Неточные совпадения
— Как, вздор? —
спросил граф и от досады переломил даже находящуюся у него в руках бисквиту и кусочки ее положил себе в рот: он только что перед тем пил с дочерью шоколад.
— Не узнаете? —
спросил его тотчас же
граф Хвостиков, останавливаясь перед ним.
За обедом уселись следующим образом: m-me Мерова на месте хозяйки, по правую руку ее Тюменев, а по левую Бегушев. Домна Осиповна села рядом с Хмуриным, а
граф Хвостиков с Офонькиным. Сам Янсутский почти не садился и был в отчаянии, когда действительно уха оказалась несколько остывшею. Он каждого из гостей своих, глядя ему в рот,
спрашивал...
— А вам, конечно, все остальное? —
спросил Янсутский
графа Хвостикова.
— Чего-с? — отозвался тот, как бы не поняв даже того, о чем его
спрашивали. Его очень заговорил
граф Хвостиков, который с самого начала обеда вцепился в него и все толковал ему выгоду предприятия, на которое он не мог поймать Янсутского. Сын Израиля делал страшное усилие над своим мозгом, чтобы понять, где тут выгода, и ничего, однако, не мог уразуметь из слов
графа.
— Но как это дамам нашим понравится? —
спросил негромко
граф Хвостиков.
— Как без уплаты? —
спросил граф, по-видимому совершенно счастливый тем, что ему и сто дают. — Это, знаешь, немного выйдет щекотливо!
— Кто принимал
графа Хвостикова? —
спросил почти страшным голосом Бегушев.
— Его крах вас тоже, кажется, поразил? —
спросил Тюменев
графа Хвостикова.
—
Графу я, конечно, не напомнил об этом и только сухо и холодно объявил ему, что место это обещано другому лицу; но в то же время, дорожа дружбой Ефима Федоровича, я решился тому прямо написать, и вот вам слово в слово мое письмо: «Ефим Федорович, — пишу я ему, — зная ваше строгое и никогда ни перед чем не склоняющееся беспристрастие в службе, я представляю вам факты… — и подробно описал ему самый факт, — и
спрашиваю вас: быв в моем положении, взяли ли бы вы опять к себе на службу подобного человека?»
— Помер, что ли,
граф? —
спросил Бегушев.
Граф Хвостиков по преимуществу за то был доволен Хмуриным, что тот, как только его что-либо при следствии
спрашивали относительно участия
графа в деле, махал рукой, усмехался и говорил: «
Граф тут ни при чем! Мы ему ничего серьезного никогда не объясняли!» И Хвостиков простодушно воображал, что Хмурин его хвалил в этом случае.
— А где же отец ее,
граф Хвостиков? —
спросил он.
Слова эти
граф Хвостиков прослушал, как бы приговоренный к смертной казни, и когда Бегушев взялся за шляпу, чтобы уезжать, он, с заметным усилием над собой, подошел к нему и робко
спросил его...
— О будущем Лиза никогда не думала, — подхватил
граф, сам-то пуще всего думавший когда-нибудь о будущем. — Но ваше как здоровье? —
спросил он Домну Осиповну.
— Семейные! — Более этого Домна Осиповна ничего не объяснила и сама
спросила графа: — Зачем вы в Москву приехали и где живете?
Домне Осиповне хотелось
спросить, о чем именно хандрит Бегушев, однако она удержалась; но когда
граф Хвостиков стал было раскланиваться с ней, Домна Осиповна оставила его у себя обедать и в продолжение нескольких часов, которые тот еще оставался у ней, она несколько раз принималась расспрашивать его о разных пустяках, касающихся Бегушева.
Граф из этого ясно понял, что она еще интересуется прежним своим другом, и не преминул начать разглагольствовать на эту тему.
— Почему? —
спросил ее
граф.
—
Граф дома? —
спросил его с нетерпением и беспокойством Бегушев.
— Ты тут останешься? —
спросил его
граф, начинавший догадываться о тайной мысли Бегушева.
