Неточные совпадения
Городничий (делая Бобчинскому укорительный знак, Хлестакову).Это-с ничего. Прошу покорнейше,
пожалуйте! А слуге вашему
я скажу, чтобы перенес чемодан. (Осипу.)Любезнейший, ты перенеси все
ко мне, к городничему, — тебе всякий покажет. Прошу покорнейше! (Пропускает вперед Хлестакова и следует за ним, но, оборотившись, говорит с укоризной Бобчинскому.)Уж и вы! не нашли другого места упасть! И растянулся, как черт знает что такое. (Уходит; за ним Бобчинский.)
— Что вы за люди? и зачем
ко мне пожаловали? — обратился к ним князь.
— Кто вы такие? и зачем
ко мне пожаловали? — молвил князь, жуя пряники.
— Кто вы такие? и зачем
ко мне пожаловали? — вопросил князь посланных.
— Послушай, Чичиков, ты должен непременно теперь ехать
ко мне, пять верст всего, духом домчимся, а там,
пожалуй, можешь и к Собакевичу.
Прошу
ко мне пожаловать на чашку чаю: сегодня у
меня будет военный совет.
Ко мне он
жалует частенько...
— Пожалуйте-ко, сударь. Он там возбужден очень, разговаривает, так вы не поощряйте.
Я дал ему успокоительное…
— Вот она кто! — сказала Вера, указывая на кружившуюся около цветка бабочку, — троньте неосторожно, цвет крыльев пропадет,
пожалуй, и совсем крыло оборвете. Смотрите же! балуйте, любите, ласкайте ее, но Боже сохрани — огорчить! Когда придет охота обрывать крылья, так идите
ко мне:
я вас тогда!.. — заключила она, ласково погрозив ему.
—
Я вот слушаюсь вас и верю, когда вижу, что вы дело говорите, — сказал он. — Вас смущала резкость во
мне, —
я сдерживаюсь. Отыскал
я старые манеры и скоро буду, как Тит Никоныч, шаркать ножкой, кланяясь, и улыбаться. Не бранюсь, не ссорюсь,
меня не слыхать.
Пожалуй, скоро
ко всенощной пойду… Чего еще!
— Это
я, — тихо сказала она, — вы здесь, Борис Павлович? Вас спрашивают,
пожалуйте поскорей, людей в прихожей никого нет. Яков
ко всенощной пошел, а Егорку за рыбой на Волгу послали…
Я одна там с Пашуткой.
Входит барыня: видим, одета уж очень хорошо, говорит-то хоть и по-русски, но немецкого как будто выговору: „Вы, говорит, публиковались в газете, что уроки даете?“ Так мы ей обрадовались тогда, посадили ее, смеется так она ласково: „Не
ко мне, говорит, а у племянницы моей дети маленькие; коли угодно,
пожалуйте к нам, там и сговоримся“.
Ночью будет еще сильнее думать, во сне будет видеть, а к завтрашнему утру,
пожалуй, готов будет
ко мне бежать и прощенья просить.
Заплакал бы и,
пожалуй, завтра пришел бы
ко мне чем свет и бросил бы, может быть,
мне кредитки и растоптал бы как давеча.
— Засади
я его, подлеца, она услышит, что
я его засадил, и тотчас к нему побежит. А услышит если сегодня, что тот
меня до полусмерти, слабого старика, избил, так,
пожалуй, бросит его, да
ко мне придет навестить… Вот ведь мы какими характерами одарены — только чтобы насупротив делать.
Я ее насквозь знаю! А что, коньячку не выпьешь? Возьми-ка кофейку холодненького, да
я тебе и прилью четверть рюмочки, хорошо это, брат, для вкуса.
— А ведь этак мы,
пожалуй, и
ко дну пойдем? — сказал
я Владимиру.
— Как не быть для вашего сиятельства!
Пожалуйте, войдите… Петя, Павлина подай! да Похвального чтоб готовили. А с вами, батюшка, — продолжал он, обращаясь
ко мне, — мы в другое время покончим… Фомка, лавку его сиятельству.
При всей дикости этого случая Рахметов был совершенно прав: и в том, что начал так, потому что ведь он прежде хорошо узнал обо
мне и только тогда уже начал дело, и в том, что так кончил разговор;
я действительно говорил ему не то, что думал, и он, действительно, имел право назвать
меня лжецом, и это нисколько не могло быть обидно, даже щекотливо для
меня «в настоящем случае», по его выражению, потому что такой был случай, и он, действительно, мог сохранять
ко мне прежнее доверие и,
пожалуй, уважение.
— Видишь, — сказал Парфений, вставая и потягиваясь, — прыткий какой, тебе все еще мало Перми-то, не укатали крутые горы. Что,
я разве говорю, что запрещаю? Венчайся себе,
пожалуй, противузаконного ничего нет; но лучше бы было семейно да кротко. Пришлите-ка
ко мне вашего попа, уломаю его как-нибудь; ну, только одно помните: без документов со стороны невесты и не пробуйте. Так «ни тюрьма, ни ссылка» — ишь какие нынче, подумаешь, люди стали! Ну, господь с вами, в добрый час, а с княгиней-то вы
меня поссорите.
