. — В рекламе же говорят, что “лагерь предоставляет многие виды отдыха”. Ну и вот этот класс как один из этих видов. Главное, что он есть и тут всё работает. А то, что дети не ходят — это уже не так важно.

— Как всегда — панты дороже денег — решил сумничать Мак.

— Может быть. И знаешь — раньше хоть вожатые по ночам приходили и рубились тут. А щас даже они не заходят. Заняты, видимо…

— Да хер там плавал — буркнул Макар, которого рассказ компьютерщика искренне задел за живое. — Не заняты они. Просто тусуются все в Охотничьем домике, как стадо. Ни чё не делают, только хер пинают.

— Знаю, про занятость это я так, к слову… Не суть. Хотя тусня тоже дело хорошее. Я ж к ним туда даже одно время заглядывал… Но щас уже как-то не тянет. Не мое это…

— Ага. Вот и меня не тянет — одобряюще кивнул Мак.

Компьютерщик нравился ему всё больше и больше.

— Ну, если прям совсем не тянет, можешь сюда приходить. Я здесь обычно допоздна засиживаюсь. Мне вечно тащат что-то починить или запаять, вот и сижу. А так работы всё равно нет. Пыль с клавиатур да мониторов посмахиваю, да и ладно. А так могли бы засесть да порубиться, игр тут хватает. А если меня здесь нет, то я у себя в домике. Девятый номер. Заходи за мной и сюда завалимся.

— Окей, я не против — ответил Мак. — Пиво пьешь?

— Не без этого. Бывает.

— Понял-принял — улыбнулся Макар. — Если смогу с отряда вырваться, буду заходить. Да и работа эта сама себя не найдет. Смогу хотя бы подольше на сайтах мудацких посидеть.

— Хорошо. Договорились — кивнул фрик и вернулся к своей работе.

Макар взглянул на экран телефона и сердце у него екнуло — часы показывали 11:09, что означало его сокрушительное опоздание на дневное мероприятие. За поисками работы и болтовней Мак потерял счет времени, а потому вожатому нужно было мчаться на центральную площадь как можно скорее, чтобы Зоря не выжгла ему все оставшиеся нервы своими нотациями.

Дневные мероприятия всегда быль вещью скучной и очень трудозатратой. Как правило за час того времени, что было выделено на его проведение, дети и вожатые успевали в хлам устать и выдохнуться, так как заточены эти галеры были в первую очередь на подвижные и соревновательные игры, которые требовали немалых усилий от всех участников.

Суть подобного безобразия была до неприличия проста — отряды бегали дружно или порознь по станциям лагеря, эдаким своеобразным контрольным точкам, на которых пионерам предстояло выполнять глупые задания, заранее придуманные организаторами. Чем больше правильных ответов давал отряд, или чем слаженнее он работал, тем больше жетонов получал по уходу с этих самых станций. По итогу все заработанные передовым трудом жетоны суммировались и выявлялся законный победитель в данном забеге, заставляя остальных либо давиться слюной от зависти, либо попросту проклинать победителей самыми пестрыми ругательствами из возможных. Стоит подметить, что сама по себе победа ничего, кроме наигранной похвалы, либо же обычной грамоты толком отряду не давала. Лишь изредка победителям перепадало что-то действительно интересное, но таких случаев можно было пересчитать по пальцам одной руки.

Год от года дневные мероприятия толком не менялись, а лишь подстраивались под тематику смены, обрастая нужным колоритом и необязательной предысторией. Особенно такой расклад не нравился старшим пионерам, многие из которых приезжали в лагерь уже не впервые и знали суть подобной беготни чуть ли не наизусть. Во многом именно поэтому некоторые особенно дерзкие старшаки предпочитали улизнуть с дневного мероприятия в корпус, либо же просто разбежаться по укромным уголкам лагеря, лишь бы не участвовать во всём этом балагане. В такие моменты их не пугали даже маячившие на горизонте нагоняи от вожатых, которых пусть и бесили подобные случаи дезертирства, но которые всё же понимали, что именно заставляет их скучающих подопечных давать деру с этого “торжества”.

Мало того, что беготня по всему лагерю выматывала, что было особенно актуально в жаркие летние дни, так еще и почти сразу после этой суеты у пионеров начинались занятия по хореографии или вокалу, либо же хождение на спорт-часы или посещение бассейна. А это означало, что, не успев толком переодеться и отдышаться, детям по окончанию дневного мероприятия уже предстояло топать на получасовые “уроки”, вызывавшие у них крайне мало интереса. Кроме бассейна, разумеется.

На пионеров можно было бы смело махнуть рукой, если бы всё вышеперечисленное не касалось и вожатых. Отстояв на станции или бегая вместе со своим отрядом, трудяги должны были как можно быстрее собрать уставших детей в кучу и направить их на путь истинный, то есть сказать, что им делать дальше и к чему готовиться. Надежды на то, что пионеры самостоятельно запомнят расписание, никогда и ни у кого не было. Макар уже давно понял, что хороший вожатый наивностью страдать не должен.

Короче говоря — дневное мероприятие было простой тратой времени, которое можно было бы провести с гораздо большей пользой. Например, придумать и отрепетировать вечерку, а также изготовить реквизит, на что чаще всего как раз и не хватало времени.

Однако сколько бы раз в прежние времена не поднимался вопрос об исключении дневного мероприятия из расписания, или хотя бы его сокращении до получаса, итог был один — всё оставалось на своих местах и ровно в тех же позах. И, как оказалось, к превеликому сожалению Макара, даже спустя несколько лет ситуация нисколько не изменилась.

Тем временем все отряды уже были собраны полукругом на площади перед столовой и слушали Олю, которая с помощью микрофона задорно объясняла правила игры всем присутствующим. Было шумно — пионерам не терпелось поскорее сдвинуться с места, что, правда, не касалось тех самых старших отрядов, которые слушали старшую воспитательницу без особого энтузиазма. Парни из первого и второго отряда перешептывались и гоготали, стоя позади всех, а девушки просто скучали, изредка бросая томный взгляд в сторону красавца Юры. Некоторые из вожатых прохаживались в центре и делали замечания тем, чье баловство было заметнее всех. Среди таких экзекуторов Макар приметил Макса и Женю, которые сновали около пионеров, ревностно высматривая нарушителей порядка. Парни пытались изображать на лицах строгость, но на самом деле больше выпендривались, пытаясь казаться более крутыми, чем оно было на самом деле.

–…ТОТ ОТРЯД, КОТОРЫЙ БЫСТРЕЕ ВСЕХ ПРИНЕСЕТ МНЕ БЕГУНОК, И СТАНЕТ НАШИМ ПОБЕДИТЕЛЕМ… — продолжала вещать Ольга, когда Макар, утирая пот и стараясь перевести дыхание, всё-таки добрался до своего отряда.

— Ты где был? И чё так долго? — прошипела на него Зоря, возникшая около вожатого неизвестно откуда.

— Ох ты, твою мать! — выдохнул Мак. — Ты чё пугаешь? Я ж сказал, что музыку пошел искать. Всё по плану.

— В лесу искал, что ли? За это время уже можно было всё музло на планете скачать. Ты представление отрядов пропустил.

— Пофиг, не беда — буркнул Макар. — Ты передохнуть не хочешь?

— В смысле? — уставилась на него напарница так, будто бы Мак только что предложил ей приобрести детеныша крокодила.

— В прямом. На станциях же сегодня не вожатые стоят? Физруки всякие, хореографы и прочая челядь, да? Ну вот… Тогда тут на один отряд двое вожатых сильно много будет. Меня одного хватит. Можешь идти в корпус или еще куда, а я с ними потусуюсь. Выдохни пока…

— Ты чё задумал? — настороженно спросила Зоря, не отводя взгляда от напарника.

–…ПОМНИТЕ, ЧТО ГЛАВНОЕ НЕ ПОБЕДА, А УЧАСТИЕ… — продолжала гнуть свою линию Ольга Викторовна где-то на заднем плане. Дети уже начинали уставать от ее восторженного выступления и пытались развлекать себя сами, не особо опасаясь замечаний от экзекуторов.

