Г-жа Петицкая, разумеется, повиновалась ей, но вместе с тем сгорала сильным нетерпением узнать, объяснился ли Миклаков с княгиней или нет, и для этой цели она изобретала разные способы: пригласив гостей после чаю сесть играть в карты, она приняла вид, что как будто бы совершенно погружена была в игру, а в это время одним глазом подсматривала, что переглядываются ли княгиня и Миклаков, и замечала, что они переглядывались; потом, по окончании пульки, Петицкая, как бы забыв приказание княгини, опять ушла из гостиной и сильнейшим образом хлопнула дверью в своей комнате, желая
тем показать, что она затворилась там, между тем сама, спустя некоторое время, влезла на свою кровать и стала глядеть в нарочно сделанную в стене щелочку, из которой все было видно, что происходило в гостиной.
Неточные совпадения
Она и прежде, когда приглашала князя,
то всегда на первых же порах упоминала имя «maman», но саму maman они покуда еще княгине не
показывали, и князь только говорил ей, что это очень добрая, но больная и никуда не выезжающая старушка.
Он гораздо бы больше
показал ей уважения, если бы просто не приехал и сказал, что нельзя ему было, — все-таки это было бы умнее для него и покойнее для нее; тогда она по крайней мере не знала бы пошлой причины
тому.
— Если в этом только,
то пускай приезжает, я глаз моих не
покажу. Что, в самом деле, мне, старухе, с вами, молодыми людьми, делать, о чем разговаривать?
Самого князя не было в это время дома, но камердинер его
показал барону приготовленное для него помещение, которым
тот остался очень доволен: оно выходило в сад; перед глазами было много зелени, цветов. Часа в два, наконец, явился князь домой; услыхав о приезде гостя, он прямо прошел к нему. Барон перед
тем только разложился с своим измявшимся от дороги гардеробом. Войдя к нему, князь не утерпел и ахнул. Он увидел по крайней мере до сорока цветных штанов барона.
— Ну, нет! С ней это часто бывает, — возразил князь и, желая
показать перед бароном, а отчасти и перед Анной Юрьевной, Елену во всем блеске ее ума и образования, поспешил перевести разговор на одну из любимых ее
тем.
— Потому что преступление… самое название
показывает, что человек преступил тут известные законы и должен быть наказан за
то.
— Но мало что старину! — подхватила Елена. — А старину совершенно отвергнутую. Статистика-с очень ясно нам
показала, — продолжала она, обращаясь к барону, — что страх наказания никого еще не остановил от преступления; напротив, чем сильнее были меры наказания,
тем больше было преступлений.
— Если уж говорить о несправедливостях, — воскликнула она, тоже, видно, желая похвастать своими гуманными соображениями, — так войны вредней всего. Des milliers d'hommes combattent les uns centre les autres! [Тысячи людей сражаются друг с другом (франц.).] Изобретают самые смертоносные орудия!.. Дают кресты и награды
тем, кто больше зверства
показал!
— А
тем, что вы сами очень хорошо знаете — чем, но только из принципов ваших хотите
показать, что вам ничего это не значит.
— Про нее, между прочим, рассказывают, — продолжала г-жа Петицкая, — и это не
то что выдумка, а настоящее происшествие было: раз она идет и встречает знакомого ей студента с узелком, и этакая-то хорошенькая, прелестная собой, спрашивает его: «Куда вы идете?» — «В баню!» — говорит. — «Ну так, говорит, и я с вами!» Пошла с ним в номер и вымылась, и не
то что между ними что-нибудь дурное произошло — ничего!.. Так только, чтобы
показать, что стыдиться мужчин не следует.
У Елены был прекрасный слух, а у князя — зрение: она расслышала все слова Архангелова, а
тот видел, как Архангелов
показал глазами на княгиню и барона.
Все эти подозрения и намеки, высказанные маленьким обществом Григоровых барону, имели некоторое основание в действительности: у него в самом деле кое-что начиналось с Анной Юрьевной; после
того неприятного ужина в Немецком клубе барон дал себе слово не ухаживать больше за княгиней; он так же хорошо, как и она, понял, что князь начудил все из ревности, а потому подвергать себя по этому поводу новым неприятностям барон вовсе не желал,
тем более, что черт знает из-за чего и переносить все это было, так как он далеко не был уверен, что когда-нибудь увенчаются успехом его искания перед княгиней; но в
то же время переменить с ней сразу тактику и начать обращаться холодно и церемонно барону не хотелось, потому что это прямо значило
показать себя в глазах ее трусом, чего он тоже не желал.
Князь не осмелился даже подойти к ней и пробрался было в соседнюю комнату, чтобы взглянуть на сына; но и
того ему акушерка на одно мгновение
показала, так что он рассмотрел только красненький носик малютки.
— Я думаю, что вздор! — подхватила княгиня. — Потому что, если б это правда была,
то это
показывало бы, что она какая-то страшная и ужасная женщина.
