Я взломал твое сердце

Крис Вудс (2025)

Уолтер Коллинз — ревнивый и опасный мужчина, готовый на всё, чтобы исправить свои ошибки. На что он готов ради девушки, с которой он знаком всего месяц? Эллисон Ведсон, девушка с жестоким отцом, который контролирует каждый её шаг. Но он упустил одно: она уже влюбилась в Уолтера. Их отношения — это не только страсть и эмоции. Это секреты, интриги и тени прошлого, которые бросают вызов их чувствам. Сможет ли любовь выдержать огонь испытаний, или она обратится в пепел?

Глава 2

Уолтер Коллинз

И снова этот клуб… Только сейчас всё иначе. В прошлый раз здесь были толпы студентов, жаждущих выплеснуть накопившуюся энергию, напиться до беспамятства или накуриться до состояния полного отрешения. А сегодня? Сегодня это место было нашим островком спокойствия.

Охранники на входе узнали меня мгновенно. Без лишних вопросов и проверок они распахнули двери передо мной, пропуская внутрь. Здесь царила та самая атмосфера, которая привлекала меня каждый раз: приглушенный свет, громкий ритм музыки, пробивающийся сквозь суету танцпола.

Медленно продвигаясь через зал, я ловил взгляды людей, в основном девушек, проходящих мимо. Кто-то просто улыбался, кто-то обменивался кивками и подмигиваниями.

Путь к нашей привычной вип-зоне показался короче обычного. Наверное, потому что я предвкушал встречу с ребятами. С Майклом мы виделись совсем недавно, в спортзале. Он всегда был тем, кто заряжает энергией, вдохновляет двигаться вперёд, несмотря ни на что. Но в последнее время его почти не было видно: тренировки и бои.

Когда я подошёл ближе, заметил его рыжую шевелюру, выделявшуюся даже в полумраке. Рыжие волосы Майкла были чем-то вроде маяка в этом море лиц и звуков.

Присаживаясь рядом, я ощутил, как напряжение последних дней начало постепенно спадать. Парни встретили меня радостными возгласами, крепкими рукопожатиями и шутливыми подколами.

***

Мы сидели в полутьме нашей зоны, которая казалась больше из-за огромного дивана и стола, заставленного остатками закусок. Полумрак и редкий свет от диодов пробивался через ограждение. Отголоски смеха Майкла и Итана, уходящих в другой конец клуба, стихли, оставив нас с Адамом вдвоем.

— Ну, как там твоя работёнка? — тихо спросил я.

Адам улыбнулся, слегка откинувшись на спинку дивана. Его лицо смягчилось, и взгляд устремился куда-то вдаль, как будто он видел не меня, а что-то своё.

— Давно ничего не было, — он произнёс это спокойно, даже как-то лениво, — Поэтому последние дни дома сижу. Эллисон время от времени зову поболтать или просто смотрим что-нибудь вместе.

Секунда, и его взгляд изменился — стал тёплым. Эллисон была для него особенной. Я коротко кивнул, чтобы не нарушать этот момент, но внутри кольнуло что-то вроде зависти, ведь мы давно не общались с ней.

Я достал телефон из кармана и взглянул на экран. Никаких сообщений, ни пропущенных звонков. Ничего. Все так же. Почему снова проверяю? Я сам не знаю. Каждый раз этот ритуал заканчивается разочарованием, но избавиться от этого невозможно.

Сквозь свет экрана я заметил своё отражение: напряженное лицо и взгляд, полный ожидания. Жду, что та женщина появится в этот чёртов список входящих хотя бы на секунду. И ведь знаю, что сейчас уже почти ночь, что это глупо, но не могу остановить себя.

Воздух стал тяжелее. Я видел, как в глазах Адама зажглось это знакомое пламя любопытства — он всегда был тем, кто не успокоится, пока не узнает правду. Его чуть нахмуренные брови и прямая осанка выдавали решимость.

— Что случилось? — спросил он, но в его голосе звучала нотка беспокойства. — Ты уже который раз проверяешь телефон.

Я отвел взгляд, ощущая, как внутри меня разливается волна чего-то похожего на страх.

— Жду звонка или сообщения, — выдавил я, пытаясь сделать тон как можно более небрежным.

Адам наклонился ближе, его интерес стал почти осязаемым.

— От кого?

Эти два слова от него прозвучали так просто, но я тут же ощутил, как они цепляют невидимую преграду внутри меня. Я сделал вид, что не услышал вопрос, но пауза оказалась слишком долгой, чтобы она осталась незамеченной.

— От одной женщины, — наконец произнес я, но тут же прикусил язык.

