ОРАКУЛ, Краткое руководство продавцам чёрных кошек

Андрей Зенин (2022)

Два старых друга — Тихон и Борис встретились спустя много лет. Тихон добился в жизни успеха, богатства, обожания женщин. Борис только мечтает войти в высшее общество. Глупый спор между старыми однокурсниками запускает череду разрушительных событий. Всё, что остаётся Борису — надеяться исправить поломанную своими руками жизнь. А может, неприятности — это шанс найти, наконец, себя? О чём был спор, что может сделать талантливый человек, загнанный обстоятельствами в угол и почему про Бориса говорят, что он «может продать даже чёрную кошку в тёмной комнате» — читайте в этой книге. Содержит нецензурную брань. Содержит упоминание продуктов, принадлежащих компании Meta Platforms Inc., деятельность которой на территории Российской Федерации запрещена

Глава 10. Ужин

Ресторан оказался большим, уютным и пустым. Немногие заходили сюда среди недели. Стиль интерьера не пытался перенести посетителей ни в Прагу, ни в Токио. Он был исключительно уникальный. Могло показаться, что ресторан вообще родился из дизайна — сначала придумали интерьеры до мельчайших деталей, а потом захотели показать их публике.

Тихон уже сидел за столиком, когда приехали Борис и Алиса. Он великодушно успокоил их, убеждая, что сам пришёл пять минут назад, но практически съеденный салат и наполовину опустошённая бутылка вина намекали на то, что он здесь не менее получаса.

— Сегодня мало гостей — на кухне один повар. Я заказал ужин, чтобы не ждать. Вы не против?

Тихон посмотрел на Алису.

— Я только за, — Алиса почему-то смутилась.

Она видела Тихона в первый раз и ждала чего-то другого. Высокомерия, плохо скрываемого под показной скромностью? Шикарно одетого и ухоженного богача? Тихон же оказался очень простым, прямолинейным и доброжелательным. Он не пытался произвести впечатление. По сравнению с ним Борис был одет как свидетель на свадьбе: костюм, ботинки, сорочка, галстук. Тихон не затруднял себя выбором гардероба. Джинсы, джемпер, простые кроссовки. Вопреки ожиданиям, смарт-часы, а не золотой «Ролекс».

Официант с великолепно развитой щедрыми чаевыми интуицией начал приносить блюда. Алиса боялась, что ей принесут то, что она не любит, и ей придётся изображать аппетит, но Тихон поступил остроумно — он заказал блюда эфиопской кухни, не знакомые большинству гурманов. Удивительные ароматы предвосхитили появление экзотических угощений на столе.

— Так, это называется тыбс, — Тихон указал на керамическую жаровню, в которой томились кусочки мяса, подогреваемые углями.

— Это, — Тихон указал на блюдо с лепёшками, — ынджера. Надо есть так.

Тихон обмакнул лепёшку в острый соус, положил несколько кусочков ароматного скворчащего мяса и отправил в рот.

Алиса наблюдала за его манипуляциями с плохо скрываемым любопытством.

— Тихон, я поражена! Вы так хорошо разбираетесь в эфиопской кухне?

— Ничего подобного! — он рассмеялся. — Я, пока вас ждал, нашёл в интернете. На самом деле, кроме пары слов, ничего не успел прочитать.

Борис, всё это время чувствовавший себя исключённым из диалога, взял лепёшку и щедро приправил её соусом. Соус оказался обжигающе острым. У него перехватило дыхание, из глаз покатились крупные слёзы.

— Милый, ты как ребёнок, — Алиса встревоженно начала искать, чем можно помочь мужу. Кроме вина, на столе ничего не оказалось. Она уже налила его в бокал, но Тихон её опередил.

— Не надо. Будет хуже. Борька, потерпи секунду — сейчас кумыс принесут.

И правда, официант уже приближался к столу с кувшином и тремя стаканами.

Осушив полный стакан, Борис, наконец, пришёл в себя.

— Старик, ты слишком много взял, — напутствовал его Тихон. — Надо сначала пробовать по чуть-чуть. Нельзя так жадничать.