— Вы знаете хорошо князя Мамелюкова? —
спросил Бегушев
графа Хвостикова, когда сестра ушла.
Бегушев на этот раз ничего не сказал против его намерения, и только, когда
граф совсем уходил, он
спросил его...
Аделаиде Ивановне хотелось бы
спросить еще, что почему же
граф Хвостиков принял такое живое участие в его смерти, но этого уже она не посмела, да и стыдно было!
Долгов, прочитав письма, решился лучше не дожидаться хозяина: ему совестно было встретиться с ним. Проходя, впрочем, переднюю и вспомнив, что в этом доме живет и
граф Хвостиков,
спросил, дома ли тот? Ему отвечали, что
граф только что проснулся. Долгов прошел к нему.
Граф лежал в постели, совершенно в позе беспечного юноши, и с первого слова объявил, что им непременно надобно ехать вечером еще в одно место хлопотать по их делу. Долгов согласился.
— Каких же именно невероятных? —
спросил граф Хвостиков.
— Но не обеспокою ли я Домну Осиповну? —
спросил граф.
— Где? —
спросил граф и чуть не выронил бритвы из рук: видимо, что это известие более испугало его, чем обрадовало.
— Но что же сверху? —
спросил граф.
— Лиза, о чем это? —
спросил граф.
Такой прием
графа и самая бумага сильно пугнули смотрителя: он немедленно очистил лучшую комнату, согнал до пяти сиделок, которые раздели и уложили больную в постель. А о том, чем, собственно, дочь больна и в какой мере опасна ее болезнь,
граф даже забыл и
спросить уже вызванного с квартиры и осмотревшего ее дежурного врача; но как бы то ни было,
граф, полагая, что им исполнено все, что надлежало, и очень обрадованный, что дочь начала немного дремать, поцеловал ее, перекрестил и уехал.
Граф первоначально не поклонился ему и скромно
спросил себе заурядный обед с полбутылкой красного вина, но Янсутский, надоевший своей болтовней всей прислуге, сам подошел к
графу.
— А где Лиза теперь? —
спросил вдруг Янсутский, наклоняясь немного к
графу.
— В двенадцать часов, я об этом
спрашивал даже, — солгал еще раз
граф.
— Вы заедете к Лизе? —
спросил его
граф.
— Какую дочь
графа?.. —
спросила Аделаида Ивановна, не знавшая даже о существовании Меровой.
— А где же теперь Янсутский? —
спросил граф.
Бегушев, выйдя от сестры, прямо отправился садиться в экипаж.
Граф Хвостиков последовал за ним и, видя, что Бегушев был в пальто, не удержался и
спросил...
Неточные совпадения
— А, они уже приехали! — сказала Анна, глядя на верховых лошадей, которых только что отводили от крыльца. — Не правда ли, хороша эта лошадь? Это коб. Моя любимая. Подведи сюда, и дайте сахару.
Граф где? —
спросила она у выскочивших двух парадных лакеев. — А, вот и он! — сказала она, увидев выходившего навстречу ей Вронского с Весловским.
— Вронский! Съесть что-нибудь или пить? —
спросил Яшвин. — Эй, давай сюда
графу поесть! А вот это пей.
Вспомнив, что она хотела ехать дальше, если нет ответа, она остановила одного артельщика и
спросила, нет ли тут кучера с запиской к
графу Вронскому.
— Я не понимаю, — сказал Сергей Иванович, заметивший неловкую выходку брата, — я не понимаю, как можно быть до такой степени лишенным всякого политического такта. Вот чего мы, Русские, не имеем. Губернский предводитель — наш противник, ты с ним ami cochon [запанибрата] и просишь его баллотироваться. А
граф Вронский… я друга себе из него не сделаю; он звал обедать, я не поеду к нему; но он наш, зачем же делать из него врага? Потом, ты
спрашиваешь Неведовского, будет ли он баллотироваться. Это не делается.
— Вам сказывали люди, папа, что
граф сегодня заезжал к вам? —
спросила Софья, услыхав имя
графа.