— В рабство их продать хочу, Зорь. Не тупи! — иронично ответил Мак, стараясь убедить напарницу в своих благих намерениях. — На кой черт нам тут щас вдвоем париться? Сама подумай — когда у тебя еще получится передохнуть? А если отдыхать не хочешь, то иди хотя бы сценку нам обмозгуй, а то у меня по идеям сухо пока…

— Ладно, ладно — отмахнулась напарница. — Хорошо. Поколдую над вечеркой, лишним не будет. Наметки есть кое какие, попробую разогнать. Может, ты их тогда и на харягу сводишь? Она у нас почти сразу идет после дневного…

— Без проблем — кивнул Макар. Речь Ольги, тем временем, наконец-то клонилась к завершению.

— Окей — неловко улыбнулась Зоря и отправилась с площади в сторону Южного корпуса, попутно пожелав отряду удачи и дав наказ слушаться своего напарника. Вожатый был почти уверен в том, что девушка не до конца поверила Макару — ей наверняка казалось, что вожатый задумал какую-то глупость, но пока что она не могла выразить свои подозрения в открытую.

Наивная.

Задумка по своей сути была проста, как две копейки. Макару нужно было срочно искать работу, для чего ему требовалось регулярное посещение всех этих дурацких сайтов в интернете. Но пока что фронтовые отношения вожатых седьмого отряда складывались таким образом, что напарница не станет отпускать его куда‐либо просто из принципа и своей вредности, а не из-за занятости. Конечно, можно было бы вообще не обращать на пухлую барышню никакого внимания, однако вожатый понимал, что при случае Зоря наверняка приукрасит и сольет его “злодеяния” Элине, что обернется для него очередными лекциями и ржавчиной на мозгах. Мак нехотя признавал, что такую проблему он создал себе сам, а потому и исправлять наломанные дрова ему тоже предстояло самостоятельно, чтобы в дальнейшем таких проблем не возникало. Всего-то и требовалось делать для напарницы то, что она хочет, а именно — строить из себя податливого напарничка. Макар был уверен, что за пару дней таких отношений лояльность Зори можно заслужить без особых проблем, а уж после этого можно было вплотную браться и за поиск работы.

Сейчас же, когда старшая воспитательница, наконец, прекратила муки пионеров и начала раздавать капитанам отрядов бегунки для отметок на станциях, главной задачей было как можно лучше показать себя на дневном мероприятии и обставить в общекомандном зачете все остальные отряды.

Плевое дело. Можно начинать.

— Вы тормоза! — полыхал Макар, когда вел детей на занятие по хореографии.

Понурые пионеры плелись неровным строем, выслушивая нравоучения своего вожатого, который был в бешенстве после окончания дневного мероприятия.

— “Знакомство с лагерем” — это ж… Это же вообще самое элементарное… Я не знаю… Просрать его еще постараться надо! А вы еще и умудрились шестое место занять… Шестое! Вот как, спрашивается? Как?! — продолжал Мак, желая увидеть в глазах детей хоть какое-то раскаяние. — Что сложного в том, чтобы быстрее всех пробежать по станциям и правильно ответить на вопросы? Вы чё, не знаете, как надо заправлять кровать? А построение? Вы шесть раз раза не смогли нормально построиться по парам! Шесть, мать его, раз! Позоруха! Уже бы стадо овец выучило, кто и где стоит… А вопросы эти? На них можно было чисто по интуиции ответить. Хотя да, о чём я говорю вообще — у вас ее и в зародыше-то нет, походу. Слушайте сюда — отныне мы будем учиться строиться до тех пор, пока вы не будете выстраиваться в ровную колонну за пять секунд. Вам ясно? Але! Я с кем разговариваю вообще?!

— Ясно — вяло произнесла масса детей, которым к этому моменту уже надоели нравоучения Мака.

— Извините нас — сказала Полина, которая продолжала ходить со своей плюшевой игрушкой.

— Так, Полина — обратился к ней Мак, — Еще раз увижу тебя с занятыми руками — заберу медведя к херам собачьим, поняла? Для игрушек у нас есть комната. На мероприятия мы ничего лишнего с собой не берем. Всех касается!

Полина опустила глаза и не смотрела на вожатого, а только крепче прижала мишку к себе.

— А щас мы куда идем? — спросил Антон, полыхая своими рыжими волосами, весело переливающимися на солнце.

— Тупой вопрос — буркнул Мак. — Надо было слушать, что вам утром говорили про планы на день. Сейчас у нас хоряга по расписанию. Быстрее ногами перебирайте! Не хватало нам еще и туда опоздать!

Разрозненная толпа пионеров из седьмого отряда всё равно явилась в клуб немного не вовремя. Нина и Никита, сидевшие на подмостках сцены, в это время прослушивали музыку для танцев через переносную колонку, шум от которой разносился эхом по всему клубу.

— Привет седьмой отряд! — сказал Никита.

— Здравствуйте! — хором ответили дети.

Хореографы, как и всегда, нарядились вычурно и слишком уж по-молодежному, хотя по виду они и выглядели не слишком уж младше Мака. Оба были одеты в кожаные косухи и белые кеды, а на футболках у них красовались собственные имена, что казалось Макару наивысшей степенью самовлюбленности. Он не очень разбирался в современной молодежи, но был уверен, что почти все представители младшего поколения идиоты и воспитанники интернета, а потому человечество, если и не обречено на вымирание, то по крайней мере в будущем Земля точно будет заселена одними кретинами, которые постоянно всё фотографируют и постят свои “умные” мысли в бесконечно-многочисленные блоги.

Даже внешность у парочки была какая-то идентичная — оба были красивыми и белозубыми, у обоих были черные прямые волосы и оба носили повязанными на головы банданы. С виду даже можно было подумать, что эти двое близнецы. Танцоры даже двигались одинаково, а манеру речи и даже само поведение они как будто переняли друг у друга. Хореографы напоминали вожатому зеркала, или же единую живую биомассу из фильмов про инопланетян. Выглядело всё это противно, а потому Макар не стремился начинать с ними разговор.

К его несчастью, плясуны решили сделать это первыми:

— Макар, здоровки — спрыгнула со сцены Нина и улыбнулась, сверкая белоснежными зубами. — Мы тут с Никитой кое-чё придумали. Смотри — нам же нужно каждому отряду поставить индивидуальный танец, да? Ну, отдельный…

— Я в курсе.

— Во-о-о-т… Короче — мы с Некитом каждый год, когда ставим индивидуалки, стараемся что-то новенькое придумать. В прошлом году вот сами с каждым отрядом выступали, а в позапрошлом оформляли это всё сюжетно. Получилось чё-то типа мюзикла…

— Давай ближе к делу — решил поторопить девушку вожатый. Память на имена у Макара была слабая, однако принт с именем на футболке девушки вовремя его выручил. Как оказалось — не такая уж это и бесполезная вещь.

— Океюшки. Ну, в общем в этом году мы тут прикинули и подумали, что вожатые тоже могли бы танцевать вместе с детьми. А чё бы и нет? И, собственно, вот… Если что — кто с вашими пляхать будет? Ты? Или Зоря? Давай ты! Будет клево смотреться! Тем более ты у нас новенький… О! А давай ваще оба?

— А давай ваще не трахать мне мозг — отрезал Мак, нащупывая в кармане заветную пачку сигарет. — Я вам отряд привел, вот вы с ним хороводы и водите. А меня в эту ерунду тащить не надо — мне за это не доплачивают.

— Но…

— За Зорю говорить не буду — не стал уступать девушке Макар. — Может она и будет танцевать. Сами у нее и спросите. И я не новенький, если чё. Я уже об этом говорили, слушать надо было.

Грубый ответ вожатого немного остудил порыв танцовщицы, опустив ее с небес на землю. Она не нашла, что ответить на такой выверт, и Макара это полностью устраивало. Стало понятно, что теперь Нина не скоро вновь подступится к нему с этой темой.

— Я пока выйду по делам. Через полчаса вернусь и заберу их — сказал Макар, направляясь к выходу. — Работайте пока.

