Призыв – дело тонкое, или Сделка с демоном

Кристина Сергиенко (2025)

Чтобы избежать навязанного брака, мне нужно пробудить спящую магию. Для этого я решилась на проведение безобидного ритуала призыва огненного духа. Но что-то пошло не так, и ко мне явился настоящий демон. Он неожиданно предложил мне помощь, а взамен попросил кое-что очень странное. Но, соглашаясь на сделку, я и подумать не могла, к чему всё приведёт.

ГЛАВА 3

А когда я встала утром и стала собираться на занятия, произошедшее ночью показалось мне чем-то нереальным. Сном. Словно и не было никакого демона в пентаграмме и странной сделки с ним. Тем более что об этом ничего не напоминало кроме пирожных в блюдце. И от этой мысли мне неожиданно стало немного грустно. Впрочем, времени для этого у меня всё равно не было. Преподаватели в академии были очень требовательными и не терпели опозданий, несмотря на довольно высокий статус местных студентов. Ведь здесь учились только дети из знатных семей, а само обучение было исключительно платным и очень дорогим. Хотя несколько мест ежегодно разыгрывалось в большой лотерее для тех, у кого таких денег не было. Но экзамены при этом всё равно нужно было сдавать.

Раньше тех, кто выигрывал в лотерее, я считала большими счастливчиками и надеялась, что тоже когда-нибудь смогу победить. И тем самым не буду обременять маму, которая давно копила на моё обучение. Конечно, оплатить какую-нибудь элитную академию она бы не смогла. Впрочем, раньше я и подумать не могла, что буду учиться в такой. А ещё я не знала, что мало получить место в такой академии, мало иметь высокий уровень магии, быть одарённым и старательным. Потому что и для студентов, и для преподавателей ты всё равно останешься чужим.

И исправить это будет невозможно. Я вот не смогла. Хотя по материнской линии тоже принадлежала к древнему аристократическому роду. Но этого было недостаточно. Возможно, если бы моя магия всё же проснулась, то отношение ко мне было немного другим. А так большинство студентов и преподавателей, если не все, считали, что я не имею права здесь находиться.

В какой-то мере они были правы.

И ещё совсем недавно такое было попросту невозможно. Но несколько лет назад правила изменились, и в академии, на некоторые факультеты, стали принимать даже обычных людей. Учиться магическим дисциплинам им позволяли специальные накопители, которые они использовали вместо резерва. Правда, количество специальностей при этом было ограничено. Потому что для многих направлений всё-таки нужно быть настоящим магом.

Насколько я знала, такое стало возможно потому, что в последние годы появилась новая прослойка общества. Это были люди, которые смогли сколотить себе приличное состояние. Нувориши. Со временем они купили титул или приобрели его через брак. Но так как на второе чаще всего соглашались семьи с небольшим уровнем дара, то и дети от таких браков рождалась с практически полным его отсутствием.

Ну, или с очень незначительным.

Но при этом многие представители таких семей хотели, чтобы их дети также учились в магических академиях. И они были готовы платить за это большие деньги. При этом работать потом по магической специальности никто из студентов, конечно же, не собирался. И довольно быстро выяснилось, что король совсем не против таких перемен. Ведь все академии принадлежали короне, и деньги из них шли в казну.

Это и позволило мне остаться в академии, даже когда дар не проснулся.

А ещё то, что я, практически единственный раз не пропустила совет матери мимо ушей и выбрала факультет, на который были допущены обычные люди. Правда, поначалу её предложение сильно меня задело. Тогда я ещё верила, что вот-вот смогу пробудить магию. И мне было грустно от мысли, что она в меня не верит. Мама хотела, чтобы я, как и она, занималась зельями. Она была сильным магом, но уверяла, что даже я смогу варить не просто сносные, а хорошие зелья. А я хоть с детства и помогала ей в лавке, но не очень любила это.

Ну, и ещё, конечно, остаться здесь мне помогли деньги и связи деда. Впрочем, если бы не он, то я бы вовсе не попала сюда. При этом я не испытывала и капли благодарности к нему. И не считала это чем-то постыдным.

Во-первых, потому, что впервые увидела его в шестнадцать лет.

Я знала, что мама из древнего аристократического рода. Да и частица «эф» в фамилии об этом прямо говорила, потому что у обычных людей её в имени никогда не было. Но мама, кажется, не особенно-то гордилась этим фактом, потому что покупатели небольшого городка, в котором мы жили, знали её как просто Гвендолин Кроксен. Насколько я знала, она взяла девичью фамилию матери и просто немного изменила её.

