Олимпийские страсти. Тайны лабиринта

Любовь Сушко

Олимпийские боги и олимпийские страсти бушевали в этом мире странном и прекрасном мире. После Славянской саги захотелось вернуться к античной. К истокам. Первая половина ее – та самая поэтическая сага о богах и героях, во второй – хроники о тех же событиях и героях, написанные значительно раньше – и там тоже господствуют страсть и власть.

Непокоренная царевна Лабиринт Антигоны

Креонт грозит расправою опять,

Но только улыбается царевна,

Как в эти игры дикие играть?

Душа, как факел в пустоте горела,

И тот, кто предал, пал у стен во мгле,

Но должен быть спокойно похоронен,

А если злоба бродит по земле,

Что делать этой ночью Антигоне?

2.

Тогда Афина в сумраке спешит,

Туманом эту землю укрывая,

Одна царевна в темноте стоит,

От ужаса пред ней едва живая.

И мертвый брат в пустыне бытия

Такой прекрасный и во всем повинный.

Какая участь страшная твоя,

Быть женщиной, беснуются мужчины.

3

Им кажется, что знают все они,

Что этот мир к ногам легко ложится,

Но где-то там над Фивами огни,

И грозный царь то пьет, а то ярится.

О, приведите мне ее сюда,

Хрипит Креонт, и воины покорны,

И что ему до божьего суда,

Он за земной цепляется упорно.

4.

И привели, от них не убежать,

И пьяный властелин страшней Медузы.

Но стойко будет девушка стоять,

Пред ним одна, лишь ей хватило духу

Не отойти, и в полночи в тиши,

Все видит склеп туманный Антигона.

И лишь Гемон, царевич к ней спешит.

Мир оглушен от яростного стона.

5.

— Проклятие, отец, она мертва…

— Что ты наделал, — говорит Тересий

Тиран молчит, и понял ли едва,

Что все мертвы, и он ушел последний.

Так власть безумцам отомстит сполна,

И опустели призрачные Фивы,

И только царь Эдип во власти сна,

Он видит луг и девочку красивую.

6.

Она бежит к нему издалека,

Она задорно, радостно смеется,

Белеет снова лилия в руках,

Завянет, упадет, и не вернется,

— О, Антигона, что с тобой теперь?

Никто уже Эдипу не ответит,

И только рядом взвоет дикий зверь,

Ему там вторит обреченно ветер.

7.

И никого на призрачном пути,

И только эти песни, эти стоны,

Его способны снова привести,

В тот мир, где не отыщешь Антигоны.

Но кажется царю ночной порой,

Что тень за ним незримая несется,

И вот тогда он чует эту боль.

Она во тьме и плачет и смеется

8.

А он пред сфинксом замер и молчит,

И хочется услышать песнь, не стоны,

Но слишком ясен призрачный мотив,

И гордый профиль вечной Антигоны.

И жертвы снова миру принеся,

И не желая с ними оставаться,

Прекрасное упрямое дитя,

Пред ними будет снова появляться

9

И два царя пируют до утра.

И вроде бы про все поговорили,

Но только рядом призраков игра,

И вот они забывшись не забыли,

О том, что где-то в тишине ночной,

Она еще над бездною порхает,

И слышен волка яростного вой,

И дева эта в бездну увлекает