День Филонова

отец Сергей Круглов (2024)

«День Филонова» Сергея Круглова включает в себя посвящения явлениям литературы и искусства, поэтам, художникам, музыкантам — предтечам и соратникам, — объединенные в своеобразный оммаж мировой культуре, чьи основания и само существование сегодня поставлены под вопрос. Лежащий на поверхности штамп, нередко применяемый к этому жанру, — «плач по уходящей натуре», однако Круглов видит эту натуру живой и способной животворить, и его новый сборник полон индивидуальных, особенных, незабываемых лиц — как смотрящие на зрителя лица на картинах Павла Филонова. Сергей Круглов (р. 1966) — поэт, журналист, эссеист, православный священник, служит в Минусинске Красноярского края. Автор двух десятков книг стихов («Снятие Змия со Креста»», «Птичий двор», «Народные песни», «Царица Суббота» и других), прозы и христианской публицистики («Про о. Филофила», «Стенгазета», «Движение к небу»). Лауреат Премии Андрея Белого 2008 года за книги стихов «Зеркальце» (2007) и «Переписчик» (2008), премии «Московский счёт» (2009) и «Anthologia» (2016).

Старец Иосиф вверху и железная зима внизу

Посвящ. Дмитрию, он же Фалалей

песни железной зимы

на память себе возьми

Уже в чёрном «декабрь» слышится хруст костей,

а «январь» там бел как ледяной полый череп-гора;

глухой гул игр, грохот салазок о лёд.

Тот, кто об эту пору бросается с горки вниз,

будет вынесен на проезжую часть века, сбит; много их увезут

норенская лошадка, дровенки.

Дровенки, чу, возвращаются в лес:

Новый год у них, Рождество;

в школьном спортзале не гаснет свет: туда ждут ель.

«Мороз есть форма сопротивления ели

топору» — старец написал и задумался.

Хрустальный, жалуется топор.

Протащат снегами, помелом след заметут;

воздвигнут в огнях; обрядят; забрезжит-задребезжит

жестяная звезда.

«Это наша любимая ёлка!» — у детей

это не означает, что есть и нелюбимая:

каждая жертва — Жертва.

В надышанном детском тепле смола

оттаивает; вина отцов

липнет, перетекает, как анжамбеман, в следующую строфу.

Старец понимает: просто Рождественский цикл

ещё не дописан; он склоняется к листу

and once again accepts existence as it is.