Отбор на выживание, или Тайна 12 Невесты

Наталья Шевцова (2024)

Это ж подумать только, какими наглыми и беспардонными порой бывают некоторые душегубы! Нет, чтобы продолжать и дальше злодействовать, не привлекая к себе особого внимания, они вдруг решают заявить во всеуслышание: «Несметно богат, знатен, знатнее некуда, похоронил трёх жен и теперь ищу следующую… Требование к финалистке отбора: остаться в живых. Требование к будущей жене: срочно научиться летать:)» В тексте: — Высокий лорд, ни одна из жен которого не умела летать; — Лучший друг Высокого лорда — дракон Игнашка; — Принцесса — агент тайной канцелярии; — Маленькая девочка — призрак — Снежная_сказка; — Магический детектив; Двухтомник, Том 2. Название 1-го тома: Тайна 12 невесты или Отбор на Выживание

Глава 12

Ганхилда видела фейерверк не в первый раз. И даже не во второй или третий. Или десятый.

Вот только все эти фейерверки она видела в далёком детстве…

В том далёком детстве, когда ещё были живы её родители.

В том далеком детстве, в котором она была так счастлива.

Так счастлива, как сегодня. Ну почти…

То её счастье было беззаботным. В нём не было места ни печали, ни боли. То её счастье не имело начала. Оно просто всегда было. И, как ей казалось, не имело конца. Не то, чтобы она об этом задумывалась. Но, если бы задумалась, то ей бы даже в голову не пришло, что что-то в её полной вкусностей, смеха и абсолютной родительской любви жизни может измениться. С чего бы это вдруг? С чего бы это вдруг она стала думать о чём-то плохом? Зачем? Можно подумать заняться ей было больше нечем? Очень даже было чем. Танцами. Куклами. Играми. Теми же фейерверками. И ещё кучей других, столь бесценных и дорогих детскому сердцу, занятий.

Сегодняшнее же её счастье было приправлено грустью и страхом. Нет, даже не страхом, уверенностью. Она знала, что оно не продлится долго. Она знала, что вот-вот обязательно случится что-то плохое. Очень, очень плохое.

И потому правильнее бы ей быть начеку, а не позабыв обо всех своих бедах, печалях и страхах, восторженно пялиться в расцвеченное миллиардами огней небо. Да, это было бы правильнее. Но она так устала бояться… К тому же люди кругом. И все, как один, также как и она, замирая от восторга, охая и ахая, неотрывно смотрят ввысь, наслаждаясь воистину невероятно красивым зрелищем.

Успокоенная этими мыслями, она настолько увлеклась игрой огня и света, что не сразу осознала: она уже несколько секунд никого и ничего не слышит.

Только что до её слуха со всех сторон доносились приглушенные возгласы восторгов, свист и грохот взрывающихся огней, и вдруг наступила абсолютная тишина.

Взгляд напуганной этим открытием девушки всполошено заметался. Нет, она никуда не унеслась и никуда не провалилась. Она, по-прежнему, стояла на веранде, а огни в небе над её головой, по-прежнему, один за другим то рассыпались цветочными клумбами, то перевоплощались в дивных существ.

Вот только происходило это в полной тишине.

«Час от часу не легче. Неужели я оглохла?» — испуганно подумала она. И тут же сама себе возразила. — «Вот так сразу. Раз и всё! Вряд ли… Скорее меня просто прокляли. Ничего простого, конечно, в этом нет. А значит, сама я не справлюсь. Надо звать на помощь» — решила она и позвала.

Однако, как бы сильно она не открывала рот, как бы сильно не напрягалась из её горла не доносилось ни слова.

«Ещё и онемела? Замечательно, просто замечательно?» — саркастически проговорила она и вдруг поёжилась от холода. И не просто от холода, а от сильного холода.

«Ох, мама! Мамочка! Защити!» — мысленно позвала она, как всегда, делала в минуты отчаяния.

И вздрогнула. Потому как в ответ на её призыв, её позвали нежным, ласковым, смутно знакомым голосом:

— Ганна?.. Ганнушка моя хорошая…

Голос она помнила смутно, но вот то, как обращалась к ней мама, помнила.

— Мама?

Но этого же не может быть. Мама умерла. Ганхилда помнит. Помнит, как украшала волосы покойницы цветами. Помнит, как стояла и смотрела на гроб, который опускали в могилу.

Или не помнит?.. Как-никак столько лет прошло…

— Ганнушка, как же ты выросла, моя звёздочка, деточка моя хорошая… — голос звучал столь нежно и ласково, что у Ганхилды разом исчезли все сомнения.

Конечно же это мама!

— Мама, где ты?! — бросилась она вслед за голосом.

И в друг с удивлением увидела, что она больше не находиться среди людей. Она стоит совсем одна в кромешной тьме. И ей холодно. Очень холодно.

— Ганнушка… — вновь позвал её голос.