Эта фраза прозвучала слишком многозначительно. Я почувствовал, как лицо слегка напряглось. Не то чтобы я боялся его реакции, но есть грани, которые открывать не хочется, даже лучшим друзьям. Правду всегда тяжелее произнести, чем держать в себе.

Адам смотрел на меня, не мигая, как хищник, ждущий, когда жертва сделает неверный шаг. Я знал его достаточно хорошо, чтобы понять, что он не остановится.

— Что за женщина? — спокойно уточнил он, но его голос стал ниже, более серьёзным.

Я выдохнул, прикрыв глаза. Это было неизбежно. Оттягивать разговор смысла не имело.

— Ладно, — сдался я, опустив голову и сжав переносицу руками. Внутри развернулся клубок из эмоций — усталость, тревога, но и облегчение.

— Только никому. Обещай. Ни Итану, ни Майклу. И уж тем более своей сестре.

Адам слегка нахмурился, но тут же поднял руку, будто клялся.

— Обещаю.

Адам серьёзно кивнул. Его взгляд стал мягче, но в нем всё ещё проскальзывала та жадная к правде искорка. Я снова почувствовал, как тяжесть внутри меня разливается по телу, заставляя грудь сдавливать.

Выдохнув, я достал из кармана смятую пачку сигарет, извлёк одну и поджёг. Дым заклубился в полумраке комнаты, смешиваясь с напряжением, которое витало между нами. Затянувшись, я на мгновение закрыл глаза, собираясь с мыслями.

— Несколько лет назад, — начал я, глядя на тлеющий кончик сигареты, будто пытался найти в нем правильные слова, — У меня было всё. Девушка, дочь… семья.

Я произнес эти слова тихо, почти шепотом, но они эхом отразились в моих мыслях, болезненно отдаваясь в сердце. Это было как вскрыть старую рану, которая, казалось, уже давно затянулась, но теперь снова кровоточила.

Адам резко подался вперёд, его глаза широко раскрылись от удивления.

— Стой, стой. У тебя была дочь? — перебил он меня, и в его голосе прозвучал такой неподдельный шок, что я почувствовал, как внутри всё сжалось. — Что произошло?

Его реакция была ожидаемой, но от этого не менее болезненной. Я снова затянулся, пытаясь выиграть ещё секунду тишины, ещё один вдох перед этим прыжком в бездну.

— Я думал, она мертва, — наконец выдохнул я, чувствуя, как слова обжигают горло, словно дым от сигареты. — А несколько дней назад… Я узнал, что она жива.

Эти слова повисли в воздухе, будто раскололи время на «до» и «после». Тишина между нами стала осязаемой. Только звук музыки был слышен, а толпа кричала какую-то песню. Адам молчал, его взгляд метался по моему лицу, будто он пытался осознать сказанное.

Я чувствовал, как он хочет что-то сказать, но никак не может подобрать слова.

Я долго затягивался, словно каждое движение помогало мне собрать куски воспоминаний в целую историю. Адам сидел напротив, чуть наклонившись вперёд, его руки покоились на спинке дивана, но пальцы слегка подрагивали, выдавая его нетерпение.

— Это было вчера, — продолжил я наконец, опустив сигарету в пепельницу. Голос звучал ровно, но внутри всё кипело. — Я встретился с женщиной… работница детского дома.

Я сделал паузу, вспоминая её лицо, осторожные слова, которые тогда прозвучали для меня как гром среди ясного неба.

— Она знала… знала о моей дочери, — продолжил я, ощущая, как слова словно выцарапывают из меня часть души. — Сказала, что моя дочь жива. Она даже не пыталась смягчить это, просто выложила всё сразу.

Адам напрягся, но всё ещё молчал. Его глаза были прикованы к моему лицу, и я видел в них что-то большее, чем просто интерес. Он понимал, что для меня это не просто история, а воспоминание, которое я, возможно, никогда не хотел делить с кем-либо.

Я рассказал о том, как сидел с этой женщиной, как пытался осмыслить услышанное, но только чувствовал, как земля уходит из-под ног. О том, как пытался задавать вопросы, но голос предательски дрожал.

— Я не знал, что сказать, — признался я, откинувшись на спинку дивана. — Да я до сих пор не знаю, как это всё осознать.

Адам всё это время молчал, ни разу не перебив. Его серьёзность удивила меня, но в то же время дала ощущение, что, возможно, я поступил правильно, рассказав это именно ему. Когда я наконец замолчал, в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь музыкой и криками людей.

Адам открыл рот, чтобы что-то сказать, но я резко поднял руку, а затем прикрыл ладонью его рот. Он недовольно хмыкнул, но послушно замолчал.

В этот момент в комнату вошли Итан и Майкл, оживлённо переговариваясь и не замечая нас. Я отпустил Адама, бросив на него предупредительный взгляд.

