Неточные совпадения
— Нисколько мы не умничаем,
господин купец, — продолжал нести свое извозчик. — А ежели
нашему брату до всех до этих ваших делов доходить вплотную, где то́ есть каждый из вас чаи распивает аль обедает, так этого нам уж никак невозможно.
Наше дело — сказал седок ехать куда, вези и деньги по такцыи получай. А ежели хозяин добрый, он тебе беспременно и посверх такцыи на чаек прибавит.
Наше дело все в том только и заключается.
— Полно-ко вам друг дружку-то корить, — запищал Седов-богатырь, заметив, что тузы очень уж обозлились. — В чужи карманы неча глядеть — в своем хорошенько смотри. А не лучше ль,
господа, насчет закусочки теперь нам потолковать?.. Онисим Самойлыч, Марко Данилыч, Степан Федорыч, какие ваши мысли на этот счет будут?.. Теперь госпожинки, значит,
нашим же товаром будут нас и потчевать…
— Кто ж у нас и прибежище, как не
Господь Царь Небесный? — утирая слезы, сказала Таифа. — На него да на Заступницу
нашу, Пресвятую Богородицу, все упование возлагаем.
— Сто шесть, пожалуй, и больше наберется, — молвил Василий Петрович. — В
нашей вотчине три ста душ, во Владимирской двести да в Рязанской с чем-то сотня. У
барина, у покойника, дом богатейший был… Сады какие были, а в садах всякие древа и цветы заморские… Опять же ранжереи, псарня, лошади… Дворни видимо-невидимо — ста полтора. Широко́ жил, нечего сказать.
Теперича для
нашего брата купца времена подошли хорошие:
господа, почитай, все до единого поистратились, кармашки-то у них поизорвались, деньжонкам не вод, — нам, значит, и можно свой интерес соблюдать.
—
Господь пречистыми устами своими повелел верным иметь не только чистоту голубину, но и мудрость змеину, — сказала на то Манефа. — Ну и пусть их,
наши рекомые столпы правоверия, носят мудрость змеину — то на пользу христианства… Да сами-то змиями-губителями зачем делаются?.. Пребывали бы в незлобии и чистоте голубиной… Так нет!.. Вникни, друг, в слова мои, мудрость в них. Не моя мудрость, а Господня и отец святых завещание. Ими заповеданное слово говорю тебе. Не мне верь, святых отцов послушай.
— Местá куплены, лес заготовлен, стройка началась, под крышу вывели, скоро зачнут и тесом крыть, — говорила Манефа. — Думала осенью перебраться, да хлопоты задержали, дела. Бог даст, видно, уж по весне придется перевозиться, ежели
Господь веку продлит. А тем временем и решенье насчет
наших обстоятельств повернее узнаем.
— Захотел бы, так не минуту сыскал бы, а час и другой… — молвила Татьяна Андревна. — Нет, ты за него не заступайся. Одно ему от нас всех: «Забудь
наше добро, да не делай нам худа». И за то спасибо скажем. Ну, будет! — утоля воркотней расходившееся сердце, промолвила Татьяна Андревна. — Перестанем про него поминать…
Господь с ним!.. Был у нас Петр Степаныч да сплыл, значит, и делу аминь… Вот и все, вот и последнее мое слово.
— Мой-от родитель вашего батюшки крестьянином был, потом на волю откупился, а там и в купцы вышел… Ах вы, матушка
наша Марья Ивановна!.. Вот привел
Господь встретиться!.. Мы вашим батюшкой завсегда довольны были…
Барин милосердый был, жили мы за ним что у Христа за пазухой.
— Ежели б годиков семь
нашим грехам
Господь потерпел да сохранил бы в добром здоровье Абрама Силыча, мы бы, родимый, во всем как следует справились, — тихо промолвила Пелагея.
— Знающие люди доподлинно так заверяют, — спокойно ответил Чубалов. — Опять же у нас насчет самых редкостных вещей особые записи ведутся. И так икона с записью. Была она после также комнатной иконой у царевны Евдокии Алексеевны, царя Алексея Михайловича меньшой дочери, а от нее
господам Хитровым досталась, а от них в другие роды пошла, вот теперь и до
наших рук доспела.
— Такова жизнь человеческая, Марко Данилыч, — молвил Чубалов. — Так уж
Господь определил нам. Сказано: «Яко сень преходит живот
наш и яко листвие падают дни человечи».
Значит, барин-от
наш жизнь кончил.
Повелел Спаситель — вам, врагам, прощати,
Пойдем же мы в царствие тесною дорогой,
Цари и князи, богаты и нищи,
Всех ты,
наш родитель, зовешь к своей пище,
Придет пора-время — все к тебе слетимся,
На тебя,
наш пастырь, тогда наглядимся,
От пакостна тела борют здесь нас страсти,
Ты,
Господь всесильный, дай нам не отпасти,
Дай ты, царь небесный, веру и надежду,
Одень
наши души в небесны одежды,
В путь узкий, прискорбный идем — помогай нам!
