Олимпийские страсти. Тайны лабиринта

Любовь Сушко

Олимпийские боги и олимпийские страсти бушевали в этом мире странном и прекрасном мире. После Славянской саги захотелось вернуться к античной. К истокам. Первая половина ее – та самая поэтическая сага о богах и героях, во второй – хроники о тех же событиях и героях, написанные значительно раньше – и там тоже господствуют страсть и власть.

Гермес. Он правил миром и богами

Лабиринт вестника богов

В то утро Майя Зевса не ждала,

Но он явился в этот мир внезапно.

Плеяда очарована была,

И уступила. Нежно и азартно

Предался страсти вечно знавший власть

И в женщине желавший раствориться,

Когда звезда на небесах зажглась,

Гермес на этом свете появился.

Сын Зевса рос по дням, нет, по часам,

Успела только Майя оглянуться,

Уже он Аполлона обокрал,

И до Ареса смог он дотянуться.

Все примирились, видя странный знак,

А в мир пришел бродяга и поэт.

Носился он в неведомых мирах,

Для Зевса расторопней сына нет.

2.

Его и Гера не хотела знать,

Но и пытать не стала, как Геракла,

Всегда он смог соврать ей и сбежать,

Но приходил в объятия внезапно.

Он вести нес, устраивал дела,

Незаменим в постели или в драке,

В нем правда безнадежно умерла,

Но дружен, весел, все его узнали.

Столкнулась у Семелы с ним она.

— Откуда эта вздорная старуха?

Оставь их, Гера, дева влюблена,

Пожар мне снился, ты несешь разруху.

— Но разве я устроила пожар?

Смотри, Гермес, там твой отец с другою.

— К тебе вернется он, от всех устав,

И сколько же ему играть с любовью?

3

Он лгал опять, но верила она,

С улыбкою смотрела на Гермеса,

Когда и кем бывала рождена

Отчаянная плутовская пьеса.

И, правда, радость омрачил пожар,

О, как они спасали Диониса,

— Опомнись, Гера, ты сплошной кошмар.

Она молчит, не хочет примириться,

Он на Олимп запрыгнул без труда

И там остался пировать с богами.

Была Афина так тогда горда

И одинока, буря за словами,

И лишь Гермес остался у черты.

Он снова там спасает Диониса,

— Гермес, сегодня отличился ты.

Над миром ярость и тоска нависла.

4.

Он первым в лабиринт во тьме уйдет,

Ведь надо душам указать дорогу,

Аид Гермеса там, в печали ждет.

— О, дядюшка, побудь еще немного,

Сорвет она тот огненный цветок,

И Персефона станет здесь твоею.

— Ее не отпущу я ни за что,

И плен любви свободы мне милее.

— Меня же ждет в пещере Дионис.

— Откуда этот парень? — Я не знаю.

— Гермес, Гермес, вы все там заврались,

А здесь давно Семелу вспоминают.

Смутился вестник в самый первый раз,

Как страшен был с Аидом поединок,

Но Цербера для дядюшки припас,

— Вот пес тебе, теперь вы с ним едины.

5.

Но скоро Персефону приведу,

— Я жду тебя, о, плут ты мой лукавый.

Но с Герою накличешь там беду,

Зевс так ревнив. — Но где не пропадала

Душа моя, — Гермес ему твердит,

И с Цербером у врат его резвится.

Пожал плечами в тишине Аид.

— Он бесподобен, Гере ль не влюбиться? —

Останься у меня, — просил Аид.

— Я не могу, влюблен ты в Персефону,

Она страдает там, она молчит.

— Тогда иди, но страшен Зевс влюбленный.

И снова где-то звезды в небесах,

И путь во тьме жестоко и спесиво

Повергнут мир, Гермес не знает страх,

Но отчего он бродит сиротливо.

6

А просто милость, радость и любовь,

И как ему от Геры отказаться?

И пусть сам Зевс несется за тобой,

Он украдет, и за любовь сражался.

— Так не бывает, счастье и любовь,

Они всегда средь зависти и злобы.

— Но что случилось, что, Гермес, с тобой?

Счастливым и любимым быть попробуй.

Все знают, что имеет он в виду,

И только Зевс о том не догадался.

И снова с Герой ночку проведут,

Пусть так, и счет бы равным оказался.

Но вот Эрида, как же без Эрид!

Любовника и мужа там столкнула,

И яблоко пред Герою лежит.

— Прекраснейшей, — Афине подмигнула.

7

А Афродита плечиком вела:

— Спасибо за подарок, о Эрида.

Раздор посеяв, молча отошла.

Гермес смущен, но только лишь для вида.

