Мир Аматорио. Разрушенный

Мари Мур (2024)

КИМБЕРЛИ Мое имя светилось во всех объявлениях и новостях Бостона. Меня искала полиция и специальные поисковые отряды. О моем исчезновении выдвигались десятки теорий. Никто не знал, куда пропала дочь крупного бизнесмена. Но никто не подозревал, что я скрывалась под чужим именем. Теперь я — Рене Гросс. Новоиспеченная дочь одной из семей мафии. И я полна решимости забыть прошлое и всеми силами вычеркнуть из новой жизни того, кто однажды разбил мое сердце. КЭШ Для всех я так и остался бабником, ловеласом, плохим парнем, который всегда получает всего, что хочет. Но мало, кто знает, что я лишился самого ценного, что у меня когда-либо было. Я потерял мою принцессу, и моя жизнь разделилась на «до» и «после». Кимберли исчезла, и с каждым днем моя вера увидеть ее гаснет все больше и больше. Пока однажды я не узнал, что у моей принцессы новое имя. Я намерен вернуть ее во что бы то ни стало. Но захочет ли она видеть того, кто ее предал?

Глава 6

Май. Нью-Йорк

После ужина в «Le Bernardin» мы возвращаемся в Гринвуд-Лейк в молчаливом спокойствии. Фрэнк курит сигару, Киллиан что-то печатает в телефоне, а я задумчиво смотрю в окно. В ночи, опустившейся на Нью-Йорк, город сияет тысячами огней. Я прекрасно знаю, что мы не задержимся здесь надолго, поэтому стараюсь насладиться каждой деталью.

Я с восхищением взираю на небоскребы, достающие до ночного неба. Но когда мы оказываемся в тихом квартале с узкими улочками и респектабельными домами прошлых столетий, на меня накатывают воспоминания о Бостоне.

Мой взгляд скользит по небольшим зданиям цвета обожженной глины и подсвеченными изящными уличными фонарями, и я чувствую себя так, будто переношусь в прошлое. Будто я сейчас завершу ланч в одном из кафе в Бикон-Хилл, спущусь с террасы и отправлюсь домой делать домашнее задание.

А ночью ко мне в спальню заберется он.

«Доброй ночи, принцесса»

Шепот Кэша ласкает мою кожу, вызывая легкую дрожь.

Я почти ощущаю, как его крепкие руки футболиста уверенно ложатся на мою талию и поворачивают так, чтобы я оказалась к нему лицом. Кэш лежит в моей постели, и в слабом свете луны я вижу, как темные пряди падают на его синие глаза. Кончиком языка он проводит по своей мягкой нижней губе, и я горю в предвкушения его поцелуя.

«Раздвинь ноги шире. Покажи мне, какой ты стала мокрой, пока ждала меня»

Его голос повсюду, и я резко раскрываю глаза. Моя грудь часто вздымается и опускается.

— Все в порядке? — спрашивает меня Киллиан.

Я нахожусь в машине и перевожу взгляд на окно. Оук останавливает «Rolls-Royce» возле центрального входа в особняк Фрэнка, и до меня доходит, что я уснула во время поездки.

Я часто киваю.

— Я… Да, — я запинаюсь и импровизирую. — Я задремала, и мне приснился кошмар.

Киллиан сочувственно на меня смотрит, и в рекордно короткие сроки я стараюсь вернуть бесстрастное выражение лица.

— Это всего лишь кошмар, — я пожимаю плечами. — Самое главное, что он остался во сне, а не в реальности.

Я выбираюсь из машины, прохожу в дом и, поблагодарив Фрэнка вместе с Киллианом за вечер, ускользаю наверх. Поднимаюсь в спальню, приближаюсь к зеркалу в полный рост и неспеша избавляюсь от платья. Оставшись в тонких трусиках, я смотрю на свое отражение.