Своим уходом вожатый окончательно закрепил за собой доминирование и указал хореографом на их место. Ну или хотя бы той же Нине, которая провожала Макара из зала растерянным и ничего не понимающим взглядом, пока ее хахаль о чём-то курлыкал с детьми.

Это была победа. Во всяком случае — в голове у Макара всё выглядело именно так.

Мак обустроился за клубом — место это почти не просматривалось ни с одной из дорог на севере или юге, а на западе от клуба располагался только Озерный сад, из которого его скромную персону заметить было и того сложнее, если там вообще хоть кто-то появлялся. Помимо прочего, обзору мешали еще и редкие невысокие деревца, которые росли здесь посреди ровно выстриженного газона. В общем — вся обстановка располагала и полностью благоволила к спокойному и здоровому перекуру, в котором Макар так сильно нуждался.

“Прикинули они… Они подумали… Башка у вас под это дело не заточена еще. Да и вряд ли когда-нибудь будет. Вам до этого далеко еще, олухи. Только и можете, что жопой дрыгать и панты гнуть — это даже щас уже видно” — крутил у себя в голове Мак, вдыхая сигаретный дым. — “Еще б Элину позвали. Хотя она как раз могла бы станцевать. Она тут за любой кипишь, наверное…”.

Макар не понимал, действительно ли обитатели лагеря улетели в небеса настолько высоко, что не видят границ в общении с нормальными людьми. Такими, как он сам, например. Ведь все эти дни, контактируя с Зорей и Валерой, Кариной, Юрой, Женей и Максом, остальными вожатыми, чьих имен он не запомнил и вряд ли запомнит, двумя этими горе-плясунами и даже с Элиной и воспиталкой Олей, Мак не мог отделаться от ощущения, что он находится в самом настоящем дурдоме. Атмосфера в лагере, во всяком случае в “Ювенте”, всегда была особая, и он это признавал. Но сейчас ему казалось, что люди здесь будто специально меняются и становятся приторно доброжелательными. Каждый из них как будто и правда верил, что занят большим и больно уж важным делом. Но это не так, и Макар был в этом абсолютно уверен. Ведь для того, чтобы развлекать придурочный молодняк, которому их богатенькие родители купили дорогущие путевки в лагерь, никогда не нужно было много ума. Да и сама по себе работа вожатым сроду не была особо сложной. Выматывающей — да. Да, да и еще раз да! Но не сложной. Это совсем другое и далеко не то же самое, что махать киркой в шахте. Вот это уж точно была и есть сложная работа во все времена.

А что же касается этих индивидуумов… Макар знал их породу, ведь и сам когда-то таким был. Он знал, что после окончания смен и разъезда все эти жизнерадостные вожатики, проходившие от звонка до звонка с улыбкой до ушей и искренне смеясь над шутками друг друга, оказавшись за воротами лагеря тут же превращались в обычных дворняжек и самых рядовых неудачников, извечных заемщиков денег и нытиков, плачущихся о своей скверной жизни и ничем не отличающихся от обычного скучного обывателя.

Вожатых в лагере любят. Всегда любили. А красивых и ярких — любили вдвойне. Вожатые внутри мест своего обитания — это отдельная привилегированная каста, на которой и держался любой детский лагерь. Плохие вожатые означают, что и лагерь у вас дерьмовый, и во многом именно поэтому в этой работе ценился и продолжает цениться опыт и жизнерадостность, пусть даже наигранная. Только хороший и веселый вожатый мог обеспечить запоминающийся отдых для пионеров. Только он мог заставить ребенка покидать лагерь со слезами на глазах, не желая расставаться. Только из-за таких вожатых дети уговаривали родителей покупать путевки сильно заранее, в надежде попасть к своему любимчику. Во многом именно поэтому сами вожатые отправлялись и отправляются на эту летнюю халтуру чаще всего далеко не за деньгами, коих здесь им всё равно много бы не насыпали, а попросту за той самой любовью и обожанием, которых на воле они не могли получить в той мере, в которой хотели бы. Не более…

Мак и сам осознал такую колючую правду далеко не сразу, а только спустя время, проведенное за бортом “Ювенты”, в полном отчуждении от этого места.

Поэтому сейчас, когда он видел всех этих вожатых, обнимающихся с первым встречным и участвующих в любой тупости, которую они задумают, Мак понимал, что всё это для них просто попытка стать теми, кем они на самом деле не являются. Просто возможность побыть другими. Вот и всё. Ему было жаль, что в лагере у него нет ни одного единомышленника, который хоть немного разделял бы с ним эти взгляды.

Думая над этим и затягиваясь сигаретой, Макар чувствовал себя гуру, что познал тайну мироздания. Но неужели он и сам был таким, как они? Да, наверняка был. Иначе все эти правильные мысли сейчас не вертелись бы у него в голове.

Из клуба доносились звуки музыки и грохот топота. Репетиция была в самом разгаре, поэтому Мак вполне мог позволить себе еще немного побыть в одиночестве и полюбоваться на чистое небо и ровный зеленый газон, трава на котором пошевеливалась от дуновений ветра, гулявшего сегодня по “Ювенте”.

От такой своеобразной медитации Макара отвлекла вибрация в кармане. Звонил телефон. Вожатый лениво достал жужжащего гада и очень надеялся, что не увидит на экране имя своей тетки, которая вдруг не обнаружила его на репетиции у седьмого отряда и пожелала накормить племянника очередной порцией нравоучений.

Жора Сервис — высветилась обнадеживающая надпись на тусклом дисплее.

Проблеск надежды. Обжигающий. Наивный. Такой долгожданный.

Перед тем, как ответить, Мак даже задержал дыхание от волнения. Палец спешно нажал на маленькую зеленую трубку на затертом экране.

— Жорик, привет — добродушным голосом поприветствовал собеседника Макар. Даже чересчур добродушным.

— Здорово, шкет — раздался грубый голос в трубке. — Ты чё там… Не отвлекаю?

— Да куда уж… Нет, нормально — усмехнулся Макар, затушив сигарету о землю.

— А чё голос такой замаянный? Уже надорвался там, что ли? — в тоне звонившего даже при не самой лучшей связи сейчас слышалась ирония.

— Ага, конечно… Да здесь дурдом просто. Не работа, а херня. Мотаюсь туда-сюда, только время теряю.

— Ну а чё — зато воздух чистый! И девчонок вокруг орава. Радоваться же надо…

— Иди ты на хер…

— Обязательно. Дорогу покажешь да вместе пойдем. Ну рассказывай, чё — девчульку себе какую-нибудь в койку определил уже?

— Чего? Кто о чём… Я тут второй день всего…

— Ну и что? — как будто с возмущением спросил звонивший. — Я в твои годы баб как орешки щелкал. Из постели выползать не успевал…Там у меня и взрослые были, и молодые, и…

— Кто? Пенсионерки?

Жора засмеялся, чем-то поперхнувшись. Семочками, наверное. На перерывах он обычно только и делал, что лузгал их чуть ли не без остановки.

— Мне не до смеха, честно. Я тут два дня всего, а уже все бесят — признался вожатый.

— Да ладно тебе, не рычи. Понимаю — мужику в твоем возрасте там работать стремновато — сказал очевидное Жора. Макар и сам это прекрасно понимал, но когда это подмечали и другие, то ему становилось как-то по-особенному обидно. — Я-то в твои годы уже в моря ходил и на своей тачке ездил. И это при том, что у меня тогда уже Катюшка с Лёшкой были…

О себе любимом знакомец Макара мог говорить часами. Все его истории Мак слышал уже не единожды и не по одному кругу, поэтому переслушивать вновь всё это собрание жизненных очерков не было никакого желания.

— Началось… Не сыпь мне соль на рану, зануда. И без тебя тошно — пробурчал Мак в надежде, что его приятель вскоре перейдет на другие рельсы, поближе к сути дела. — Тебе чё надо-то? Говори давай, пока меня тут с вилами искать не начали.