Адам кивнул, явно осознавая, что сейчас не время, и отвернулся, чтобы сделать вид, что насмешливо слушает разговор вернувшихся ребят.

— Эй, мы с Майклом тут обсуждали будущее, — тихо, почти задумчиво проговорил Итан, сев на край дивана.

Его голос звучал неуверенно, будто сам еще не решил, стоит ли озвучивать свои мысли. Он выглядел уже не таким пьяным, как час назад, но всё равно слегка потерянным.

— И теперь я не знаю, что буду делать, когда со всем этим покончу.

Я невольно напрягся. Со всем этим? Он имел в виду убийства? Всё то, чем мы занимаемся? Чёрт, это было странно слышать от Итана. Казалось, этот образ жизни — часть его самого. Он всегда выглядел так, будто наслаждается каждым моментом: всплеском адреналина, хаосом, чувством абсолютной власти. Мне даже казалось, что он не просто привык к этому — он этим жил, как и я. Но сейчас его слова звучали… иначе.

— Ну, Майкл же у нас психолог, бизнесмен и кого только ещё не играет, — с насмешкой бросил Адам, потянувшись за стаканом.

Голос друга прозвучал непринуждённо, но взгляд скользнул к Майклу, который сидел в кресле, поглаживая край своего стакана с виски.

— Но при этом всегда серьёзен и молчит.

— Может, и так, — лениво откликнулся Майкл, подняв глаза, — Но из всех вас я всё-таки самый рассудительный. — уголки его губ чуть приподнялись в едва заметной ухмылке.

Я оглядел их троих. Адам — тот, кто всегда смеётся громче всех, кто первым врывается в любой беспорядок. Итан — неутомимый идеалист в своей темноте, всегда на грани. И Майкл — хладнокровный, спокойный, с острым умом и бесконечным терпением. Но вдруг в голове всплыли мои собственные мысли.

— Ты ведь знаешь, что ты не такой уж рассудительный, — усмехнулся я, пытаясь вернуть лёгкость в разговор. — Просто ты так убедительно выглядишь, что нам проще тебе поверить.

Майкл склонил голову, словно соглашаясь, но в его взгляде мелькнуло что-то ещё. Что-то, что я не мог сразу распознать.

И тут я вспомнил одну свою идею. Может именно сегодня ее воплотить в жизнь? Странно, что я вспомнил про это сейчас, но все же. Это то, о чем я думал, но всегда останавливался. Не время. Не место. Но, может быть, сейчас?

— Хм… — протянул я, отрывая взгляд от бокала на столе. — Скоро вернусь.

Мой голос прозвучал спокойно, но за ним скрывалась лёгкая напряжённость. В комнате воцарилась тишина, все трое — Адам, Итан и Майкл — молча посмотрели на меня. Их взгляды были разными: у Итана — настороженный, Адам слегка прищурился, явно размышляя, что у меня на уме, а Майкл лишь коротко кивнул.

Я поднялся, поправил рубашку и направился вниз, в бар. Каждый шаг по узкой, слегка скрипящей лестнице отдавался в тишине пустого коридора. Ночной клуб, который когда-то гремел музыкой, теперь казался слишком тихим. Этот контраст был странным, почти зловещим, но я всё равно продолжал идти, будто притянутый невидимой нитью.

Бар встретил меня приглушённым светом. У стойки сидели всего пара человек, их лица были бледными в мигающем свете ламп. За барной стойкой стоял молодой парень — его немного небрежный вид выдавал долгую смену. Он вытер стакан, мельком взглянув на меня, когда я сел напротив него.

— Что вам налить? — спросил он, пытаясь изобразить дружелюбную улыбку, но усталость выдала его.

— Виски давай, — отозвался я, барабаня пальцами по стойке.

На мгновение я задумался, а потом, словно мимоходом, добавил:

— Как вообще дела идут в этом клубе?

Моя интонация была нейтральной, даже ленивой. Бармен чуть замялся, его рука на мгновение зависла над бутылкой. Я видел, как он прикусил губу, будто размышляя, стоит ли говорить. В итоге он всё же заговорил — робко, но откровенно, словно ему давно хотелось выговориться.

— Честно? Мне не следует об этом говорить… но раз клиент интересуется, то… не очень. — парень налил виски и поставил стакан передо мной.

Я поднял его, но пока не пил. Слова парня зацепили меня больше, чем я ожидал.

— Почему? Вроде бы всё в порядке, — заметил я, с интересом наблюдая за ним. Парень бросил на меня быстрый взгляд.

— Оглянитесь, — коротко сказал он, махнув рукой в сторону зала.