Светлые волосы волнами струятся по плечам с гладкой кожей и легким загаром. Выразительная грудь с аккуратными розовыми сосками, плоский живот и округлые бедра. Но самое главное: голубые глаза, окруженные густыми ресницами, — они посылают открытый, смелый взгляд.

Во мне не осталось ничего от той девочки, которая пережила много страданий. Меня не удалось никому сломать. Так почему я все еще проявляю слабость и позволяю Кэшу забираться в мою голову?

Я ненавижу его. Точнее, должна ненавидеть. Он относился ко мне, как к игрушке, отверг меня и мои чувства. А я только и делаю, что ищу ему оправдания.

С меня хватит.

Резко развернувшись, я решительно направляюсь к комоду, достаю леггинсы, спортивный топ и толстовку. Переодеваюсь и выхожу из комнаты, собираясь отправиться на ночную пробежку. Мне нужно проветрить голову и разум от ненавязчивых мыслей. В конце концов, я просто должна дать своему телу привычную физическую нагрузку. В Мельбурне в это время я бегала или занималась в спортзале.

Спустившись на первый этаж, я иду к выходу на террасу. Дом погружен в сон, его огромное темное пространство освещает лунное сияние. Серебристый свет проходит через просторные окна, и от деревьев в саду тени падают на пол гостиной.

Я бесшумно ступаю в кроссовках и в полумраке двигаюсь достаточно быстро. Но внезапно замираю на месте.

За одно мгновение все мышцы в теле напрягаются, когда мой взгляд останавливается на балконе. Его стеклянные двустворчатые двери открыты, отчего по гостиной гуляет легкий ветер. Я смотрю на высокий темный силуэт, застывший у балюстрады, и мое дыхание сбивается. Я тяжело сглатываю и отступаю назад. Вместе с этим тянусь рукой к карману толстовки, но тишину нарушает спокойный низкий голос.

— Почему ты не спишь?

Я резко выдыхаю и качаю головой.

Киллиан.

Он напугал меня.

— У меня тот же вопрос, — хрипло говорю я.

Я выхожу к нему на балкон. Киллиан переводит взгляд на меня, но не отвечает. Вместо этого он многозначительно указывает на бокал с вином, который держит в руках и в следующую секунду подносит ко рту.

На нем костюм с распахнутым пиджаком. Галстук бабочка развязан и свисает вдоль воротника. На белой рубашке расстегнуты несколько верхних пуговиц, но Киллиан выглядит далеко не расслабленным. Его явно что-то волнует.

— Мне не спится, и я решила побегать, — произношу я, нарушая молчание первой.

— Ты не против, если я к тебе присоединюсь? — вдруг спрашивает Киллиан.

У меня нет ни одной причины ему отказать.

— Я не против.

— Дай мне пять минут, чтобы переодеться, — Киллиан отдает мне полупустой бокал с вином и уходит.

* * *

Мы бежим по тропинке, покрытой каменной кладкой. Уличные лампы, установленные на газоне, отбрасывают теплый желтый свет, на который слетаются мотыльки. Кроме этого, пение цикад и дребезжание светлячков звучат в ночной тишине.

— Что это был за парень, с которым ты сегодня разговаривала? — спрашивает Киллиан.

Я перевожу на него взгляд. Теперь мне становится понятно, почему Киллиан отправился со мной на пробежку. Мистер-шпион решил выяснить про Найла совсем не в изящной манере — прямо в лоб.

— Его зовут Найл, мы познакомились с ним на выставке, — отвечаю я. — А еще он пригласил меня на свидание.

Киллиан поворачивает голову, и я вижу, как его взгляд становится напряженным.

— Ты согласилась?

Я вздыхаю и признаюсь.

— Сначала я согласилась. Но теперь не уверена, что мне стоило этого делать. Скорее всего, я отменю встречу.

— Он тебе не нравится? — снова задает вопрос Киллиан.

— Я… Не знаю. Кажется, я запуталась. Найл симпатичный и производит впечатление хорошего парня, но… — я замолкаю, не зная, как объяснить Киллиану все, что творится у меня на душе.