— Так это… Короче слухай — я ж тебе по этому поводу и звоню. Тут дело такое — у нас начальник ищет продавца в магазин. Ну, у нас тут при сервисе, который. Прошлый на кармане попался, его Егорыч под пердак и выпнул. Я ему про тебя сказал, так что ты на карандаше, ежели чё. Работа там плевая. Кое-чего запомнить, кое-чему научиться, и всего делов. А если с деталями запутаешься, я в помощь. Сам же знаешь — я с бричками сорок лет вожусь…

— Я помню — смог перебить его Макар. — Ну здорово, чё могу сказать… А по зарплате там что?

— Хрен знает. Это уж ты с Егорычем обкашляешь.

— Ладно, ясно. А… А от меня нужно что-то?

Несмотря на умеренное спокойствие в разговоре, вожатый сейчас чуть ли не лопался от щенячьего восторга и с трудом мог поверить собственным ушам. Слушая человека на другом конце, вожатый улыбался в пространство и переступал с ноги на ногу от волнения. Ай да Жора, вот ведь удружил! Недаром этот пузан всегда нравился Макару. Да — поболтать и приврать о своих похождениях он любил, но зато и мужик был душевный и клевый — на такого всегда можно было положиться.

И как же всё это было вовремя. Макар уже и забыл, когда ему в последний раз так везло в этой никчемной жизни.

— Не, пока ни чё не надо. Егорыч сказал, что в течении дня всё решит, так что к вечеру жди. Я так думаю, что на примете у него никого нет, раз он у нас тут шуршать стал, поэтому ты тут единственный кандидат. Завтра утром сможешь подъехать, если чё?

— Без проблем, сто пудов — ответил Мак, сдерживая идиотский смешок. — Блин, да если надо, я вообще приползу. Лишь бы отсюда в Ладный свалить.

— Понял. Ну тогда давай — буду тебя держать в курсе. Пока время есть, иди там хоть девок пощупай, да мне потом расскажешь, как щупается…

— Ага, обязательно.

— Ладно, пошел я работать, пока там всё без меня не угробили, черти. До связи.

— Окей, хорошо. Спасибо, Жор.

— Спасибо не булькает. Потом сочтемся, шкетяра.

Остроумный ответ вожатый придумать не успел — Жора повесил трубку и оставил Макара наедине со своим счастьем и неверием в собственное везение. Убрав телефон в карман, Мак снова уставился на небо — чистое, синее, недостижимое. На его фоне где-то вдалеке птицы казались крохотными точками, расползающимися по этому небесному потолку в разные стороны. А еще этот воздух… Такой чистый, что им невозможно было надышаться впрок. Да, он знал этот аромат. Его любимый запах…

Запах свободы.

От хороших новостей время для Макара шло почти незаметно.

Пролетели занятия, на которых пионеры порой косились на своего вожатого, не понимая причины его хорошего настроения. Пролетел обед и ужин, за которыми Мак был на удивление разговорчив и даже поинтересовался у Карины с Валерой, справляются ли они с детьми.

Пролетела и репетиция. Зоря, которую Мак освободил от обязанностей почти на весь день, успела придумать сценарий и отрепетировать его с пионерами, в то время пока ему самому было дано задание изготовить реквизит для выступления. На волне энтузиазма вожатый отобрал нескольких девочек, проговорившихся ранее, что они умеют рисовать и вырезать из картона. Мастерицы были включены в его бригаду и помогли изготовить все нужные для постановки Зори “штуки”. В сценарий вечернего номера Макар решил не вникать. Тем более, что ему это было уже совсем не ни к чему.

Пока пионерки вырезали уши для обезьян-бандерлогов, а сам Макар орудовал скотчем и склеивал большие коробки друг с другом, которые должны были послужить костюмом какому-то обезьяньему королю, голова у него была занята насущными размышлениями.

“Надо будет еще Эле сказать, что я сваливаю” — выстраивал план действий Макар. — “Или ну на фиг? Не, скажу. А то опять в обиду уйдет. А так хоть до города может подбросить. Она ж обещала. Если отвезет — будет круто. А если откажется или встанет в позу — плевать. Можно и на такси доехать, как раз немного денег осталось. Или нет? Не… Если и осталось, то совсем мало, а мне еще по городу херачить. Это ж тоже бабки… Ну…тогда придется ехать завтра утром на автобусе. На вечерний уже не успею. Рано утром. Раньше, чем обычно. М-да… Хорошо бы душ принять. Дома же он сломался, а воду кипятить будет некогда. Ай, блин — еще же шмотки собирать. Придется это делать с вечера. Тогда надо будет сумку хоть домой закинуть, как приеду. А то потом буду таскаться с ней по всему Ладному. Так…а чё делать с зарплатой за эти два дня? Я ж работал… Значит должны заплатить хотя бы за это. Или не должны? Черт знает… Ой, да и хер с ней — пусть себе оставят. Из-за копеек этих еще суету разводить…”.

К вечернему мероприятию всё было готово. По гордым заявлениям Зори, сценку они отрепетировали удачно и теперь оставалось только выступить в самом клубе. Дети с ролями справлялись и в целом ей даже всё нравилось, пусть и с оговорками. Ваня так и вовсе настолько слился с ролью обезьяны, что, видимо, не собирался выходить из образа до самого окончания выступления, судя по его бесконечным кривляниям. Он прыгал с кровати на кровать, бегал за всеми подряд, издавал угрожающие гортанные звуки, оттопыривал уши и передразнивал каждого, кто проходил мимо него, а также до усрачки пугал прохожих, выпрыгивая на них из-за кустов. И так продолжалось ровно до тех пор, пока Макар не пригрозил ему отстрелом бешенного животного, который он клялся провести собственноручно, закрепив обещание крепким подзатыльником.

Теперь же, за тридцать минут до мероприятия, дети готовились к походу в клуб, примеряя на себя весь изготовленный реквизит. В коридоре царила рабочая суматоха и галдеж, то есть самое обычное явление в преддверии почти любой вечерки.

— Макар — обратилась Зоря к напарнику, когда он наносил кистью последние штрихи на обезьяньих ушах. — Короче смотри — вот листок, на нем расписано, когда и какую музыку включать. Там кое-что пригодилось из твоей скачанной, кое-что я сама нашла, не суть. Музыку я пронумеровала, ее нужно просто вовремя поставить и всё. Я бы и сама встала, так и хотела изначально… Но они там с выходами тупят, поэтому я буду за кулисами ими рулить.

— Ясно. Ладно… — сухо ответил вожатый, не отвлекаясь от своего занятия.

— Хорошо… Ты только, когда мы пойдем на сцену, прям беги к ди-джею, чтобы не тормозить вечерку… Окей?

— Зорь — я ж не в первый раз буду этим заниматься. Не очкуй, как-нибудь разберусь.

— Ну да… Извини. Я пока что не привыкла к тому, что ты тут еще до нас работал… А! Сходи к Ильюхе щас и треки ему закинь, а то ж потом другие налетят. И будешь там в очереди стоять, как за колбасой.

— Понял. Сделаю — кивнул Макар, смиренно принимая от Зори флешку с музыкой и листок с расписанным хронометражем.

— Спасибо — ответила напарница, и тихо добавила: — Ты меня прям удивляешь.

Макар усмехнулся, но не стал ей ничего говорить. От чего-то ему не хотелось портить напарнице вечер своими известиями. Во всяком случае — не хотелось делать этого именно сейчас. Нужно было насладиться моментом.

Комната ди-джея была средоточием бардака и запаха от сигаретного дыма, аромат которого наверняка въелся здесь даже в обои. Такую обстановку Илья называл “рабочей атмосферой”, хоть сам Мак не понимал, как здесь вообще можно работать. Да — вожатый и сам любил посмолить, однако жить в этом вонизме на постоянной основе не смог бы даже он.

По углам небольшой комнатки громоздились всевозможные инструменты, запчасти и огромное количество разноцветных проводов разной степени длины и сохранности. Рабочий стол был уставлен всякими диджейскими примочками, название и применение которым Макар и представить себе не мог. Здесь же находились ноутбук и зарядка для микрофонов. Кровать была заправлена очень условно и больше напоминала неспокойное море с его бушующими волнами, а рядом с постелью на стене висел еще один ловец снов, похожий на те, что Макар видел в вожатском корпусе. Это был подарок от пионеров еще с прошлого года, которым парень очень дорожил. На кресле у Ильи свисала одежда, а под столом стояли бутылки из-под выпитой газировки, рядом с которыми покоились опустошенные пачки чипсов. Каким образом Илья успел всё это поглотить всего лишь за два неполных дня смены — так и осталось для вожатого загадкой.

