Олимпийские страсти. Тайны лабиринта

Любовь Сушко

Олимпийские боги и олимпийские страсти бушевали в этом мире странном и прекрасном мире. После Славянской саги захотелось вернуться к античной. К истокам. Первая половина ее – та самая поэтическая сага о богах и героях, во второй – хроники о тех же событиях и героях, написанные значительно раньше – и там тоже господствуют страсть и власть.

Лабиринт Персефоны

1.

Пусть на лугу резвится Персефона,

Среди подруг прекрасна и нежна.

Она тот светлый мир пускай запомнит,

Дочь Зевса и Аидова жена.

Но кто сказал, что это все случится?

И ей любовь подарит Афродита.

Как нежный взгляд играет и лучится,

Ждет жениха, но Гера так сердита.

— Я первая, я выше всех сегодня,

И если мне о верности не знать,

То, что на море и в Аиде стонет

Он одинокий, им, о чем мечтать.

2.

И вот тогда с богиней грозной споря,

Решила Афродита отомстить.

Есть Амфитрита там, в бескрайнем море,

Да и Аиду долго ли грустить.

Пусть на Олимпе бури поднимая,

Резвится Гера и ревнует вновь.

Во тьме нужна жена совсем другая,

Там будет свет, и мрак спасет Любовь.

Но кто же, все пройдя, пойдет к Аиду,

Кто свет оставит, чтобы там, во тьме,

Он это чудо дивное увидел,

Пусть Мрачный улыбается во сне.

3.

Ходила долго грустной Афродита,

Все девы не годились. Вот она

Ее тогда Деметра породила,

Земная нежность, радость, тишина.

И аленький цветок она бросает

Туда, где дева дивная идет.

И он один над бездною пылает,

Но кто коснется, кто его сорвет?

Склонилась Персефона в миг единый —

Все решено, и мир лишился сна.

И тьме уже окутала невинную.

— Погублена она иль спасена?

4.

Деметра взвыла, к Зевсу полетела,

— Он нашу дочь погубит, грозный брат.

Гермес ответил радостно и смело:

— И там живут и любят, говорят.

— О чем, ты вестник, для чего ты снова

Лишь издеваться горестно готов?

Да в мире больше места нет такого.

Зевс в думу погружен, не знает слов.

И все забыла в горести Деметра,

— Иди туда, — взревела в гневе Гера,

Верни ее, она не знает места,

Мне Афродита мстить всегда умела.

5.

И он пошел, во тьме немой плутая,

Зевс натыкался на чудовищ вновь,

И душ немых его встречала стая.

Какая тут и нежность и любовь?

Там лишь Гермес от страха веселился,

Ему хотелось Зевса рассмешить,

Но Цербер зарычал, и он забылся.

— Какая тьма, здесь разве можно жить?

А Зевс молчал, он видел, что Аида

Он страшным миром наградил тогда.

Но раздраженья в темноте не выдал,

Зевс понимал, что ждет их всех беда.

6.

А что же Персефона в это время?

Она была спокойна и мила,

Она любила, но еще не веря,

Гранат из рук властителя взяла.

— Не ешь его, — дракон твердит устало, —

Останешься во тьме уже навек.

— Чудовище, — она затрепетала,

Заметила, как взгляд его померк.

В глазах Аида той тоски истома,

И снова сжалось сердце от любви.

— Мне хорошо здесь, я как будто дома.

— Прости меня, о, матушка, прости,

7.

И зернышко граната проглотила,

И улыбнулась милая девица,

Такая вьюга вдруг там закружила,

Что даже Зевс в пути остановился.

— Что это было? — спросит у Гермеса.

— Она осталась с ним, они твердят.

— И что теперь нам делать, интересно?

— Не знаю, не вернуть ее назад.

— Да что заладил, нет, они не смеют.

— Любить не смеют? — Землю погубить.

— Аиду дела нет, что станет с нею,

Ему во тьме здесь хочется любить.

8.

Не ты ль его сюда тогда поставил,

А сам с усмешкой отсудил Аид.

— Все было так, и мир не знает правил.

— Вот твой Аид тебе и отомстит.

Месть, знаешь ли, холодная закуска,

Ему любовь поможет в этот час.

— Любовь, но здесь опять темно и грустно.

— Лишь для тебя, но счастлив он сейчас.

Ты не получишь, Зевс мой, Персефону,

Но ничего не зная о любви,

Не победишь ты тьму и их влюбленных,

Пошли назад, скорей туда пошли.

9.

И озирался Вестник воровато,

Ну что за мир, здесь нечего стащить,

Да, за союз жестокая расплата

Сюда Аида было затащить.

— Но кто-то должен в этом мире тоже

Остаться, — виновато Зевс сказал.

— Себя перехитрил и уничтожил

Ты нынче землю, — вестник отвечал.

Так до чертогов грозного Аида

Они дошли и спорили в пути.

Зевс шел, он раздражения не выдал,

Но отшатнулся — Цербер там рычит.

10.

— Откуда эта яростная псина?

