Курсант из Тис-Утор – I. Где я?

Кохуро (2024)

Нао-Лейн — мир, взлелеянный Океаном, — приютил немало народов. Среди них и славящие солнце Гонья, и хранящая текучее Пламя Империя Форддосс. Говорят, у отлитых из живого металла лейнийских кораблей есть сердца, а владыка его настолько хитёр, что может обмануть даже Грань. Кохите, не то благословлённый, не то проклятый древней силой, скитался по Пустоте с начала жизни. О Лейне ему известно немного: мир-Страж, родина наставника, доступная военная служба. Способно ли это место надолго его принять?.. Может, после стольких неудач и не стоило бы мечтать об обретении дома, но лейнийская осень слишком очаровательна, чтобы не попытаться. Это — первая из трёх частей истории Кохите, а Кохите — первый из пяти героев Нового времени Нао-Лейна.

Глава 9. Белый отныне

Нао-Лейн. Вторая половина осени

Следующие дни выдались тяжёлыми: призрак Алеи не оставлял меня в покое. И не только он: сны ополчились на меня, память вспухла, полилась наружу неровными сгустками, ошмётками образов прошлой жизни, риуннской и до-риуннской. Оно рвало и звало меня на тысячу голосов, я тонул так, как, наверное, не тонул с самого раннего своего времени в Пустоте. Я не владел этим; словно что-то ковырялось в голове, стоило собственному сознанию отойти на второй план. Я умирал каждую ночь и иногда, засыпая, даже не был уверен, что проснусь в Библиотеке, а не где-то ещё…

Но это были всего лишь дурные сны, а не настоящая Пустота, которой я уже владел достаточно, чтобы не идти у неё на поводу.

Я пытался поговорить об этой проблеме с Алури уже в первую пару дней. Во-первых, я не мог не думать, что он как-то в этом виноват, а во-вторых — он шойва и мой надзиратель, так что должен знать что делать. Но Алури не отзывался, вообще никак. Я не мог дойти даже до его извиняющейся стены, на которую натыкался раньше, как будто его вообще не существовало. Погулял по Промежуточному, как он мне советовал, но всё без толку. Пропустил мысль — уж не погиб ли миан на каком-нибудь задании, пожранный Ваандой в лесу Гонья?

В конце концов я обратился к Линель, которая долго рассматривала мою ари, выпив в процессе целый графин розового вина. Она сказала, что не видит никаких причин для кошмаров. Я смирился. Постепенно — видимо, уже от привычки — они перестали утомлять меня так сильно, и когда наступило знаменательное утро первого дня службы, я не был разбит. Сонным был, это да, но нисколечко не разбитым.

Меня разбудил по-утреннему помятый мальчик-ариан, вручил маленькую коробочку от Магистра и сообщил, что через два часа я должен быть у Штаба Полиции и ждать там куратора, при участии которого буду приписан курсантом в одну из групп. Собственно, ради курсантского значка парень ко мне и шёл: такая уж любимая традиция Фанета — отправлять значки непосредственно в день начала службы. Эксплуатируя для этой цели самых младших работников Архива. Я предложил гостю хотя бы разделить со мной завтрак — в качестве моральной компенсации, — но он отказался. Ему предстояло обойти ещё с десяток новичков.

Поэтому я пил чай в компании своей белоснежной формы, висевшей на спинке стула. Защитная прошивка работала: без неё давно бы уже всё запачкалось. Стал бы серым и пошёл в Неявную, хах.

Мне было как-то удивительно тепло на душе: не то от того, что жизнь в Лейне наконец-то становится полноценной, не то от того, что в коробочке оказался не стандартный значок выпускника Лицея, какой я видел на иллюстрациях в «Истории лейнийской формы», а тис-уторский. То есть, скорее всего, сделанный специально под меня.

Ощущения от формы были странными. Будто вместе с ней я надел на себя что-то ещё. Не только жёсткую на ощупь ткань, защитные поля, но и почти что кусочек самого Лейна. Кусочек белой шумящей полицейской толпы, которую я ещё не видел во всём её великолепии. Отныне и я белый. Чистый, новый и с огромными перспективами. На фоне этого белого, который я на себе нёс, обжигающее золото Промежуточного было ещё более слепящим.