Короче говоря, комната оказалось далеко не уютной даже для такого непривередливого человека, как Макар, но было ясно, что сам ди-джей обставил здесь всё именно так, как было нужно ему — по-свойски и хаотично.

Илья предоставил Макару доступ к ноутбуку и указал на папку, в которую нужно было скинуть музыку для седьмого отряда. Мак подметил, что на рабочем столе компьютера царил не меньший беспорядок, чем в самой диджейской обители.

— Ильюха, ты тут? — раздался голос из-за двери.

— Да. Заходи — скучающе отозвался ди-джей.

— Выходи, подлый трус!

Дверь распахнулась и в комнате появился Макс. На голове у него всё также была натянута дурацкая повязка, не дававшая его волосам спадать на глаза. В руке Макс держал флешку, которую он то и дело подкидывал, словно жонглер.

— Дарова. Чёт я припоздал. Уже все скинули? — спросил Макс, глядя на сидящего за ноутбуком Макара.

— Неа, ты только третий. Надька первая была, еще утром — ответил Илья, копаясь в телефоне. — Щас вот товарищ Закрепин скидывает.

— Херасе пятый отряд заморочился. Позырим, чё у них там сегодня будет. Здаров, Макар. Как дела? Как жизнь “молодая”?

— Всё, я закончил — подытожил вожатый, вынимая флешку из ноутбука. — Дела лучше всех. Чего и вам желаю.

Вчерашний позор уже успел выветриться из его головы, но говорить о произошедшем конфузе с кем-либо Маку всё равно не улыбалось, потому он и решил покинуть комнату ди-джея как можно скорее.

— Прикольно — сказал Макс, когда Макар уже скрылся за дверью. — Наш первак на таком расслабоне, как будто вчера тут ни чё не пошло по жопе. Спокоен, как танк.

— Может, у него уже амнезия на старости лет? — предположил Илья. — Ладно, скидывай музон. А то ща набегут.

Зал клуба был заполнен под завязку, как было и за день до этого, и как будет все последующие вечерки на смене.

Отряды стягивались к клубу в суматохе и делали это как всегда в последний момент, что давно уже никого не удивляло. Толпы пионеров, в начале смены выстроенные пока что в не самые ровные ряды, находились в предвкушении чего-то интересного, смотрелись бодро и весело. Среди моря детей и подростков можно было различить и вожатых, которые не могли не выделяться на общем фоне. Видок у многих из них был не такой радостный, как у их подопечных, ведь они, в отличии от детишек, провели день не на увеселительной прогулке, а на работе, к которой пока что не успели привыкнуть после годичного перерыва. И всё же вокруг царила атмосфера праздника, который многие из них, как пионеры, так и вожатые, ждали долгие дни и месяцы, надеясь попасть в “Ювенту” как можно скорее.

Восьмой отряд прибыл на место самым последним — Валера и Карина выглядели помятыми, но по их заверению всё у вожатых шло по плану, и они даже полностью успели подготовиться к мероприятию, нисколько не вымотавшись.

Оно и видно.

У Карины был такой вид, будто ей только что объявили, что у нее будет тройня. Но всё же пусть девушка и была немного растерянна, она всё равно смотрелась куда более уверенно, чем ее напарник. Валера то и дело покусывал тонкие губы и стрелял глазами по сторонам, видимо проверяя, не сдрыснула ли пара особей с его малолетнего отряда, что наверняка случалось с ним за этот день уже не менее десятка раз.

Денек у этих двоих выдался явно тяжелый, во что с легкостью верилось, учитывая то, что они стояли на самом младшем отряде в лагере. А это, несомненно, было и ужасно, и страшно, и даже отвратительно. Однако умелый глаз Макара подсказывал ему, что в этой парочке в лидеры уже заочно выбилась Карина. С виду хрупкая и ласковая, блондинка, пусть и несколько скованно, но всё же умудрялась рулить своим бесноватым отрядом. Она не боялась прикрикнуть и обратить на себя внимание, сделать замечание и одернуть самых непослушных спиногрызов. А это уже многого стоило, беря во внимание то, что для нее это был всего лишь второй день в качестве вожатой. К тому же дети всегда велись на красоту и привлекательность, качества, которыми Карина была более чем одарена, а значит и обожание детей ей было обеспечено почти сразу. Пионеры лезли к ней обниматься, пытались взять за руку и старались всячески привлекать к себе ее внимание иными способами, лишь бы удалось попасть в поле зрения вожатой.

Тем временем лопоухий, который и сам старался не отступать от своей напарницы ни на шаг, выглядел на ее фоне нелепо и даже жалко. Всем своим видом напоминая ходячую карикатуру, Молотов по большей части только и делал, что старался помалкивать и никак не обозначать своего присутствия. Но если и случалось такое, что он вдруг решался подать свой голосок, то его мало кто слышал и он оставался почти незамеченным, что было неудивительно.

Да уж — то ли еще будет…

Тем временем Макар стоял снаружи клуба, провожал взглядом прибывающих и нервно прокручивал телефон в руке. Его распирало от желания позвонить Жоре и спросить, есть ли хоть какие-то подвижки в его трудоустройстве. Отсутствие терпения всегда было слабой стороной Мака, но всё-таки сегодня повод для волнения был обоснованный — ему вручили надежду. Надежду на лучшее и такое желанное. И он ухватился за эту возможность, как за спасательный круг в море из бескрайнего дерьма. Оставалось только дождаться звонка, а после можно было спокойно сворачивать удочки и улепетывать отсюда в город, где будет нормальная работа, пиво по вечерам и жизнь в своей халупе, а не в какой-то комнатушке с соседом недомерком.

Проблема была только в одном — гребаного звонка всё не было слышно, а терпение вожатого иссякало с каждой проклятой минутой невыносимого ожидания.

С одной стороны — время уже было вечернее и звонок был бы вполне оправдан, ведь рабочий день в сервисе уже должен был подойти к концу. С другой — днем они договаривались, что Жора сам обязательно ему позвонит, а Макару очень не хотелось сейчас быть надоедливым.

Или он не обещал? Или там не так было? Чертова память…

“На хер! Само ничего не решится” — подумал Макар и набрал контакт Жоры. Терпеть еще дольше он был уже не в силах.

Один гудок.

Потом второй.

Третий.

Седьмой.

Маку пришлось завершить вызов. Волнение начало заполнять его голову с новой силой, а в груди стали копошиться кровожадное нетерпение и навязчивая тревога. Две жуткие твари, чей дуэт никогда не приносили с собой ничего хорошего. С этим сейчас ничего нельзя было сделать, и это Макара бесило больше всего.

— Всё ребятки, пора начинать! — звучно обратилась Ольга Викторовна ко всем стоявшим снаружи вожатым и пионерам. — Давайте по своим отрядам, ровно в восемь часов стартуем.

В клубе звучала музыка, перемешанная с бурей детских голосов. Пионеры баловались, переговаривались меж собой и делили места на лавках, пытаясь сесть рядом со своими новыми друзьями и подругами. Старшие отряды были более спокойны, или, если правильнее сказать — более безразличны к происходящему. К концу второго дня в лагере все они уже успели определиться с друзьями и врагами, союзниками и конкурентами, а потому споров у них меж собой почти не возникало. Ну а если вдруг таковые и намечались, то это обязательно перетекало в конфликт — без этого никуда. Но не сейчас. Сейчас им было плевать на то, что будет происходить в вечерке. Старшаки точно понимали, что свой номер они, как и всегда, отработают на все сто процентов, ведь старшим испокон веков было проще выступать на сцене, нежели младшим. А потому и переживать было особо не о чем.

Добавлял им уверенности и Юра, который зачем-то вырядился во всё белое и предстал на публике во всей своей красе, из-за чего для многих сегодня именно он стал главной звездой, заслуживавшей всеобщего внимания.