— Не властна
я, голубчик, и не проси! — резонно говорит она, — кабы ты сам
ко мне не
пожаловал, и
я бы тебя не ловила. И жил бы ты поживал тихохонько да смирнехонько в другом месте… вот хоть бы ты у экономических… Тебе бы там и хлебца, и молочка, и яишенки… Они люди вольные, сами себе господа, что хотят, то и делают! А
я, мой друг, не властна!
я себя помню и знаю, что
я тоже слуга! И ты слуга, и
я слуга, только ты неверный слуга, а
я — верная!
— А
я не намерен; спасибо.
Я здесь от вас направо первая дверь, видели?
Ко мне постарайтесь не очень часто
жаловать; к вам
я приду, не беспокойтесь. Генерала видели?
— Вот, смотрите на нее, — говорила Настасья Филипповна, дрожа от озлобления, — на эту барышню! И
я ее за ангела почитала! Вы без гувернантки
ко мне пожаловали, Аглая Ивановна?.. А хотите… хотите,
я вам скажу сейчас прямо, без прикрас, зачем вы
ко мне пожаловали? Струсили, оттого и
пожаловали.
— Пойдем
ко мне в волость ночевать, Никон Авдеич… Прежде-то мы с тобой ссоривались, а теперь,
пожалуй, и делить нам нечего.
— Отчего же? Может быть… — сказал раздумчиво помещик. — Да что: может быть, в самом деле, нас свел благоприятный случай!
Я ведь как раз еду в К. насчет продажи одной лесной дачи. Так,
пожалуй, вы того, наведайтесь
ко мне.
Я всегда останавливаюсь в Гранд-отеле. Может быть, и сладим что-нибудь.
— Надо быть, что вышла, — отвечал Макар. — Кучеренко этот ихний прибегал
ко мне; он тоже сродственником как-то моим себя почитает и думал, что
я очень обрадуюсь ему: ай-мо, батюшка, какой дорогой гость
пожаловал; да стану ему угощенье делать; а
я вон велел ему заварить кой-каких спиток чайных, дал ему потом гривенник… «Не ходи, говорю, брат больше
ко мне, не-пошто!» Так он болтал тут что-то такое, что свадьба-то была.
Дедушка ваш… форсун он этакий был барин, рассердился наконец на это, призывает его к себе: «На вот, говорит, тебе, братец, и сыновьям твоим вольную; просьба моя одна к тебе, — не приходи ты больше
ко мне назад!» Старик и сыновья ликуют; переехали сейчас в город и заместо того, чтобы за дело какое приняться, — да,
пожалуй, и не умеют никакого дела, — и начали они пить, а сыновья-то, сверх того, начали батьку бить: давай им денег! — думали, что деньги у него есть.
«Неведомов, бога ради, приходите
ко мне и притащите с собой непременно Марьеновского. Мы все сообща будем травить одного петербургского филистера [Филистер — презрительная кличка человека самодовольного, с ограниченным, узким, обывательским кругозором, без духовных запросов.], который
ко мне пожалует».
— Знаешь что? Ему ужасно хочется уйти от
меня, — шепнула
мне наскоро Наташа, когда он вышел на минуту что-то сказать Мавре, — да и боится. А
я сама боюсь ему сказать, чтоб он уходил, потому что он тогда,
пожалуй, нарочно не уйдет, а пуще всего боюсь, что он соскучится и за это совсем охладеет
ко мне! Как сделать?
— Итак, вы в наши Палестины
пожаловали? — начал Филофей Павлыч, любезно пригибая голову по направлению
ко мне.
— Нет,
я ничего! По
мне что!
пожалуй, хоть до завтрева языком мели!
Я вот только насчет срамословия: не то, говорю, срамословие, которое от избытка естества, а то, которое от мечтания. Так ли
я, сударь, говорю? — обратился Осип Иваныч
ко мне.
— Постойте, постойте! новый гость, надо и ему дать билет, — и, легко соскочив со стула, взяла
меня за обшлаг сюртука. — Пойдемте же, — сказала она, — что вы стоите? Messieurs, [Господа (фр.).] позвольте вас познакомить: это мсьё Вольдемар, сын нашего соседа. А это, — прибавила она, обращаясь
ко мне и указывая поочередно на гостей, — граф Малевский, доктор Лушин, поэт Майданов, отставной капитан Нирмацкий и Беловзоров, гусар, которого вы уже видели. Прошу любить да
жаловать.
— Это только по-видимому, а в сущности, верьте
мне, все сердца
ко мне несутся… Они только опасаются моих разговоров с детьми, потому что дети — это такая неистощимая сокровищница для наблюдений за родителями, что человеку опытному и благонамеренному стоит только слегка запустить руку, чтоб вынуть оттуда целые пригоршни чистейшего золота!.. Иван Семеныч! Иван Семеныч! пожалуйте-ка сюда!
