Имперский Гвардеец и Эльфийка. 40 глав плена, любви и спасения

Alex Coder (2025)

Эта история — о запретной любви, родившейся среди боли и отчаяния. О мужестве и самопожертвовании, о надежде, которая не гаснет даже в самой кромешной тьме. Это история о том, что даже в самые темные времена есть место для светлых чувств, и что даже самые непримиримые враги могут стать друг для друга спасением, а ненависть — не единственное, что связывает обитателей галактики, какой бы не была вражда, и какими разными путями ни пришлось бы добираться до вожделенного воссоединения, невзирая ни на что. В вихре бесконечной войны, бушующей в далёком будущем, судьбы гвардейца Империума и эльфийской пленницы переплетаются самым неожиданным образом. После жестокого сражения, Дарий, бравый солдат с планеты Кадия, оказывается в плену у тёмных эльфов — расы извращённых садистов, наслаждающихся болью и страданиями других. Томясь в клетке на борту корабля, обреченный на пытки и мучительную смерть, он встречает её — Лирель, хрупкую эльфийку, еле живую от перенесённых истязаний.

Глава 5: Клетки агонии

Массивные ворота, преграждавшие путь, медленно, со скрежетом, распахнулись, открывая взгляду огромный зал, который можно было бы назвать сердцем корабля, если бы у этого порождения тьмы вообще могло быть сердце. Это был своего рода ангар, уставленный рядами клеток, тянущихся насколько хватало глаз.

Клетки были разных форм и размеров, одни напоминали стандартные тюремные камеры, другие — клетки для зверей, а некоторые представляли собой странные конструкции, предназначение которых было трудно понять. Объединяло их одно — все они были сделаны из темного, пульсирующего металла, источающего холод и неосязаемое чувство угрозы.

Из клеток доносились стоны, крики, мольбы о пощаде на десятках языков, создавая какофонию боли, которая, казалось, осязаемо вибрировала в воздухе. Это было царство агонии, живой музей страданий, где каждый экспонат был обречен на вечные муки.

Дария и других пленников, прошедших жуткий коридор, начали распределять по клеткам. Тёмные эльфы делали это небрежно, с нескрываемым презрением, обращаясь с людьми, как со скотом, пинками и ударами хлыстов загоняя их в камеры.

Дария толкнули в относительно просторную клетку, где уже находилось несколько человек. Изможденные, грязные, покрытые синяками и ранами, они с ужасом смотрели на вновь прибывшего, видя в нем не товарища по несчастью, а лишь еще один рот, который придется кормить скудными тюремными пайками. Помимо людей, Дарий заметил представителей других рас: сурового с виду орка, сидящего в углу и с нескрываемым презрением наблюдающего за происходящим; двух тощих круутов, которые жались друг к другу, будто ища защиты; и непонятное существо, похожее на большую, бесформенную гусеницу, которое безвольно лежало в углу, издавая тихие, булькающие звуки. Все они, некогда свободные существа, оказались жертвами жестоких тёмных эльф и разделили ужасающую участь рабов на корабле боли.

Захлопнувшаяся за спиной дверь клетки прозвучала как смертный приговор. Дарий огляделся, пытаясь свыкнуться с мыслью, что это его новая реальность. Тесная клетка, скудные остатки еды, брошенные на пол, смрад и отчаяние в глазах соседей по заточению — все это давило, душило, погружая в безнадежность.

Но его взгляд вдруг остановился на соседней клетке. Там, прижавшись к прутьям, почти безжизненным комочком лежала она — эльфийка.

Даже в полумраке камеры Дарий смог разглядеть ее хрупкую фигуру. Она была намного меньше и изящнее, чем виденные им ранее тёмные эльфы, что конвоировали пленников. Длинные, спутавшиеся волосы, цвета воронова крыла, обрамляли бледное, почти прозрачное лицо с высокими, резко очерченными скулами и заостренными ушами. Её одежда, когда-то, вероятно, роскошная, превратилась в грязные лохмотья, не скрывающие многочисленных ран и синяков. Она была едва жива, слабое дыхание едва приподнимало её грудь. Видимо, недавняя битва и последующие истязания сломили её гораздо сильнее других.

Вид этой эльфийки, беззащитной и страдающей, вызвал у Дария неожиданный приступ жалости. Странное чувство, учитывая многовековую вражду между людьми и эльфами. Но сейчас, в этом царстве боли, все они были равны перед лицом общего врага — тёмных эльф. Она, как и остальные в этой жуткой тюрьме, стала жертвой извращенной жестокости, и это в данный момент объединяло их всех сильнее всего. Он вдруг с удивлением осознал, что больше всего сейчас ему хочется не бежать или уничтожить ненавистных ксеносов. Прежде всего в данный момент хотелось, чтобы эльфийка выжила…