Бубен нижнего Мира

Лидия Тарасова (2024)

Легенды гласят, что природа шаманов — быть посредниками между людьми и духами. И духи сами решают с кем говорить. Избраннице духов всего двенадцать. Она живет в Москве, мало что помнит о далеком северном крае из детства. Одной мыслью Мира может вызвать землетрясение, но больше всего хочет просто быть как все. Можно ли поспорить с духами как с родителями?

Глава 11

You, what do you own the world?***

How do you own disorder, disorder

Now, somewhere between the sacred silence

Sacred silence and sleep

Somewhere between the sacred silence and sleep

Disorder, disorder, disorder

Злые гитарные рифы загрохотали в наушниках. Чем паршивее Мира себя чувствовала, тем громче и свирепее звучала её аудиодорожка. Тяжелая музыка была как символ уязвимости, словно это сама Мира яростно выбивала ритм из ударной установки, рвала до костей струны на басу и орала в микрофон о всём том, что так кипело внутри.

Музыка помогала пережить, перекричать эмоциональные бури. Маленькие дети просто падают на пол в истерике и ревут сколько им хочется. У взрослых на тот случай есть психологи или иные средства, покрепче. А таким как Мира — «полувзросликам» остается лишь врубать в наушники что-нибудь типа «System of a down» на полную мощь. Сохраняя напускное спокойствие, впускать бурю по слуховым нервам в себя и тонуть в ней пока не отыграет до последнего аккорда.

Когда Мира вошла в класс, все уже собрались. Компашка «Популярити» во главе с Крис бурно обсуждали новый клип из Тик тока. Парни на «Камчатке» как обычно гоготали над мемами. Остальные тихо втыкались в свои смартфоны. Надеясь, что ее присутствие, как и отсутствие, пройдет для всех незамеченным, Мира по стеночке пробралась на своё место для лузеров — последнюю парту в третьем ряду. Но боги школьного мира явно были не на ее стороне. Придурок Антипин заметив Миру, уже улыбался во весь рот. Веснушки на его лице так и подпрыгивали, предвкушая возможность поглумиться.

«О! Прогульщица явилась!» — громким возгласом оповестил Кир весь класс о появлении Миры. Вот бы зарядить в него чем-то тяжелым.

Многоголовая гидра шестого «Вэ» неохотно повернулась на звук. Популярити удостоили Миру коротким надменным взглядом. Лена Колокольчик помахала рукой и приторно улыбнулась. Она всем улыбалась. По сравнению с ней Мира казалась себе бесцветным уродливым пятном на теле их класса.

ЛП-шки с соседней парты, Софа и Соня, одновременно и однинаково крикнули: «Привет!». И даже красавчик Слава Черепанов задержался холодным серым взором. Мира сгорбилась, не зная как реагировать. Обычно на нее обращали внимание не больше, чем на пыльный фикус, стоявший в углу кабинета.

Прозвенел звонок и к облегчению Миры внимание учеников захватила Бронислава Павловна. Как крейсер Аврора она вошла в кабинет и сразу принялась палить из всех пушек о дисциплине, успеваемости и правилах хорошего тона. Класс под напором Брони тут же притих. Сейчас она повоюет немного, как и положено классной, а затем заведет свою песнь о вечном Олеге или что-там они сейчас проходят. И можно будет дальше притворяться фикусом, если повезет, то до конца уроков.

После короткой лекции Бронислава Павловна водрузила свою корму на стул и привычно пробежалась по журналу, отмечая присутствующих. На букве «Т» красный бант, украшавший её блузку, неожиданно дернулся.

— Турахова?

— Здесь, — отозвалась Мира и весь класс снова обернулся.

Ярко накрашенные губы Брони устремились к ушам. В поисках Миры она обвела глазами класс, а ручкой с силой ткнула в журнал. Мира замерла. Вот гад Антипин, когда успел настучать?

— Очень хорошо, — Тумбочка жалобно скрипнула, Броня нырнула в ящик и зашуршала бумагами, что-то усердно выискивая.