А, во-вторых, дед помог мне поступить в академию вовсе не по доброте душевной. Он заключил со мной магическую сделку. Довольно невыгодную для меня. Правда, это я поняла далеко не сразу. Хотя мама изначально была против того, чтобы я даже просто говорила с ним.

— Этот старый лис хитёр, как демон, и легко обведёт тебя вокруг пальца, — сказала она тогда. — Так что ни за что не соглашайся ни на что. Каким бы выгодным и заманчивым на первый взгляд тебе ни показалось его предложение.

Но я тогда не придала особого значения её словам, в нетерпении переминаясь с ноги на ногу. Всё, чего я хотела: это поскорее поговорить с ним с глазу на глаз. И вовсе не потому, что во мне внезапно проснулись родственные чувства.

О нет.

Просто он предложил мне то, о чём я давно мечтала. Но при этом у него было небольшое условие, которое он и хотел обсудить со мной наедине.

Маме его слова сразу не понравились. Она вообще не была в восторге от его визита, обращаясь к нему исключительно на «вы». Так что я далеко не сразу поняла, кто он вообще такой. Хотя мама стала странно себя вести сразу же, как только я сказала:

— Какой странный герб.

— Какой герб? — переспросила она, не отвлекаясь от инвентаризации остатков зелий.

— На чёрной с позолотой карете старого господина, который идёт к нам в лавку. Кажется, сегодня у нас будет хорошая выручка.

Тогда я ещё не знала, что некоторые богачи гораздо скупее бедняков.

— И что же необычного в его гербе?

Мне показалось, что голос мамы прозвучал немного напряжённо, но я не придала этому особого значения.

— Птица с человеческой рукой, держащей саблю над головой.

Но мама ничего ответить не успела, потому что в следующее мгновение дверь открылась и в лавку вошёл тот самый знатный господин. Он был стар, высок и худ, словно жердь. Он зачем-то держал в руке трость, хотя я, наблюдая за ним в окно, не заметила и намёка на хромоту. Но больше всего меня поразили его перчатки.

В такую-то жару!

И этим всем он довольно сильно выделялся. Буквально всё в нём кричало о том, что он нездешний, чужой. Но при этом что-то неуловимое роднило его с моей матерью. И это была вовсе не внешность. Всё дело в том, что мама тоже заметно выделялась, несмотря на то, что одевалась так же, как и все. Но было что-то такое в её походке, в посадке головы, умении держаться и том, как она говорила, что отличало её от остальных.

Впрочем, если помнить про ту самую частицу «эф» в фамилии, то всё вставало на свои места.

Правда, тогда я и подумать не могла, что этот знатный господин окажется моим дедом. В конце концов, аристократы в клиентах у матери не были редкостью. Правда, чаще они присылали слуг или просили, чтобы мама приехала к ним сама. Второе она очень не любила и редко соглашалась даже за большие деньги. Да и зельевару совсем необязательно видеть пациента. Правда, иногда это позволяло скорректировать лечение, потому что, как оказалось, далеко не все лекари и врачи правильно ставили диагноз. И в таком случае, конечно, даже от самого лучшего зелья толку не было. Чаще оно даже могло навредить.

Знатный господин между тем окинул нашу лавку взглядом, полным пренебрежения, и поморщился так, словно тут чем-то жутко воняло. И этим он мне сразу не понравился, потому что у нас всегда было очень чисто и приятно пахло травами. И единственное, к чему он мог придраться: это маленький паучок в правом верхнем углу. Мне просто стало жалко убирать его паутину, которая всё равно не была видна и никому не мешала.

— Как вижу, ты всё-таки добилась своего, Гвендолин, — сказал он вместо приветствия.

И прозвучало это скорее, как упрёк, чем похвала.

Тогда я поняла, что они знакомы, и посмотрела на мать, ожидая, как она к нему обратится. Но она, поджав губы, сказала лишь:

— Как видите. Что вам угодно? Сомневаюсь, что вы прибыли за тем, чтобы заказать у меня зелье.

Старик поморщился так, словно раскусил что-то очень кислое.

— Конечно, нет. Я хочу поговорить с внучкой, если позволишь.

И он посмотрел на меня.

Пристально и цепко.

Я же лишь удивлённо смотрела на него в ответ, отмечая, что взгляд у него совсем не стариковский. Да и глаза его не выцвели и не поблёкли, как это часто бывало в таком возрасте. Впрочем, сильные маги, насколько я знала, старели иначе, чем люди. И пока я осознавала, что это оказывается мой дед и что всё это время он был не просто жив, но и знал о том, где мы живём. Правда, при этом явился к нам он почему-то лишь сейчас.

— Это исключено, — сказала мама. — А раз вы не собираетесь ничего покупать, то я прошу вас покинуть мою лавку.

Но он даже не сдвинулся с места, продолжая смотреть на меня.

