С шевроном «Вагнер». Автобиографическая повесть

Габыч (2025)

История русского мужика, который пошел добровольцем на фронт и в составе ЧВК «Вагнер» участвовал в штурмах Углегорской ТЭС, Кодема, Бахмута. Боец с позывным «Габыч» воспроизводит реальную картину тех событий, которые штурмовик испытывает, находясь в самом пекле мясорубки. В книге описан боевой путь второго взвода шестого штурмового отряда под командованием «Дикого», одного из самых легендарных командиров ЧВК «Вагнер». Книга содержит нецензурную брань

8

Можно было идти набивать требуху. На камбузе был обед. Столовая представляла собой огромный шатёр с линией раздачи, длинными столами и скамьями. Все новобранцы набивались туда и гремели ложками, как в детском саду на полднике после прогулки. Хотя, в принципе, если не выделываться, то кормили сносно. Временами, честно говоря, ещё и вкусно, но это только временами.

После обеда нас построили, и мы, звонким лаем откликаясь на свои позывные, выходили из строя. Я вышел в шестой отряд.

На следующий день за нами пришёл направленец с позывным Стоун. Довольно неоднозначная персона. Судя по слухам, у него были проблемы в семье, то ли с супругой, то ли с тёщей. Это был человек с глазами, уставшими от жизни. Нами он не занимался от слова совсем. Да, впрочем, чего греха таить, гондон ещё тот этот Стоун. Реагировал он только на внушения от руководства Молей, если мы где-то въехали в жир ногами. Так, к примеру, он вышел из состояния коматоза только тогда, когда Хэтч, мой приятель, с которым я уже успел подружиться, как-то раз тайком сгонял в магазин (ни бухла или иных стимуляторов, естественно, он не брал) за жратвой и спалился. Хэтча повязали, хотели домой отправить или в контейнер закрыть на четыре дня для воспитания. И Стоун тогда что-то пытался исполнить в стиле сержанта Эрла из «Цельнометаллической оболочки», но и то совсем ненадолго.

Все распределённые в шестой штурмовой отряд дотащили свои кишки до расположения, чтобы выслушать наставления Стоуна, что надо делать, что нельзя, что вообще нельзя и тому подобное. А нельзя и вообще нельзя в нашем отряде, как оказалось, вообще ничего.

Несмотря на то что на территории фильтра был ларёк с товарами первой необходимости, нам их было нельзя. То есть я хочу сказать — это просто нечестно. Хоть эти товары были и не такие, к которым большинство из нас привыкло на гражданке, всё же это были товары первой необходимости, и нам они тоже были необходимы. Но мы же шестой штурмовой отряд ЧВК «Вагнер». На хрена нам эти все излишества? Орлы, блядь, спартанцы, мать их. Другие отряды — на телефонах. В магазин — пожалуйста. При отправке за ленту — шашлыки, лимонады, танцы. Конечно, я утрирую, но в целом, положа руку на сердце, типа того. Нам же звонить нельзя, только из канцелярии и то не каждый день. В магазин нельзя, туда нельзя, сюда нельзя. А вот может быть? Нет, нельзя! И вообще, со слов Стоуна, ничего нельзя.

«Ну, блядь, — думаю, — как обычно, Саша, ты попал в самое жопито».

Конечно, все свои мысли по этому поводу я оставлял при себе. Я сразу сообразил, что возражать Стоуну бесполезно. Такой человек слушает только самого себя. Что ж, пусть говно себе плывет. Было какое-то чувство, что я здесь совсем ненадолго. Так что наплюй, дыши глубже, изучай, что можешь изучить, и просто делай вид, что ты всем доволен.

На следующий день после завтрака новичкам сказали выдвинуться на полигон. Для занятий на свежем воздухе. Шкандыбать нужно было километра три мимо площадок для занятий танкистов и артиллеристов.

На подходе к месту построения мы увидели строй человек в триста. Примкнули к своим из нашего отряда и стали ждать инструкторов. Инструкторы не заставили себя долго ждать и по прибытии сразу спросили, кто из нас на полигоне первый день.