— Всё готово — подошла к Макару Зоря. — Реквизит в гримерку снесли. Я у Оли спросила — мы шестыми выступаем, после восьмого отряда.

— Угу — кивнул вожатый, продолжая вертеть телефон в руке. Было проще простого не услышать звонок и даже не обратить внимания на вибрацию в шуме всех этих бушующих в клубе звуков.

Зоря оставила хмурого напарника и благополучно ушла к отряду играть в хлопки. Сути этой дурацкой игры вожатый не знал, поэтому решил, что лучше он просто постоит в стороне поближе к выходу и не станет отсвечивать там, где не нужно. Тем более, что настроение для отчуждения как раз было подходящим. Могучие волны нетерпения и раздражения накатывали на вожатого с новой силой, мешая ему трезво мыслить и обрести хоть какое-то спокойствие.

Пока что нужно было просто держать себя в руках. Жора мог не поднять трубку по тысяче разных причин — от малых до великих. А вот почему он до сих пор не перезвонил… Этого Макар понять не мог. Неужели и правда всё сорвалось?

— У меня руки трясутся — очень не вовремя напомнил ему о своем существовании Валера. — Я буду музыку включать вон там, у ди-джея, а Карина из-за кулис будет сценкой руководить… Блин… Наши не могут запомнить, кто и когда должен выходить. А это ведь важно. Я же могу из-за этого музыку вовремя не врубить, или…

— Да, важно — нехотя ответил Макар, не слишком внимательно следя за мыслью лопоухого и даже не глядя в его сторону. Успокаивать соседа он был совсем не готов. Вожатому сейчас хватало и своих забот.

И вот, как только музыка в зале стала орать чуть тише, на пустую сцену вышла Ольга Викторовна, гордо сжимая в руке микрофон, после чего стало ясно, что вечерка, наконец, начинается.

— ДО-О-О-БРЫЙ ВЕЧЕР, ЮВЕНТИДЫ! — заголосила воспиталка, на что пионеры ответили ей дружными овациями. Подобные приветствия, как помнил Мак, во все времена вызывали у народа особые ощущения. — РАДА ВСЕХ ВИДЕТЬ! ВСЕ ЖИВЫ? ВСЕ ЗДОРОВЫ?

— ДА-А-А! — проорал ей зал, да так, что у Макара чуть глаза от шума не лопнули.

— Неа, подохли все — послышалось откуда-то из глубины пионерской массы.

— Протасов — получишь щас! — пригрозила девушка вожатая, осаживая кого-то из своих. Ее имени вожатый конечно же не помнил.

— НУ ЧТО — ВОТ И ПОДОШЕЛ К КОНЦУ ВТОРОЙ ДЕНЬ СМЕНЫ, И ТЕПЕРЬ МЫ НАКОНЕЦ-ТО МОЖЕМ ПОЗНАКОМИТЬСЯ СО ВСЕМИ НАШИМИ “ПЛЕМЕНАМИ”, КОТОРЫЕ БУДУТ ПРОЖИВАТЬ БОК О БОК НА НАШЕМ ДРУЖНОМ ЛЕТНЕМ ОСТРОВКЕ. УРА-А-А!

Испанский стыд.

Наигранная детскость слов воспитательницы смотрелась глупо и до тошноты фальшиво для ее возраста. Но с чего вдруг за это было некомфортно ему самому? Может быть всё это из-за того, что, несмотря на всю свою отстраненность, самому Маку приходилось участвовать во всём этом балагане и быть важной его составляющей?

Пусть и нехотя. Пусть и вынужденно…

— ДАВАЙТЕ-КА ПРОВЕРИМ, ВСЕ ЛИ ОТРЯДЫ У НАС НА МЕСТЕ. ПЛЕМЕНА, ТО ЕСТЬ — продолжала громогласно вещать в микрофон Ольга. — ИТАК, ВО-О-О-СЬМОЙ ОТРЯД!

Пионеры Валеры и Карины разом подскочили со своих мест и хором закричали на весь зал, стараясь быть как можно громче играющей в зале музыки. Писк ребятни противным эхом разлетелся по всему залу, как саранча, заставляя многих закрывать уши от острого звона.

— ОТЛИЧНО, УМНИЧКИ. СЕ-Е-Е-ДЬМОЙ ОТРЯД!

“Бандерлоги” Макара и Зори, стараясь выделится на фоне своих предшественников, чуть не надорвали себе глотки от усердия. Подняв руки вверх, дети закричали гораздо организованнее и громче, чем восьмой отряд. Особенно старался Ваня, который всё больше стал походить на бешенного примата, нежели на девятилетнего ребенка. Правое ухо у Мака заложило, а вот Зоря, похоже, очень гордилась своими пионерами, которым удалось произвести впечатление на весь зал.

— ОХ И ВЫДАЛИ, СЕДЬМОЙ ОТРЯД… МОЛОДЧИНКИ! ИДЕМ ДАЛЬШЕ. ШЕСТОЙ ОТРЯД!

Чем дольше шла перекличка, тем большие проблемы со слухом испытывал Макар. Время шло, а отряды всё никак не начинали свои выступления. К каждому племени воспиталка старалась найти свой подход, но, несмотря на все старания, Мак видел в этом одну лишь неуклюжесть и желание Оли хоть немного побыть главной звездой вечера. Скорее всего она соскучилась по лагерю не меньше, чем остальные. А то и больше…

Макару казалось это странным. А еще позорным. Оля, конечно, была далеко не старухой и выглядела молодо, но в ее, наверняка уже затридцатилетние годы, пора было нянчить своих детей, а не продолжать развлекать чужих. Да уж, и правду говорят — каждому свое…

И вот, когда с задних рядов первоотрядники обозначил гулким басом свое присутствие, Ольга Викторовна наконец-то соизволила пригласить четвертый отряд на сцену для начала вечерки.

Зазвучала попсовая зарубежная отбивка. Пока пионеры вместе со своими вожатыми на сцене и в гримерке суетились и осуществляли свои последние приготовления, все отряды ритмично аплодировали, стараясь поддержать дебютантов. Свет в зале стал тускло желтым, а пионеры, что сидели и стояли на скамейках в дальнем конце, теперь стали еле различимы в общем полумраке. Хлопки постепенно стихли, когда один из вожатых четвертого отряда, высокий конопатый парень, имени которого Мак тоже не запомнил, дал сигнал к началу выступления.

Заиграла музыка, заговорил микрофон и долгожданное действо явило себя миру. Однако произошло именно то, что Макар и предполагал — ожидание того ни стоило. В постановке шла речь о каких-то путешественниках из дальних земель, островных туземцах и прочей банальщине, которую может придумать любой школьник, не имеющий даже зачатков опыта в написании элементарных сценок. Дети бестолково мельтешили по сцене и обыгрывали то, о чём вещал вожатый-рассказчик. Мелькал реквизит и разрисованные лица. Играла музыка джунглей. Раз за разом, раз за разом.

Мак не вытерпел такого зрелища и решил выйти из зала. От увиденного ему стало невыносимо душно, а самое главное — просто скучно. Мысль о том, что перед их собственным выступлением ему придется пережить еще несколько таких “креативных” и “оригинальных” историй, заставляла его чесаться в самых нескромных местах и подталкивала заняться куда более важным делом. Глотнув свежего воздуха, Мак расположился на лавке у входа в клуб и вновь набрал номер Жоры.

Послышались долгие и безответные гудки в трубке. Один за другим.

Опять… Снова…

— Сука — досадно прошипел Макар, скрепя зубами и сжимая ни в чём не повинный телефон.

Гулкие овации и выкрики “Молодцы” раздались из-за закрытых дверей. Стоило только четвертому отряду закончить свою тягомотину, как Ольга уже позвала на сцену следующую порцию молодых “талантов”.

Время шло, племена один за одним сменяли друг друга. Макар то и дело возвращался в зал, но долго там находиться всё равно не мог. Высиживая не больше пары минут, вожатый начинал нервничать и раз за разом снова дезертировал за дверь, чтобы освежиться. Пачка сигарет в кармане навязчиво навивала мысль смотаться за клуб и покурить, но вожатый отгонял от себя это искушение. Он знал, что закон подлости не дремлет и может явить себя в самый неудобный для него момент.

