Имперский Гвардеец и Эльфийка. 40 глав плена, любви и спасения

Alex Coder (2025)

Эта история — о запретной любви, родившейся среди боли и отчаяния. О мужестве и самопожертвовании, о надежде, которая не гаснет даже в самой кромешной тьме. Это история о том, что даже в самые темные времена есть место для светлых чувств, и что даже самые непримиримые враги могут стать друг для друга спасением, а ненависть — не единственное, что связывает обитателей галактики, какой бы не была вражда, и какими разными путями ни пришлось бы добираться до вожделенного воссоединения, невзирая ни на что. В вихре бесконечной войны, бушующей в далёком будущем, судьбы гвардейца Империума и эльфийской пленницы переплетаются самым неожиданным образом. После жестокого сражения, Дарий, бравый солдат с планеты Кадия, оказывается в плену у тёмных эльфов — расы извращённых садистов, наслаждающихся болью и страданиями других. Томясь в клетке на борту корабля, обреченный на пытки и мучительную смерть, он встречает её — Лирель, хрупкую эльфийку, еле живую от перенесённых истязаний.

Глава 7: Крохи надежды

Мысль о том, что эльфийка может умереть, не давала Дарию покоя. Он должен был что-то сделать, хоть как-то помочь ей, даже если это казалось бессмысленным в их положении. В конце концов, что он терял?

Дважды в день тёмные эльфы приносили пленникам еду и воду. Еда представляла собой безвкусную, питательную пасту, которая вызывала лишь отвращение, но поддерживала жизнь. Вода была мутной, с неприятным привкусом, но все же пригодной для питья.

Дарий решил, что единственный способ помочь эльфийке — это заставить её есть и пить. Он понимал, что задача будет не из легких, учитывая её состояние и языковой барьер, но отступать не собирался. С безмолвного согласия остальных узников, которые не стали возражать или же им просто не было дела, он начал свою собственную маленькую войну за выживание, свой маленький, никому не понятный бунт против творящегося зла.

Когда в очередной раз принесли пайки, Дарий взял свою порцию и, дождавшись, пока стражники уйдут, осторожно подошел к прутьям, разделяющим клетки. Эльфийка по-прежнему лежала без движения, не реагируя ни на что вокруг.

Дарий протянул ей кусочек питательной пасты, говоря как можно мягче:

Ешь. Тебе нужно есть.

Его слова потонули в тишине камеры. Эльфийка не шелохнулась. Дарий понимал, что она, скорее всего, не понимает его языка, но продолжал говорить, надеясь, что она уловит в его голосе интонации заботы и сострадания. С горем пополам Дарий обмакнул свой палец в безвкусную массу, силясь заставить себя вспомнить основы первой помощи раненым, коим он был обучен во время службы в Имперской Гвардии. После, он просунул руку с протянутой пастой меж прутьев клетки, ощутив, как внутри всё сжимается от странного и пока что непонятного страха за эльфийку, стараясь коснуться её губ.

Он повторял эту процедуру снова и снова, терпеливо и настойчиво, пытаясь пробудить в эльфийке волю к жизни. Он размачивал кусочки пищи водой, делая их более мягкими и удобными для глотания, и подносил их ко рту эльфийки, надеясь, что она сделает хотя бы глоток. Наконец-то эльфийка чуть пошевелилась, приоткрыв рот, давая Дарию пропихнуть внутрь питательную массу. С трудом, но она всё же начала есть.

Помимо еды, Дарий старался облегчить страдания эльфийки, как мог. Он использовал остатки воды, чтобы протирать её раны, смывая запекшуюся кровь и грязь. Для этого он разорвал свою и без того изодранную тунику на полосы, сделав из них импровизированные бины. В порыве альтруизма Дарий забыл, что в камере и так довольно холодно и с гигиеной беда, так что рисковал простудиться и умереть сам, лишая себя шанса на побег или дальнейшую борьбу за жизнь. Он говорил с ней, рассказывал о своей жизни, о Кадии, о службе в гвардии, хотя и понимал, что она не понимает ни слова. Но ему казалось, что его голос успокаивает её, помогает чувствовать, что она не одна, что даже посреди ада, в котором они оказались, она была важна кому-то и важна как минимум для одного единственного гвардейца по имени Дарий.

Эти маленькие ритуалы повторялись изо дня в день. Дарий делился с эльфийкой своей скудной пищей и водой, заботился о ней, как мог, не теряя надежды, что она выживет. Это была его личная борьба, его молчаливый протест против жестокости тёмных эльф, которые не смогли лишить его человечности, не смогли заставить забыть о милосердии и сострадании, хотя и заточили в ужасном месте вдали от родины. Его действия не остались незамеченными другими пленниками. Они наблюдали за ним с недоумением, кто-то с презрением, кто-то с безразличием. Но Дарию было всё равно. Единственное, что имело значение — это хрупкая жизнь, которую он пытался спасти. В тот миг для гвардейца не было ничего важнее…