После переклички забрали нас с собой. Оставшиеся в строю потащили миномёты, «сапоги» и «дашки», кто к чему прикреплён на позиции. Штурма пошли заниматься тройками, бросками гранат, тропой разведчика и прочей штурмовой подготовкой. Ну а мы сходили получить свои автоматы и пришли на поляну к инструктору, который нам должен был показать, с какой стороны держать автомат.

Потом мы стояли в стойке, поворачивались в разные стороны с автоматом, опустив ствол книзу и никак иначе. Потом разворачивались и имитировали стрельбу: сидя, стоя, лёжа. Потом перезаряжались одной рукой. К часу дня мы уже изрядно затрахались и, как только подвернулась возможность, сразу же сквозанули на обед. После обеда мы уже никуда не пошли, а дружно проебали занятия по топографии и корректировке арты. Мы, конечно, ещё те засранцы, но вышеупомянутый Стоун — это провал. Тип вообще нами не занимался, решая какие-то свои вопросы. Поэтому чувство совести нас особо не мучило.

Вечером нам сказали, что мы переезжаем в полевой лагерь, и мы потащили свой шмурдяк в сторону полигона. Я по-прежнему был в своих голубых кроксах, которые к этому времени были уже, скорее, мышиного цвета. От грязи.

Помимо этого было ещё посещение медика-женщины. Для медосмотра и заключения годен не годен. Нас сразу предупредили: заходишь, здороваешься, молчишь. При входе в кабинет на порог не наступать, не наступать на порог ни в коем случае, совсем не наступать, даже в мыслях чтобы этого не было. Если хоть одно из условий будет нарушено, то она может развернуть всю пришедшую группу и отправить обратно.

«Ничего страшного, — говорила она, — зайдут в другой день».

Но, положа руку на сердце, говорливых и не понимающих, куда они попали, типов хватало. Поэтому я понимаю, что такая жесткость с её стороны была оправдана.

Нам повезло. В нашей группе концентрация дегенератов была минимальная. По итогу медосмотр был пройден без эксцессов. В моём обходном красовался штамп: «Ограниченно годен».

Контракт я подписал на четвёртый день, жетон получил — на пятый. Судя по всему, для организации, ядро которой до недавнего времени состояло максимум из трёх тысяч личного состава, было непривычно работать с таким огромным наплывом людей, желающих стать штурмовиками.

Когда ты впервые связываешься Компанией, то тебе говорят, что взять из документов и личных вещей. Кроме рыльно-мыльного, тапок и кроссовок говорят, что, в общем, ничего и не надо. Потом, когда ты уже прибыл и распределён, тебя начинают подпрессовывать, мол, какого хрена нет наколенников, налокотников, ремня, берц и так далее.

«А что у тебя со снарягой?» — такие вопросики очень часто начинают возникать, как бы сказать, между делом. И для долбоящеров есть магазин со снарягой на территории.

По слухам, один армянин оделся в этом магазине под жетон. Тысяч на пятьсот. Хотя, опять же, по слухам, версии колеблются от трёхсот до семисот. Лично я думаю, что правда где-то посередине. Охуеть можно. Впрочем, мне плевать, деньги-то не мои. Нет, конечно, он был великолепен. Мультикам, сбросы, панамка, красивые берцы, очки, прочая хрень, до жопы. Как в рекламных роликах, весь фарш. Он был алмазом среди таких, как я. Потом, я слышал, он пошёл в роту охраны, или что-то вроде этого.

Сам я только один раз зашёл посмотреть в этот «лакшери бутик» красивых военных вещей и сразу же оттуда свалил. Больше я туда не возвращался. Ценник раза в два выше, чем на гражданке. Спрашивается, на хрена под несуществующие деньги что-либо приобретать за ценник ЦУМа? Естественно, ничего я себе там не купил. Я же не ебанат. До моего первого магазина было около полутора тысяч километров.