«Милый друг, — писал он, — я согрешил, каюсь перед вами: я написал роман в весьма несимпатичном для вас направлении; но,
видит бог, я его не выдумал; мне его дала и нарезала им глаза наша русская жизнь; я пишу за женщину, и три типа были у меня, над которыми я производил свои опыты.
Но, чтобы заставить его смотреть на вещи, как я смотрела, его просто надобно было учить; а чтобы я смотрела по его, мне нужно было… хвастливо даже сказать… поглупеть, опошлеть, разучиться всему, чему меня учили — и,
видит бог, я тысячу раз проклинала это образование, которое дали мне…
— Если то, чтобы я избегал каких-нибудь опасных поручений, из страха не выполнял приказаний начальства, отступал, когда можно еще было держаться против неприятеля, — в этом,
видит бог и моя совесть, я никогда не был повинен; но что неприятно всегда бывало, особенно в этой проклятой севастопольской жарне: бомбы нижут вверх, словно ракеты на фейерверке, тут видишь кровь, там мозг человеческий, там стонут, — так не то что уж сам, а лошадь под тобой дрожит и прядает ушами, видевши и, может быть, понимая, что тут происходит.
Неточные совпадения
— Настоящее блаженство состоит, — отвечал Имплев, — в отправлении наших высших душевных способностей: ума, воображения, чувства. Мне вот, хоть и не много, а все побольше разных здешних господ,
бог дал знания, и меня каждая вещь, что ты
видишь здесь в кабинете, занимает.
— Здравствуйте, батюшка Михайло Поликарпыч!.. Батюшка наш, Павел Михайлыч, здравствуйте!.. Вот кого
бог привел
видеть! — говорила она, отчеканивая каждое слово и подходя к руке барина и барчика.
Воспитанный в благочинии семейной и провинциальной жизни, где считалось, что если чиновник — так чиновник, монах — так монах, где позволялось родить только женщинам замужним, где девушек он привык
видеть до последнего крючка застегнутыми, — тут он вдруг встретил
бог знает что такое!
— Это, изволите
видеть, — начал Петин какою-то почти собачьей фистулой, — свинью режут, а собака за нее
богу молится.
—
Бог с ними, ничего этого я
видеть не хочу; батюшка, милый мой, бесценный! Я никогда тебя уже больше не
увижу! — говорил с слезами на глазах Павел, всплескивая горестно руками.
Мне все стало равно: я знала, что уж больше не
увижу тебя, — умереть, задохнуться от скуки, сделаться любовницей Постена, и я, на досаду себе,
богу, людям, сделалась ею…
Они
увидели там книгу с рисунками индейских пагод и их
богов, и Петин, вскочив на стул, не преминул сейчас же представить одного длинновязого
бога, примкнутого к стене, а Замин его поправлял в этом случае, говоря: «Руки попрямее, а колени повыпуклее!» — и Петин точь-в-точь изобразил индейского
бога.
Видимо, что он всей душой привязался к Вихрову, который, в свою очередь,
увидев в нем очень честного, умного и доброго человека, любящего,
бог знает как, русскую литературу и хорошо понимающего ее, признался ему, что у него написаны были две повести, и просил только не говорить об этом Кергелю.
На этой штуке старик Захаревский вздумал испытать Вихрова, чтобы окончательно убедиться, любит он выпить или нет. По многолетней своей опытности Ардальон Васильевич убедился, что в их местах, между дворянством и чиновничеством, главный порок пьянство, и желал, по преимуществу, не
видеть его в детях своих и в зяте, какого
бог ему пошлет.
— Какого звания — мужик простой, служить только
богу захотел, — а у нас тоже житье-то! При монастыре служим, а сапогов не дают; а мука-то ведь тоже ест их, хуже извести, потому она кислая; а начальство-то не внемлет того: где хошь бери, хоть воруй у
бога — да!.. — бурчал старик.
Увидев подъехавшего старика Захаревского, он поклонился ему. — Вон барин-то знакомый, — проговорил он, как-то оскаливая от удовольствия рот.
Она, впрочем, писала не много ему: «Как тебе не грех и не стыдно считать себя ничтожеством и
видеть в твоих знакомых
бог знает что: ты говоришь, что они люди, стоящие у дела и умеющие дело делать.
Он сам Христом
богом упрашивал мужа, чтобы тот взял его с собою, — и когда Евгений Петрович согласился, то надобно было
видеть восторг этого господина; об неприятеле он не может говорить без пены у рта и говорит, что вся Россия должна вооружиться, чтобы не дать нанести себе позора, который задумала ей сделать Франция за двенадцатый год.
Вихров понимал, что приезд ее будет тяжел для Груши, а он не хотел уже
видеть жертв около себя — и готов был лучше
бог знает от какого блаженства отказаться, чтобы только не мучить тем других.
—
Видит же
бог! — воскликнул Абреев, сделавшийся из пунцового уже бледным. — То, что я вам говорю, это скажет вам в любой деревне каждый мужик, каждая женщина, каждый ребенок!
— А контракт-то, контракт-то каков заключили? — хвастался Тарантьев. — Мастер ты, брат, строчить бумаги, Иван Матвеевич, ей-богу, мастер! Вспомнишь покойника отца! И я был горазд, да отвык,
видит Бог, отвык! Присяду: слеза так и бьет из глаз. Не читал, так и подмахнул! А там и огороды, и конюшни, и амбары.
Неточные совпадения
Бобчинский. Он, он, ей-богу он… Такой наблюдательный: все обсмотрел.
Увидел, что мы с Петром-то Ивановичем ели семгу, — больше потому, что Петр Иванович насчет своего желудка… да, так он и в тарелки к нам заглянул. Меня так и проняло страхом.
Чуть дело не разладилось. // Да Климка Лавин выручил: // «А вы бурмистром сделайте // Меня! Я удовольствую // И старика, и вас. //
Бог приберет Последыша // Скоренько, а у вотчины // Останутся луга. // Так будем мы начальствовать, // Такие мы строжайшие // Порядки заведем, // Что надорвет животики // Вся вотчина…
Увидите!»
— А ты не трусь!
Бог милостив! // Ты дай еще целковенький, //
Увидишь — удружу! —
Бог видит, как я милого // Младенца полюбил!
Пошли порядки старые! // Последышу-то нашему, // Как на беду, приказаны // Прогулки. Что ни день, // Через деревню катится // Рессорная колясочка: // Вставай! картуз долой! //
Бог весть с чего накинется, // Бранит, корит; с угрозою // Подступит — ты молчи! //
Увидит в поле пахаря // И за его же полосу // Облает: и лентяи-то, // И лежебоки мы! // А полоса сработана, // Как никогда на барина // Не работал мужик, // Да невдомек Последышу, // Что уж давно не барская, // А наша полоса!