Зевс в ярости, начнут извечный спор,

К нему богини гневные рванулись.

Кому отдать тот плод? Потупил взор,

Но вот к Гермесу все вдруг повернулись.

— Не знаю, — медлил он, — но есть Парис.

Он вас получше, чем и Зевс рассудит.

Богини улыбнулись, поднялись,

В войну ввязались, что еще там будет.

— Так началась Троянская война, —

Рассказывал он после Дионису.

— А что же Гера? — Вроде влюблена,

— Но Зевс узнает, по его капризу,

8

Тебя к Аиду сбросят в тот же миг.

А как же мы, мы без тебя бессильны.

— Ну, сбросят пусть, и что же мне Аид?

Но Зевс вернет назад, они бесились,

И прогоняли столько раз, потом,

Я возвращался — снова победитель.

А яблочко, налитое огнем,

Пастух Парис отдал там Афродите.

Но ты не видел Герины глаза,

Хотя я знал, зачем она Парису,

Но ревновал, там страшная гроза,

Как молнии сверкают на Олимпе.

— Елену? А тебе ее не жаль?

Бросаете, как мячик, эту деву.

— Красавица, но мне лишь отказав,

Она познает боль и страсть. И гневу

9.

Отвергнутого не было конца.

А Дионис сочувствовал Елене,

Так с яблока раздора начался

Путь и к войне, и яростной измене.

Он Персефону отведет к цветку,

И что ей скажет? Этого не знаю.

Но только грезы деву увлекут

Туда, где без нее Аид страдает.

— Он будет счастлив. — Но земля сгорит, —

Напомнил Дионис ему Деметру, —

Она страдает, как она молчит,

Нет Персефоны, даже свет померкнет.

И снова Зевс к Гермесу посылал:

— Скажи, что делать, я не понимаю,

Не ты ли Персефону воровал,

— Но дядя счастлив с ней. — Я это знаю.

10

Теперь скажи, как землю нам спасти,

— О, грозный Зевс, все это очень просто,

Ты в гости к ним со мной теперь сходи,

И вместе мы его потом упросим,

Чтоб отпускал на землю дочь твою.

Полгода там и здесь, и что разлука?

Она любовь скрепила и семью.

— Ты в это веришь? — Это все разумно.

Не ведал Зевс, его ли упрекал,

Его ль корил Гермес непостоянство.

Но только там, во тьме страстей накал

Утих немного, и один остался

Аид во тьме, когда ее вели

И Цербер им рычал во след сердито.

— Она вернется, этот пыл любви,

Не потушить, продолжится там битва.

11

И вдруг мелькнул прикованный Тезей,

— А это кто? Не сын ли Посейдона? —

Зевс вопрошал — Да он, пошли скорей,

Так мстят порой, а все чужие жены.

— Но в чем он виноват? — пытал опять.

— Хотел жену наглец отнять Аида,

Вот и сидит. — И сколько воли ждать?

— Придет Алкид, теперь он ждет Алкида.

— Вот и с тобой, такое может быть,

Шептала в полумраке Персефона.

Гермес кричал: — Ты так не смей шутить,

Нам это все и ясно и знакомо.

Зевс их не слышал в этой темноте,

Он думал о какой-то дивной птице,

И Лебедем он к Леде улетел,

Чтобы у прекрасных ног опять забыться.

12.

Вот так всегда, есть вестники у нас,

Без них и боги обошлись едва ли.

За эту легкость все теперь отдаст

И Посейдон, и Зевс в немой печали.

Зевс правит миром, Зевсом лишь Гермес,

Он без него почти совсем бессилен,

Комета в урагане бурь и звезд,

Они нам снова вести приносили.

Ждет Гера в тишине, Афина ждет,

Наш вестник снова всюду успевает.

Порой огонь в душе, но чаще лед.

И шанса своего не упускает.

Пусть в море где-то тонет Одиссей,

Наказаны за бунт всегда герои.

И лишь Гермес, во всей своей красе,

Нам мир прекрасный радостно откроет.

13

Любовь и власть всегда в его плену,

Он Зевса, Посейдона и Аида

Столкнул и ждет, и слышит тишину,

И усмехнувшись, снова звезды видит.

Пусть Гера улыбается с небес,

И ждет в Аду устало Персефона.

Он с Амфитритой, пировал и весть

Несет опять Афине, и влюбленный,

Он всех героев скоро навестит,

Безжалостен, как ангел в поднебесье,

Что там случилось, раз Гермес летит?

И слышится то плач вдали то песня,

Нам вестники бесстрастные нужны,

И мы без них с богами так бессильны,

Рожденные для мира и войны,

Кометы среди звезд опять носились.