Я проследил за его жестом. Взгляд упал на зал, на фигуры, сидящие за столиками. Музыка звучала, но достаточно тихо для этого клуба. Час назад здесь была толпа, но сейчас практически никого не осталось. Воздух был густым, застоявшимся. Вспомнил, как раньше это место кипело жизнью. Толпы, яркие огни, смех, музыка, бьющая в грудь. А теперь? Только тени прошлого величия.

— Раньше здесь не было и места, — продолжил бармен, будто чувствуя, что мне не нужно объяснять больше. — Нужно было бронировать заранее, а иногда и это не помогало. Но теперь…

— Всё настолько плохо? — я чуть наклонился вперёд, с интересом наблюдая за ним.

Бармен вздохнул, его лицо на миг стало мрачным.

— Владелец… — он помедлил, словно не был уверен, стоит ли говорить это вслух. — В общем, он начал употреблять. Постоянно. Ему теперь плевать на всё — на клуб, на нас. Мы просто тянем это место из последних сил, пока оно не рухнет.

Его голос звучал искренне, и в этих словах я услышал усталость, какую-то боль. Это место было для него больше, чем просто работа. А для меня… возможно, это было началом чего-то большего.

Может, это мой шанс? Эта мысль, резкая, но притягательная, осела где-то глубоко внутри. Я давно об этом думал. Купить клуб, переделать его, вдохнуть в него новую жизнь, превратить в место, где бы хотелось остаться. Когда-то это место было эпицентром энергии, местом, куда стекались те, кто искал что-то большее, чем просто выпивка и танцы. Это было не только о бизнесе. Это было о том, чтобы создать что-то своё, что-то настоящее.

— А где я могу найти его? — спросил я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. Внутри же всё сжималось от предвкушения.

Бармен поднял на меня глаза, и в его взгляде не было сомнений или недоверия, только усталость.

— Второй этаж, прямо по коридору, — ответил он без паузы, будто даже рад был помочь.

— Спасибо, — коротко бросил я, выложив на стойку несколько сотен, которые тот сразу спрятал.

Одним движением залпом выпил виски, почувствовав, как тепло разлилось по телу, и встал.

Лестница, ведущая наверх, скрипела под ногами. Каждая ступенька будто пыталась отговорить меня. Но я знал — этого не случится. Я уже решил. Свет на втором этаже был тусклым, почти мёртвым. Коридор встретил меня тишиной, и только мои шаги отдавались гулким эхом.

Я остановился перед нужной дверью. Простая, выкрашенная в облезлый чёрный, она выглядела так, будто сама едва держится. Секунда нерешительности. Рука замерла в воздухе, готовая постучать. Что я собираюсь сказать? Что предложить? А может, я просто войду, не оставив ему выбора?

Мои мысли смешались, но в следующую секунду я отбросил всё лишнее. Решительность вернулась. Стук. Глухой и уверенный. Но я не стал ждать ответа. Повернув ручку, вошёл внутрь.

Кабинет встретил меня запахом табака и дешёвого алкоголя. Свет пробивался сквозь грязные жалюзи, разрезая пространство тусклыми полосами. На столе — беспорядок из бумаг, бутылок, и что-то похожее на остатки вчерашнего ужина. А за столом сидел он — мужчина лет сорока, с осунувшимся лицом и красными глазами. Его взгляд был мутным, движения медленными, как у человека, давно потерявшего интерес к жизни. Я сразу понял: он под чем-то. Таблетки? Алкоголь? Или и то, и другое? Неважно. Главное, он уже проиграл самому себе.

Я подошёл ближе, глядя прямо на него, чтобы он почувствовал моё присутствие.

— Ты кто? — буркнул он, не поднимая головы, но его голос был грубым, словно он пытался напомнить себе, что ещё хозяин.

— Я слышал, дела у тебя идут неважно, — спокойно начал говорить, но в голосе зазвучала твёрдость.

Я достал пистолет и положил его на край стола, чтобы он видел, но не слишком близко.

— Хотел выкупить этот клуб у тебя.

Он посмотрел на меня, помедлив на секунду. Его глаза заморгали, но выражение лица осталось почти бесстрастным. Заторможенность была заметна во всём: в его взгляде, в тяжёлых, ленивых движениях. Он был явно не в форме.

— Валяй, — произнёс он, как будто это была не жизнь, а просто ещё одна сделка, не стоящая его внимания.

Я невольно удивился. Никакой паники, страха или даже интереса. Только равнодушие. Ему было всё равно, и это странно. Но для меня это только играло на руку.

— За сколько? — спросил я, пытаясь не выдать своего любопытства.

Он пожал плечами, как будто и сам не особо заботился о цене.

— Четыре миллиона, и он твой, — произнёс мужчина, откинувшись на спинку кресла.