— Да что ж вы-то, любезненький, ничего не прикушаете? — обращается
ко мне Палагея Ивановна, — хошь бы тенерифцу
пожаловали или вот орешками с молодушками позабавились! А может, вам и скучненько со стариками-то?
Пожалуйте, барин, хошь в ту горницу: там наши молодухи сидят!
— Что станешь с ним, сударь, делать! Жил-жил, все радовался, а теперь вот
ко гробу мне-ка уж время, смотри, какая у нас оказия вышла! И чего еще
я, сударь, боюсь: Аким-то Кузьмич человек ноне вольной, так Кузьма-то Акимыч,
пожалуй, в купцы его выпишет, да и деньги-то мои все к нему перетащит… А ну, как он в ту пору, получивши деньги-то, отцу вдруг скажет:"
Я, скажет, папынька, много вами доволен, а денежки, дескать, не ваши, а мои… прощайте, мол, папынька!"Поклонится ему, да и вон пошел!
— И то
пожалуй; только, смотри, пораньше; и скажи господам учителям, чтоб оделись почище в мундиры и
ко мне зашли бы: вместе пойдем. Да уж и сам побрейся, сапоги валяные тоже сними, а главное — щи твои, — смотри ты у
меня!
— А! царство ему небесное! Он
мне каждый год, — обратилась она к Санину, — в феврале,
ко дню моего рождения, все комнаты убирал камелиями. Но для этого еще не стоит жить в Петербурге зимой. Что, ему,
пожалуй, за семьдесят лет было? — спросила она мужа.
— Да,
пожалуй, пора! — И Соболевский обратился
ко мне...
— Вот вы бы
ко мне на зимовничек
пожаловали. У Подкопая вы бывали, он сам
мне на выставке об этом говорил, а теперь бы
ко мне завернуть. Есть что повидать!
— Они не то чтобы пообещали-с, а говорили на словах-с, что могу,
пожалуй, вашей милости пригодиться, если полоса такая, примерно, выйдет, но в чем, собственно, того не объяснили, чтобы в точности, потому Петр Степанович
меня, примером, в терпении казацком испытывают и доверенности
ко мне никакой не питают.
— Сюда, сюда,
ко мне пожалуйте!
Зашел он
ко мне однажды вечером, а мы сидим и с сыщиком из соседнего квартала в табельку играем. Глаза у нас до того заплыли жиром, что мы и не замечаем, как сыщик к нам в карты заглядывает. То есть,
пожалуй, и замечаем, но в рожу его треснуть — лень, а увещевать — напрасный труд: все равно и на будущее время подглядывать будет.
— Царь милостив
ко всем, — сказал он с притворным смирением, — и
меня жалует не по заслугам. Не
мне судить о делах государских, не
мне царю указывать. А опричнину понять нетрудно: вся земля государева, все мы под его высокою рукою; что возьмет государь на свой обиход, то и его, а что нам оставит, то наше; кому велит быть около себя, те к нему близко, а кому не велит, те далеко. Вот и вся опричнина.
— А
пожалуй, верно,
я ко всем добрый. Только не показываю этого, нельзя это показывать людям, а то они замордуют. На доброго всякий лезет, как бы на кочку в болоте… И затопчут. Иди принеси пива…
Ну, а вы их
жалуйте да будьте к ним милостивы, если хорошо себя поведут, а зашалят, пришлите
ко мне; у
меня такая гимназия для баловней, возвращу шелковыми.
— А не боитесь, так и прекрасно; а соскучитесь —
пожалуйте во всякое время
ко мне,
я всегда рад. Вы студент?
Я страшно люблю студентов. Сам в университете не был, но к студентам всегда чувствую слабость. Да что! Как и иначе-то? Это наша надежда. Молодой народ, а между тем у них всё идеи и мысли… а притом же вы сестрин постоялец, так, стало быть, все равно что свой. Не правда ли?
— Право?.. Ну, спасибо Замятне!
Я просил его прислать
ко мне десятка два своих холопей. У
меня здесь больных наполовину, а как возьмем с собой человек тридцать, так было бы кому хутор покараулить.
Пожалуй, заберутся в гости и разбойники.
—
Пожалуй; только у
меня есть дураки гораздо его забавнее. Эй ты, блаженный! зачем
ко мне пожаловал?
Восмибратов. Коли есть дело, так говорите, а нет, так прощенья просим. Да вот что, лучше
ко мне пожалуйте,
мне дома-то слободнее разговаривать. Петр, пойдем!
— А с чего ж
мне, — Роман ему отвечает, — плакать? Даже,
пожалуй, это нехорошо бы было. Приехал
ко мне милостивый пан поздравлять, а
я бы таки и начал реветь, как баба. Слава богу, не от чего
мне еще плакать, пускай лучше мои вороги плачут…
— Вот спасибо охранке, а то,
пожалуй, не уговорил бы уехать. Значит, кончено, теперь на одном пароходе два бурлака побегут. Вниз по матушке по Волге… А пока вот тебе сто рублей на расходы, и сегодня же вечером привози чемодан
ко мне. Федя как рад тебе будет!