— А что на это скажет сама Арабелла? Она уже достаточно взрослая для того, чтобы решать: с кем ей говорить. Да и сделать это мы можем в моей карете, раз уж ты гонишь прочь родного отца.

В последнем его предложении явно слышался упрёк. И я подумала, что, возможно, это моя мама по какой-то причине не желала с ним общаться всё это время. Да и к тому же он знал моё имя, а значит, явно интересовался мной.

Маме же его слова явно не понравились.

— Так что, ты, наконец, покинешь лавку сам или мне придётся применить силу?

— Собираешься вымести меня метлой? — спросил он насмешливо, переводя взгляд с меня на неё. — Как какого-то таракана.

Я тоже посмотрела на маму, с удивлением отмечая злую решительность в её взгляде. Она смотрела на своего отца так, словно очень сильно его ненавидела.

— Просто убирайся. Немедленно! — сказала она, чеканя слова. — А если метла тебя не пугает, то я вызову стражей. У меня, знаешь ли, есть связи в их местном управлении.

— Наслышан, — усмехнулся он, словно намекая на что-то.

У мамы и мистера Мастриса, начальника местной стражи, действительно были очень хорошие дружеские отношения. Хотя мистер Мастрис явно был не против чего-то большего, но вёл себя при этом всегда очень прилично. Так что намёки моего деда были попросту оскорбительны и ужасно мне не понравились.

И вообще!

Моя мама была свободной женщиной, как и мистер Мастрис свободным мужчиной, так что ничто, кроме пересудов общества, не мешало их общению. Не только дружескому, если бы они оба этого захотели. А моего деда это совершенно точно никак не касалось. Своими словами он лишь настроил меня против себя, и я твёрдо решила, что никуда с ним не пойду.

Пока он не сказал:

— А если я скажу, что хочу помочь внучке поступить в магическую академию, ты, наконец, опустишь метлу?

Мы с мамой быстро переглянулись.

Она явно была растеряна и не знала, что делать. Ведь это было моей давней мечтой.

— И даже не просто в академию, а в одну из самых лучших.

Я сглотнула, чувствуя, как в горле стало неожиданно сухо от волнения.

— И что, ты просто так ей поможешь? — спросила мама недоверчиво, всё-таки опуская метлу.

— Ну почему же «просто так», — ответил тот с улыбкой, от которой у меня пробежал холодок вдоль позвоночника. Потому что улыбка эта явно не сулила ничего хорошего. — У меня будет маленькое условие. Но я озвучу его только наедине с внучкой. В моей карете. Раз уж ты меня гонишь.

— Это исключено, — отрезала мама жёстко. — Говорить вы будете только на моей территории. Но сначала я скажу дочери пару слов.

— Не доверяешь, — протянул он насмешливо. — Но, Гвендолин, ты же прекрасно понимаешь, что если бы я хотел её похитить, то давно бы сделал это.

Этими словами он сделал лишь хуже, настроив нас обоих против себя. Правда, я всё же решила с ним поговорить и узнать «маленькое условие». И оно меня немало удивило. Мой внезапно появившийся дед озвучил его в беседке в нашем небольшом саду, куда мы вышли. Потому что говорить в лавке он напрочь отказался.

— Я помогу тебе поступить в одну из лучших академий нашего королевства, — повторил он недавно сказанное, отставляя трость, когда мы оба опустились на лавку в резной деревянной беседке. И причудливая тень от неё, словно вуаль, упала на его лицо. — Минуя экзамены, если ты этого пожелаешь. И помогу закончить, даже если учёба будет тебе тяжело даваться. А за это ты должна будешь покрыть старый долг своей матери. В своё время она поступила ужасно, сорвав помолвку и выставив меня в дурном свете перед очень хорошими людьми.

И он посмотрел на меня, не мигая, словно огромная ящерица или змея. И второе сравнение, кажется, шло ему куда больше.

Я растерянно моргнула.

Я никак не ожидала, что его «маленьким условием» будет брак с кем-то, кого я даже не знаю и кто, возможно, мне совсем не понравится.

— На такое я согласиться не могу, — сказала я и тут же поднялась, желая уйти.

Но он остановил меня.

— Сядь, Арабелла. Это ещё не всё.

И хоть голос его при этом прозвучал жёстко и властно, так, что мне сразу захотелось послушаться, я этого не сделала.

— Неужели это не единственное условие? — усмехнулась я.

— Показываешь зубки, — сказал он неожиданно довольно. — Хорошо. Они пригодятся тебе в академии. И у меня действительно есть условие, выполнив которое, тебе не нужно будет ни за кого выходить.

И он похлопал по лавке рядом с собой, приглашая меня сесть обратно.