В поисках шестого океана. Часть первая. Безмятежность

Светлана Нилова

Есть события, которые так меняют жизнь человека, что он уже не может оставаться прежним.Софи Берто, девочка рожденная на безмятежных островах Французской Полинезии, слишком рано почувствовала дыхание смерти. После столкновения с наркомафией семья Софи вынуждена скрываться, ускользая из океана в океан.Роман о приключениях, взрослении и первой любви.

10. Айсберг

Я была так увлечена приключениями подводных жителей и велосипедом, что совсем не заметила, как мы прибыли в Портленд. Это не тихий городок Старой Англии, а совсем другой, современный курортный город. Потом, оказалось, Портленд есть и на западном побережье Америки, но тогда я этого не знала.

Портленд мне понравился своей открытостью и доступностью.

Папа долго говорил с кем-то по радио, а потом позвал меня.

— Ну, что, Софи, ты бы хотела увидеть айсберг?

— Настоящий?

— Самый настоящий. Мне передали по рации, что как раз сейчас один дрейфует у берегов Новой Зеландии. Погода теперь хорошая, так что мы свободно можем им полюбоваться.

— А это не опасно?

Я помнила историю «Титаника».

— Мы же не собираемся его таранить, — улыбнулся папа. — Близко подходить тоже не будем.

Мы шли и шли, а когда стемнело — легли в дрейф. Папа сказал, что не хочет повторить судьбу Титаника, поэтому остался на вахте сам.

Я долго не могла заснуть, таращила глаза и всё думала об айсбергах. Потом я нырнула в сон так стремительно, прямо со всеми своими мыслями, что вдруг оказалась на крошечном плоту. Вокруг меня громоздились огромные горы с заснеженными вершинами, а я была словно бы на озере. И вдруг я поняла, что маленькое озеро в горах — это на самом-то деле море, а громадные снежные вершины вокруг — айсберги. И тут айсберги начали сдвигаться. Двигались они быстро и в тишине, и от этой тишины становилось только страшнее. Поверхность воды темнела и уменьшалась. Я лихорадочно соображала: что же мне делать? Поднырнуть под них? Но тут я понимала, что в темной воде спасения не будет. Карабкаться по скользким ледяным склонам? Но я сорвусь и рухну в эту, уже совсем черную, воду. Я чувствовала, что я одна и что я погибаю. Ледяные горы были уже совсем близко, я ощущала их холод. Казалось, он проникал сквозь тело до самой моей души. Вода скрылась совсем, айсберги сжимали мой плотик так, что он ходил ходуном. И тут я взглянула вверх. Там было чистое голубое небо.

«Спаси меня!» — прошептала я и протянула вверх руку. И вдруг моё тело стало легким и невесомым, и я, медленно оторвавшись от плотика, стала подниматься вверх. Всё выше и выше, всё быстрее и быстрее. Плот, холод, море, ледяные горы — всё осталось внизу. А наверху было только небо и ослепительно прекрасное солнце. И такая радость наполнила меня, что мне казалось, будто я дышу ею.

Проснулась я так же внезапно, как и заснула. Словно вынырнула. Но радость осталась в моём сердце, и я хотела поделиться ею. Я знала, что пересказывать сны глупо. Пока подбираешь слова, тонкое очарование сна испаряется и уже невозможно объяснить то, что приводило во сне в трепет или восторг. Я знала только один способ запечатлеть то, что почувствовала этой ночью. В своём альбоме я нашла чистый лист и быстро набросала силуэты трех летящих фигур. Вместо рук я сделала им огромные крылья, и они заняли почти всё пространство листа. А там, где находится сердце, у силуэтов были дыры и из них широкими лучами светило солнце, как бывает, когда солнечные лучи прорывают облака. Я рисовала, ничего не видя и не слыша вокруг. Так всегда случается, когда я чем-то сильно увлечена.

Ко мне подошла мама, обняла и поцеловала в голое плечо.

— Что ты рисуешь, доченька?

— Бога! — ответила я и сама опешила от своего ответа. Повернулась к маме и, глядя в её растерянное лицо, сбивчиво пыталась объяснить:

— Понимаешь, он спасет всех нас! Обязательно спасет! Только надо, чтобы он был вот здесь, внутри. И тогда мы все полетим. Только не на крыльях. Я нарисовала их, чтобы было понятно. А так, просто. Это как дышать! Вдыхаешь — и ты уже как невесомая принцесса. Только лучше. Невесомая принцесса никого не любила, а ты летишь и любишь весь мир!

Мама смотрела на меня странно, потом поцеловала в лоб долгим поцелуем и прошептала:

— Ты полетишь, детка. За нас всех. Обязательно полетишь.

Айсберг был громадный! Он был больше, гораздо больше «Ники». И даже больше сухогрузов, которые нам встречались в пути. Его можно было бы сравнить лишь с океанским многопалубным круизным лайнером, я видела такие. Но ведь это только надводная часть! А ведь самая большая часть айсберга находится под водой! Я бы очень хотела увидеть нижнюю часть айсберга, но папа сказал, что близко подходить небезопасно. От айсберга может отколоться такой огромный кусок, что пробьет судно насквозь.

— А как же те корабли? — я указала на множество яхт, катеров и других кораблей, сопровождавших айсберг.

— У них свои капитаны и своя голова на плечах, — отвечал папа. — Многие из них ведут научную работу, вон, видишь, даже вертолет есть. А просто так рисковать нашей «Никой» я не стану.

Папа был прав. «Ника» — единственное, что у нас было.