Осень, может, и перевалила по лейнийским меркам в последнюю свою треть, но моими глазами только сейчас можно было назвать её полноценной. Наконец, последними из всех, начали золотиться верцити — лейнийские чайные деревья, — и медленно зашуршал большой листопад. Потом, с приходом зимы, листья смоются затяжными ливнями, и начнётся самый противный из лейнийских сезонов. В мире Океана не бывает сильных морозов, и непригодная для жизни грязь держится до самой весны. В первые годы в Лейне я ещё надеялся на пушистый снег и хоть какую-то сухость, но время показало — безнадёжно…

Впрочем, в тот момент я ни о каком снеге не думал, а просто шёл, счастливый, по Промежуточному, пытаясь стянуть рот в более приличное положение, прежде чем заявляться к месту службы. Минут через пятнадцать понял, что бесполезно, и сформулировал:

«Шестое. Лавандовый. Штаб Полиции».

Меня выбросило из перемещения одновременно с каким-то парнем, и мы почти столкнулись.

— О, привет, тоже в утренний патруль? — сразу спросил он.

— Наверное. — Я обратил внимание на пустые рукава его белой куртки. — Ты недавно здесь?

— Да я, можно сказать, первый раз. У меня дополнительная практика была половину осени, сегодня первый полноценный день. Знаешь же, эти все летние лицейские отработки совсем не… Ого! — Жёлтые глаза с интересом уставились на мой значок. — Ты из Тис-Утор?

— Да, я ученик Таана. Кохите, Хинора.

Парень с восторгом схватил мою руку и пару раз качнул ей, словно убеждаясь, что я настоящий.

— Круто! А я Кара Картко. — Он вдруг стушевался и отпрянул. — Прости, тебя, наверное, уже достали с этим все. Просто я знаю, что Страж Пристани обычно не берёт себе больше одного ученика, да и Таан… Говорят, он даже в Лейне был отшельником и учеников не брал. Встретить тебя — это правда чудо! И ученики элитников у нас всегда в почёте. Тебе несказанно повезло заниматься с Мастером ещё до начала полицейской службы! А?

Кару кто-то хлопнул по спине, и он обернулся. Позади него стояла девушка небольшого роста, такая же рыжая и желтоглазая, как и он, — вероятно, Картко. У неё было веснушчатое лицо и два настолько пышных кудрявых хвостика, что они казались полусферами.

— Познакомься, это моя сестра Лави. Она тоже с затяжной практики. Лави, это Кохите из Тис-Утор.

— Привет, — я кивнул.

— Ого! — Она качнула головой, и её хвостики забавно запрыгали. — По-моему, в этот раз у нас необычно много курсантов-иностранцев.

— Пожалуй. — Кара медленно пошёл в сторону от крыльца, у которого мы стояли, и приглашающе махнул рукой. — Идём, осмотришься тут, пока время есть. Мы-то три сезона уже на практиках отработали.

Я вопросительно посмотрел на дверь, но ничего не сказал. Лави заметила и рассмеялась.

— Нет-нет, это вообще не для нас. Главный вход для посетителей. Дору по умолчанию всех сюда выкидывает. А точка сбора Полиции — у крыльца заднего двора.

Мы шли по уютной заросшей дорожке вокруг равномерно-белых стен с узкими высокими окнами. Тут было ещё довольно зелено из-за обилия садовых кустов, служащих естественным ограждением, но трава выглядела заметно жухлой и с деревьев впереди временами срывались выцветшие листья.

— В конце осени всегда поступает много народу, — сказал Кара, указывая рукой вдаль и чуть в сторону, — слышите?

— О да-а, — протянула Лави, — сегодня будет очень людно. А ведь в утренний приходит только половина новеньких. На дневной будет такая же толпа.

— Не забывай ещё про тех несчастных, которые приходили сюда на рань.

Я аж поморщился от осознания, что мы были не самыми первыми и кто-то мог бы поднять меня из постели, отобрав ещё несколько часов ночи.

— Думаешь, сегодня поступает так много форддоссцев и мианов, что для них устраивают отдельный сбор? — с сомнением произнесла Лави.