На секунду я подумал, что ослышался. Для такого места — даже в упадке — это была смешная сумма. Я ожидал гораздо большего. Но его равнодушие объясняло многое.

— Могу хоть сейчас, — сказал я без лишних эмоций, чувствуя, как внутри растёт напряжение. — Звони своему адвокату или кто там за тебя договор составляет.

Он на миг замешкался, но затем медленно потянулся к телефону. Его пальцы, слегка подрагивая, набрали номер. Пока он ждал ответа, я смотрел на него. Этот человек уже потерял всё, что имело для него значение, а я собирался забрать остатки. Но почему-то мне не было жаль его. Я видел только возможности.

Странный он. Очень странный. От таких людей всегда ждёшь подвоха — уж слишком равнодушен. Но сейчас он был настолько накурен, что, казалось, даже происходящее вокруг не вполне доходило до его сознания. Завтра он вряд ли вспомнит этот разговор. Это даже успокаивало — с такими людьми лучше завершить дела быстро и без лишних вопросов.

Прошло около получаса, прежде чем в кабинет заглянул его юрист. Мужчина лет пятидесяти с лёгкой сединой и строгим взглядом. Он выглядел усталым, но профессионализм сквозил в каждом движении. Он несколько раз пытался прояснить ситуацию, задавая своему клиенту один и тот же вопрос:

— Вы точно уверены, что хотите продать клуб?

Но тот каждый раз безразлично кивал и отвечал короткое «да», будто уже мысленно был где-то далеко.

Юрист, кажется, тоже всё понял. Он достал из своего портфеля ноутбук и принялся составлять договор, проверяя детали и уточняя нюансы. В воздухе висело напряжение, но для меня оно было приятным — я ощущал, как всё складывается именно так, как я хотел.

Ещё через полчаса всё было готово. Бумаги лежали на столе, холодный свет настольной лампы подчеркивал их важность. Мы подписали договор, и это был момент, когда что-то внутри щёлкнуло. Волнение сменилось уверенностью.

Я достал телефон, ввёл нужные данные и одним движением перевёл этому парню четыре миллиона. Сумма, которая когда-то казалась неподъёмной, сейчас выглядела как плата за мечту. Он молча посмотрел на уведомление о переводе, кивнул и, шатаясь, поднялся из кресла.

— Всё, иди домой, — бросил я спокойно, не оставляя ему выбора.

Он ничего не сказал, просто ушёл, оставив после себя запах табака и алкоголя. Теперь это место было моим. Моё собственное место. Быстро, неожиданно, импульсивно. Именно так можно описать эту сделку.

Я стоял в кабинете и на мгновение позволил себе насладиться тишиной. Древний, обшарпанный стол, пыльные жалюзи, сломанные стулья — всё это теперь было частью моей новой главы. Но работы впереди было много.

Спустившись вниз, я направился к друзьям, которые всё ещё сидели в вип-зоне.

— Эй, — позвал я, подходя ближе.

Трое подняли на меня взгляд. Адам первым приподнял бровь, заметив мой слегка довольный вид.

— Пойдёмте наверх.

Мы поднялись в мой, теперь уже мой, кабинет.

— Добро пожаловать в мой клуб, — объявил я, широко разведя руки.

— Это что, шутка? — спросил Адам, оглядываясь.

— Нет, — усмехнулся я. — Теперь это место моё. Всё это — моё.

Они смотрели на меня с удивлением, а затем в их глазах зажглось что-то похожее на одобрение.

— Ну ты даёшь, — протянул Майкл, усаживаясь на одно из кресел.

Мы обсудили план, как вернуть этому месту былую славу. Но не сегодня. Сегодня мы просто решили расслабиться, вернувшись в вип-зону, как старые добрые друзья, чтобы отметить эту неожиданную, но, возможно, лучшую сделку в моей жизни.

***

Мы заказали очередную порцию виски. Прошел уже час, а может, даже больше, но музыка не становилась тише. Напротив, она словно наполняла пространство вокруг, пульсируя вместе с ритмами толпы. Вокруг стало больше людей, их голоса сливались в неразборчивый гул, создавая ощущение беспечности.

— А помнишь, как мы с тобой сбежали из школы и пошли в тот бар, просто чтобы посмотреть бокс? — прокричал Итан, пытаясь перекрыть шум.

Его голос был полон ностальгии, и я почувствовал, как воспоминания нахлынули на него. Они с Майклом переглянулись, оба понимая, о чём идёт речь. Это было давно, ещё до того, как наши пути пересеклись в частной школе. Тогда они учились в обычной государственной школе, где каждый день казался бесконечным испытанием.

Итан продолжал рассказывать, вспоминая те дни, когда они чувствовали себя свободными, убегая из школы ради матчей. Он говорил так оживлённо, будто снова оказался в том старом баре, окружённый дымом сигарет и запахом пива. Его глаза блестели, а улыбка была такой искренней, что невозможно было удержаться от ответной.