Официант поставил на стол большое круглое блюдо с тринадцатью закусками. Многие оказались привычными, но с другими названиями, некоторые — совсем незнакомыми. На столе появилось вино, бокалы незаметно наполнялись невидимкой-официантом.

Тихон радостно, по-детски пробовал каждое блюдо, делился ощущениями.

Алиса очень стеснялась входить в этот ресторан — её пугал риск запутаться в выборе правильной вилочки, ошибиться в оценке букета вина. Но этому человеку удалось наполнить интерьер дорогого места атмосферой дружеской вечеринки на кухне. И ведь для него это было абсолютно естественно. Она переживала, что будет выглядеть как чучело в платье, явно не дотягивающем до статуса вечернего, а сейчас она стеснялась Бориса в неуместном костюме с галстуком.

Тихон рассказал Алисе, что когда-то учился с Борей в одном институте. Даже в одной рок-группе пели, правда, недолго.

— Мне почему-то Боря не рассказывал, что играл в группе, — заметила Алиса, с удивлением глядя на мужа.

— Потому что он не играл, — рассмеялся Тихон. — Он тексты писал. Пока писал — норм. Но он сказал, что мы уроды и неправильно их поём. Должен петь сам.

— О! Я знаю, как он поёт! — Алиса рассмеялась.

— Дураки вы! — Борис смущённо отпил вино.

Он посмотрел через стекло бокала на Тихона, угощающего Алису очередным набором закусок и соусов на лепёшке.

Он Тихона лет двадцать не видел, а тут встретил случайно в своём агентстве на переговорах. Такого лоснящегося, гордого, состоявшегося. «Куда мне до него? — с грустью думал Борис. — Разные социальные классы. А оказывается — он вот такой. Разный. Наверное, это правильно. Надо уметь разделять. Как-то я, кажется, накидался».

Тихон уловил состояние Бориса. Он оплатил счёт незаметно, деликатно, между прочим. Борис даже не мог нафантазировать, сколько стоил ужин — меню им ни разу не приносили.

****

Вечерняя Москва по-своему прекрасна. Особенно если хорошая погода и до дома можно дойти пешком — про машину на парковке ресторана из-за выпитого можно забыть.

— А ты чем увлекаешься? — Борису захотелось дружить с таким великодушным, добрым, лёгким человеком. Они не общались с института — на самом деле сейчас рядом с ним совершенно другой, незнакомый человек. Но, чем чёрт не шутит — может, он тоже рыбак или грибник. Найдётся общее хобби.

— В основном женщинами, — признался Тихон. — Они же прекрасны!

Алиса с Борисом как-то синхронно поняли, что это не шутка. Хобби, конечно, увлекательное, но вряд ли Алиса его одобрит.

— Ну, я тоже люблю прекрасное, — Алиса попыталась сгладить неловкость.

— Вы тоже увлекаетесь женщинами? — Тихона веселила перспектива дискуссии. Его забавляло поведение людей, оказавшихся в подобной ловушке.

— В основном я увлекаюсь Борей.

— Старик, я не знал тебя с этой стороны!

— Но-но! — запротестовал Борис. — С этой стороны у меня всё в порядке!

Тихон усмехнулся и, косясь на Бориса, сказал:

— Алиса, если хочешь, чтобы у Борьки блестели глаза и хвост был пистолетом — не лови его на флирте с другими бабами! Мой тебе совет. Он тебе тогда, как виноватый школьник, будет все желания исполнять.

Алиса напряглась. Шутки кончились. Тихон метко ударил в самое больное место — страх потерять Бориса.

— Эх, Тишка, — Борис пнул пустую банку возле урны, — какие бабы? На работе заказчики за жопу держат, дома Алиска кукушонка крутит.

Алисе стало неприятно. Получается, муж готов ходить налево, стоит ей хоть немного ослабить хватку? Как бы он с ней не потому, что обожает, а только благодаря её ревности? Но как она может не ревновать? Это её мужчина! Они же вместе столько лет! Она для него готова сделать и делает что угодно. Чтобы он был счастлив. Чтобы ему было хорошо. И она должна мириться с тем, что заботу, нежность, любовь он будет носить не в дом, созданный вместе, а к непонятным шлюхам?