Киллиан останавливается и вытаскивает из кармана бутылку с минеральной водой. Делает глоток, протягивает ее мне, но я отказываюсь.

— Пойдешь ты завтра на свидание или нет — это твое решение. Мы с Фрэнком в любом случае поддержим его, каким бы оно не было. Это твоя жизнь и только ты решаешь, как ее прожить, — заявляет он. — Но ты точно не можешь всю жизнь быть рядом со мной и с Фрэнком.

Киллиан окидывает меня внимательным взглядом с головы до ног.

— Только посмотри на себя. Когда я сегодня увидел тебя в красивом платье, я понял, что ты — мечта любого парня, — продолжает он, и мои щеки вспыхивают от его слов. — И еще я понял, что когда-нибудь у тебя появится муж. Он будет любить тебя больше всего гребаного мира. У вас будет большая и счастливая семья.

Прикрыв веки, я качаю головой.

Муж… Большая семья…

То, что говорит Киллиан, кажется чем-то нереальным и невозможным.

— У тебя все получится, — твердо произносит он и добавляет. — Но вот, чего у тебя действительно не получится — вернуть упущенное время. Молодость дается один раз. Ты никогда не сможешь повторить это мгновение или вернуться в этот день. Ты никогда не будешь моложе и красивее, чем сейчас. Не лишай себя всего этого.

— Не могу поверить, — произношу я с легкой улыбкой. — Ты хочешь, чтобы я отправилась на свидание с Найлом? И ты даже не станешь меня отговаривать, как положено старшему брату?

Киллиан пожимает плечами.

— Мне не о чем переживать, — говорит он убийственно спокойным тоном. — Найл станет трупом, если будет вести себя с тобой непозволительно.

Я тихонько посмеиваюсь и с трудом себя сдерживаю, чтобы не обнять Киллиана. Я знаю, что он не большой любитель тактильных коммуникаций, поэтому мне остается поблагодарить его мысленно.

«Спасибо, что ты у меня есть»

— Почему ты так странно вел себя в галерее? — я задаю вопрос, который хотела спросить у Киллиана весь сегодняшний вечер. — Я впервые увидела тебя потерявшим контроль.

— Не бери в голову, — отмахивается он. — Завтра я сделаю так, как велит мне отец, и заберу картины из галереи.

Он снова переходит на бег, и я смотрю в его быстро удаляющуюся широкую спину, обтянутую серой толстовкой. Нет, он не сможет убежать ни от меня, ни от моего вопроса. Я отправляюсь за ним и вскоре его догоняю.

— Ты так и не ответил, что произошло?

Киллиан ничего не говорит.

— Ты можешь довериться мне и рассказать, что случилось на выставке, — серьезно говорю я. — И почему ты не хотел туда ехать.

Киллиан замедляется, а после останавливается. Переводит дыхание и опускает глаза, словно пытаясь подобрать правильные слова.

— Ты точно хочешь об этом знать? — он переводит взгляд на меня, и наши глаза встречаются.

Я киваю, и Киллиан опускается на газон, оперевшись локтями в согнутые колени. Я усаживаюсь рядом с ним, наблюдая, как несколько секунд он отрешенно смотрит перед собой и молчит. Обычно такая затянувшаяся тишина предшествует чему-то важному и сокровенному.

— До того, как меня усыновил Фрэнк, у меня была другая семья, — начинает он. — Моя мать погибла при несчастном случае, и я остался с отцом. Я был совсем маленьким, мне было шесть лет. Но я отлично помню, как отец оставил меня на автобусной остановке, а сам укатил в неизвестном направлении со своей очередной легкомысленной подружкой. Перед тем, как уехать, он сказал, что скоро вернется.

Киллиан тяжело вздыхает и продолжает.

— В итоге я просидел на остановке три дня. И неизвестно, сколько бы я еще там провел времени, если бы не один из водителей рейсовых автобусов. Ему показалось странным, что маленький мальчик долгое время находился без взрослых. Он вызвал службу опеки, и меня отправили в приют. С тех пор моя жизнь изменилась, — говорит он мрачным голосом.