Майкл слушал молча, иногда кивая головой. Я видел, как он погружается в свои мысли, возможно, вспоминая моменты, которых я не знал. Почему-то он всегда держал прошлое при себе, редко делясь своими воспоминаниями. Итан же, напротив, обожал делиться историями, особенно теми, которые вызывали у него самые яркие эмоции.

Почему никто из них никогда не рассказывал нам об этом раньше? Возможно, эти воспоминания были слишком личными, или, может быть, они просто считали, что мы не поймем. Но сейчас, сидя за столом, слушая истории о тех временах, я чувствовал себя частью этого мира, частью их прошлого.

Адам смеялся вместе с остальными. Но вот мои мысли словно закрутили меня в тугую спираль, и сколько бы я ни старался сбросить напряжение, оно лишь усиливалось. Я сидел неподвижно, глядя перед собой, едва замечая происходящее вокруг.

— Ты какой-то тихий, Уолт, — заметил Майкл, слегка наклоняя голову вбок.

Его взгляд пронзил меня насквозь. Зеленые глаза Майкла, казалось, пытались проникнуть внутрь меня, найти причину моего молчания.

— Да, так… Свои мысли, — пробормотал я, стараясь избежать прямого ответа.

В этот момент парни посмотрели на меня. Как-то слишком часто они на меня так смотрят. Я не знал, что сказать, как объяснить им то, что творилось внутри меня. Всё, что происходило в моей жизни последнее время, было таким странным и необычным, что я сам не понимал своих собственных ощущений. Дочь, которая жива. Эллисон, с которой я не понимал своих ощущений. А теперь и этот клуб, который я только час назад выкупил.

Радоваться ли мне всему этому? Или стоит насторожиться? Вопросы роились в голове, мешаясь с тревогой и неуверенностью. Как реагировать на всё это? Что делать дальше? Эти вопросы не давали покоя, словно тяжёлый груз, который я не могу сбросить.

— Что произошло, пупсик? Из-за Эллисон поник? — Итан сощурился, играя бровями, и, наверное, не удержался бы от шутливой усмешки, если бы Адам не встретил его таким мрачным, даже тяжёлым взглядом.

В этом было что-то железное, не допускающее возражений. Да, никому не позволено касаться его сестры, и это молчаливое предупреждение буквально повисло в воздухе. Однако Итан, кажется, всё это проигнорировал — его пьяная лёгкость всегда делала его беспечным и на удивление смелым.

Я только украдкой взглянула на Адама — я-то знал, что между нами с Эллисон была шикарная ночь, но если Адам об этом узнает, будет совсем не весело. Даже представить сложно, какой бы была его реакция.

— Кто такая Эллисон? — вдруг раздался голос Майкла, чуть хриплый, словно его выдернули из глубокой задумчивости.

Он смотрел на нас с лёгким недоумением, чуть приподняв бровь. Словно не просто пропустил часть разговора, а выпал из него на целую вечность. В этом был весь Майкл — так давно он был погружён в свою работу и тренировки, что, казалось, потерял чуть ли не все связи с нами.

В этот момент клуб накрыло плотной волной грохочущей музыки, ритм словно пробивал стены, и вибрация пронзала тело. Я посмотрел на Итана: он снова поймал волну и, кажется, забыв обо всём, начал двигаться на месте, немного нелепо, но так по-детски искренне, что это было на удивление заразительно.

Этот вечер был немного хаотичным, непредсказуемым.

Адам смотрел на меня не отрываясь, словно хотел выудить из меня правду, которую я, возможно, и сам до конца не понимал. Это был не просто взгляд — это было испытание, изучение. Он хотел знать, что произошло между мной и его младшей сестрой, как будто каждый наш разговор, жест или взгляд таил что-то, чего он ещё не мог увидеть.

А вот Майкл… Майкл, в своём вечном отрешённом состоянии, кажется, просто не успел за нами, потерял нить, но это его совершенно не смущало. Он как ни в чём не бывало подхватил движения Итана, и они начали пританцовывать под громкую музыку, будто и не было никаких разговоров.

— Эллисон — сестрёнка Адама и любооовь всей жизни Уолтера, — вдруг рассмеялся Итан, протянув последние слова с издевательской интонацией.

Что за бред? Какая ещё любовь? Но стоит мне задуматься, как в голове вдруг вспыхнул вопрос: а что же тогда между мной и Эллисон? Мы вроде бы не связаны ни обязательствами, ни обещаниями, но, наверное, что-то большее между нами всё-таки есть. Чувства? Отношения? Это звучало глупо и неопределённо.