Начал накрапывать дождик. Не сильный, но раздражающе мелкий. Шли молча.

— Неприятно как-то. Давайте зайдём куда-нибудь? — предложил Борис.

— Галерея, — Тихон показал на стеклянные двери недавно открывшегося небольшого выставочного центра. — Пойдём посмотрим?

В галерее не было ни одного человека. Тихон, Борис и Алиса как-то робко и неслышно переходили из одного зала в другой. Их больше поражало помещение в стиле модерн, чем развешанные картины.

— Борь, подержи сумочку, — произнесла Алиса шёпотом. Боря послушно взял её и стоял по стойке смирно, пока жена стирала бумажной салфеткой капли грязи с туфелек.

— Тебе обязательно это делать? — прошептал Борис немного недовольно.

— Не кричи на меня!

Подошёл Тихон.

— Вы почему шепчетесь? — спросил так же вполголоса.

— Не знаю. Музей, — Борис кивнул на зал.

— И что?

Тихон раскатисто рассмеялся.

— Это для нас музей! Чего вы постоянно сдерживаетесь? Пытаетесь соответствовать, не создавать проблем? Вам реально нравится так жить?

Такое ощущение, что Тихон живёт в какой-то параллельной реальности. В ней нет пробок, начальников, соседей, проблем. Он живёт легко — ведь ему не надо беспокоиться о том, что о нём подумают окружающие. Его никто не окружает.

Алиса почему-то наградила мужа осуждающим взглядом. Непонятно. Вот сейчас что не так он сделал? Она догнала Тихона. Борис пошёл следом, всё ещё с женской сумочкой в руках.

Выставленные картины были яркими, даже аляпистыми до абсурда. Каждую приходилось тщательно рассматривать и строить догадки. Но, как оказалось, это весело!

— Кошка! — Тихон уверенно показал на фиолетовую палку. — Это хвост.

— А глаза? — спросила Алиса.

— Вот же, один красный, другой зелёный.

— А этот синий? Третий? — Алиса громко рассмеялась.

— Прочитаем название? — попытался решить спор Борис.

Они приблизились к сопровождающей произведение табличке: «Неопределённость. Автор: Евгений Тур».

— Блин! Он не прав! Это же кошка! — Тихон не сдавался. — Он сам не знает, что нарисовал.

— А ты знаешь? — заинтересовался Борис.

— Ты думаешь, автор решает, что на картине?

— А кто же? — Алиса удивилась.

— Искусствоведы, критики, оценщики, зрители. Нет?

— Но он же лучше знает, что рисовал.

— Ничего он не знает. Художник — проводник искусства, а не создатель.

— Потрясающая концепция, — Борис почувствовал, как в тепле помещения от лёгкой усталости и алкоголя начал заплетаться язык.

— Ну ты же согласен, что ценность любого произведения определяет не художник, а покупатель его мазни?

— Мальчики, не ссорьтесь, — Алису забавлял этот безобидный спор.

— Подожди. Тиш, ты хочешь сказать, что Рембрандт писал мазню, и только покупка его холстов кардиналами сделала его великим?

— Да. Если бы они покупали какого-нибудь их Кандинского и его картинами украшали соборы и спальни, картины Рембрандта стоили бы не дороже холста и потраченных красок.

— А что тогда искусство?

— Борь, да что угодно, за что ты готов заплатить и убедить толпу болельщиков, что это шедевр.

— Стой, это важно! А здесь есть шедевры? — Борис показал на картины в зале.

Тихон покачал головой.

— И да, и нет. Я не знаю. Ты можешь выбрать любую картину, и окажется, что она выражает что-то там. И бесценна почему-то там. Нет?

— Алиса, — Борис обратился к жене, — тебе какая картина нравится?

— Не знаю. Возможно, эта, — Алиса показала на портрет мужчины в ярких кругах неестественных цветов.

— Девушка! — Тихон позвал сотрудницу галереи. — Эта картина — шедевр?