Ох, любезненький ты мой, ежели бы
господа дворяне знали
нашу жизнь, много бы благоутробнее были до
нашего убогого смирения…
Значит,
господа твои сродственники приснопамятному зиждителю
нашей обители.
— Видишь ли, — обратился игумен к Пахому. — Нет, друг, поклонись ты от меня благотворительнице
нашей, Марье Ивановне, но скажи ей, что желания ее исполнить не могу. Очень, мол, скорбит отец игумен, что не может в сем случае сделать ей угождения… Ох, беда, беда с этими
господами!.. — прибавил он, обращаясь к казначею. — Откажи — милостей не жди, сделаю по-ихнему, от владыки немилости дожидайся… Да… Нет, нет, Пахом Петрович, — не могу.
— Нет, друг, нет… Уж извини… Этого я сделать никак не могу. Хоть монастырь
наш и убогий, а без хлеба без соли из него не уходят. Обедня на исходе, отпоют, и тотчас за трапезу. Утешай гостя, отец Анатолий, угости хорошенько его, потчуй скудным
нашим брашном. Да мне ж надо к
господам письмецо написать… Да вели, отец Анатолий, Софрония-то одеть: свитку бы дали ему чистую, подрясник, рясу, чоботы какие-нибудь. Не годится в господском доме в таком развращении быть.
Господину, господарю,
Господину, господарю
Нашему!..
— У
господ Луповицких в Рязанской губернии, — с важностью приподняв голову, с расстановкой проговорил Марко Данилыч. — Люди с большим достатком, знатные, генеральские дети —
наши хорошие знакомые… Ихняя сестрица Алымова соседка будет нам. С
нашим городом по соседству купила именье, Дунюшку очень она полюбила и выпросила ее у меня погостить, поколь я буду на ярманке.
Что у
господ, что у купцов, что по
нашему крестьянству, в теперешни времена все на деньгу пошло.
—
Господь гордым противится, смиренным же дает благодать, — стоя в сторонке, назидательно говорил отец протопоп окружавшим его дьякону, церковному старосте и другим. — Наказующий перст Божий того ради коснулся сего прегордого, что, ревнуя богомерзкому расколу, всю свою жизнь чуждался святой церкви. Притом же, хотя и раскольник, однако ж все-таки должен был принимать в дом духовных лиц со святынею. А
наш причт от него медного гроша никогда не видывал.
Про
господ поминать не стану, а по купечеству возьми, даже из
нашего брата иных — из крестьян, кои побогаче…
Предки
господ Луповицких основали и своим коштом выстроили
наше село, по сей причине и назвали его именем своего рода.
Наше же село всего еще с небольшим сто лет получило основание от
господ Луповицких, именно ж от генерал-поручика и кавалера Стефана Феодоровича Луповицкого, бывшего в царствование блаженныя и вечнодостойныя памяти Екатерины Алексеевны Первыя в важных государственных должностях.
На Пасху, на Рождество Христово, на Богоявление Господне, на Происхождение честных древ животворящего креста, а также на Успение Пресвятыя Богородицы — храм у нас в этот день, и на дни памяти преподобного отца
нашего Стефана Савваита и священномученика Феодора, архиепископа александрийского — приделы сим угодникам Божиим устроены при
нашем храме, — во все оные праздники здешние помещики,
господа Луповицкие, принимают нас с животворящим крестом и со святой водой с достодолжным благоговением и, могу сказать, с радостью.
Крепостные да дворовые изленились и стали в тягость
барам, а все-таки ихняя жизнь не в пример
нашей краснее.
— Смерть все покрывает, — сказал брату Герасим Силыч. — На мертвых зла не держат, а кто станет держать, того
Господь накажет. Марко Данилыч теперь перед Божьим судом стоит, а не перед
нашим земным, человеческим.
А главное, молитесь, ежедневно возносите моления, во-первых, самому
Господу Богу, незримыми путями всякого земнородного руководящему, а во-вторых, святому отцу
нашему Амвросию, епископу Медиоланскому.
«Пришел и к нам
Господь с великой своей милостью, принес и нам, грешным, зиму-первопутку, отдохнет теперь Божий народ на новой, гладенькой дорожке, отдохнут и
наши лошадушки.
Затем, прекратя сие писание, вновь приношу наичувствительнейшую и глубочайшую
нашу благодарность ото всего
нашего семейства за ваше неоставление в бедной
нашей доле, паче же всего от всей души моей и от всего сердца молю и просить не престану прещедрого и неистощимого в своих милостях
Господа Бога, да излиет на супружескую жизнь вашу всякие блага и милости к вам.
—
Наше вам наиглубочайшее,
господин Чапурин.