— Ннет, ты не моя мама! — ответила голосу Ганхилда и попыталась сделать шаг назад. Однако помимо своей воли медленно повернулась и пошла на звук голоса.

— Нннет! — подобно птице, крылья которой сломаны, всполошено забила она руками по воздуху. — Нет!

Но ступеньки неизвестно откуда возникшей лестницы, словно бы сами ложились ей под ноги.

— Ганнушка, девочка моя, неужели я зря преодолела столько преград?.. — грустно вопросил голос. — Я так хотела встретиться с тобой! Я так стремилась все эти годы к тебе, а ты, выходит, мне совсем не рада… — с тяжёлым, исполненным вселенской печали, вздохом, укорил голос.

— Конечно же, я рада! — горячо возразила Ганхилда. — Точнее, была бы рада! Но ты не можешь быть моей мамой!

— Почему? — удивленно вопросил призрачный голос. — Потому что я умерла?

— Ннет, не поэтому, — возразила Ганхилда, которой очень, очень хотелось, чтобы это была её мама. Однако при этом она чувствовала, что что-то не так. Что-то было неправильное в том, как она себя ощущала.

Будь это её мама, разве было бы ей так холодно и неуютно? Нет, не было бы, убежденно ответила она сама себе. Рядом с мамой ей всегда было тепло и уютно. И светло… Точно, свет! Вдруг поняла девушка. Почему нет света? Ведь там, куда ушла её мама должно быть много света.

— Потому что моя мама не стала бы прятаться во тьме. Если бы ко мне пришла моя мама, она пришла бы в ореоле света, — убежденно объяснила Ганхилда, мысленно при этом добавив: «И потому что я знаю, что меня хотят убить. Вот только не ожидала, что так скоро. Быстро сработано, но зато топорно. Как Её Сиятельство и предполагала. Теперь, было бы неплохо, чтобы мне это помогло. Очень надеюсь, что у господ дознавателей тайной канцелярии всё под контролем, потому как боюсь, что сама я не справлюсь».

И, к сожалению, не веря в собственные силы, Ганхилда, отнюдь, не малодушничала, а лишь трезво оценивала ситуацию.

Да, тот, кто вёл её в неизвестном пока ей направлении, не сумел взять под контроль её разум, но вот тело… Тело её подчинялось не ей, а ему.

Она сопротивлялась изо всех сил, тем не менее, ноги её как преодолевали, так и продолжали преодолевать ступеньку за ступенькой.

Один пролёт. Второй. Третий. Четвертый. Пятый. Шестой…

— Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Я не хочу! Я не хочу умирать! Кто-нибудь помогите, пожалуйста! — в ужасе закричала бедная девушка.

В полной тишине её звонкий, тонкий, исполненный истерики, голос прозвучал особенно пронзительно. На миг Ганхилде даже показалось, что ей кто-то ответил. Однако уже в следующую секунду она поняла — это было эхо.

А значит, её никто не слышит. И значит, ей никто не поможет…

— Ганнушка, бедная, моя бедная девочка! Как же тебе моя бедная досталось, если ты выросла такой недоверчивой, — ласково пожурил её голос лже-матери. — Что ж до того, что темно, так ведь ночь на дворе. А я всего лишь призрак, а не божество.

Довод звучал резонно и, если бы Ганхилду не несло вверх против её воли, она бы им даже удовольствовалась.

— Отпусти меня, — попросила она. — И тогда я поверю, что ты и в самом деле моя мать.

— Милая, но тебя никто не держит, — ласково отозвался голос.

Внезапно перед глазами Ганхилды промелькнула вспышка молнии и в её отблесках она увидела перед собой маленькую златовласую девочку с огромными печальными глазами на бледном овальном лице.

Явление девочки было столь мимолетным, что она даже не было уверена, что действительно видела её. Однако в следующее мгновение снова вспыхнул яркий белый свет и златовласка снова возникла.

Губы девочки не шевелились, тем не менее Ганхилда отчетливо слышала её голос в своей голове.

— Тебя уже ищут, но нам нужно выиграть время. Я сейчас нырну в тебя и постараюсь перехватить контроль над твоим телом. В результате чего, ты, вероятней всего, споткнешься и покатишься вниз по лестнице. И это будет больно. И, возможно, даже смертельно больно. Но это не наверняка. А вот, если ты продолжишь идти вверх, то умрёшь наверняка.

— Откуда ты знаешь? — мысленно поинтересовалась Ганхилда.

— Оттуда, что, упав со стены, ещё никто не выжил, и я, в том числе, — грустно ответила девочка.

Ганхилда понятия не имела, кто эта девочка, однако при этом она почему-то доверяла ей. Возможно, дело было в свете. А возможно, в глазах девочки. Такую печаль просто невозможно изобразить. При этом, дело было даже не в глубине и искренности печали, а в том, что печаль эта была светлой.

Да, именно светлой. Другого слова, Ганхилда просто не могла подобрать. Как, впрочем, светлой была и сама девочка.