Что именно «хорошо» было решительно непонятно. И Мира на всякий случай напряглась, рисуя в своем воображении картины, как классная выуживает змею из своего шкафчика и вручает ее Мире на передержку в качестве отработки за вчерашний прогул. Класс загудел.

— Ти-хо! — Бронислава Павловна стукнула рукой по столу так сильно, что барабанщик «Linkin park» нервно отдохнул в сторонке, а 6 «В» дружно вздрогнул. Она поправила очки на носу и, кашлянув, громко зачитала с листа — Награждается ученица 6 «В» Турахова Мира занявшая 1 место в осеннем конкурсе талантов среди пятых, шестых и седьмых классов!

Броня неистово захлопала в ладоши и Колокольчик с группой поддержки с первых парт поспешили к ней присоединиться. От оглушающих аплодисментов в ушах зазвенело, мелкими иголочками в руки и ноги впилось волнение.

Под косые взгляды популярити Мира растерянно вышла к доске. Бронислава Павловна с сияющим лицом торжественно приколола к её толстовке значок в форме звезды и вручила грамоту в золотой рамке. И вот вроде бы живи и радуйся. Чем не повод? А Мире снова захотелось провалиться.

— Талант! Надеюсь, теперь ты как и Леночка будешь во всех наших школьных мероприятиях участвовать!

Сердце Миры упало. Из огня да в полымя. Или точнее из лузеров в позорное рабство культ-массового сектора. Боже, за что?

— Бронислава Пална, вы там поаккуратнее. Если Дурахова ещё раз споет, школа точно рухнет! — выкрикнул Кир. Задние ряды дружно загоготали, популярити ядовито прыснули, а Колокольчик противно захихикала.

— Антипин, рот закрой! — Броня сурово сверкнула глазами, — Открываем учебники, страница восемьдесят пять, — Михаил Юрьевич Лермонтов.

Мира ссутулившись, поспешила ретироваться на своё место. Спрятавшись за спинами Софы и Сони, она взглянула на грамоту. «Я — звезда!» — вопила взрываясь от гордости золотым фейерверком, надпись. И если б награду вручили Крис, она пришлась бы по адресу. Какая же из Миры звезда? Разве что та, холодная, нелюдимая звезда Чолбон, обитающая на окраине северного неба. В музее, куда они ходили с папой, висела картина якутского художника. Чолбон на ней была изображена в виде девушки с обледеневшими белыми, совсем как у Миры, ресницами. Взгляд миндалевидных бесцветных глаз горел холодным огнем. Папа говорил, что Чолбон, по якутскому поверью насылает на землю холод. Так что да, если Мира и звезда, то вот из таких, что всех вымораживают.

Броня читала вслух Лермонтова, безжалостно чеканя слова, метала их в стену:

«На севере диком стоит одиноко

На голой вершине сосна

И дремлет, качаясь, и снегом сыпучим

Одета, как ризой, она.

И снится ей всё, что в пустыне далёкой —

В том крае, где солнца восход,

Одна и грустна на утёсе горючем

Прекрасная пальма растёт.»

— О чем это стихотворение? — спросила Бронислава Павловна после театральной паузы.

Класс молчал.

— О сосне! — Антипин снова выступал в образе клоуна. Такие Антипины, наверное, в каждом классе есть как обязательная часть микрофлоры.

— Сам ты — сосна, — вздохнула огорченно Броня и зажужжала монотонно о своем, скучном, взрослом понимании Лермонтова.

На обороте тетради Мира машинально рисовала фикус. Лопоухий, покрытый пылью, торчащий в углу комнаты отдельно от других растений. Может ему тоже снится, что он — одинокая пальма? Или сосна. Или вообще человек.

**

«Ты, тот что владеешь миром,

Как ты справляешься со своим раздраем?

Где-то между священной тишиной и сном,

Расстройство, разлад, хаос!»

System of a down “Toxicity”