— Нет, ну почему именно их? Есть мигранты с длинными сутками.

— Всё же не думаю, что их так много, чтобы гонять ради этого инструкторов и старших. Это не лето, да и форддоссцы почти все врачи — а у врачей практика кончается в основном потоке. Кстати… — Лави развернулась и немного отошла назад, чтобы указать на маленькое крыльцо возле ближайшего угла здания. — Если вдруг понадобится помощь, а в Госпиталь идти не захочется, — тебе сюда. Тут всегда кто-то дежурит из инструкторов или старших белых.

Я настороженно покосился на дверь с прямоугольным окошком, окрашенную в сине-зелёный цвет. У меня за жизнь был разный опыт общения с врачами, но в большинстве случаев я сближался с ними очень неохотно. Дверь пока явного отторжения не вызывала, хоть я и словил в себе некоторое ощущение исходящей от неё опасности. Да и чёрная загогулина на стене рядом выглядела грозно.

— О, не пытайся, не прочитаешь: это форддосский. Даже у шойв не всегда перевести получается, — объяснил Кара. — У нас вся медицина от них пошла. Это их иероглиф, обозначающий врача.

— А так медика можно узнать по красным полоскам внизу рукава, — добавила Лави. — Отсылка на цвет форддосской энергии. Хотя знающие, вроде, говорят, что Пламя Форддосса не просто красное, а больше в розовый.

— Я читал про вашу форму. Нашу. — Хотя совсем уж исторический раздел о том, что во времена Манаэ белыми были все, а форддоссцы носили что-то своё, я пропустил. — Только в чём разница между военным медиком и простым? Если с армиями работают и те, и те?

— Для нас — никакой. Вылечат тебя оба, но военный может ещё и покусать.

— Кар! — возмутилась Лави.

— Нет, ну а что? — шутя отмахнулся он. — В каждом форддоссце живёт дикий зверь.

— Военные проходят курс обучения в Лицее, практически идентичный традиционной школе Форддосса. А там понятия врача и воина неделимы, потому что они раса, возникшая для защиты невинных от всяческого зла, — пояснила Лави. — Сейчас это уже несколько устарело и они не такие мощные — особенно те, кого отправляют к нам, — но основной принцип сохранился. Вот военные врачи и служат в наиболее боевых отрядах, типа Неявной, Элитного и всяких решателей внешних проблем. В среднем ранге таких половина, в высшем — почти все… А нам хватает и обычных медиков из Училища. В Городе редко случается что-то серьёзное, а если и случается, то без нашего участия — сразу всех по домам или в другие измерения.

— Почему тогда военные учатся три года, а обычные шесть? Если уж всё так, разве не должно быть наоборот?

— В том и соль форддосской школы — их там гоняют как йан, — усмехнулся Кара. — Далеко не все держатся даже первые декады. А в Училище всё разбирают не спеша и потом, счастливые, отправляются работать в Госпиталь, наслаждаться последствиями изобретательности юных Юн из Лицея. Знаешь, мои одногруппники — я был Эстетом — как-то тренировали объединение полей, но просчитались с плотностью и срослись телами. Так что в Госпитале жизнь весёлая. К счастью, со своими проблемами я туда ещё не попадал.

— Нам вообще вряд ли суждено там оказаться, — заметила Лави. — Большая часть Картко после Полиции работает с сетью дору. Хотела бы я попасть в какую-нибудь маленькую тихую дипломатическую команду и посмотреть другие миры…

— Ты что! «Тихую дипломатическую» — да когда они были тихими?! У Джу с грузовиков снабжения жизнь спокойнее.

— Я же не на границу с Зелёной Туманностью собираюсь! И вообще, до этого ещё лет пять… Кстати, мы пришли.

Я и сам заметил. Перед широким крыльцом, занимающим почти всю длину стены, рассыпались небольшие группы одетых в белое без нашивок. Курсантов было несколько десятков, а может набралась бы сотня — если считать и тех, кто стоял в отдалении в небольшой аллее или сидел на ограждении тренировочных площадок.

На самом крыльце медленно прогуливались вдоль лестницы полицейские постарше с двумя и тремя нашивками.