— А что ему осталось тут во тьме?

Твой брат и пес — достойная картина,

Такое и приснится вдруг во сне

Так не проснешься, — шутит вестник снова,

Но не до шуток Зевсу в этот час,

Раздавлен тьмою, яростен, взволнован

Он ищет Персефону, снова злясь.

— Нет, дочь свою я не оставлю, ясно,

Найдем и заберешь ее в тот миг.

— Не тешь себя надеждами напрасно,

Я видел Афродиты дивный лик.

11.

— И что она? — Она любовь вселила,

И ты бессилен это изменить.

А Цербер рявкнул, все вокруг бурлило

— Достойно надо просто отступить.

— Но уступать я больше не намерен.

— Одумайся, они тебя сильней,

С ним Люцифер, смотри, какие звери,

Нам не укрыться в аде от зверей.

Тут есть еще эриннии, драконы,

Богиня Никта с ним, а не с тобой,

И слышались повсюду только стоны,

И понял Зевс, что проиграл он бой.

12

Но повернуть обратно не решился,

Он к трону шел, как прежде на Олимп,

А вот и Люцифер, и свет разлился,

И Персефона дивная стоит.

Она во тьме была еще прекрасней,

И улыбнулась: — Вот и мой отец,

Ты так спешил, я думаю на праздник.

— Какой же праздник, миру там конец.

— Но что случилось? — Там Деметра плачет,

И гибнет на глазах у всех земля.

— Я не вернусь. — Но что все это значит?

— Я влюблена и с ним останусь я.

13.

— Опомнись дочь, все это Афродита,

Она так любит яростно шутить.

— Я влюблена, и лишь его увидев,

Забыла мир, и здесь хочу я быть.

Аид молчал, он все сказал когда-то,

Пусть Зевс слова бросает в пустоту.

— Земля погибла, за Олимп расплата,

Свет захватив, он позабыл про тьму.

И вот она безжалостно настигла,

Как уж он вьется, и о чем кричит.

— Пошли со мной, чтоб больше я не видел.

Молчание, лишь Цербер там рычит.

14.

И никакого к Зевсу здесь почтенья,

На море пусть лукавит Посейдон,

Аид молчит, отбросив все сомненья,

Он победил, но так печален он.

А что же Зевс, сменил он гнев на милость.

И снова говорит им о беде.

— Мы славно дрались, даль нам покорилась,

Но только смерть господствует везде.

Нет больше солнца, и земля застыла,

Покрыта коркой соли в этот час.

— Но ты же знаешь, как она красива,

О, Персефона, не оставишь нас.

15.

Тогда она к Аиду повернулась:

— Любимый, что нам делать, ты скажи.

Я б ненадолго в этот мир вернулась,

Чтоб не погиб он, а еще пожил.

Но жди меня, и я приду обратно,

Им всем моей любви не сокрушить.

В разлуке лишь окрепнет, вероятно,

Мой Мастер милый, буду я спешить.

Он ей поверил, Зевс молчал сердито,

Аид добился своего теперь.

И спесь, и гордость с Громовержца сбита,

Он сгорблен от страстей и от потерь.

16.

— Иди туда, я жду тебя, родная,

Никто не смеет к трону подойти.

Ты не предашь, не сможешь, это знаю.

Нам вместе этот путь с тобой пройти.

Ты, чудо, сказка, пусть шальная Гера

С любовницами снова бой ведет,

Иди туда, я отпускаю смело.

И Зевс рванулся, дочь свою ведет.

Он знает, как Аид бывал жестоким,

Пока не передумал, в этот час,

Пусть их осветит Гелиос высокий,

— Смотрите, Персефона среди нас.

17.

Деметра встрепенулась, и напрасно

Твердил Гермес, что это только миг.

Растаял лед, пришла весна прекрасная,

Пока Деметра в радости парит.

Ей Зевс потом расскажет о разлуке,

Он глаз Аида позабыть не смог,

Во тьме и пустоте платить за муки,

За этот ад придется, и умолк.

Но снова на лугу она танцует,

Да только в темноту всегда глядит.

Дочь Зевса знает, там Аид тоскует,

Едва дождется срока, и летит.

18.

Завидует им даже Афродита,

Зевс постарался позабыть о том,

Какой бывает страсть во тьме забытой,

Как хорошо, как весело вдвоем

Среди чудовищ и богинь возмездья

Им оставаться, веря каждый миг,

Что и в разлуке чувство лишь окрепнет,

Что и в Аиде так прекрасен мир,

Когда с тобою рядом твой любимый,

Он без тебя не видит никого.

Бессмертие для них лишь миг единый,

Не скроет Персефона торжество.

19.

И пусть ярится гордая Деметра.

— Скажи зачем, ты, вырвавшись на свет,

Туда несешься. Как сказать про это.

Аид прекрасен, лучше в мире нет.

— Но он ужасен. — Лучше нет Аида, —

В ее душе пылает тот цветок.

И гнева Зевс, о них узнав, не выдал,

Но нет, он не забудет ни за что,

Как Гера на пиру его спросила:

— Как там бедняжка, твой безумный брат..