Солнце уже скрывалось за горизонтом, а небо начинало темнеть, лишь напоследок окрашивая небосвод закатным отливом. Вечер постепенно сменил жар прохладой, из-за чего на улице стало куда комфортнее, чем было днем. Тем временем Макар продолжал полировать задом одну из лавок и прокручивать в руках уже засаленный за целый день мобильник.

Жоре он больше не звонил. Вожатому вообще казалось, будто он находится в вакууме, или же на неизведанной планете, с которой не поступает сигнал в обитаемый космос, отрезая его от любого общения с внешним миром. Это было, конечно, не так, но то ожидание, в котором Мак пребывал с полудня, уже успело его не только утомить, но и разочаровать. В груди у вожатого свербело неприятное и до боли знакомое чувство…

Чувство постепенно умирающей надежды.

— ОТЛИЧНО ПРИГОТОВИЛСЯ К ПРЕДСТАВЛЕНИЮ НАШ ВОСЬМОЙ ОТРЯД, БРАВО! — донесся до Макара приглушенный голос Ольги, которая продолжала вещать бодро и позитивно. — СЕДЬМОЙ ОТРЯД, ВАША ОЧЕРЕДЬ ПРЕДСТАВИТЬСЯ ЮВЕНТЕ И ВСЕМ ЖИТЕЛЯМ ОСТРОВА. ПРИГЛАШАЕМ НА СЦЕНУ!

Снова овации. Снова выкрики поддержки. На весь зал зазвучала тяжелая отбивка, которую Мак выбрал еще днем. Уши у присутствующих в здании, наверное, уже успело заложить.

Макар нехотя поднялся со скамьи, брезгливо сунул никчемный телефон в карман и потопал в комнату Ильи. На сегодняшний день мучения почти закончились, и по его завершению Мак уже решил для себя, что обязательно напьется после отбоя. То ли с горя, то ли просто из-за усталости.

— Так, Макар, вашу папку с музлом я открыл, плейлист настроил, микрофон уже у Зорьки. Давай садись, место твое. Можешь рулить — сказал Илья, как только увидел вожатого в дверях.

Небольшое окно в стене диджейской открывало вид на зал и позволяло разглядеть всё, что происходило на сцене. Макар без особого энтузиазма достал из кармана мятый листок с музыкальным хронометражем и стал ждать команды от своей напарницы, расположившись у ноутбука.

Спустя мгновение, микрофон в зале проговорил:

— МЫ ГОТОВЫ! МОЖЕМ НАЧИНАТЬ.

Нажав на плеере кнопку “Воспроизвести”, вожатый запустил первый заготовленный трек. Дело шло неспешно. Мак не следил за выступлением, а глядел только на время и свой лист, в котором был подробно расписан момент включения музыки. На сцене, судя по отголоскам слов, доходивших до ушей Макара, происходило малоинтересное действо, наблюдать за которым настроения совершенно не было.

Илью происходящее тоже не сильно парило. Как только ди-джей передал управление Маку, он тут же завалился в кровать и принялся копаться в смартфоне, сонно щурясь в экран. С задних рядов было слышно, как старшие пионеры обсуждали какую-то Лилю, а еще фотались и занимались чем угодно, но только не просмотром сценки. Пару раз любопытные головы даже заныривали в окно, чтобы понаблюдать за Ильей и Маком, однако натыкались на звериный взгляд последнего и возвращались туда, где им и было место.

“Дети водят хоровод” — включить после слов “По ночам они…” — значилось в списке следующем, что должен был включить Мак.

Внезапно карман завибрировал. Вздрогнув, вожатый спешно достал телефон. На экране высветилось долгожданное: “Жора Сервис”.

— Ох ты… — выдохнул Мак, вскакивая с места. — Ильюх, иди сюда бегом…

— Чё такое? Опять плейлист слетел? — встал со своего кресла ди-джей и подбежал к ноутбуку.

— Вот тебе список…. Там это… Всё расписано, короче. Просто включай. Мне выйти надо. Я щас…

— Э, погодь Макар, я ж не знаю, как тут у вас и чего…

— Некогда. Там всё есть — бросил Макар и спешно покинул комнату, разом перемахнул несколько ступенек и ускорил шаг.

Из зала раздалось знакомое “По ночам они…”, но включения нужной музыки за ним не последовало. На это вожатому уже было плевать — Макар спешил ответить на звонок, а ноги сами понесли его в сторону Южного корпуса, как будто его там уже кто-то ждал.

— Да, да. Алё! — чуть ли не прокричал в трубку Мак.

— Ты чё орешь-то? — ответил на другом конце Жора, снова что-то жуя.

— Сорян, тут просто запара — отговорился вожатый.

— Понятно. Ты звонил?

Макар от такого вопроса даже немного опешил. Неужели старый пердун забыл, что они сегодня созванивались? А если не забыл, то какого хрена строит из себя целку и не говорит всё прямо?

— Ну да. По поводу места у вас…

— А, ну ясно. Слушай, а я думал, что я тебе уже позвонил по этому поводу. Видать нет. Замотался чё-то… У нас тут еще сегодня у Митьки именины…

— Так уже известно всё, что ли?!

— Я ж говорю, что да. Часам к пяти уже всё утрясли.

— Твою ж мать, Жора — не тяни ты кота за вымя. И чё там с моим местом? Мне срываться, или…

— Не, срываться не надо.

Макар остановился посреди пустой дороги и не знал, что ответить. Ему захотелось стать невидимым, провалиться под землю и сделать так, чтобы про него просто все забыли. Раз и навсегда.

— А вот завтра к трем подъезжай. Егорыч только к этому времени в офисе будет. У него там дела какие-то на таможне…

— Стоп… Чего?

— Чаго — чаго. Тугодум ты, Макар.

— Погоди-погоди, стоп — затаил дыхание парень. — Так меня берут?

— Нет, просто так приедешь, в картишки с ним перекинешься — с явной иронией ответил Жора. — Не тупи — конечно берут. Ну, скорее всего… Смотря как поболтаете завтра.

Макар рассмеялся от удивления, и сделал это так искренне, что уже и позабыл, какого это. Жора что-то говорил на фоне, но вожатый, а точнее — уже бывший вожатый — почти не слушал голос на другом конце телефона. Его счастью не было предела, а душа радовалась от того, что сегодняшний день, который он, по сути, провел в ожидании такой замечательной новости, прошел не зря.

— Алё, Макар. Прием! Меня там слышно? — громче спросил Жора. — Как меня задрал этот телефон вонючий… Алё?!

— Да, да, да. Я тут, Жорик. Сорян. Слушай, ты бы знал, какой подгон мне щас сделал. Капец… Фу-у-у-х, прям гора с плеч.

— Знаю, потом спасибо скажешь. В спиртовой волюте. Она самая ходовая.

— Разумеется, куда ж без этого. Ты ж еще самогон грушевый любишь?

— Чё за вопросы такие? Конечно. Да и он меня тоже уважает. Мы с ним с седьмого класса уже знакомы… Так, Макар — там уже всё разлили, только меня ждут. Давай лучше завтра поболтаем?

— Базара ноль — зачем-то кивнул Мак. — Мне к трем приезжать, да?

— Ага. Только не опаздывай, лучше заранее будь. Ну и паспорт возьми с собой, ясное дело. Трудовую. Характеристику. Оденься поприличнее, на всякий пожарный. Он у нас придирчивый.

Макара вдруг обожгли его слова. Неприятно. Больно. Он понадеялся, что ему это послышалось.

— Стоп, погоди… Чего?

— Документы, говорю, возьми. Чё непонятного?

— Ты про характеристику сказал? — уточнил Мак. — Это прям обязательно?

Жора ответил не сразу.

— Ну да. Егорыч просто у нас законопослушный, да и порядок любит. Устраивает официально, поэтому всё как положено. К тому же кого попало брать не хочет после того фраера, что бабки стырил.

— Ну наверняка же можно как-то без этого, Жор?