— Это представители групп, которым нужны новенькие, — сказал Кара. — Вот сейчас все выйдут, и посмотрим, насколько сильно нас будут дробить. Вроде я пока вижу девять.

— Одиннадцать, — влез к нам темноволосый невысокий парень, — и должен быть ещё один. Восьмая группа обновляется почти подчистую; я слышал, там самый большой список… Вы не видели нашего куратора? Мне кажется, он уже должен был появиться.

— Разве? — Кара недоверчиво нахмурился. — Осталось двенадцать минут, а кураторы никогда вовремя не приходят. Повезёт, если не простоим тут ещё полчаса… Не завидую тем несчастным, что решили прийти настолько заранее.

Картко окинул взглядом парней-ариан неподалёку от нас, которые с усталым видом пристроились на низко торчащей из земли перекладине, как птицы на жёрдочке.

— Но я уверен, что ждать не придётся. — Темноволосый пару раз перекатился с пятки на носок, сосредоточенно одёрнул куртку и с каким-то вызовом посмотрел на нас. — Наверное потому, что ваш куратор — я.

Его голос звучал иначе, но я понял всё уже по едва заметному мареву, что начало окутывать «курсанта». Через пару мгновений Магистр стоял перед нами в знакомом облике молодого мужчины-ариана. Мои спутники изумлённо выдохнули.

« — Я слышал, что он так временами делает, но сам никогда не видел, — обратился ко мне Кара.»

« — Он провернул со мной подобную штуку в качестве собеседования на Лодке. — Почуяв колышущийся в сознании картко интерес, я спешно добавил: — Расскажу потом, может, в “Лазурном” в конце дня.»

« — Идёт!»

— Доброе утро, Кохите! — Магистр дружески хлопнул меня по плечу. — Как тебе форма, значок понравился? Я сам делал.

— Нравится, — честно признался я. — Но за что мне такая честь?

— Да брось, скучно всё время сидеть и заниматься бумажками. Надо же как-нибудь проявлять творчество!

Фанет немного отошёл и хитро прищурился.

— А ещё, молодые люди, — вкрадчиво начал он, — вам стоит уже сейчас усвоить моё главное правило…

Воздух вокруг почти потрескивал от замышляемого коварства. Вдруг я почувствовал, как что-то невидимое с силой ударилось о колени и отбежало. Картко тоже с трудом удержались на ногах.

— Брюки в ботинки не заправляем! — счастливо возвестил Фанет, посмеиваясь над нашей неуклюжестью. — И в любую другую обувь тоже, даже если у вас страсть к сапогам до колена, как у некоторых талантов. Вы — лицо Лейна, поняли?

Он снова рассмеялся и пружинящей походкой направился к крыльцу. Легко взбежал по ступеням под нарастающий шум курсантской толпы: теперь всем было видно, кто будет куратором сегодняшнего набора.

Представители групп тут же стянулись к нему, довольно шурша бумагами в руках. «Наши списки распределения», — сказал Кара.

Пару минут они что-то обсуждали между собой, а потом Фанет вышел вперёд и, качаясь на краю ступени, начал вещать:

— Что, молодёжь, каникулы кончились — готовы вступить во взрослую жизнь? — Над курсантскими головами прошла волна одобрительного рокота. — Эти две декады я буду присматривать за тем, как вы устроитесь. К нашему общему счастью, вас не так много, как летом, и я могу это себе позволить. Кто ещё не знает, Архив распределил вас по группам исходя из особенностей характера и способностей, но, если вы не согласны с решением, никто не запрещает перевестись. Если вы просто хотите работать со своим другом — это уже достаточная причина. Главное — не тяните с этим, чтобы не создавать лишних проблем ни себе, ни инструктору. Время от времени я буду навещать вас, чтобы смотреть как идут дела, но если дело срочное и не может быть решено вашими старшими — смело обращайтесь напрямую ко мне. Всё как в летнюю практику, ничего нового.

Магистр говорил спокойно и жизнерадостно, не прикладывая никаких усилий, но его было слышно, наверное, на всей территории Штаба. Казалось, вместе с ним говорило само пространство Лейна. Его голос был солнечным и воздушным; я как будто стал легче.