— Что ж ни при чем? Вам тогда надобно будет немножко побольше характеру
показать!.. Идти к князю на дом, что ли, и просить его, чтобы он обеспечил судьбу внука. Он вашу просьбу должен в этом случае понять и оценить, и теперь, как ему будет угодно — деньгами ли выдать или вексель. Только на чье имя? На имя младенца делать глупо: умер он, — Елене Николаевне одни только проценты пойдут; на имя ее — она не желает
того, значит, прямо вам: умрете вы, не кому же достанется, как им!..
Прочитав его, он несколько изменился в лице и вначале, кажется, хотел было идти к княгине,
показать ей это письмо и попросить у нее объяснения ему; но потом он удержался от этого и остался на
том же месте, на котором сидел: вся фигура его приняла какое-то мрачное выражение.
— Прочтите! — проговорила Елена и
показала Жуквичу
то, что писал о нем Миклаков.
Князь же, в свою очередь, кажется, главною целию и имел, приглашая Анну Юрьевну, сблизить ее с Жуквичем, который, как он подозревал, не прочь будет занять место барона: этим самым князь рассчитывал
показать Елене, какого сорта был человек Жуквич; а вместе с
тем он надеялся образумить и спасти этим барона, который был когда-то друг его и потому настоящим своим положением возмущал князя до глубины души.
Жуквич выслушивал весь этот разговор по-прежнему, с небольшой улыбкой, но вместе с
тем с таким равнодушным выражением лица, которое ясно
показывало, что все это его нисколько не интересует.
— В таком случае составьте подписку только между поляками московскими, —
те должны отдать все; я хоть полуполька какая-то, но
покажу им пример: я отдам все мои платья, все мои вещи, все мои книги!
— Вас папа просит, — почти закричал он на него: — там я хлопочу одну девушку определить к нам в кастелянши, и если вы отговорите папа, я вас отдую за
то! — заключил Николя и
показал кулак Феодосию Иванычу.
Елена очень хорошо понимала, что при
той цели жизни, которую она в настоящее время избрала для себя, и при
том идеале, к которому положила стремиться, ей не было никакой возможности опять сблизиться с князем, потому что, если б он даже не стал мешать ей действовать,
то все-таки один его сомневающийся и несколько подсмеивающийся вид стал бы отравлять все ее планы и надежды, а вместе с
тем Елена ясно видела, что она воспламенила к себе страстью два новые сердца: сердце m-r Николя, над чем она, разумеется, смеялась в душе, и сердце m-r Жуквича, который день ото дня начинал ей
показывать все более и более преданности и почти какого-то благоговения.
Полиция, с своей стороны, распорядилась точно так же, как и Елпидифор Мартыныч: из денег она
показала налицо только полтораста рублей, которые нужны были, по ее расчету, на похороны; остальные, равно как и другие ценные вещи, например, брошки, серьги и даже серебряные ложки, попрятала себе в карманы и тогда уже послала известить мирового судью, который пришел после
того на другой только день и самым тщательным образом описал и запечатал разное старое платье и тряпье Елизаветы Петровны.
— Д-да! Впрочем, он и стоит
того: последнее время он такую
показал ей привязанность, что она мне сама несколько раз говорила, что это решительно ее ангел-успокоитель! Недели две перед смертию ее он не спал ни одной ночи, так что сам до
того похудел, что стал походить на мертвеца.
Главным образом Коля доставлял ей величайшее наслаждение
тем, что уже знал букву о. «Ну, Коля,
покажи, где о!» — говорила она ему, и ребенок без ошибки
показывал.
— Каких убийц? Он сам себя убил. Вот записка его о
том и вот ящик от пистолетов с интересною надписью! — проговорил барон,
показывая Елпидифору Мартынычу
то и другое.
Неточные совпадения
А вы — стоять на крыльце, и ни с места! И никого не впускать в дом стороннего, особенно купцов! Если хоть одного из них впустите,
то… Только увидите, что идет кто-нибудь с просьбою, а хоть и не с просьбою, да похож на такого человека, что хочет подать на меня просьбу, взашей так прямо и толкайте! так его! хорошенько! (
Показывает ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит на цыпочках вслед за квартальными.)
Хлестаков, молодой человек лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове, — один из
тех людей, которых в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует без всякого соображения. Он не в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. Чем более исполняющий эту роль
покажет чистосердечия и простоты,
тем более он выиграет. Одет по моде.
Стародум. Слушай, друг мой! Великий государь есть государь премудрый. Его дело
показать людям прямое их благо. Слава премудрости его
та, чтоб править людьми, потому что управляться с истуканами нет премудрости. Крестьянин, который плоше всех в деревне, выбирается обыкновенно пасти стадо, потому что немного надобно ума пасти скотину. Достойный престола государь стремится возвысить души своих подданных. Мы это видим своими глазами.
«Не хочу я, подобно Костомарову, серым волком рыскать по земли, ни, подобно Соловьеву, шизым орлом ширять под облакы, ни, подобно Пыпину, растекаться мыслью по древу, но хочу ущекотать прелюбезных мне глуповцев,
показав миру их славные дела и предобрый
тот корень, от которого знаменитое сие древо произросло и ветвями своими всю землю покрыло».
— Руки у меня связаны! — повторял он, задумчиво покусывая темный ус свой, — а
то бы я
показал вам, где раки зимуют!