— Не, не, Макар. Давай вот как сказали, так и делай. Все бумажки с собой бери и прямиком к начальству. Без документов он брать не будет, обжегся уже один раз.

— Твою ж мать…

— Ну чего такое? Чего ты там пыхтишь?

— Ты серьезно?! — начал закипать Макар. — Жор, я ж тебе говорил, что меня с завода поперли. И говорил, из-за чего. Ты не слушал, что ли? Я даже трудовую оттуда не забрал. Хрен знает, когда мне ее теперь отдадут, я же оттуда с качелями увольнялся, еще и по статье. А про характеристику эту… Ты представляешь, чё мне там нарисуют?

— Представляю… — усмехнулся Жора. Сделал он это так, что Мака даже покоробило. — Слушай, ну ты ж щас в лагере этом своем работаешь. А тетка у тебя там начальница. Ну вот и попроси ее написать…

— Угораешь? Характеристика с детского лагеря? На вожатого? За два дня работы?

— Ну тут да… Это Егорыч не сильно оценит. Да и я не знал, что тебе статью впаяли на заводе. Это нехорошо.

— Да пошел в жопу твой Егорыч! И ты до кучи!

— В смысле?

— В коромысле!

— А чё ты на меня бузишь, я не пойму?

— Ты совсем баран? Я ж у тебя еще спрашивал, надо от меня что-то, или нет! О характеристике этой вообще речи не шло. Я даже не знал, что у вас там официально устраивают. Если б знал, не ждал бы ничего. А так из-за тебя только время потерял…

— Слышь чё — тормози там. Сам накосячил, сам и разбирайся — голос Жоры перестал быть доброжелательным и веселым. — Твои проблемы, что у тебя, дебила, мозгов нет, чтобы нормально с работы уйти. Голову бы включил, подумал бы о последствиях. Зато щас бы и трудовая нормальная была бы, и характеристика.

— Сроду у меня эту хрень нигде не просили…

— Ну, значит иди на кладбище могилы рой. Там точно не спросят.

Макар выругался, а больше сказать ему было и нечего.

— Может, всё-таки без нее? Спроси там у Егорыча, объясни ситуацию…

— Знаешь, родной — иди-ка ты в очко. Ни чё я спрашивать не буду. Ты там сильно деловой, я смотрю. Тебе и работу найди, и поговори за тебя, и ситуацию объясни… Оно мне надо?

— Тебе трудно, что ли?

— Представь себе. Я тебе тут и так уже за всё добазарился, а ты мне предлагаешь по новой к шефу катать? Хрен тебе на лицо. Скажу, что ты не можешь. Всё.

— Погоди, Жор…

— Иди вон лучше детей гоняй, пионервожатый. А магарыч я всё равно жду. В качестве компенсации будет…

— Да пошел ты — буркнул Мак и нажал на красную трубку, завершая вызов.

На улице смеркалось. Подступала темнота, которую немного рассеивали лишь фонари, которые начали зажигать по всей территории лагеря только сейчас. Вокруг не было ни души. Лишь издали были слышны звуки музыки из клуба, в которой Макар узнал отбивку его отряда. По всей видимости, “Бандерлоги” только что как раз закончили свое выступление и возвращались в зал под общие аплодисменты. Их вела Зоря, у которой наверняка было очень много вопросов к своему напарнику, которого пока что нигде не было видно. А тем временем этот самый напарник вдруг очнулся и обнаружил, что ноги занесли его на центральную площадь, а вот как и почему — это было уже не важно.

От гнева у вожатого на несколько секунд даже перехватило дыхание. Следом подступило и разочарование, без которого в таких ситуациях было просто никуда.

Макару потребовалось какое-то время, чтобы прийти в себя и вдоволь намолчаться в пустоту.

— Иди ты в задницу! — прошипела на него Зоря, когда они дошли до вожатской комнаты. — Элементарное дело не смог сделать и свалил…

— Не ори. Мне позвонили. Звонок важный, надо было ответить — вяло пытался защищаться Мак. — А бумажку твою я Илье отдал…

— Какой ты молодец. Я тебя еще и похвалить должна? Там ты должен был сидеть. Ты!

— А он сам читать не умеет? На хер он там сидит тогда? Это вообще-то его работа должна быть…

— Ди-джей не отвечает за выступления отрядов, Макар. На нем общее сопровождение держится. Сколько работаю — всегда так было. И не надо мне рассказывать, как там у вас делали раньше.

— Хватит истерить, говорю.

— А если я начну говорить, кто и что должен делать, список большим получится. А ты и половины из этого не делаешь.

— Да уж конечно… — оборона Мака совсем расшаталась. Но, по правде говоря, особых усилий он и не прикладывал.

Ему было не до того.

— И музыку свою мы сами должны врубать, потому что это в наших же интересах. Это ты ему еще спасибо скажи — Ильюха хотя бы под конец втянулся и мы смогли до конца всё отыграть.

— Обязательно скажу — огрызнулся Макар.

— Слушай… Вот что ты за человек такой? Ты бы хоть ради приличия признал, что неправ. Нет — как баран уперся и всё тут. Или ты правда считаешь, что косяка не было? Ладно передо мной, ты хоть перед детьми извинись. Ты бы их лица там видел — мы единственные, кто так облажались. А щас на планерке мне еще за это выслушивать и объясняться…

— Почему тебе? Мне. Объясню всё, если вопросы будут.

— Обойдешься. На планерку я иду.

— Ты же вчера ходила. Сегодня моя очередь — попытался взять свое Макар. Однако выходило это у него также невнятно, как и до этого.

— Хрен тебе! Ты там всё равно ничего внятного сказать не сможешь. Хватит с нас сегодня позора. Лучше чем-нибудь полезным займись. У детей дискотека сейчас — иди последи. Потом раздай второй ужин и уложи их, если я не вернусь до этого. Справишься?!

Не дождавшись ответа, Зоря вышла из комнаты Макара и громко хлопнула дверью. Он не хотел с ней спорить. Не было желания и сил. Мак и не помнил, когда в последний раз так разочаровывался в людях, в себе и в жизни в целом. Желание уехать из лагеря было огромным, и он просто не хотел думать о том, что завтра ему снова предстоит бегать с отрядом по расписанию и заниматься всей той ерундой, которой он страдал на протяжении этого дня и которую уже успел мысленно оставить позади, готовясь к своему скорому возвращению в Ладный.

В дверь аккуратно постучались. Мак не хотел никого видеть, но и прогнать посетителя не мог. Как ни как, он находился на “работе”.

— Да — грубо ответил Макар.

Дверь приоткрылась. Посетителем оказалась Полина, которая на этот раз была уже без своего медведя. Было не ясно, забыла ли она его взять, или оставила специально, чтобы вожатый не осуществил свою угрозу и не забрал у девочки ее плюшевого друга.

— Можно зайти? — тихо спросила Полина.

— Я же сказал да — раздраженно повторил Макар. — Ты за ужином?

Полина осторожно кивнула. Макар достал из пакетов коробку с йогуртом, ложку и маленькую шоколадку.

— Чего на дискотеку не пошла? — спросил Макар, вручив еду пионерке.

— Не хочется — ответила Полина и уже собиралась уходить, но остановилась и спросила, — Вы грустите?

Элементарный, но неожиданный вопрос загнал Макара в тупик. В чём была причина такого психологического блока, он не знал. Действительно ли его настолько расстроил неудавшийся побег из лагеря, о котором он грезил все эти дни? Это было не ясно и уже не важно. Больше удивляло то, что именно ребенок увидел в Макаре этот надлом, который он прятал даже от самого себя.

— Нет — запнувшись, ответил вожатый. — Не знаю. Просто всё идет как-то не так… Не так, как хотелось бы.

Макар только секунду спустя понял, что сказанул лишнего. Но внутри он осознавал, что в кои-то веки ответил по-настоящему честно, от чего ему стало еще более неуютно.

— Всё будет хорошо. Так мне мама говорит — сказала Полина. Девочка аккуратно положила на кровать Макара свою шоколадку, после чего вышла из комнаты и аккуратно прикрыла за собой дверь.

“Да уж” — подумал Мак. — “Мне мама тоже так говорила. И что в итоге…”.