Фанет быстро объяснил ещё несколько формальных моментов. Урождённые лейнийцы слушали менее внимательно, наверняка давно знакомые со всем этим, а мигранты вроде меня подтянулись поближе к крыльцу. Я присмотрелся к ним: ещё у пары десятков были нестандартные значки.

Ситуацию с формой, кстати, Магистр тоже не упустил. И про «брюки из ботинок!», и про обязательность наличия куртки вне зависимости от погоды и того, насколько торопился из дома, когда проспал. И про значки курсантов, которые до второго уровня обязательны, а дальше уже можно носить по желанию.

Пока он заканчивал, старшие полицейские объявляли каждому по дору, в какой он группе. Я не сразу понял, с чего вдруг просияла Лави.

— Шестьдесят вторая, Вереск! Там же есть иностранные посольства! Как они догадались?

— Йана, поздравляю! Стой…

Кара резко замер, вслушиваясь. На его лице медленно проступило довольное выражение, но я не услышал, что именно он сказал, потому что в этот момент и в моей голове произнесли:

« — Кохите из Тис-Утор. Восьмая. Квартал Васильков… Не Васильковый, а Васильков, не надо убегать в семнадцатую.»

— Ну что?! — картко вдвоём набросились на меня.

— Сказали восьмая, квартал Васильков. Это ж центр, да? — спокойно поинтересовался я.

— Восьмая! — восхитился Кара. — Ну ты и счастливчик!

— А что в ней такого?

— Она в числе старейших. Двенадцать первых полицейских постов Манаэ. Может, в центре и не происходит так много интересного, как на окраинах, но зато у первых групп богатая история! Насколько я помню, в восьмой группе когда-то служил Акума, гонья-медик Второго поколения ЭОЛа. А раз там обновился основной состав, то кто-то из нынешнего Отряда, возможно, тоже там был. Будешь нам самые свежие истории подавать! — Кара тряхнул меня за плечо. — Серьёзно, подружись с инструктором, пусть порассказывает! У них у всех есть журналы личного состава, которые ведутся с основания группы. Будешь себя хорошо вести — дадут полистать.

— Интересно… А ты в какой?

— В четырнадцатой, тоже не очень далеко. Это Жёлтый, он примыкает к рынку на Кольцевой.

— А, знаю, там ещё рядом Башня с Садом? — Картко кивнул. Я вспомнил ребят, с которыми познакомился в дождь. — Я встречал пару человек из их седьмого патруля. Старшие курсанты.

— Тогда, наверное, кто-то из поступивших с лета, — предположила Лави.

Когда списки были оглашены, Магистр стал по одному выводить вперёд старших групп, представляя нам и заодно рассказывая, какие это замечательные люди. Бедные полицейские неистово смущались, но держались стойко. Первым ушёл в Штаб и увёл за собой пятёрку новичков парень из шестой — «Атрая, Гонья-неир. Один из лучших культурологов прошлого выпуска. Тащите ему семейные легенды, если они у вас есть, — их по достоинству оценят!». Следующим был мой — хинорец Елай, служащий третий год, «подающий надежды Юна и замечательный будущий наставник».

Елай скованно махнул нам и удалился тем же маршрутом, что и новый набор шестой пару минут назад. Мы оказались в полутёмном прохладном коридоре с множеством дверей. «Восьмой пост» — гласила металлическая табличка с витой рамкой, изображавшей какую-то морскую растительность.

— Да, мы немного особенные, — сказал Елай, пропуская нас в просторное светлое помещение. — После двенадцатой идут просто группы, а наши двери оформлял Манаэ.

— Я так понимаю, он много чего оформлял? — спросил я заходя.

— Много. — Внимательный взгляд хинорца зацепился за мой значок. — Тис-Утор, значит…

— Ага.

Он больше ничего не сказал, но явно взял на заметку.

