Имперский Гвардеец и Эльфийка. 40 глав плена, любви и спасения

Alex Coder (2025)

Эта история — о запретной любви, родившейся среди боли и отчаяния. О мужестве и самопожертвовании, о надежде, которая не гаснет даже в самой кромешной тьме. Это история о том, что даже в самые темные времена есть место для светлых чувств, и что даже самые непримиримые враги могут стать друг для друга спасением, а ненависть — не единственное, что связывает обитателей галактики, какой бы не была вражда, и какими разными путями ни пришлось бы добираться до вожделенного воссоединения, невзирая ни на что. В вихре бесконечной войны, бушующей в далёком будущем, судьбы гвардейца Империума и эльфийской пленницы переплетаются самым неожиданным образом. После жестокого сражения, Дарий, бравый солдат с планеты Кадия, оказывается в плену у тёмных эльфов — расы извращённых садистов, наслаждающихся болью и страданиями других. Томясь в клетке на борту корабля, обреченный на пытки и мучительную смерть, он встречает её — Лирель, хрупкую эльфийку, еле живую от перенесённых истязаний.

Глава 4: Корабль боли

Внезапно тишину разорвал скрежет открывающегося шлюза. В камеру ворвался яркий, режущий глаза свет, и внутрь ввалились двое тёмных эльф. Их вид внушал ужас: высокие, худощавые фигуры в чёрных, хитиновых доспехах, покрытых шипами и лезвиями, искажённые злобой и предвкушением боли лица, в руках — энергетические хлысты, потрескивающие разрядами.

Без лишних слов, одним ударом хлыста Дария сбили с ног. Грубые руки схватили его, выволакивая из камеры. То же самое произошло и с другими пленниками, чьи стоны и крики боли огласили коридоры корабля. Их было много, людей и представителей других рас, измождённых, окровавленных, объединенных одним горем — пленом у этих безжалостных садистов.

Дария погнали вперёд по бесконечной анфиладе коридоров, пинками и ударами хлыстов подгоняя отстающих. Он с трудом переставлял ноги, спотыкаясь и падая, но тут же поднимаясь под градом ударов. Каждый шаг отдавался болью в ушибленном затылке, в израненном теле, в истерзанной душе.

Корабль тёмных эльф поражал воображение своей чужеродностью. Это был не просто корабль, а гигантский, живой организм, пульсирующий и дышащий, полный теней и странных, необъяснимых звуков. Архитектура корабля была намеренно асимметричной, полной острых углов, хаотичных изгибов и невозможных, противоречащих законам геометрии конструкций. Стены, пол и потолок были покрыты странными, пульсирующими узорами, похожими на застывшую в металле паутину, которая, казалось, следила за пленниками, гипнотизируя и подавляя волю. Повсюду мерцали багровые и фиолетовые огни, отбрасывающие зловещие тени, а в воздухе витал едкий, одурманивающий запах, от которого кружилась голова и подступала тошнота.

Периодически им встречались другие обитатели корабля: утонченные, надменные тёмные эльфы, одетые в богато украшенные доспехи; уродливые, генетически модифицированные чудовища, используемые тёмными эльфами в качестве стражи; и совсем уж странные, непостижимые создания, похожие на помесь человека и машины, скрюченные фигуры, облаченные в черные балахоны, которые скользили по коридорам, словно тени, не оставляя после себя ни следа.

Вся атмосфера корабля была пропитана болью и страданием. Стены, казалось, впитали в себя крики тысяч замученных душ, а в воздухе витал едва уловимый запах крови и разложения. Даже металл, из которого был построен корабль, казался живым, вибрирующим от какой-то извращенной, тёмной энергии.

Дарий заметил, что некоторые пленники ломались под этим гнетущим давлением. Кто-то начинал рыдать, кто-то впадал в апатию, а кто-то пытался сопротивляться, но их бунт тут же жестоко подавлялся. С каждым шагом надежда на спасение угасала, уступая место страху и отчаянию. Пленники больше походили на стадо обреченных, влекомых на бойню. Своей болью и страданиями они насыщали энергией это чужеродное пространство, которое питалось, с их слов, худшим что было на свете.

Взгляд Дария невольно задержался на одной из пленниц — молодой женщине с разорванной гвардейской формой. Её лицо было покрыто синяками и ссадинами, но в глазах еще теплилась искра непокорности. Увидев его взгляд, она слабо улыбнулась, словно пытаясь подбодрить себя и его. Этот мимолетный обмен взглядами, эта слабая улыбка среди боли и ужаса, пробудили в Дарии что-то давно забытое. Надежду? Сопротивление? Он не знал. Но он точно знал одно — он не сдастся. Он будет бороться до последнего вздоха. За себя, за ту женщину, за всех, кто оказался в этой плавучей тюрьме боли. Пусть даже эта борьба будет бессмысленной.

Их путешествие по кораблю казалось бесконечным, пленники не знали, куда их ведут, но с каждым шагом они чувствовали, что приближаются к чему-то ужасному, к сердцу этого корабля, к источнику той боли, которая пропитала каждый его уголок. В какой-то момент в конце коридора замаячили массивные ворота, ведущие, вероятно, в самый зловещий и потайной отсек тёмных эльфов…