— Ныряй, — разрешила она златовласке. — И будь, что будет.

Британи никогда раньше не занимала тело другого человека, но при жизни она была на редкость любознательным ребёнком: очень много читала и ещё больше задавала вопросов. И так как её лучшая и обожаемая подруга была из семьи потомственных медиумов и магов смерти, то, само собой, призраки, с их особенностями и способностями, интересовали её далеко не в самую последнюю очередь.

По этой причине Британи знала, что с разрешения хозяина тела, любой, даже самый слабый, призрак способен взять это самое тело под контроль.

Конечно, было бы неплохо прежде потренироваться, но… чего не дано, того не дано. И, потому представив, что она ныряет с обрыва в реку…

Что тоже было не самым простым делом, потому что и этого тоже Британи никогда прежде не делала. Нет, она, конечно, бы с удовольствием и аж бегом! Но кто б её позволил!

Тем не менее, представить себя ныряющей с крутого обрыва в реку, оказалось всё же проще, чем представить себя ныряющей в тело другого человека.

Иначе говоря, повинуясь исключительно собственному воображению призрачная малышка нырнула…

…и, о чудо, у неё всё получилось с первого же раза!

Но что ещё удивительнее, это было только первое чудо!

Вторым чудом, поразившим Британи даже ещё больше, чем первое, оказалось то, что, провалившись в чужое тело, пятилетняя малышка каким-то образом умудрилась полностью заполнить собой тело взрослой девушки.

От кончиков пальцев ног до макушки. И от кончиков пальцев правой руки до кончиков пальцев левой руки.

Были, однако, и неприятные сюрпризы.

Одновременно Британи почувствовала себя очень и очень слабой и с трудом держащейся на ногах, которые к тому же ощущались до такой степени тяжелыми, словно на них были надеты многопудовые кандалы. Висевшие безвольными вермишельными, руки, к слову, казались, столь же неподъемными и ненадёжными.

В первое мгновение Британи испугалась, что её расчёт не оправдался…

«Неужели власть злодея или злодейки над телом этой несчастной девушки настолько велика, что даже её, не скованной заклятием подчинения, воли не хватит на то, чтобы противостоять чужой воле?» — растерянно подумала она.

Однако, к счастью, уже в следующее мгновение она предположила, что она просто чувствует то же, что чувствует Ганхилда, из последних сил пытающаяся воспротивиться чужому воздействию.

«Не сопротивляйся! Расслабься и позволь мне перехватить контроль над твоим телом, — обратилась малышка к отчаянно сражающейся девушке. — Пожалуйста, просто расслабься», — умоляюще повторила она, почувствовав, что в ответ на её просьбу тело девушки лишь ещё сильнее задеревенело и отяжелело.

— Неужели ты не понимаешь, глупая маленькая девочка, что только пока я сопротивляюсь, я ещё могу что-то изменить! — возмущенно мысленно ответила Ганхилда.

Британи хотела было сказать в ответ, что это Ганхилда ничего не понимает, но сдержалась. И вместо того, чтобы ответить оскорблением на оскорбление, резонно поинтересовалась:

— И что именно ты рассчитываешь изменить? Умереть на пятнадцать или двадцать секунд позже, чем умерла бы, если бы не сопротивлялась? Ты ведь сама видишь, сама понимаешь, что, несмотря на всё твоё сопротивление, ты ступенька за ступенькой неумолимо приближаешься к вершине горы! А значит, и к гибели! — взрослым, исполненным мудрости и даже надменности голосом, проговорила семилетняя малышка. — В общем так, ты мне или доверяешь или я умываю руки! — одновременно величественно и безапелляционно пригрозила она. Вслед за чем, для вящей убедительности добавила: — И ноги и все остальное!

Вздрогнув, Ганхилда посмотрела вперед. И поняла, что увлеченная сопротивлением она не заметила, что беспросветную тьму сменила уходящая в мглистое серое небо белоснежная пустыня.

— Тебе осталось преодолеть ещё пять ступенек, и ты окажешься на ровной поверхности. И как только ты на ней окажешься, у меня уже не хватит сил тебя спасти, — прошептала девочка. — Решайся, сейчас или никогда…

Практически всю её сознательную жизнь Ганхилде врали. В том числе её обманывали те, кому она долгие годы верила без оглядки.

И вот как, скажите, ей с таким «послужным» списком, было решиться на то, чтобы полностью довериться призраку, который вполне мог оказаться иллюзией, подосланной к ней убийцей?

— Три ступеньки… — тяжело вздохнув, с болью, отчаянием и безысходностью в голосе прошептала Британи в её голове.

И Ганхилда решилась.

Глубоко вдохнула, выдохнула. И вновь сказала:

— Будь что будет…

Только на сей раз уже не своей возможной призрачной спасительнице, а себе.

В то же мгновенье её тяжелое и неповоротливое тело вдруг словно бы превратилось в желе. А уже в следующее — она и вовсе перестала его ощущать.