— А что между вами произошло? — вдруг спросил Майкл, сощурившись, и в его голосе неожиданно зазвучала искренняя заинтересованность.

— Вот именно, — поддержал его Адам, и тут же бросил на меня взгляд, в котором вспыхнула та самая непримиримая защита, которую он всегда демонстрировал, когда дело касалось Эллисон. — Она сама не своя последние дни. Я же тебе голову оторву, если обидел её, — и в его голосе не было шутливых ноток, совсем наоборот.

Он вытащил пистолет из-за пояса, положил на стол — медленно, демонстративно, как бы подчеркивая серьёзность своих намерений.

Я почувствовал, как у меня вспотели ладони. В голове бешено закрутились слова, пытаясь найти объяснение всему произошедшему, хотя даже для самого себя я не мог описать это чётко и ясно.

— Всё просто, — выдавил я наконец. — К ней клеился один парень, я пригрозил ему, а она разозлилась. Я ушёл, и мы с тех пор не виделись.

Сказанное повисло в воздухе, звуча каким-то отчаянно простым и даже нелепым. Пожалуй, Эллисон имела право на злость, а я… Я поступил как дурак, как мальчишка, не готовый справиться с ситуацией иначе.

— Ревнуешь ее? — Майкл обернулся ко мне, его голос пронзительно тихий, словно это было уже не простое любопытство, а что-то гораздо более глубокое.

Он хотел докопаться до самой сути, вытянуть из меня признание, которое я так тщательно прятал. Хотя, конечно, чего еще ожидать? Он всегда был таким, всегда умел заставить взглянуть в глаза истине, как бы неприятна она ни была.

— Вообще-то, я все еще с вами, — с усмешкой встрял Адам, но в его взгляде я заметил нечто большее: смешанные чувства, колебание между тем, что он слышал, и тем, что хотел бы не слышать.

Майкл не отвел взгляд, его глаза всё так же пронзительно изучали меня, будто видели все, что пряталось за моим молчанием.

— Ты, — указал он Адаму в грудь, — Ее старший брат. Но рано или поздно ей придется жить самостоятельно, — его голос был спокоен, почти отстранен, но за этими словами скрывалась твёрдость.

Адам сжал бокал в руке, будто это могло подавить вспышку эмоций. Его глаза ненадолго встретились с моими, но друг ничего не сказал. Он резко выпил остатки виски и лишь коротко кивнул официантке, как бы отстраняясь от того, что только что услышал.

Майкл не отводил взгляда. Он ждал — не просто ответа, а истины, которая бы не оставила у нас обоих ни малейших сомнений.

— Так что? Ревнуешь ее? — повторил он, но на этот раз его голос был едва слышным.

Ревную ли я? Да. Это жжёт внутри, и чем сильнее становится это чувство, тем больше я стараюсь его подавить. Желание защитить её, оградить, спрятать — оно слишком яркое, слишком живое, чтобы его можно было объяснить. А может, я просто боюсь? Боюсь, что кто-то другой сможет понять её так же, как я, или даже больше. Готов ли я отпустить её, доверить ей право выбора? Может быть. Но каждый, кто захочет её, потом поймёт: она — моя.

— Ты не представляешь, как сильно… — слова вырываются почти неосознанно, и они звучат так тихо, что их можно принять за шёпот. — Готов убить любого, кто пытается привлечь её внимание, — теперь я говорю почти беззвучно, и всё же, этого достаточно, чтобы Майкл услышал.

На его лице появляется едва заметная ухмылка.

— И чего же ты медлишь? — его слова звучат насмешливо, но я чувствую, что он хочет услышать или увидеть нечто большее, чем просто ответ.

Мой взгляд падает на Адама. Он уже не смотрит в нашу сторону, подзывает официантку и, с демонстративным безразличием, встаёт из-за стола, словно всё это не касается его. На секунду мне кажется, что он уходит, потому что знает, что я скажу. Знает и не хочет быть свидетелем.

Майкл по-прежнему сидит рядом, его лицо непроницаемо, но в его глазах мелькает что-то похожее на понимание.

Я достал телефон, в пальцах ощущая его холодную, гладкую поверхность. Лёгкое волнение охватило меня, и я на мгновение задержал дыхание. На экране замерла наша переписка с рыженькой, и, глядя на её имя, я вдруг почувствовал, как будто все привычные слова утратили смысл. Нужно было что-то другое — что-то, что тронет так же, как её слова иногда цепляли меня, заставляя возвращаться к ним раз за разом.

Моя лисичка:

Давай встретимся?

Эти слова горели у меня в голове, словно красная неоновая вывеска, которая никак не угаснет. Последнее сообщение, которое она мне отправила. Как я мог проигнорировать его? Почему?