Я молча наблюдаю за Киллианом. За тем, как он с каждой секундой становится более настороженным и отчужденным.

— Ты даже не догадываешься, какими уродами могут быть люди, — тихо произносит он, и я улавливаю мучительную боль в его голосе. — Лучше бы я вырос на улице.

Я не знаю, что произошло с Киллианом, пока он находился в приюте. Но мое воображение рисует ужасные картины маленького мальчика среди чужих и жестоких людей. Мое сердце сжимается от горечи и жалости. Мне становится так тяжело, что я цепляюсь в предплечье Киллиана и пытаюсь не расплакаться. Но слезы не поддаются контролю и выступают в уголках глаз.

— Ш-ш-ш, — Киллиан пытается меня успокоить, словно я маленький ребенок. — Все хорошо.

Он тянет ко мне руку и сначала убирает с моего лица прядь, а затем смахивает слезу.

— Что было дальше? — не удержавшись, спрашиваю я.

— Я прожил в приюте пять лет. Мой биологический отец так и не приехал за мной. Но это сделал Фрэнк, — продолжает Киллиан. — Однажды перед Рождеством в приюте решили устроить благотворительный вечер. Его организатором был Грэг Фэллон.

Мистер Фэллон?

Я немигающе смотрю на Киллиана и буквально прожигаю взглядом его профиль. Получается, он попал в семью Фрэнка благодаря дедушке Эйслин?

— Нас привезли в роскошный дворец, где были дети из обеспеченных семей меценатов. Видимо, богачи хотели, чтобы мы почувствовали себя на одну ночь такими же детьми, — Киллиан горестно усмехается, но затем вновь становится серьезным. — Тогда я впервые увидел Эйслин. Я отчетливо помню ее, будто это случилось вчера. На ней было пышное розовое платье, а ее волосы были заплетены в две длинные косички с атласными лентами. Я весь вечер не мог оторвать от нее глаз.

Его взгляд на секунду смягчается, но вдруг становится отстраненным.

— В какой-то момент я увидел, как толстяк Престон стащил ее подарок, — руки Киллиана сжимаются в кулаки. — Я пытался его остановить, но в то время он был гораздо крупнее меня.

— И что ты сделал?

— Я отдал Эйслин свой подарок. Я солгал ей, что случайно нашел его, а она мне улыбнулась и протянула руку со словами: «Я — Эйслин». После этого вечера я думал о ней каждый день. В детдоме не было развлечений, и я снова и снова прокручивал нашу встречу.

Киллиан замолкает, будто мысли уносят его все дальше и дальше.

— Спустя год меня усыновил Фрэнк. Как и тебя, меня привели знакомить с их семьей. У них так принято, — он переводит на меня взгляд, и в моей груди разрастается жалость от того, сколько боли таится в его глазах. — На этом вечере была Эйслин, но она меня даже не узнала. А я вспоминал ее каждый день. Для мальчика, который жил в темном и жестоком мире, ее улыбка была светом.

— Выходит, ты влюблен в Эйслин с детства?

— Это всего лишь детское воспоминание, — Киллиан проводит рукой по лицу и бормочет. — Не знаю, что сегодня на меня нашло. Фрэнк прав. Я не должен был так себя вести.

С этими словами он встает и тащит меня за собой.

— Тебе не следует так долго сидеть на земле, — строгим тоном говорит Киллиан.

Я послушно поднимаюсь и отряхиваю леггинсы от травы. В этот момент Киллиан направляется в сторону дома, и я отправляюсь за ним. Я молчу, но на самом деле хочу задать ему еще много вопросов. Про его детство. Про приют. Про Эйслин.

Но что-то мне подсказывает, что сегодня я больше не дождусь от Киллиана откровений. И разве он обязан мне раскрывать душу? Я ведь тоже так и не открыла ему свои тайны.