Тёмный Лотос

Елена Анатольевна Леонова (2024)

От красочных улочек Хайдарабада до темных туннелей древней крепости Голконда, от развалин забытой цивилизации в Пакистане до снежных вершин Гималаев — повсюду разбросаны подсказки местонахождения затерянного индийского Храма, скрывающего многовековую тайну.Раскрыть ее предстоит писателю Филиппу Смирнову, ищущему вдохновение и сюжет для новой книги, но неожиданно вовлеченному в разгадку запутанной головоломки.Он не подозревает, что история началась в Центре индийской культуры в Москве, где происходит загадочное отравление, а к расследованию подключается капитан полиции Саблин.

Глава 27. Москва. Четверг. 14:05

— Кто-нибудь навещал Кондратьеву? — спросил капитан Саблин, заглядывая сквозь приоткрытую дверь в палату реанимации, где лежала Лиза.

— Нет, никто, — ответил дежурный врач, мужчина средних лет. — Её привезли в реанимацию, стабилизировали, а потом случился криз, ввели в искусственную кому.

— Как вас зовут, простите?

— Сергей.

— Сергей, как я понял из экспертизы, которую вы сделали, девушке ввели яд — стрихнин.

— Да, всё верно, в организме найден индоловый алкалоид.

— Этот яд мог вызвать такие последствия?

Мужчина дёрнул бровями:

— Однозначно. Стрихнин, как правило, в малых дозах вызывает мышечные спазмы, а в больших — дыхательную недостаточность, отёк лёгких, удушье, смерть.

— То есть доза смертельная? — уточнил Саблин.

— Когда доза смертельная, это приводит к смерти мозга через тридцать минут после воздействия. Но тут… Если доза стрихнина была очень большой, она бы скончалась сразу, её бы не довезли до больницы. Моё мнение — доза подобрана специально большая, но не радикально смертельная.

— Значит, она была значительная, но организм справился?

— Вы имеете в виду, её хотели убить, но не получилось?

— Да.

— Хм… — Дежурный врач задумался. — Количество стрихнина, которое мы нашли в крови, большое. Сказать, что её хотели убить, я с уверенностью не могу, но, возможно, для кого-то другого эта доза была бы однозначно смертельной.

— Понятно. Как яд попал в организм? — уточнил капитан.

— Ей сделали укол в бедро.

— В бедро?

Врач кивнул. Следователь моментально представил ситуацию, когда укол можно бы так сделать. Очевидно, кто-то стоял рядом, опустив руку со шприцем так, чтобы Лиза не видела. Саблин вздохнул и вышел из отделения реанимации. На случайный укол это не похоже. Но зачем? С какой целью? Кондратьева что-то знала и могла рассказать? Но тогда при чём здесь этот древний иероглиф?

— Капитан, — послышался женский голос.

Саблин неохотно обернулся. По коридору шла высокая дама в полицейской форме, крепкого телосложения, с короткой стрижкой.

— Старший лейтенант. — Саблин кивнул.

— Мне показалось, мы друг друга поняли, — сказала Максимова.

— Конечно. Я не вмешиваюсь в ваше расследование, — капитан развёл руками, — здесь я лишь потому, что потерпевшая впала в кому. Плюс в кабинете нашли шприц со стрихнином. Если Кондратьева скончается, это будет убийство. Хочу быть на месте в этот момент.

Женщина хмыкнула:

— А вы, я смотрю, осведомлены по делу.

— Профессия обязывает.

— Ну да, — Максимова нахмурилась, — ладно. Что тут? — Она подошла к лечащему врачу с вопросами.

Саблин не раз встречал в жизни такой тип людей, как Максимова. Властная, быстро продвигающаяся по карьерной лестнице, но, к сожалению, смотрящая только вперёд, не видя детали вокруг. С такими людьми Саблин предпочитал быть на расстоянии, начеку и очень вежливым, идти на конфронтацию — означало потерять малейший шанс получить необходимое. А сейчас ему надо иметь доступ к информации по делу.

Следователь поднялся в служебные помещения больницы и запросил записи видеонаблюдения на этаже, где находилась Кондратьева. Уже во второй раз за сутки он прильнул к мониторам, внимательно рассматривая всех, кого запечатлела камера. Кондратьева лежала в реанимации, там было ещё несколько боксов с тяжелобольными, и туда входило много сотрудников больницы. Саблин внимательно изучал всех. Нашёл нужный момент. Кондратьеву только привезли. В коридоре вокруг неё суетился врач, затем появилась медсестра. Сержант стоял поблизости. Доктор отошёл. С пострадавшей осталась медсестра. Около минуты она стояла рядом. Затем что-то крикнула, и к Кондратьевой подбежали врач и сержант. Очевидно, в этот момент Кондратьева произнесла имя капитана. Далее пострадавшую разместили в палате. Сержант остался в коридоре составлять протокол. Через некоторое время из палаты вышли врач и медсестра. Оба сняли медицинские маски.

Саблин приблизился и всмотрелся в экран.

Сердце бешено забилось.

Буквально секунда, но зоркому глазу следователя этого хватило.

Память на лица у него была совершенная. Он остановил запись, не веря своим глазам.

— Не может быть!