Я осушил свой бокал до дна. Напиток был терпким, с горечью, которая словно отражала мои мысли. Вокруг меня бурлила жизнь — смех, музыка, разговоры друзей. Но я уже был не здесь. Попрощавшись с компанией, я поднялся из-за стола. Майкл бросил на меня взгляд, чуть прищурившись, словно одобрял мое решение.

На улице воздух был холодным и влажным. Он обжигал легкие после горячего клубного шума. Я вытащил из кармана ключи и направился к своей машине.

Когда я сел внутрь, автомобиль показался тихим местом, которое укрыло меня с головой. Закрыв дверь, я на мгновение замер. Руки на руле, взгляд скользил по зеркалу заднего вида. Лицо в отражении — мое, но что-то в нем было чужим. Или, может быть, потерянным.

Я завел двигатель. Его гул разрезал тишину вокруг. Вдавив педаль газа, я медленно выехал с парковки. Асфальт под колесами был влажным, блестел в свете уличных фонарей. Каждый поворот руля казался тяжелее, чем обычно.

Мысль о том, что я игнорировал ее сообщение, жгла изнутри. Почему я тогда не ответил? Слишком много дел, слишком мало времени? Или это был страх? Страх того, что наши встречи снова окажутся слишком настоящими, слишком эмоциональными?

На светофоре я остановился. Красный свет отражался в лобовом стекле, как напоминание о том, что я сделал. А точнее, чего не сделал.

— Почему я не ответил? — спросил я себя вслух.

Но ответа не было. Только свет фар, который рассеивал темноту передо мной и тишина в салоне, которая успокаивала и нагнетала одновременно.

***

Я припарковался у её дома, отключил двигатель и на мгновение просто остался сидеть в машине. Передо мной раскинулся огромный особняк, тёмный и безмолвный, как будто затаивший дыхание. Свет не горел ни в одном окне. Может, она уже спит?

Сердце заколотилось, когда я взял в руки телефон. На экране отразилось её имя. Я нажал на вызов и поднес трубку к уху. Гудки. Один за другим, будто измеряли моё терпение. Или, может, осуждали мою нерешительность. И вот, наконец, её голос прорезал эту тишину:

— Чего тебе, Бэтмен?

Этот знакомый, чуть насмешливый тон. Я закрыл глаза, наслаждаясь каждым звуком. Как же я соскучился. Казалось, прошла не пара дней, а бесконечность. Её голос был словно глоток свежего воздуха, которым я давно не дышал.

— С какой стороны твоё окно? — спросил я, стараясь держать голос ровным.

На секунду в трубке повисла тишина. А потом она заговорила быстро, сбивчиво, как будто я предложил что-то совершенно безумное:

— Что? Нет! У нас камеры по всему периметру, несколько охранников, ты с ума сошёл?

Я улыбнулся, не сдержавшись. Её реакция была такой… милой что-ли. Волнуется, ругает, но за этим прячется её тихая забота.

— Я не это спросил, лисичка, — ответил я мягко, и моя улыбка только расширилась. Она не видела её, но, кажется, почувствовала.

Снова тишина на другой стороне. Я представил, как она закусила губу, как её рыжие волосы, наверняка растрёпанные, падают на лицо. Наверное, она сейчас сидит в своей комнате, глядя в окно, и пытается понять, серьёзно ли я.

— Ты неисправим, — пробормотала она наконец, но в её голосе была улыбка. Тёплая, тихая. Настоящая.

Эллисон вздохнула, но ответила. Ее голос был мягче, чем вначале, но она отключилась, не дожидаясь, пока я что-то скажу.

Я на мгновение задержал взгляд на темном экране телефона, словно пытаясь уловить её дыхание даже через отключенный вызов. Затем запустил своё приложение, которое, по иронии, разработал сам. Оно было создано для совершенно других целей, но, как оказалось, способно выручить и в таком случае. Пара быстрых движений пальцев — и камеры наблюдения особняка ушли в «сон».

— Не такая уж и хорошая у вас система безопасности, лисичка, — пробормотал я себе под нос, улыбнувшись.

Я открыл дверь машины и вышел на улицу. Воздух уже был свежим, с легким запахом дождя, который, казалось, только что прошел. Особняк возвышался передо мной, словно ждал, какой я сделаю следующий шаг.

Глядя на экран телефона, я наблюдал за движением охранников. Двое мужчин медленно обходили периметр, их фигуры двигались в свете тусклых фонарей. Они будут у её окна через несколько секунд, и только тогда мне откроется момент.

Я чувствовал, как напряжение медленно разливается по телу. «Как далеко ты готов зайти, чтобы снова увидеть её?» — мелькнула мысль, но я тут же отбросил её. Ответ я уже знал.