Нас было двенадцать новеньких. Комната, в которой мы находились, отдалённо напоминала зал для занятий: много небольших столов со стульями, на стенах несколько досок для письма, какие-то громадные таблицы и пара карт. Ещё были шкафы с книгами, стеллаж под стеклом с разными вещами и даже огромный старый сервант, заставленный пёстрыми чашками. Возле него, за ближайшим столом, сидел гонья и два очень хитрого вида миана. Они играли во что-то очень похожее на знакомые мне шахматы. Точнее, на момент нашего прихода они как раз закончили, и медведь с сердитым «тьфу, коварные йаны!» отдавал соперникам проигранный свёрток печенья.

Наш хинорец обратился к одному из мианов:

— Карей, где остальные с утра?

— Алгез сегодня не будет, у неё ещё не зажила рука. Вайре должен скоро прийти. Вообще-то мы не ждали вас так рано.

— Фанет. — Елай развёл руками. — И боюсь, раз Митио сегодня нет, то курировать он будет в основном нас.

— А-а-а, — понимающе протянул миан. — Скучать не придётся.

— А что ты хотел — бремя первой дюжины. Любимые группы Фанета. — Гонья поднялся со своего места, ещё раз шикнув на мианов за проигрыш, повернулся к нам и учтиво склонил голову, прижав руку к груди. — Я Арья из народа Гонья, и я рад видеть ваши новые воодушевлённые лица.

— Этла, — второй миан поднял руку.

— Они братья. Никогда не садитесь за доску с двумя сразу, — строго заметил Арья. — Они в осэ только по отдельности играют ужасно.

— А я тебя предупреждал про мианское объединение сознаний, — снисходительно произнёс Елай и обратился к нам: — Ладно, рассаживайтесь пока, я всё расскажу. У нас ведь только Тис-Утор и Ливиус — остальные все здешние?

Хинорец объяснял быстро и без лишних отступлений. Наш основной квартал — Васильков, второй от центра в секторе Трав. Поскольку центральные кварталы относительно небольшие, патрули иногда проходят через соседние. Впрочем, нас, новеньких, это касалось пока только тем, что была вероятность иногда встретить ребят из Побережья, Лютиков и Белоцветника. И очень иногда — из Серого, который такой сложный и необъятный, что в нём даже старшие путаются.

Васильки мы делим с девятой. Изредка меняемся патрулями с соседями, шестой и третьей, но это станет понятно по ходу дела. Патруль — два человека, за которыми закреплён номер. «Большой» патруль — это семь-восемь таких пар, которые набираются из двух сотрудничающих полицейских групп. Всего их четыре: ранний, утренний, дневной и вечерний. Те старшие, которые сейчас были с нами, как раз из утреннего.

В обязанности патруля не входит ничего интересного. Основная цель службы в Полиции — обучение и набор опыта. Старшие будут подтягивать нас и в теоретических знаниях, и в боевой подготовке. А потом мы сами станем старшими и будем так же заниматься следующим поколением новичков, пока не перейдём в средний ранг в отряды. Прогулки по городу, наполненные поисками потерянных вещей, возвращением заблудших детей и ответами на вопросы мигрантов, — как-то так выглядит служба полицейской группы в спокойном квартале вроде нашего. Если доведётся когда-нибудь разнять драку — уже везение… А всякие происшествия, которые нельзя решать самим, относятся к реалиям кварталов подальше и групп с номерами за семьдесят, ну или хотя бы тридцать. Они и с Гарнизоном Неявной теснее сотрудничают, и доля старших полицейских там выше.

— Вообще вас двенадцать, а от нас сейчас нужно пять патрулей. — Елай подошёл к одной из таблиц на стене и задумался, глядя то на неё, то в свои списки. — Так. Пятеро из вас пойдут с нами в утренний. Двое оставайтесь осваиваться до полудня, потому что второй волны на дневной не хватит. Трое могут сразу забить себе места в вечерний, ближе к атуане. И ещё двоих нам нужно на рань, то есть на цефо (мягкие утренние сумерки). Точное время от рассвета можете сейчас уточнить.

— Ну что, кто тут желает вставать раньше солнышка? — шутливо спросил медведь. — У нас есть пара тихих одиноких форддоссцев.

Вызвались девушка из Гонья и какой-то парень. Постепенно все определились. Я решил остаться в утреннем, чтоб иметь свободный вечер. Вскоре появился запыхавшийся и очень живой Вайре, «хинораджу», как он сам себя назвал. Довольно необычное расовое сочетание.