— Молодые люди, это галерея. Здесь все картины — шедевры.

— Их оценивали?

— Да, безусловно.

— Ну а эта — она особенная?

— Да, почему нет.

— А сколько она стоит?

— Я сейчас посмотрю.

— Тиш, ты чего? — спросил Борис, когда девушка отошла на достаточное расстояние, чтобы их не слышать.

— Подожди. Я тебе покажу, как появляются шедевры.

Сотрудница галереи вернулась с каталогом.

— Это работа автора От Чинамбо. Пять тысяч.

— Прикольно. Японец. Удивительно недорогой, — Тихон не ожидал столь низкой оценки представленных работ. — А во сколько оценивают его самую дорогую картину у вас?

Девушка полистала каталог.

— Его работ больше нет. А из представленных в галерее картин других авторов самая дорогая — семь тысяч.

— Отлично. Они же продаются?

Борису показался вопрос абсурдным.

— Тихон, ты с ума сошёл, это выставка.

Но девушка явно не удивилась.

— Да, — ответила она. — Любую можно купить.

— Хорошо. Я покупаю вот эту за пять тысяч.

Борису стало так обидно! Он восхищался и завидовал Тихону. Той лёгкости, с которой он может получить абсолютно всё. Непоколебимой уверенности, что всё продаётся. И продаётся ему.

— А я за шесть! — Борис удивился своей реплике не меньше Алисы.

— Зачем ты это делаешь? Пусть покупает, — попыталась она его остановить.

— Потому, что хочу.

— Ты с ума сошёл?

— Борь, я избавлю тебя от семейной драмы. Девушка — десять. — Тихон красивым жестом достал пластиковую карточку.

— Молодые люди. У нас только наличный расчёт.

— Тогда я покупаю за тринадцать! — Борис ликовал. В сумочке Алисы, которую он всё ещё держал в руках, лежали не доехавшие до её брата деньги на бизнес.

— Ой, идиот, — Алиса отошла в сторону.

Тихон и Борис смотрели друг на друга. В глаза. Сейчас Борису показалось, что всё великолепное великодушие Тихона — не более чем удобная маска. Он увидел, какой он на самом деле — безжалостный, властный, решительный. Победитель. Видение продолжалось всего миг, но этого хватило, чтобы счастье тёплой волной окатило Бориса от макушки до кончиков пальцев на ногах. Он победил Тихона! Победил честно!

— Покупаете? — вмешалась сотрудница галереи с каталогом в руках. — Хорошо, я попрошу её снять и оформлю чек.

Она ушла и вернулась с охранником и рулоном пузырчатой плёнки. Картину сняли. Охранник принялся упаковывать. Всё это время Тихон, Борис и Алиса стояли в разных углах галереи. Тихон что-то читал в смартфоне, Алиса, отвернувшись, делала вид, что рассматривает картину с, возможно, кошкой.

К Борису подошла сотрудница. Он достал из сумочки Алисы конверт с деньгами и протянул. Девушка открыла его, вынула пачку евро.

— Здесь много.

— Ровно тринадцать тысяч.

— Вообще она стоила изначально пять тысяч рублей.

Борис ощутил восторг и облегчение. Он понял, что может купить её за гораздо меньшие деньги. Невероятно удачный поворот. Он уже вытащил две купюры по сто евро и протянул девушке, когда к нему подошёл Тихон:

— Всё нормально? Хватает? — он усмехнулся.

— Вполне, — при Тихоне нельзя упоминать, что картина продаётся в рублях. Нет! Всё! Он победил! Здесь и сейчас он лучше, богаче, решительнее Тихона. Он — альфа!

— Девушка, всё правильно — я пересчитал. Как говорили — тринадцать тысяч евро.

Девушка пожала плечами.

— Чек в рублях будет.

— Без проблем.

— Поздравляю, Борис. Ты стал искусствоведом. Определил текущую реальную стоимость.

— Спасибо, Тихон.

Борис оглянулся. Алисы в галерее уже не было.

— Она уехала, — сказал Тихон. — Я вызвал ей такси. Что-то находишь, что-то теряешь. Так бывает, старичок.