— Он мрак осветит, ты же здесь бессильна,

И для тебя Олимп наш вечный ад.

20.

Гермес молчал, она швырнула кубок,

И поднялась спокойно от стола.

— Нет, издеваться мир над ней не будет.

К Аиду Гера в этот час пошла.

Ее улыбкой встретит Персефона,

И Люцифер так радостно сверкал,

Что убежала, так и не опомнясь.

— Не может быть, не может, — все шептала.

Цветок алел, но Гера наступила

И раздавила страсти дивный свет.

А Персефона так тогда любила,

Что никого счастливей в мире нет.

21.

Адониса ей Артемида бросит,

Погиб от дикой схватки с кабаном

Любовник Афродиты, только спросит:

— Зачем жестока так сестра, любовь

Она сама отринула однажды

И видеть не могла, как любит он.

И ей Гермес в тот горький миг расскажет,

Как мир покинув, Афродиты стон

Разносится по небу и по морю.

— А в каждой капле роза расцвела.

— Да можно жить лишь с этою любовью.

К Адонису богиня подошла.

22.

— Пусть он идет, — Аиду говорила,

Ведь он вернется все равно назад.

О, как тогда зверела Артемида,

Усилия напрасны, и галдят,

Как птицы в небесах, в лесу до срока

В объятиях Адониса пьяна,

Забыла Афродита даже бога

И голову теряет с ним она.

Но что до гнева снова Афродите,

Когда Адонис в мир вернется к ней,

И зависть свет закрыла, и не видит

Там Артемида радости своей.

23.

Она к Орфею в ярости подходит.

И этот тоже весел и влюблен.

— Но кто жена? — Да Эвридика вроде.

— Недолго веселиться будет он.

И там, где веселилась Персефона,

Там Эвридика милая прошла.

Змея в траве, и падает со стоном,

И снова Персефона поняла,

Что надо бы спасти ее от гнева.

— Охотница не в меру мстит жестоко,

И вот к Орфею птица полетела:

— Ты выведи ее. И бури рокот.

24.

Аид суров, не верит он Орфею,

Но и жену не хочет огорчать.

— Бери ее, иди туда скорее,

Не оглянись, а то она опять

Во тьму вернется, недоверье ранит,

И если ты тогда ее любил..

Торжествовала Персефона рано,

Он оглянулся, деву погубив.

И снова бродит и зовет напрасно,

Зарыты пред Орфеем ворота.

Суров Харон, и не случился праздник

И не спасти прекрасного певца.

25.

Но мстит ей Аполлон теперь жестоко,

Явился Посейдона грозный сын.

— Зачем пришел беспечный и высокий, —

Аид тогда племянника спросил.

— Да, так, устал, нужна мне Персефона,

Я снова не женат, и не влюблен.

И содрогнулся ад тогда от стона

Или от смеха, нет, не понял он.

— Иди и подожди ее за дверью, —

Аид в тот час Тезею говорит.

Подвоха он не понял и поверил.

— И что потом? — Он до сих пор сидит.

26

Но разыскала на земле Геракла

Медея, и к Тезею погнала.

— Освободи, верни его обратно.

— Ты ж не любила. — Но я с ним была.

И вот тогда, от радости хмелея,

Вернулся он в забытый богом мир

И убедился, любит там Медея,

Но быстро та рассталась снова с ним.

И только Персефона свет хранила,

И помогала тем, кто полюбил.

То над землею радостно парила,

То тьму хранила, сколько хватит сил.

27.

Прекраснейшей, — ей яблоко бросает

Вдруг Афродита в скорбный этот час.

— Все это так, она лишь побеждает

И нет счастливей девы среди нас.

Эрида посмотрела вдруг сердито,

И злая шутка стала торжеством.

— Опомнись, что с тобою, Афродита.

— Должна признать, что победит любовь.

И пусть осветит тьму она навеки,

Мы только куклы глупые пред ней.

И на Олимпе скоро свет померкнет,

А здесь он разгорится лишь сильней.

28.

И снова этой дерзости внимая,

Зевс вспомнил, как в утробе у отца

Суровый брат спокойно засыпает

В преддверии начала и конца.

Но почему горюет победитель,

Ведь если б он тогда весь мир не спас,

То не проснутся даже Афродите,

И места нет Аиду среди нас..

Но есть любовь, во тьме ее сиянье

Весь этот мир сраженный озарит.

И Персефона снова на свиданье

Во мрак к Аиду радостно спешит.

29.

Не потому ли в темноте сегодня

Все таинства свершаются любви?

Я снова слышу песню Персефоны,

И снова вижу, как молчит Аид.

И даже Цербер перед ней немеет,

Дракон ложится преданно у ног,

И яблоко в одной руке алеет

В другой когда-то сорванный цветок.

Пусть торжество любви их освещает,

Пусть Зевс напрасно защищает свет,

Мы мрака ждем, чтоб в мире этих таинств

Страсть и любовь вернулась к нам навек.