— Убойный тип, не идите с ним в патруль, — пробурчал Арья, указывая на него коротким пальцем. — Ему самому старший нужен. Я знаю, это я раньше с ним ходил.

— Да ладно тебе! — Вайре стремительно проскользнул к серванту и налил себе воды. — Кстати, ребят, можете уже притаскивать сюда кружки и любимые книги. Это теперь ваш второй дом.

Хинораджу обвёл всех присутствующих взглядом, вернул чашку на место и снова осмотрелся:

— Так, а мы что, без инструктора сегодня?

— С добрым утром, — едко произнёс Этла. — У Митио отгул. Забыл?

— А! — Парень хлопнул себя по лбу. — Йана, точно!

— На твоё счастье, его тут нет, — заметил Арья и обратился к нам: — Наш инструктор большой и суровый.

— Не случайте его, Митио очень добродушный, — вступился Карей.

— Если не раздражать. Первое правило благополучной жизни в Лейне — не зли кита!

— В этом он прав, — подтвердил Елай. — Так, выходим через десять минут. Решайте, кто с кем из нас пойдёт.

Он поймал мой взгляд.

— Страж Пристани, давай со мной? — Когда я кивнул, Елай подозвал меня и указал на большую таблицу. — Вписывай имя рядом с моим. Четвёртая строка. Мы — четвёртый патруль.

Пока я скрёб грифелем три закорючки своего имени, меня явно разглядывали. Я пообещал себе на досуге побольше разузнать об истории Таана и Тис-Утор.

— Это наше расписание; здесь состав патрулей, маршруты, время выхода и группы, с которыми мы пересекаемся. Инструктор обновляет его раз в декаду, поэтому, если есть желание куда-то передвинуться или взять отгул, нужно успеть это сделать до вечера десятого дня. Пока вы начинаете, у вас будет три выхода в патруль за декаду, потом дойдет до восьми. Эта декада наша, то есть патрули в основном комплектуются нами, а девятая группа отдыхает. На следующей будет наоборот. И не расслабляйтесь: в свободное от патрулей время мы учимся. — Елай усмехнулся. — Ну, то есть мы, старшие, не особо учимся, а вот вы — да.

— Готовьтесь, как только освоитесь — будет много тренировочных боёв, — сказал Арья. — Мы, конечно, не жёсткие, но если кто-то из вас здесь только отрабатывает Лицей — вы скажите сразу, чтоб мы сильно не давили.

Остальные новенькие из утреннего распределились по старшим. Ещё четыре имени было вписано в таблицу.

— Поздравляю, отныне вы белые! — воскликнул Вайре. — Ура!

Хинораджу в напарники достался отлично оттеняющий его невозмутимый миан Кри, что очень повеселило Арью. Сам гонья оказался в паре с улыбчивым светловолосым Тлином, происходящим из переселившейся аверрийской семьи, а братья-мианы взяли себе двух хинорских девушек.

Перед уходом мы зашли в небольшой закуток, где улыбчивая женщина из Ариан быстро обработала наши дору. Нам поменяли статус, чтобы расширить полномочия и дать доступ к полицейской базе данных и некоторым служебным частотам для связи с Госпиталем и Неявной.

— Большей частью — это формальность, но иногда может быть полезно, — тихо пояснил Елай. — Я за два года здесь только трижды был в серьёзных передрягах, и то через соседние кварталы коснулось. Бывает, когда у Неявной день не задаётся, мы тоже участвуем в задержаниях. — Заметив мой интерес, он нахмурился. — Лучше тебе не сталкиваться пока с этим. Так ведь и убить случайно могут. Никакого лишнего риска.

— Ладно-ладно, как скажешь, — я смиренно поднял руки.

Елай кивнул сам себе, посмотрел на меня, выждал пару секунд и произнёс, скорее для демонстрации:

— Восьмая, четвёртый патруль на второй маршрут.

Меня захватила волна перемещения, хотя я сам ничего не делал. Через секунду мы вдвоём стояли возле двухэтажного здания приятного тёмно-синего цвета с белой отделкой.

Начался мой первый рабочий день.