Бубен нижнего Мира

Лидия Тарасова (2024)

Легенды гласят, что природа шаманов — быть посредниками между людьми и духами. И духи сами решают с кем говорить. Избраннице духов всего двенадцать. Она живет в Москве, мало что помнит о далеком северном крае из детства. Одной мыслью Мира может вызвать землетрясение, но больше всего хочет просто быть как все. Можно ли поспорить с духами как с родителями?

Глава 4

10

Перед глазами расплывалась комната, в ушах звенело. Мира лежала на полу у себя дома. Вокруг были разбросаны листочки изрисованные лошадьми. Как будто Мира рисовала их несколько часов подряд, а потом устала и заснула.

Дед. Лошади. Ворона. Мира коснулась пальцами левой брови: ей что, всё приснилось?

Она резко вскочила и подошла к зеркалу висевшему на двери. Лицо было бледным, слегка отекшим как после сна, но больше ничего необычного. Никаких царапин или других отметин, хотя бровь отчего-то саднила.

— Окей, гугл, как понять, что у меня галлюцинации? — Мира вернулась в комнату и взяла телефон со стола.

Поисковик услужливо выдал список ссылок, кликнув по первой попавшейся Мира прочла: «Галлюцинации — это когда человек видит то, чего нет на самом деле, часто появляются на фоне психического расстройства». Последние слова камнем упали и внутри Миры словно дыра образовалась, из которой потянуло холодом.

Она опустилась на пол и стала собирать рисунки: не хотелось, чтоб мама увидела это внезапное стадо лошадей. Если у Миры и помутился рассудок, то она попробует разобраться с этим пока сама. Может надо выспаться хорошо или меньше играть в телефон, не смотреть телевизор. «И тогда все пройдет» — уверяла себя Мира, а из дыры внутри холод растекался по спине, щекотал шею и плечи. Мира поежилась.

На одном из рисунков она увидела маленькую девочку, напуганную рядом с темным пятном старого балагана. Левая бровь и ресницы у девочки были наполовину белые. Мира смотрела на рисунок и картинка оживала в голове потерянными воспоминаниями: они с мамой поехали в Вилюйск. Там по всюду гуляли лошади и сердце Миры радостно билось при каждой встрече с табуном. Мира помнит, как бегала босыми ножками по мягкой влажной траве и как мама весело смеялась, болтая с тетушками.

А потом, эта птица. Огромная и черная. Она свила гнездо на старом балагане. Мама просила туда не ходить. Но Мире было любопытно. Балаган весь порос травой и издалека напоминал мохнатого крупного зверя, что прилег отдохнуть. Так хотелось его погладить.

Ворона напала внезапно. Она как будто только и ждала момента, когда Мира подойдет ближе. Глаза у нее были злобные и она всё время кричала «Кёр! Кёр! Кёр!».

Что было дальше, Мира помнила смутно. Кто-то выбежал, размахивая палкой и отчаянно ругаясь на птицу. Миру подхватили на руки. Причитая и охая, занесли в дом, и тогда кто-то наконец заметил, что бровь у Миры стала совсем белая.

— Она ее пометила.

— Кто? Ворона? — раздраженно спросила мама, прижимая к груди маленькую Миру.

Тетка в ответ отрицательно покачала головой.

Мира убрала рисунки в стол. Когда она расспрашивала маму как появились эти ужасные белые пятна на её лице, мама отвечала, что от испуга. И никогда не упоминала дурацкую птицу со старого балагана и тем более, что Миру кто-то таким образом зачем-то пометил. Мира злилась. Она взяла рисунок с балаганом и разорвала его в клочья. Легче не стало.

Через час вернулись родители.

— Голова не болит? — первым делом спросила мама.

— Нет, — Мира даже не взглянула.

—Чего злая такая?

— Ничего.

–Уроки сделала? — Мама смотрела на Миру пытаясь понять, что стряслось.

— Сделаю, — огрызнулась Мира.

Если представить душу как комнату, то Мира закрыла ее на семь замков, а на окно повесила решетку.

— Завтра в школу. — сказала мама скорее растерянно, чем строго.